something at the bus stop

      Тёмный асфальт под ногами встречает очередной глубокой лужей. Юта её не замечает, от слова совсем, ведь ноги уже давно промокли и не чувствуют ничего, кроме неизвестно как попавшего в кроссовок камешка.       В голове крутится только одно имя. На душе скребут кошки и душит обида. Вот только Накамото не из тех людей, которые могут позволить себе сесть посреди улицы и разрыдаться.       Его променяли. Так спокойно и открыто, не особо скрывая потерянного интереса.       На улице уже темнеет и людей особо не видно. Рейсовый автобус, номера которого японец не знает, да и всё равно вообще. Главное ехать. Хоть куда-нибудь.       В их квартире слишком много оставшегося "мы". Юте не хочется туда возвращаться и снова погружаться в мир несбывшихся мечт и надежд. Он лишь кутается посильнее в тонкую, прокуренную куртку и проваливается в сон под какую-то корейскую балладу, играющую из динамиков.       Где-то на периферии слышится чей-то глубокий голос, возможно даже отдалённо похожий на... - Эй, - за плечо дёргают чуть сильнее и Накамото подпрыгивает, в надежде раскрывая большие глаза. - Это конечная. Приехали.       Какой-то высокий парень. Возможно зашёл по пути, или был в автобусе изначально. Юта не видел.       Под недовольный взгляд водителя они оба выходят на неизвестной остановке и парень тут же понимает, что приземлился очень удачно, в жижу из грязи и ещё какого-то дерьма. Выяснять не хотелось. Вот только кроссовкам совсем хана. - Ты хоть знаешь где ты? - внезапно спрашивает незнакомец, не спуская с Юты взгляда, - Какой район? Улица? - А тебе то что? - огрызается японец, пытаясь прикурить от исписанной, явно от руки, иероглифами, зажигалки.       Парень молчит, явно обдумывая ответ, а затем, перепрыгивая ту самую жижу, в которой уже измарал свои кроссовки его собеседник, становится рядом. - Слушай. Я предложу всего один раз, поэтому, пожалуйста, хорошо подумай над ответом, - начинает он, доставая из кармана зажигалку и даёт Накамото прикурить. - У меня тут рядом, минутах в 5-6 от остановки, квартира. Комнаты всего две, если не считать гостинной. Балкон тоже есть, можешь спокойно выходить курить, хотя я бы не советовал. Его, словно, в самом Аду сделали.       Юте кажется, что он ослышался. - Две комнаты, в холодильнике есть соджу и немного закусок, ты ведь совершеннолетний?       У Юты даже брови приподнимаются от такого вопроса, выражая явное удивление. - Ну так что? - не унимается парень, имени которого он даже не знает.       Накамото слегка щурит взгляд. Он сейчас в том положении, когда и терять, в принципе, нечего. Даже если этот незнакомец окажется каким-нибудь маньяком, ему, откровенно плевать на свою жизнь. У этого парня слишком доверчивый вид для серийного убийцы, а Юте, как назло, негде жить ближайшую вечность. Да и не хочется, если быть откровенно честным.       Автобус уже давно уехал, вероятно в депо. Названия района, как и улицы, Накамото не знает, с этим его собеседник не прогадал. Как и с желанием выпить чего-нибудь крепкого. - А пошли, - словно бросая самому себе вызов, соглашается японец, и тушит окурок о край скамейки.       У Юты на коже горит узор из паучьих сетей. Руки Лукаса безумно горячие, а дыхание слишком сбитое для того, чтобы о чём-то говорить. Да и зачем нужны слова, когда есть чувственные губы, которые так приятно сминают его собственные.       Чужие стоны в ушах отдаются целым гулом, вперемешку с соблазнительной хрипотцой. Юту выгибает в спине, тонкие пальцы впиваются в крепкие плечи, а шея, как и губы, горит от поцелуев. Жалкое Хватит, - звучит слишком неправдоподобно. Ноги путаются в простынях, скользят, а в теле всё взрывается фейерверками. - С добрым утром, - хрипло раздаётся куда-то в висок, вместе с тёплым поцелуем мягких губ.       Юта лишь издаёт тихое "угу" и жмётся поближе, нагло воруя такое необходимое ему тепло, где-то на подкорках сонного сознания обещая обязательно вернуть.       Происходящее не кажется неправильным или каким-то нездоровым. Нет. Ведь вместе с промозглым октябрём, в жизнь парня врывается безумно тёплый Лукас, со своими огромными руками и громким смехом. Юте же кажется, что он работает как магнит для китайцев. И, возможно, немного жаль от того, что Вон не был тем самым, тем первым.       Накамото бы долго себя жалел, он уверен в этом, но внезапное распределение на стажировку в академию искусств, и тёплые объятия Юкхея, не оставляют этому место. Как и обещал, парень отдаёт обратно накопленное тепло, но то не кончается и на душе как-то по весеннему радостно.       Прокуренная куртка вместе с зажигалкой, в которой, вероятно, закончились либо газ, либо бензин, а может и всё разом, всё ещё держит маленький уголок в душе под защитой. Рейсовые автобусы, как каждодневное напоминание, мимолётный поцелуй в висок и запоздалое Буду вечером в смс. Вместе с Лукасом в жизнь пришла та необходимая стабильность, которой не было с Сыченом, а вместе с тем и тепло, на пару с заботой, о существовании которых Накамото и забыл уже давно.       Близость с Воном опьяняет, затягивает в водоворот, а затем, словно кожаный мешок, набитый костями, выплёвывает прямо в тёплые руки и крепкие объятия, накрывая заботой и нежностью.       У Лукаса объезд торговых точек, а у Юты семинар для второго курса и любовно брошенное "Удачи большому папочке", на что Юкхей лишь усмехается. Они разбегаются после тёплого поцелуя и Накамото чудом успевает на занятие, ведь опоздание - не его конёк. - Я не понимаю, как ты справляешься с этими исчадиями ада! - голосит Ким, что вечно недоволен всем вокруг, и даже тем вкусным кофе, который он держит в картонном стаканчике. - Меня даже первогодки всерьёз не воспринимают. - Ты больше похож на нянечку для детсадовцев, нежели на преподавателя, - режет правду-матку Юта, пока вбивает сообщение для Лукаса. - Ну спасибо, - шипит Доён и злобно прищуривает и без того узкие глаза, отпивая немного кофе. То ли напиток так действует, то ли ещё что, но Ким уже излучает доброжелательность и готовность обнять весь мир, если не задушить. - Кстати, вчера встретил Тэна, когда ждал Джэхёна. Ты знал, что они с Сыченом снимают студию в одном из деловых центров?       У Юты, кажется, сердце перестаёт биться. - Я был удивлён, если честно. Сычена ведь звали в большой театр, нет? - заметив реакцию друга, Доён осекается. - До, проведи за меня практику. Буду должен.       Удивлённое но остаётся где-то позади. В голове бьётся только одна мысль, только одно имя, только один образ.       Не высохшие лужи разлетаются в стороны огромными каплями. Края джинсов темнеют и тяжелеют, но Юта не чувствует ничего, кроме гулко бьющегося сердца и скользких ступенек под ногами. Знакомый подъезд. Где-то в уголке души, под закрытым замком, бьётся паника и тут же умирает, с таким знакомым, до мурашек по коже - Юта?       У Лукаса в голове кружится их сегодняшнее утро и игривый взгляд Юты с его вредными смешками, да яркой улыбкой, от которой внутри всё переворачивается и блять, хочется больше.       Работа не сложная, но часто руководство сваливает большую часть своих забот на плечи менеджеров и Вон записывает привычные голосовые сообщения с извинениями и Буду поздно, прости.       Юта терпеть не может голосовые сообщения, но от Лукаса слушает каждое, даже растянутое на 2 минуты, хотя рассказать содержимое можно было и за секунд 15. Только вот Юкхей ржёт больше, чем говорит. И ждёт.       Вон прекрасно знает, что вернувшись домой, обнаружит сосредоточенного на каком-нибудь теле-шоу, японца, сидящего на диване в окружении подушек и разбросанных фантиков от конфет. Иногда Юта так засматривается, что не замечает парня до тех пор, пока над ухом не раздастся уже привычный, слегка хрипловатый бас. - Юта?       В квартире непривычно темно и тихо. Осматривая стены, "Адский" балкон и каждую комнату, Лукас понимает, что его попросту нет.       На телефоне некоторое количество пропущенных звонков и вереница сообщений с Всё в порядке, звучащих голосом Накамото.       Бросая тихое - Блять, Юкхей выбегает из квартиры, как-то слишком громко хлопнув дверью.       Вон с самого начала знал больше, чем положено. Во-первых, Сеул - большая деревня, в которой все всё и про всех знают. А во-вторых, Доёна иногда невозможно заткнуть. С услышанным Его китаец снова в городе, из под ног земля уходит. Юте это говорить было бы правильным, но... Но время так успешно зализывало раны, а ради глаз-полумесяцев и задорного смеха по утрам, когда Юкхей силой пытается вытащить парня с балкона, он готов умереть. И Лукас ни за что бы не променял его ни на кого в этом мире.       Страх того, что губы Юты целуют не его, а на тёплой коже отпечатки чужих холодных пальцев, прибавляют лишь сил и мотивации. Автобусы уже не ходят, а до нужной станции слишком далеко, но ноги у Юкхея длинные, и за спиной 12 лет лёгкой атлетики. - Юкхей? - раздаётся откуда-то слева, - Юкхей!       У Юты губы синюшные и пальцы ледяные, что едва сгибаются. Вон кутает японца в своё пальто, грея, да в висок целует, обещая, что больше никаких секретов. - Где твоя куртка? - Она мне не нужна, - спокойно бросает Накамото и губы, от холода потрескавшиеся, растягивает в улыбке. - Пойдём домой?       За спиной у Юты прощание и прощение, а впереди - Лукас и новая жизнь, с обещанием бросить курить, ведь Юкхей терпеть не может запах сигарет.       На улице всего 6 градусов, а на душе играет тёплое лето и заполняют мысли о том, что Юту больше не придётся вытаскивать с того Адского балкона.