Осколки

Сегодня ее тринадцатый день рождения. День, который она ждала с такой надеждой и таким страхом. Авелина хотела научиться перекидываться также, как это делали ее родители и сестра, хотела знать, какую птичью форму выберет ее тело. Но Ави знала, что первое превращение – это очень и очень больно, она видела, как мучилась Лауна. Трансформация начнется, когда последние лучи солнца скроются за горизонтом, и разверзнется ад. Но в то же время у Ави теперь столько прекрасных подарков! И даже их босс, Симург, по-отечески тепло пожелал ей сил и стойкости. Авелина – часть этой семьи. Сейчас она ощущала это как никогда остро. И Ави была готова. Боль пришла в назначенный час. Авелина сидела в гостиной в окружении своей семьи, они смеялись и обменивались впечатлениями за день. Просто в какой-то момент Ави почувствовала, как жар охватил все ее существо. Вскинувшись, она прочитала на обеспокоенном лице матери прежде, чем сама поняла: начинается. А потом будто тысячи иголок враз вонзились в ее тело. Не снаружи, изнутри. Это были ее зарождающиеся перья, Ави чувствовала. Казалось, невидимые руки выбрали себе по перу и теперь с остервенением тянули на себя. Авелина закричала. Лауна схватила ее и прижала к своей груди. Ави билась, словно раненая птица, чувствуя, как ее раздирает на куски, как каждую, до единой, кость плавят и прижигают каленым железом, заставляя их менять свою форму. Ави больше не хочет, не может быть оборотнем, больно, как больно! Она не выдержит, она сейчас расплачется и погибнет. Она не вынесет этого, она уже видит свою кипящую кровь, хлынувшую из ее тела вслед за выдернутыми перьями. Кровавый туман застилает ей глаза, она не осознает, что никакой крови нет. Крик перестает быть человечьим, голос становится противным и скрипучим (не быть ей певчей, как Лауна), как ее трансформирующиеся кости. Ави чувствует, как голову сдавило тисками, руки стали легче и больше, стали крыльями, ноги укоротились в несколько раз (боже, это что, перепонки?!), а шея, наоборот, стала длинной-длинной. Авелина превратилась в прекрасного белоснежного лебедя. Отец протянул ей чашу с водой. Ави с облегчением погрузила голову в ледяную освежающую прохладу. А затем легко – как будто всегда это делала – перекинулась обратно. И пусть все длилось не больше минуты, Ави казалось, что прошла вечность. Слыша сбивчивые, взахлеб, поздравления, видя слезы на лицах матери и сестры, гордую улыбку отца, чувствуя сейчас их теплые объятия, а где-то на уровне подсознания то, как тугой воздух будет стелиться полотном под ее упругими крыльями, а водная гладь покроется рябью, рассекаемая сильной грудью, Авелина думала, что ради этого стоило родиться оборотнем.