***
Техен решил пройтись пешком по грустным и пустынным улицам поздней осени. Где-то в переулке завывал ветер, мешая бездомным кошкам спокойно спать. Холодит порывами проплешины в шерсти. Хвостатые продрогли до костей, но все равно из последних сил пытаются согреть друг друга. Тэ тоже замерз. Ему холодно не из-за погоды. Лед идет изнутри, откуда-то из сердца, хоть парень действительно очень быстро выбежал вчера из дома в демисезонной куртке, забыв, что сейчас температура намного ниже чем месяц назад. Пролетел по магазину близ дома и поехал к лучшему другу. Но дело было совсем не в этом. Руки обдовало морозом, к удивлению, их совершенно не хотелось прятать в огромные карманы длинного пуховика. Эта щиплющая боль возвращала в реальность, где он один идет вдоль магазинчиков и кафешек. Милые парочки прятали ладони в куртках друг друга, чтобы быть как можно ближе и чувствовать горячее дыхание на коже. Где-то глубоко под ребрами кольнуло, но парень списал это на всего лишь глупое совпадение, отвернувшись. Странное стечение обстоятельств, так неожиданно оказавшихся в одно время и рядом. Улица скользит, задавая свой ритм и диктуя новые правила. Из дома теперь нужно выходить за двадцать минут до обычного, не высыпаясь, ведь автобус не летает по пробкам, возникающим из-за поцеловавшихся на льду машин. Даже тут это слово! Куда сбежать?! Куда деться?! Везде все счасливы, любят друг друга… А Тэхену не нужно это все! Он одинок и самодостаточен! Ему не нужна вторая половинка потому, что Ким и так целый. Независимый и… сильный. Вновь омут мыслей застлал навернувшимися слезами тротуар и лица прохожих, но нельзя позволять себе слабости, особенно налюдях. Так всегда думал парень. И до сих пор придерживается такого мнения, поэтому смаргивает подступившую влагу. Любимая кафешка показывается вдали. Тэ всегда любил это тихое уединенное место. Часто заходил сюда еще во времена старшей школы и подолгу сидел, решая домашнюю работу. Кофейня не поменялась с того времени абсолютно, чего не сказать о парне. Многое изменилось, жизнь не стоит на месте. Но в этих стенах стрелки часов застывают или двигаются очень медленно, будто обмазанные в патоке. Тому подтверждение — настенный счетчик, уже более 3 лет не прибавивший и секунды. С прошлого февраля здесь стал подрабатывать Чонгук, быстро прознавший об убежище Кима. Вокалист всегда его так сильно раздражал своей улыбкой, влюбленным взглядом, нежными прекосновениями, поэтому не хотелось находиться рядом… В институте, у Чимина дома, в клубах лишь до нескольких стопок крепкого алкоголя. Исключениями стали моменты, когда захмелевший Тэхен сам лез обниматься. Внутри кафе Гука, к счастью, не оказалось. Вероятно, он отсиживался дома и готовился к новой учебной неделе, и, сам того не понимая, дал Тэ возможность отдохнуть как раньше. Парень садится за столик в самом дальнем углу у окна и заказывает свой латте. Он смотрит на улицу сквозь стекло и видит все: как бегут взрослые и дети, как проезжают машины, сигналя друг другу, как ругается женатая парочка у входа… Видит все, но от этого становится только холоднее. Не спасает даже застегнутый пуховик и горячий кофе. За окном уютного помещения прячется по переулкам мрак, дожидаясь своего времени, словно боится быть замеченым раньше. Носится тенями под машинами и бегает за людьми, притворяясь отражением силуэтов на асфальте. Со временем он смелеет и становится сильнее, но люди в отместку зажигают огромные фанари над дорогой и сотни маленьких над тротуаром. Это не остановит скорое приближение ночи, она куда сильнее чем нам кажется, иначе почему заставляет так много думать в свое время. Сразу крутяться милионны мыслей, идей, расцветают мечты и паралельные вселенные, в которых все намного лучше чем у нас здесь. Только эти иллюзии рассыпятся как карточный домик с пробуждением света.***
Ты спишь и видишь яркий сон Я изучаю кожи твоей тон. Уж столько раз я видел это снова А все как прежде сердцу ново. Не пожелею тело уж свое, Но сохраню спокойствие твое. Любую трудность я перетерплю Все потому что лишь тебя люблю.
Вечер проник на улицы Сеула, зажигая фанари и яркие вывески баров. Деревья тихо шелестят большими голыми лапами ветвей, царапая стекло первого этажа. В комнате горит тусклая лампочка, проникая лучами сквозь абажур. Воздух загустел. Застревая в легких, он оседает где-то глубоко, не давая вдохнуть лишний раз. Не смотря на жару от батареи и душноту, Юнги накрывает высунутую из-под одеяла ногу Чима. Забота… Такая нежная и безграничная. Он поправляет лезущую в чужие глаза непослушную прядку обесцвеченных волос и, видя как тот морщит носик, ласково улыбается. Любовь… Такая всепоглащающая и безоговорочная. Это чувство не отпускает с дня, как во второй раз мужчина перешагнул порог квартиры Пака, душит и одновременно обеспечивает кислородом. — Ты уже проснулся? Опять пялишь на меня? Разбудил бы. — улыбаясь, но по прежнему не открывая глаз, говорит парень. — Это лучше делать, когда ты спишь и молчишь. — бурчит Мин уже готовый откатиться со своего законного места, но был остановлен схватившими за запястье маленькими пальчиками. — Куда это ты собрался? Давай поговорим, раз уж я не сплю. — как только на Чима обращают внимание, он тут же падает обратно на подушку, зажмуривает глаза и тяжело вздыхает, расслабляясь. — Я случайно нашел твои записи в тумбочке, это сильно тронуло меня задушу, поэтому я так странно себя вел. Не знаю, что ещё сказать… Комната погрузилась в давящую тишину. Юнги обдумывал услышанное и пытался осознать поступившую информацию. Удавалось с трудом. Все выложенные на бумаге чувства были прочитанны другим человеком. Так странно и непонятно. Подхватила буря эмоций: сожаление, страх, грусть, недоумение… Они все смешались образовывая коктель. Нехватает только вишенки в виде «ты жалкий» и зонтика «противный нытик» или что-то вроде того. — Я не хотел, прости. Но… Долго думая над этой ситуацией, пришел к выводу, что читать то, что ты пишешь — это единственный вариант мне понимать тебя лучше, раз тебе сложно мне это говорить. Может перестанешь их прятать? Знаешь же, я никогда не осужу и не посмеюсь над тобой, потому что люблю. — нервозность парня выдают только изнутри закушенная губа и плотно закрытые глаза. — Т-ты прав… Но это так страшно, когда люди узнают о т-тебе больше, чем следует. Страшно, ч-что ты отвернешься от меня, устав от в-всего этого. — тихо проговорил Мин. — Не говори глупостей. — нахмурил брови младший и, на ощупь найдя чужую руку, повалил мужчину обратно к себе под бок, закидывая на него ногу, и спрятался носом в теплой шее.