На развалинах цивилизации

      Леви и Микаса прогуливались по Тросту, иногда встречая ребятишек, которые кашляли и сморкались в свои платочки. Девушка угостила рыжую девочку с веснушками конфетами и улыбнулась ей. Девочка поблагодарила Аккерман за конфеты и помчалась дальше.       Вдалеке загавкали собаки, которых Леви недолюбливал, а Микаса улыбнулась и шла рядом, иногда что-то рассказывала. С Леви ей было хорошо и спокойно, она чувствовала, как её живот скручивает что-то непонятное и приятное, если он рядом с ней. Внутри неё словно поселилась стая бабочек, готовая поднять её на несколько метров над землей и утащить в прекрасный край, где всегда всё хорошо и чудесно.       Эпидемия последнее время воспринималась Микасой, как что-то обычное, что должно было случиться рано или поздно. Будто бы не большинство людей погибло, а просто поменялся президент в стране.       Если бы не эпидемия, мы бы с Леви никогда не встретились… Да и я бы не решилась с ним даже заговорить! Он ведь старше меня больше, чем на десять лет!       Микаса заволновалась, её смущали мысли, в которых беспрерывно фигурировало его имя.       Кажется, я ему тоже не безразлична… Иначе он бы не проводил со мной столько времени!       Леви действительно проводил с Микасой подозрительно много времени. Они даже готовили и убирались вместе, будто семья. Он даже перестал бегать к Эрвину, чтобы выпить чая и поговорить о жизни. Ему хотелось пить чай с Микасой, а не с этим зазнайкой, не отходящим от карты днём и ночью.       Имир заметила, как у соседки горят глаза, но пока не спрашивала и не расспрашивала о причинах такого счастья. Микаса, когда стояла у плиты или перемывала тарелки, пела песни. Красивые, певучие мотивы срывались с уст девушки, но слова часто заменялись обычным «ла-ла-ла».       Однажды утром, когда солнце палило особенно сильно, а земля пересохла от пекла и недостатка дождей, Микаса и Леви собирали в саду фрукты, бережливо складывая их в большие холщёвые мешочки, которых уже было пять штук, заполненных до верха.       Микаса прислонила к дереву лестницу и начала взбираться по ней наверх, срывая крупные груши, напитавшиеся солнцем сполна. Срывая один фрукт за другим, девушка сама не заметила, как залезла на самый верх лестницы и… оступнулась. Лестница упала вместе с Микасой на землю. Леви услышал грохот, а потом стоны Микасы, ударившейся левым бедром и рукой о землю. На щеке девушки красовалась ссадина, а лицо было бледным от страха и внезапности падения. Груши рассыпались по земле вместе с мешком, некоторые фрукты помялись, но Аккерманов в данный момент не волновали упавшие фрукты.       — Ты идти можешь? — спросил Леви, перекидывая руку девушки через свою шею, поднимая её на руки и медленно подходя к лошади.       — Нога… Болит, не знаю, — ойкнула Микаса, обхватывая шею мужчины и стискивая зубы от сильной и резкой боли.       Посадив девушку на лошадь, Леви залез сзади и повёз её к Бенни для осмотра и обеззараживания ран и ссадин. Аккерман надеялся, что она ничего себе не сломала и быстро поправится.       

***

             Имир, Хитч и Энни мыли лошадей. Имир слегка покашливала периодами, но в целом её состояние было удовлетворительным.       Бертольт вдруг начал избегать Энни и её соседок и напросился помогать Дариусу в доме и целыми днями проводил под одной крышей с генералом.       Вымыв всех лошадей, девушки присели на лавочку, достали термос и печенье, начали лёгкий, беззаботный перекус, смотрели по сторонам, обсуждая парней и других девушек.       — Кажется, наша тихоня Микаска втрескалась в нашего флегматичного чистюлю! — сказала Имир, а Хитч засмеялась, заболтав ногами.       — Ох-хо-хо, ах-ха-ха, только ему похер на баб! Он же только к Дайне бегает! Ой, чую, девки, не договаривает Дайна что-то мужу!       — Да какое вам дело до чужих трусов? — вскочила с лавочки Энни. — Мы выжившие, вокруг бегают каннибалы, готовые разорвать нас, а вы только о том, кто с кем спит обсуждаете!       — Что-то не нравится? — напряглась Имир. — Иди отсюда!       Энни сунула руки в карманы своих клетчатых брюк и потопала домой. Ей был очень неприятно от разговоров подруг. Зачем они лезут в чужие дела?       Подкидывая небольшие камушки потёртыми белыми с сероватым отливом кроссовками, Энни шла вперёд, невольно вспоминая, как занималась плаванием и гимнастикой, хотела стать чемпионкой, но случилась эпидемия. Леонхарт тогда выбежала из бассейна и пыталась добраться до дома в белом халате и в тапочках. Вокруг была кровь, отчаянные крики людей, рычание других людей, которые ногтями раздирая свою кожу до крови, размазывали кровь, текущую ручьём из их глаз.       Если бы не Райнер с Бертом, Энни бы была мертва. Парни схватили девушку, запихали её в огромную машину и увезли. Габи первое время постоянно плакала, дремала на заднем сидении, иногда жалась к Энни.       Сотни миль оставались позади, отдаляя друзей от родного города. Пару раз им удалось заправить канистры и бензобак бензином и набрать еды.       За рулём был Райнер, так как единственный, кто мог водить машину в шестнадцать лет. Бертольт сидел на пассажирском сидении и постоянно прикрывал глаза, нервничая и испуганно смотря в окна, когда на горизонте появлялись зомби.       Где-то четыре месяца Энни с друзьями скитались по стране, бензин в итоге кончился, пришлось обвеситься сумками и идти пешком. У Райнера и Берта были топоры, стрелять из оружия никто из них не умел, они шли, пробираясь сквозь мёртвые города, брошенные машины и минуя военных, изредка прилетающих откуда-то со стороны севера.       Спустя полгода после эпидемии Райнер и Бертольт были измождены. У Брауна на спине сидела худая и еле живая Габи, дрожа от наступающего холода. Энни плелась сзади, волоча за собой окровавленную биту с гвоздями. Никто из друзей не ел уже два дня. Еды не осталось вообще, а воды всего лишь бутылка. Ребята забрались в лес, слыша волчий вой, иногда видя тени грозных волков с горящими янтарными глазами. Тогда-то Энни и встретила впервые Эрвина, Леви, Ханджи и питок других разведчиков, спасших им жизнь.       У Энни никогда не было лучшей подруги, с которой можно было бы поделиться своими печалями и горестями. Только Райнер и Бертольт, которым сокровенное не расскажешь. А Габи мала ещё для большинства разговоров, да и их отношения с Энни скорее враждебные, нежели дружеские.       — Эй, Энни! — кричала Лея, махала рукой и бежала в сторону Леонхарт.       Энни напряглась, видя приближающуюся Лею, которая остановилась, восстанавливая дыхание, сбившееся от бега.       — Эн, я… Короче сейчас Армин один. Отнеси ему горячий какао! — Фокс протянула блондинке жёлтый термос с горячим какао внутри. — Он любит какао. Душу дьяволу за него продаст! Как-то же нужно толкать вас друг к другу, а то стоите на месте, как два истукана…— она опять начала глубоко вдыхать, опираясь на свои колени руками.       Ричи присел рядом с Леей, смотря, как она пытается отдышаться.       — А… Он не знает, что…       — Не, Эн, не знает! — Фокс приобняла соседку. — Я с ним вообще давно не разговаривала, только наблюдала за ним издалека. Прощупывала почву, так сказать. Иди, какао же остынет! — подталкивая Энни вперёд, Лея закашляла.       — П-понятно, — сделала пару шагов Леонхарт, прижимая к груди термос. Лея начала подталкивать её в спину, и Энни пришлось идти к Армину на ватных ногах, подбирая в голове нужные слова при встрече.       Просто отдашь ему какао и уйдёшь!       Энни шла вперёд, приближаясь к дому Эрвина, где Армин проводил много времени. Смита дома не было, он ушёл к Закклаю, а Армин читал книгу, перелистывая страницу за страницей.       Арлерт старался быть полезным, и ему это удавалось. Благодаря тому, что он встречал все виды зомби в жизни, он мог составить стратегию, чтобы победить их наверняка. Арлерт стал важным человеком для Троста, особенно он был важен для Эрвина, их мысли сходились, а из множества вариантов, вычленялся один и самый лучший, правильный и успешный.       Армин не ожидал увидеть Энни с термосом в руках. Пахло какао и пирожками, которые с утра принёс Леви. Парень подскочил с дивана и подошёл к Леонхарт, смотря на неё.       — О, так ты мне решила какао принести, да? — смутился парнишка.       — Ага, — чуть грубо ответила Энни, сильно волнуясь. — Ладно, мне пора, — она поспешила к выходу.       — Спасибо, Энни! — выкрикнул Армин, откручивая крышку от термоса, а Леонхарт лишь кивнула и убежала прочь.       

***

             Микасе Люси обработала все ранки и ссадины, дала мазь от синяков и сказала отдохнуть пару дней. Леви довёл девушку до дома, выпил с ней чашку чая и ушёл.       Имир долго сидела напротив Микасы, ухмыляясь, подливая девушке в кружку чая и ожидая ответов на вопросы, которые даже не задавала. Аккерман чувствовала себя неудобно, отворачивала взгляд и пила чай, чтобы занять себя чем-нибудь.       — Он принёс тебя на руках. Колись, что у вас там с ним, — наконец-то нарушила гнетущую тишину Имир.       — Ничего. Он просто заботится обо мне. — Микаса даже не покраснела, лишь сделала ещё один глоток из кружки. У них с Леви действительно ничего не было, да она и не допускала мыслей, что между ними может быть что-то кроме служебных отношений. Да, они тянутся друг к другу, но не более.       — Не ври! — Имир явно не устроил подобный ответ, она разозлилась и даже стукнула кулаком по столу, да настолько сильно, что посуда подпрыгнула.       Микаса вздрогнула и ощутила себя на допросе, будто была опасным преступником или его соучастником.       — Говори, что между тобой и этим капитанишкой! — требовательно сказала Имир.       — Ничего. Мы просто ходили за грушами и яблоками, я упала, он позаботился. Имир, не нужно искать то, чего нет, — Микаса поднялась с места, — спасибо за чай, но я пойду спать.       Микаса поняла, что теперь по Тросту пойдут слухи про них с Леви. И всё благодаря Имир.       Чего ж она всех женит-то, а?       Микаса перевернулась с боку на бок и посмотрела в потолок.       Если бы не было апокалипсиса, то я бы, наверное, не отказалась встречаться с Марко!       Микаса потёрла глаза.       А, может, с…ним…       Девушка покраснела, представив Леви, почему-то, байкером с косухе и с банданой на голове. По телу пробежалась толпа мурашек. Ей нравился Леви и глупо было это отрицать, но «нравился», это ещё не «влюбилась», да и вряд ли он испытывает к ней тоже самое, что и она к нему. Всё было так сложно…       

***

             День миссии к электростанции неизбежно приближался. Все занимались сборами и слушали план Эрвина, повторяя его слово в слово. Сам Эрвин сильно похудел и выглядел уставшим, так как переживания за то, что что-нибудь сорвётся во время миссии сильно нервировало. Ещё и чувство ответственности сильно давило сверху, стараясь раздавить тяжестью своего груза.       — Ты уже похож на зомби, — буркнул Леви, сидя у Эрвина с чашкой чая. — Жалко смотреть.       — Я волнуюсь, что что-то пойдёт не так. Мы с Армином старались просчитать любую мелочь, любую повадку твари, которая может нас сожрать. — Эрвин выпил чаю и съел пирожное, но легче не стало. Волнения брали вверх, забирая покой почти окончательно.       — Да, я тоже переживаю, что мы понесём потери. Людей-то едет много. — Леви тоже съел пирожное и подлил себе чаю.       Если Эрвина волновала лишь миссия, то Леви больше волновали люди.       Итак дохнем, как мухи, но электричество нужно восстановить. Это улучшить нашу жизнь.       Леви думал, он много думал про эпидемию и про погибших людей, да и про тех, которые были заражены он тоже думал. Однажды он даже спросил у Ханджи насколько возможно, что их можно вылечить. Она не ответила, лишь пожала плечами.