Другой парень

      Признаюсь, что благодаря перспективе еще раз увидеться с симпатичным новеньким, я вернулся вечером в Северную деревню с большей охотой, чем если бы речь шла только о помощи Рите. И меня даже заранее не особо тревожили ее весьма вероятные многочисленные насмешки и подколки. Но Рита была так занята подготовкой комнат к заселению участников конференции, что ограничилась лишь вопросом: «Так что, я ведь была права насчет него?» — явно имея в виду ориентацию парня. Я только недовольно закатил глаза, она восприняла мое молчание как подтверждение ее слов и больше к теме в этот вечер уже не возвращалась, что было редкой удачей.       К сожалению, и увидеться с необычным первокурсником мне в этот день больше не довелось. Сам Энди из своей комнаты не показывался. Я же как-то, между делом, проходя по его этажу, остановился у его двери и услышал, что он разговаривает там по телефону, судя по всему, со своей мамой. Точных слов я почти не разбирал, да и не стал бы пытаться разобрать, но было ощущение, что он ее усиленно в чем-то уверяет и успокаивает. Не знаю, но я решил пока не напрягать его снова своей персоной.       Это делало дальнейшую перспективу продолжения знакомства неопределенной. Впрочем, я не сомневался, что если захочу, то легко добуду номер Энди, а удобный предлог для встречи смогу придумать еще быстрее. Но в этой ситуации, которая была еще совершенно не ясной, я решил воспользоваться правилом «трех дней» и выждать время. Хотя я никогда не мог до конца понять, как точно работает это правило. Нужно выждать полных три дня и звонить на четвертый? Или достаточно двух полных дней, а звонить можно уже вечером третьего? Или первым днем считается день встречи, тогда одни полные сутки и… Но такой вариант казался уж слишком заманчиво быстрым. Мнение других людей по этому вопросу тоже всегда разнилось, вернее, большинство пребывало в том же замешательстве, что и я теперь. А мне сейчас хотелось всё сделать правильно, и я решил постараться не спешить.       К моему удивлению — и радости — в итоге сам собою, без всяких усилий с моей стороны, сработал именно третий, самый быстрый, вариант.       На третий день после своего визита в Северную деревню я сильно задержался в офисе, готовя тексты писем для ежегодной рассылки выпускникам университета, и когда пришел в уже существенно опустевшую столовую, то нормальной еды к тому времени там почти не осталось. Но моя досада тут же улетучилась, как только я, с подносом в руках оглядывая зал и выбирая себе место, вдруг увидел Энди, забившегося за столик в дальнем углу. Он сидел, склонив, словно задумчиво, голову — его черные волосы красиво спадали ему на лицо, — и меланхолично ковырялся вилкой в своей тарелке. Я тут же устремился к нему, при этом сделав вид (не знаю, насколько убедительно), что просто не заметил своего приятеля Марка, у которого тоже, видимо, в офисе выдался нелегкий денек, и который сейчас, пытаясь привлечь мое внимание, махал мне рукой из противоположного от Энди конца зала.       — Привет!       Энди не смотрел по сторонам и не заметил моего приближения. Потому, наверное, и вздрогнул слегка, когда я обратился к нему. Но стоило ему поднять глаза и разглядеть меня, как его губы тронула — я уверен — радостная улыбка.       — О, это ты… Привет!       Черт, эти его огромные голубые глаза, смотрящие на меня из-под прядей волос — у меня аж приятные мурашки побежали по коже.       — Не возражаешь? — я кивнул головой на место за столом напротив Энди.       — О, конечно, садись, — он слегка подвинул свой поднос в приглашающем жесте.       — Ты сегодня тоже припозднился? — сказал я, усаживаясь за стол.       — А… да. Что-то я сегодня потерял счет времени, — произнес Энди, как всегда неубедительно. — Сегодня участники какой-то конференции всё еще продолжали весь день заселяться, — прибавил он задумчиво.       «Понятно. Избегал встреч с новыми соседями», — промелькнуло у меня в мыслях. Участники конференций, особенно международных, всегда отличались повышенным дружелюбием и разговорчивостью, и готовы были дарить этим дружелюбием всех, кто не успеет вовремя отпрыгнуть.       — Ну, зато тебе всё-таки хватило десерта, — вздохнул я, глядя на отставленный и явно забытый на краю подноса кусок ягодного пирога.       — О, если хочешь… — встрепенувшись, поспешно заговорил Энди, пододвигая ко мне тарелку с пирогом. — Я не особо голоден. Сам не знаю, зачем я его взял… Машинально, наверное.       — Спасибо, — сказал я, забирая тарелку себе на поднос. Пирог же не был ни в чем виноват, выглядел он аппетитно. — Так что, осваиваешься здесь?       — О, да, — поспешил ответить Энди с преувеличенной бодростью. — Еще вчера, и сегодня тоже, погулял по территории, пару раз чуть не заблудился. Здесь очень красиво. Особенно озера у здания библиотеки. Видел здание арт-центра. К сожалению, он еще закрыт на лето…       Еще в прошлый раз Энди рассказал мне, что в своем первом колледже он учился по направлению градостроительства, а в этот раз решил пойти на проектировку зданий, с точной специализацией еще не определился, но ему хочется чего-нибудь более творческого. А я сказал ему, что в нашем арт-центре представлены лучшие архитектурные проекты преподавателей и прежних выпускников, что, возможно, поможет ему понять, к кому на занятия лучше стремиться попасть.       Я же, пока Энди говорил о своих прогулках, с досадой думал, что из-за необходимости торчать эти дни в офисе, упустил такую возможность встретить Энди пораньше.       — …Оказывается, сейчас еще много чего не работает и много кого еще нет на месте, — продолжал Энди, — но я всё равно думаю, что успею всё уладить с выбором предметов и прочим до начала учебного года, чтобы максимально избежать всех этих мероприятий…       Энди резко осекся и смущенно опустил глаза.       — Чтобы максимально избежать всех этих официальных мероприятий недели первокурсника? — закончил я за него.       Всё еще смущенно Энди согласно кивнул головой.       — Неужели тебе так не хочется сидеть за одним из круглых столиков, специально стащенных в какой-нибудь пафосный зал, и рассказывать о себе сразу пятерым или шестерым прежде незнакомым людям, которые очень хреново делают вид, что им не пофиг, а потом самому делать вид, что тебе не пофиг на то, что они рассказывают о себе? — усмехнулся я.       — Ты забыл, я уже сидел за такими столиками, — Энди улыбнулся мне в ответ, его напряжение заметно спало.       — Да, точно. И как впечатления?       — Полный отстой, — тихо фыркнул Энди. — Пиршество лицемерия.       — Согласен. Что-то не припомню, чтобы я в дальнейшем продолжил общаться хоть с кем-то из тех, с кем волей случая пришлось контактировать в первые дни учебы на таких вот мероприятиях, которые, якобы, должны помочь нам узнать друг друга и найти себе друзей. Кто-то старается с самых первых минут пустить всем пыль в глаза, даже не успев разобраться, какие именно качества будут цениться в его будущем окружении. Кто-то пытается поскорее вычислить, общение с какими людьми будет выгодным, а кого выгоднее для своего статуса будет игнорировать. Осторожное большинство просто исполняет ритуал и обменивается формальными сведениями о себе и формальной симпатией. И горе тем, что принимает эту старательно разыгрываемую атмосферу всеобщего дружелюбия и принятия за чистую монету и искренне начинает делиться чем-то личным…       На этих словах, я заметил, по лицу Энди словно пробежала тень.       — Да, вести себя так очень глупо, — мрачно произнес он и задумчиво поджал губы, а потом добавил: — И опасно.       Я решил сменить тему.       — Ну, а как там твои апартаменты, там ты не заблудился?       Шутка сработала, и Энди снова улыбнулся.       — Ты так говоришь об этом, словно сам живешь в какой-нибудь казарме, человек на пятьдесят.       — Да нет, на самом деле у меня тоже отдельная комната, — ответил я. — Просто в сравнении с твоей она скорее напоминает квадратную коробку, куда можно впихнуть только самую-самую необходимую мебель, а после того, как эта мебель туда впихнута, пространства в этой комнате остается как раз достаточно, чтобы можно было свободно поворачиваться вокруг своей оси. Но зато это комната в одном из зданий Почетного Колледжа Содружества.       Черт! Я же не хотел об этом говорить. По крайней мере, не в самом начале нашего общения. Это могло выглядеть как слишком большое хвастовство. Но по выражению лица Энди я понял, что он вообще не в курсе, и что эта информация не сказала ему ровным счетом ничего.       — Где? — спросил Энди, подтвердив мои наблюдения.       И вот тут мое гребаное тщеславие оказалось задето, и меня прорвало:       — Ну, Почетный Колледж Содружества дает возможность студентам, которые показывают успехи в учебе, расширить свою академическую программу, в том числе за счет возможности прослушивать курсы других факультетов, помимо основного. Там есть ряд требований, главным из которых является разработка индивидуального проекта в своей профессиональной области. Но и дополнительные возможности, предоставляемые университетом тоже значительные, особенно стипендия, с лихвой покрывающая стоимость учебы. Типа университет заранее пытается вычислить и поддерживать тех студентов, которые в перспективе станут такими выпускниками, которыми университет сможет гордиться.       Черт, и кто только меня за язык тянул.       — О… — произнес Энди так, что мне сразу же стало за себя неловко.       Отлично, блин. Кажется, я, спустя столь долгое время, вновь испытывал тот нервный зуд разгорающейся симпатии, когда не можешь не лезть из кожи вон, чтобы произвести самое лучшее впечатление на объект своей симпатии, но делая это, каждый раз тут же начинаешь сходить с ума от страха, что переборщил с пафосом и только оттолкнул от себя того, кто тебе так нравится. Так, и что мне теперь делать по этому поводу: радоваться, что я оказался способен вновь начать влюбляться, или в ужасе бежать, пока не поздно, от этого куда подальше?       — Ой, — Энди снова оживился. — А я ведь тебя еще не спросил, на каком факультете ты здесь учишься?       — Маркетинг. Я специализируюсь на социальном предпринимательстве. Но также дополнительно изучаю рекламу. Для этого мне и нужна программа Колледжа Содружества. Разрабатываю проект, касающийся возможных инноваций в сфере проведения благотворительных кампаний по привлечению средств, с целью повысить их эффективность.       — Хочешь улучшить этот мир? — улыбнулся Энди.       Я как-то сразу опустил глаза и пожал плечами.       — Ну, может быть. Хотя бы немного, если получится.       В этот момент я краем глаза заметил, что в противоположном конце зала Марк поднялся из-за стола и, бросив взгляд в нашу с Энди сторону, пошел с подносом к стойке для грязной посуды. Я надеялся, что на этом всё и закончится. Но через пару секунд Марк снова появился в поле моего бокового зрения. Черт, он направлялся сюда, видимо, чтобы поприветствовать и что-то мне сказать. Как же мне не хотелось, чтобы сейчас кто-то прерывал наше с Энди общение, которое так внезапно случилось и еще только начинало налаживаться. И Энди еще так смущается незнакомых людей. А если ему покажется, что он мешает, и решит уйти, а я не успею придумать, как его задержать… Я замер, сидя в это мгновение как на иголках, стараясь случайно и не посмотреть на Марка, и не отвернуться в другую сторону — это было бы уже слишком очевидно, да и грубо. Но на полпути Марк остановился, постоял на месте пару секунд, видимо, размышляя, а затем развернулся и пошел к выходу. Фух… Спасибо, Марк.       — Подожди, я не понял, — продолжил Энди. — Если эта программа такая престижная, то почему такие проблемы с комнатой?       — Да просто это одно из самых старых зданий на территории кампуса. И внутренняя планировка там соответствующая. Это здание такое историческое, что там даже полку без специального разрешения повесить нельзя. Снять тоже нельзя. Но именно поэтому жить там считается очень престижным. Кстати, система водопровода там тоже очень историческая, поэтому редкое утро обходится без матерных воплей того несчастного, у которого во время приема душа пропала горячая вода. А то и холодная.       Энди тихо рассмеялся.       — И часто этим несчастным бываешь ты?       — Не реже, чем все остальные, к сожалению, — усмехнулся я.       Я еще хотел добавить что-то типа, что раз уж у Энди апартаменты с отдельной душевой, то когда у меня в следующий раз пропадет горячая вода, я прибегу к нему. Но в последний момент я испугался, что такая шутка будет опасно двусмысленной, и промолчал. Так что мы просто продолжили болтать о том о сём, в основном об универе, заканчивая свой поздний ужин.       Не знаю, сколько времени мы сидели так перед давно уже пустыми тарелками, когда заметили, что работники столовой вокруг нас переворачивают стулья на пустые столы, стараясь делать это как можно громче. Мы поняли, что остались здесь последними посетителями, и нам прозрачно намекают, чтобы мы уже выматывались по-хорошему, пока к нам не применили насильственных методов.       На улице мы продолжали наш разговор и шли не спеша, но всё равно скоро дошли до того места, где наши дороги расходились в разные стороны. Мы остановились, произошла секундная заминка, словно ожидание чего-то еще. Мне так хотелось придумать какой-нибудь предлог, который бы гарантировал нашу следующую встречу, но такой, который бы прозвучал совершенно естественно, в котором не читалось бы никакого особого намерения… И, как назло, ничего такого не смог придумать. Да и Энди еще как-то молчаливо замялся. В итоге сказано было что-то типа «ну, ладно, классно поболтали, были приятно пересечься, еще увидимся, до встречи». И каждый пошел в сторону своего корпуса.       Где-то в середине следующего дня, когда я сидел в офисе, меня навестила Рита. Сначала дверь лишь слегка приотворилась, и в дверном проеме показалась ее голова. Но быстро осмотревшись и убедившись, что в этот момент в помещении никого кроме меня не было, Рита широко распахнула дверь и вальяжно прошествовала к моему рабочему месту. Встав рядом со мной, прислонившись задом к моему столу, она сложила руки на груди и пристально воззрилась на меня сверху вниз. Я молча вопросительно посмотрел на нее, ожидая ее дальнейших действий.       — Ну? — требовательно произнесла Рита.       — Что?       — Рассказывай! — соблаговолила она пояснить свое приказание, хотя особо понятней не стало.       — Что рассказывать?       — Как прошло свидание, рассказывай! — Рита нетерпеливо подалась вперед, сильнее нависая надо мной.       — Какое еще свидание? — я в недоумении пожал плечами и сощурил глаза.       — Твое, блин, свидание! Вчерашнее, в кафетерии, с нашим новеньким.       — О, боже, ты об этом! — я даже откинулся на спинку кресла от неожиданности. — Какое еще свидание! Я вчера просто случайно встретил там Энди, никого из знакомых больше не было, что мне еще было делать, как не сесть вместе с ним?       — Как-как ты его уже называешь? Энди? — она вскинула брови, довольно ухмыляясь. — Как мило!.. У тебя был такой шанс насладиться спокойным одиночеством и расслабиться, но ты предпочел провести это время с… Энди. Хотя был не обязан и тебя никто не заставлял. О, это точно — любовь!       — О, а если бы я, взяв поднос, ушел за столик в другой зал, то ты бы сказала, что это и есть лучшее доказательство жгучей страсти, приводящей меня в непреодолимое волнение и заставляющей бежать и скрываться от объекта своего обожания? — я тоже сложил руки на груди, отзеркаливая ее. — Ведь что бы ни случилось на самом деле, ты же всё вывернешь, как надо тебе, ведь так?       — Да тут и выворачивать ничего не надо, — самоуверенно хмыкнула Рита. — Всё и так ясно: сидели и счастливо ворковали влюбленными голубками, никого вокруг не замечая, до самого закрытия.       — Кто тебе вообще сказал об этом? Марк?       — Оооо! Так там был еще и Марк!..       «Черт!»       — …Но ты всё равно предпочел сесть рядышком с нашим загадочным и пленительным первокурсником. Ясно-понятно, да, всё понятно, никакое не свидание, конечно, ага… — проговорила Рита, иронично кивая головой. — Нет, мне об этом рассказала Мигуэла, у нее в тот день как раз была вечерняя смена.       — Какая еще Мигуэла? — проворчал я.       — Блин, моя подруга Мигуэла, — Рита недовольно уперла руки в бока. — Мы с ней, вообще-то, уже давно общаемся, но для вас, элитки из студенческого центра, конечно, ниже вашего достоинства замечать простых смертных, особенно тех, что работают в кафетерии.       — О, боже! Что за чушь ты несешь! — в ответ я даже всплеснул руками, больше от неожиданности, чем от возмущения. Своими наездами Рита даже меня частенько умудрялась застигнуть врасплох. — Я ее просто не знаю.       — Ну, она-то тебя знает, — Рита не собиралась отступать так легко.       — Ещё бы! Теперь и я ее знаю. Все твои знакомые, даже не зная лично, заочно знают друг друга, а заодно и все подробности личной жизни. Ты же со всеми про всех сплетничаешь.       — Нет, только про тебя! — гыгыкнула Рита.       — Блеск…       — Шучу!.. — примирительно воскликнула Рита, но тут же лукаво улыбнулась. — Или нет? Ладно, сам понимаешь, сейчас с событиями не густо, а ты на кампусе фигура заметная, так что ваша любовная история неизбежно будет в центре внимания, извиняй. Так как прошло свидание? Мне нужен взгляд изнутри.       — Не было никакого свидания, нет никакой любовной истории, я просто пришел в кафетерий, просто увидел там Энди, и мы просто пообщались, всё.       — Но общение было приятным… — она и не думала сдаваться.       — Да, было. Довольна?       — Когда назначили новую встречу? — не унималась она.       — Мы не договаривались о новой встрече! — сказал я слишком уж громко и эмоционально.       — Нет?! — она аж выпрямилась. — Ты меня разочаровываешь!       — Отвали! — с раздражением вырвалось у меня. Хотя я тут же почувствовал, что это я сам был собой недоволен. А может, был недоволен неопределенностью ситуации.       — Блин, ты что, не мог найти предлога? Он новичок, а ты здесь давно, столько конкретных и вполне безопасных на первое время поводов для общения, ты столько ему можешь показать, рассказать, — Рита словно озвучивала мои собственные вчерашние и сегодняшние мысли. — Так почему не договорились о встрече?       — Потому!.. — воскликнул я с тем же раздражением. Но уже в следующую секунду оно меня оставило. Я опустил голову и тихо вздохнул. — Сам не знаю, если честно… Такое ощущение — не знаю, откуда — что могу его спугнуть. И вообще, — я искоса посмотрел вверх на Риту, — может, я ему и не нравлюсь вовсе…       — Ерунда! Нравишься, — отрезала она с железно-неколебимой уверенностью, которая, надо признаться, была мне сейчас как бальзам на душу. — Вот и Мигуэла говорит, что точно нравишься. Она считает, что вы идеально друг другу подходите.       — О, ну раз Мигуэла так считает, то тогда, конечно, всё в порядке, и я теперь спокоен! Ей-то, конечно, виднее, чем нам с Энди самим! — ответить на ее слова я всё же решил язвительным тоном.       — Конечно, со стороны всегда виднее, — невозмутимо ответила Рита. — Что ж, я рассчитывала на более быстрое и интересное развитие событий. Но он же такой… ну, сам понимаешь. Ладно, — как бы нехотя соглашаясь, произнесла она, — смотри сам, как лучше с ним действовать. Только давай не тормози.       — Ой, спасибо, что разрешаешь, — фыркнул я. — Кстати, а тебе не приходило в голову, что твои сплетни, прости, твое широкое общественное обсуждение моей личной жизни будет меня и Энди только напрягать и только мешать нашим отношениям, в развитии которых ты с чего-то так заинтересована?       — Глупости! — Рита торопливо отмахнулась от этого предположения, как от назойливой мухи. — Я, наоборот, вам помогаю. Сейчас, ты сам сказал, у вас и отношений еще никаких нет. Зато все, кому интересно, еще до начала учебного года успеют о них наговориться. А там будут новые люди и новые любовные истории, а до вас всем будет столько же дела, сколько до вчерашних газет. И вы как раз сможете предаться вашей любви без всяких помех, — она насмешливо повела бровями. — Видишь, какая я молодец!       — Миз Стивенсон, вам реально надо заниматься политикой, — вздохнул я, смиряясь с тщетностью любых споров с ней. — Уверен, что ты даже троекратное повышение налогов смогла бы преподнести как праздник.       — Я знаю, — довольно хмыкнула Рита.       Как раз в этот момент в офис вернулись два других студента и приветствовали нас кивком головы. Мы ответили им тем же.       — Ну, ладно, мне уже пора, — лениво протянула Рита, выпрямляясь и отлипая от моего стола.       — Да, брысь уже отсюда, — тихо сказал я.       Рита направилась к двери, и уже приоткрыв ее, остановилась и обернулась.       — Да, мне еще к Марку нужно заглянуть, — громко объявила она, многозначительно приподнимая бровь и ухмыляясь. — Надо еще и от него получить свидетельства очевидца!       Мне так захотелось запустить в нее каким-нибудь мелким предметом, вроде шарика смятой бумаги. Но после своего заявления Рита тут же проворно шмыгнула за дверь. А я в очередной раз вздохнул и в очередной раз задумался.       Почему-то обычный для себя вариант просто прямо пригласить куда-нибудь понравившегося парня в случае с Энди я даже не рассматривал. Конечно, к сегодняшнему дню я придумал уже целую кучу вполне подходящих предлогов. Я же по-прежнему мог продолжать разыгрывать эту карту, что я старшекурсник и сотрудник студенческого центра, который должен помочь освоится новичку на новом месте. Но как только я брался обдумывать тот или иной предлог более подробно, он сразу же переставал меня устраивать, начиная казаться каким-то фальшивым. Так что оставался только вариант якобы случайных встреч.       Сначала я надеялся вновь пересечься с Энди в кафетерии. Но после пары дней разочарований, когда я безрезультатно выискивал его взглядом во всех залах, я начал искать другой способ. И не придумал ничего лучше, как начать ставить свой автомобиль на северную стоянку, которая располагалась прямо за Северной деревней, и ближе всего к которой было как раз здание North C. Конечно, мне это было совершенно неудобно, более того, я и автомобилем-то до этого пользовался крайне редко. Да и какие у меня были шансы столкнуться с Энди в течение тех пары минут, которые у меня занимала дорога от стоянки и мимо Северной деревни, у Энди даже окна его квартиры выходили на другую сторону. Гораздо больше было шансов оказаться замеченным сквозь сквозные стеклянные двери холла North C Ритой. А уж тогда она бы с меня с живого не слезла со своими насмешками и подколками. Но мне же надо было хоть что-то делать.       И, видимо, удача благоволила ко мне. Потому что уже на третий раз, когда я старательно медленно плелся со стоянки, чувствуя себя при этом полным идиотом, я вдруг услышал:       — Эшли! Это ты? Привет!       Я поднял голову и увидел невдалеке Энди, только что вывернувшего из-за угла North C. Энди выглядел немного взъерошенным, особенно его длинные волосы, и показался мне слегка запыхавшимся.       — О, привет! — крикнул я в ответ, и, приветственно махнув рукой, устремился к нему. Мне даже не пришлось разыгрывать удивление, такой приятной неожиданностью стала для меня эта встреча, хотя все прошедшие дни я только и делал, что пытался ее устроить. — И куда это ты направляешься? — спросил я, уже подходя к нему, вернее, когда мы оба подошли близко друг к другу.       — Я? Эээ, ну, туда.       Энди показал рукой в сторону небольшой сосновой рощи, находившейся за северной стоянкой и Северной деревней. Там уже планировалось строительство новых корпусов — естественно, с учетом бережного отношения к природе, конечно же, — но сейчас это была граница территории кампуса с этой стороны. И пока что единственными постройками там были две-три скамейки среди деревьев поблизости от там же и обрывавшейся асфальтовой дороги.       — Ну, я стараюсь реже курить под окнами моего корпуса, чтобы поменьше нервировать особо чувствительных соседей, — уже спокойнее и увереннее пояснил Энди свое намерение.       — А, понятно, — кивнул я.       — А ты не… — Энди вопросительно посмотрел на меня.       — Курю? Иногда. Могу выкурить сигарету, когда выпадает повод, например, в виде приятного собеседника.       Энди склонил голову набок и смущенно улыбнулся, продолжая смотреть на меня.       — Ну, если ты угощаешь, то я с удовольствием, — улыбнулся я в ответ, и мы направились к скамейкам.       В итоге разговор растянулся на три пары сигарет. Впрочем, тематика разговора, как и в прошлый раз, не выходила за рамки чисто приятельской и, как и в прошлый раз, расстались мы без каких-либо конкретных планов на новую встречу.       Спустя два дня после беседы на скамейке в роще, у меня зазвонил телефон. Взглянув на экран, я увидел незнакомый номер. Слегка вздрогнув и секунду помедлив, я всё-таки принял звонок.       — Да?       — А... Эшли?       Энди! Я сразу узнал его голос. Вот это сюрприз! Я так был рад его слышать, что и тот негатив, который всё еще вызывали у меня звонки с неизвестных номеров, тут же исчез.       — Энди, привет! — я еще хотел спросить, откуда у него мой номер, но вовремя вспомнил, что сам дал ему свою визитку, что избавило меня от задавания глупых вопросов. — Как у тебя дела? Ты что-то хотел?       — Я? Я, да, нормально. Да, я… Я слышал, что ты сегодня собираешься в город… — было заметно, что Энди немного нервничает, а может и не немного.       Да, я сегодня действительно собирался выйти с территории кампуса и прогуляться в прилегающий к нему почти вплотную городок. И пару часов назад звонил Рите спросить, не хочет ли она составить мне компанию, а если нет, то нужно ли ей что-нибудь в городе. И был тогда удивлен, что она говорила со мной таким громким голосом, словно ей уши заложило, а отвечая, всё время повторяла мои слова — особенно о времени и направлении моей прогулки — так, словно у кого-то из нас были проблемы с усвоением информации. Я улыбнулся, вообразив картину, как Энди прячется за каким-нибудь углом и прислушивается, думая, что Рита его не замечает. Долго же он собирался с духом, чтобы мне позвонить. Хотя я был удивлен, что он вообще решил воспользоваться этой информацией. А рад был еще больше, чем удивлен.       — Я там еще ни разу не был, — продолжал Энди. — И я подумал… Если ты не против?       — О, конечно, я буду только рад, — ответил я. — На машине или пешком?       — Я бы прогулялся.       — Классно. Тогда подходи к студенческому центру…       Я и сам был за долгую прогулку с возможностью долгих разговоров. Но главным было то, что Энди предпочел вариант такой прогулки вдвоем по кампусу и городу — на виду у всех. А этих «всех» за последние дни стало довольно много. Студенты уже начали массово съезжаться к началу учебного года. И это было заметно не только на кампусе, но в городке, который летом, когда там были одни лишь местные жители, казался почти вымершим.       Впрочем, большинству людей, которые встречались нам по пути, до нас с Энди не было никакого дела, что не могло не радовать. К сожалению, вот именно этой радости, как оказалось, суждено было продлиться не долго.       Когда мы с Энди уже оставили кампус позади и входили в город, на другой стороне дороги я увидел возвращающуюся из города на кампус группу парней, десятка полтора. Представители той категории студентов, кто даже в солнцепек носит столь же уродские, сколь и дорогущие пиджаки темно-синего цвета и еще более уродские и дорогущие ботинки из мягкой коричневой кожи — местное высшее общество по денежному признаку. Они шли быстрой размашистой походкой, какая бывает у тех, кто всю жизнь прожил в полной уверенности, что ему уже забронировано местечко среди тех, кто правит этим миром.       А чуть позади за этой компанией торопливо семенил Леонард. Его фигура сразу бросалась в глаза еще и потому, что его одежда заметно отличалась по стилю от остальных. Леонард не мог бы себе позволить купить даже пуговицы от таких пиджаков, не говоря уже про ботинки. Он, как и я, учился на стипендию. Но всегда отчаянно стремился стать своим в этом местечковом истеблишменте. Вот только там никто не был расположен признавать Леонарда за ровню. Его терпели, позволяя крутиться поблизости, чтобы иметь возможность, когда понадобится, пользоваться его связями в студенческом центре и среди профессоров. Мне не раз доводилось слышать, как эти пиджаки откровенно его высмеивали, нисколько не смущаясь, что это могут слышать люди общающиеся или работающие с ним. Иногда мне даже становилось Леонарда искренне жалко… Но только не сегодня.       Заметив меня, Леонард прибавил скорости и нагнал эту пафосную компанию, чтобы предстать ее полноправным членом. А чтобы там оправдать свое вторжение в их ряды, он быстро начал что-то говорить, мерзенько ухмыляясь и бросая в нашу с Энди сторону косые взгляды. В том, что речь шла о нас, я убедился в следующее мгновение, когда несколько парней одновременно повернули к нам свои головы. Некоторые — те, чьи пиджаки были самого правильного оттенка синего — сразу же равнодушно отвернулись обратно. Они считали ниже своего достоинства проявлять интерес к кому-то, кроме себя самих и себе подобных. Другие посмотрели подольше, обменялись парой комментариев и отвернулись с более подчеркнутым пренебрежением.       Взглянув на Энди, я к своему облегчению убедился, что вся эта сцена осталась им незамеченной. Он смотрел выше и по сторонам, изучая новый для себя город. Я же тогда впервые подумал, что, возможно, Рита совершенно права, что лучше уж все, кому может быть интересно обсуждать темы типа «ой, а у нас новая гей-парочка» или, еще хуже, «о, кажется, у Парди новые отношения», наговорятся об этом сейчас и поскорее забудут о нашем существовании.       А так, если не считать этого момента с Леонардом, которого Энди даже не заметил, мы с ним прекрасно провели время вдвоем. Вот только мы опять его провели чисто по-дружески. И уже на следующий день я начал изводить себя мыслями о том, что я мог просто напридумывать взаимность симпатии Энди ко мне. Мало ли, что он решил мне позвонить, ведь ему и в самом деле нужно было узнать город. А что если, не видя с моей стороны никаких действий, он привыкнет воспринимать меня просто как друга, даже если возможность такой симпатии изначально и была? В общем, на второй день я уже начал думать, что все же стоит показать ему свои намерения и пригласить куда-нибудь. На третий день я, наконец, решился. Тем более, что и повод нашелся — тут как раз устраивалась одна вечеринка перед началом учебного года.       Между телефонным звонком и личной встречей я выбрал второй вариант и вечером отправился в Северную деревню. Оказалось, что сегодня снова была смена Риты. Она опять восседала в своей излюбленной позе, закинув ноги на стойку ресепшна. Но вот в этот раз, не успел я войти, она резко повернулась ко мне и громко объявила:       — Обломись!       Причем сделано это было тоном прокурора, зачитывающего обвинение. Я удивленно замер на месте. О чем она могла сейчас говорить? Мы с ней вообще пару дней не виделись.       — В смысле?       — Ты же к нашему новенькому пожаловал? Вот и обломись! Я же тебе говорила не тормозить. Уехал твой Энди!