***
— Если честно, мне не нравится этот план. Девушка сидела в позе по-турецки и задумчиво наблюдала за строчившим что-то за столом Учихой. Его рука так быстро порхала над строчками, что Сакура лишь диву давалась. — Итачи, ты меня слышишь? — Слышу, — но, на самом деле, мысли парня находились далеко, за стенами старенького дома. Поняв, что здесь ловить нечего, Сакура встала и выпорхнула на улицу. Свежий воздух ударил в лицо. Взгляд зацепил начинающие вырастать побеги деревьев, которые через несколько недель вырастут в прекрасное душистое море цветов. Сакура — что может быть прекраснее? Особенно, когда тебя назвали в честь такого прекрасного дерева. Сейчас Харуно немного скучала по своим розовым волосам. Если эта отличительная особенность ярко бросалась в глаза и приковывала внимание, что раньше откровенно нервировало, то сейчас… от тоски в четырёх стенах девушка, будучи в теле брюнета с чёрными длинными волосами, едва не на стены лезла. Чувствовала себя зверем в клетке. Тем, кого ни во что не ставят. Лишь опасаются, что она убежит и где-то начудит. А больше всего было обидно, что по глазам Итачи думал именно так. — Скучаешь? Девушка перевела печальный взгляд на возникшего из-за угла Кисаме. Вид одного из опасных нукенинов мира уже не вызывал животный ужас и желание сбежать. Более того, Сакура успела привыкнуть к эдакой заботе в полевых условиях. Это, конечно, не дома, когда родителя заботятся, но всё-таки… Итачи в этом повезло. — Ну, не вот что бы, — замялась она. — Просто тоскливо, что меня никто не воспринимает всерьёз. Итачи-сан всегда меня оставляет позади. Обито-сан в центре внимания, Наруто… далеко в своих амбициях. А я… я… — Рыбонька, ты не накручивай себя. Итачи-сан хоть и молчит, но на самом деле верит в тебя. Иначе, стал бы он полдня убивать на ходатайство перед Хокаге, ну? Глаза Сакуры поражённо расширились. — Если Обито позволено разгуливать по Конохе, то что мешает тебе? — Наверное, то, что в своё время Итачи там каждая собака знала, — фыркнула девушка. — А потом он стал нукенином с отвратительной репутацией. Представьте на мгновение, какой будет реакция старейшин? — С этим проблемы решаемы. Я смогу договориться с «Хокаге», — Итачи почесал подбородок. И когда только успел подойти? На слова Сакуры он решил не реагировать, экономя нервные клетки. — А если не получится? — Сакура тихо проблеяла. — Не дрейфь, рыбка, — Кисаме дружественно приобнял тело напарника за плечи и сжал, так, что кости жалобно заскрипели. Вроде бы и жуткая поддержка, особенно когда на тебя смотрят, как на будущий обед, но именно этого сейчас не хватало бедной куноичи. Конечно, хотелось, чтобы всё это сказал Итачи — улыбнулся ей легкой, но такой пронзительной улыбкой, приставил ко лбу два пальца и бархатным голосом пообещал, что у них обязательно всё наладится. Вот тогда бы Сакура без особых раздумий с ноги распахнула дверь в кабинет Хокаге и радостно завопила о своем возвращении. Мечты, мечты. Уже в доме, сидя тихой мышкой в уголке, девушка смотрела на свое же тело, идеально ровное в осанке, и томно вздыхала по несбыточному. Нежности что от этой льдины не добьешься, что… А, нет, с Саске у нее всё теперь отлично. Итачи бы даже взвыл, что слишком отлично, если так вообще можно выразиться. Когда Сакура вернется в свое тело, ее будет ждать статный молодец, с букетом роз и предложением руки и сердца. Раньше бы она визжала от восторга, ведь именно этого куноичи хотела большую часть своей жизни. А тут она сидит, глазеет на свое тело и мечтает о совершенно других прикосновениях. Чудеса женской логики. — Итачи-сан, ты строчишь уже семнадцатое письмо, может, хватит? — неуверенно спросила Сакура. — Нет. Раз я взялся за дело, то закончу его. И как бы только эту ситуацию объяснить… Хватит уже с него бездействия. Столько лет жил в надежде на скорую смерть от руки брата. Правда, одна блондинистая… личность умудрилась поменять его планы на корню. Самое отвратительное, из-за чего он стал ненавидеть сам себя ещё больше — больше, чем вина в смерти родителей перед отото, — стало то, что он размяк. Итачи настолько привык к нормальной жизни в здоровом организме, родной деревне, с братом, как в старые добрые времена… И совершенно забыл о том, что в его теле сейчас загибается ни в чём не повинная девочка, которая ещё до кучи любила и, возможно, любит до сих пор его брата. А рушить её жизнь, да и вообще любую другую, он правда не хотел. Пусть Саске и проявляет к нему нездоровое влечение, но братец думал, что это Сакура. Возможно, сложись всё по-другому, не спаси Итачи брата, Саске так и слыл бы преступником, прелюбодействовал бы с Орычем, а Сакура… любила Саске и никогда бы и не знала об Итачи, потому что в какой-то момент Саске бы пришёл и по-тихому с ним расправился. — Кисаме, ты если что, тут останешься? — на душе скребли кошки и завывали целым ансамблем. Медлить было равносильно убийству девушки. Итачи ни за что себе не простит эту ошибку. Да и Кисаме столько времени провёл рядом. — Конечно, как договаривались. До первого звоночка. Под удивлённый взгляд Харуно парни друг другу кивнули, а затем Итачи схватил свою замершую тушку за руку и потащил следом. — Слушай внимательно. В Коноху мы с тобой по-отдельности. Сначала я предупреждаю Цунаде о ситуации, а затем с разрешения ты сможешь войти. Жди моего ворона. Засим Итачи скрылся в тени деревьев. Сакура же, немного повздыхав, решила прогуляться. Раз время позволяет. В какой-то момент она очнулась от мыслей, когда перед ней шарахнула молния. Инстинкт сработал быстрее, и она успела заметить тень совершенно не скрывающегося человека воочию. А точнее… — Я долго этого ждал. В голове все эти годы лелеял мысли о ненависти и сейчас, когда узнал, что ты ошиваешься здесь, решил сделать то, о чем ты мне говорил. Я тебя убью, Итачи. Внезапно правый глаз поразил нервный тик, и девушка пораженно уставилась на самого Саске Учиха собственной персоной. Откуда он вообще взялся, как нашел место ее дислокации — об этом она будет думать уже потом, когда поймет… какого черта ей сейчас делать! — М-м, Саске-кун, давай всё обсудим, выпьем чаю? Парень удивлённо выгнул бровь. — Ты серьёзно? — на секунду он выпал в некое состояние прострации, пытаясь осмыслить услышанное и скорректировать этот бред со словами, которые когда-то сказал ему Итачи. Тот самый ублюдок, который сейчас стоит перед ним, невинно хлопает своими глазюками и отчего-то строит из себя недотрогу. Может чего обкурился в этой организации? — Ты убил нашу семью и клан, заставил тебя ненавидеть почти десять лет, и теперь предлагаешь мне выпить с тобой чаю? Ты ебнулся в своих Акацуках?! Яростный крик прокатился по густой темной чаще подобно снежной лавине, спугивая заснувших зверушек да жучков. Где-то в доме с кровати упал опешивший Кисаме. Сама же Сакура неожиданно приросла к земле мыслью, что для нее настал тот самый момент. Пиздец называется. — Эм-м……
Dr. Dre feat. Snoop Dogg — The Next Episode
Не церемонясь на расшаркивания и прочие постулаты этикета, Итачи подошел к двери в кабинет Хокаге. В голове мелькнула мысль войти как Обито или Наруто, чтобы каждый в деревне знал, что его дело не терпит отлагательств. Но в последний момент Учиха в теле девушки передумал и вошел вовнутрь культурно и не с ноги, как это предполагалось в первоначальном варианте. Переступив порог кабинета, Итачи как-то не ожидал, что Пейн с таким рвением и энтузиазмом проникнется игрой в отношения с Сенджу. При хлопке двери пара синхронно обернулась. Женщина сразу же попыталась сползти с колен Нагато, но тот ей даже с места не позволил сдвинуться. Одной рукой ухватившись за упругую ягодицу своей женщины, а второй массируя ее мясистую грудь, мужчина чутка отклонился в бок и в угрозе прищурил глаза. Слов не потребовалось, чтобы Итачи понял всю трагедию своего положение. М-да, уже с самого начала его план по возвращении Сакуры полетел в бездонную пропасть. А ведь стучаться его учили. Набравшись духу, Итачи всё же подошел к столу… двух Хокаге и скрепя зубами поведал тем истинное положение вещей. По мере его рассказа глаза парочки то округлялись в неверии, то блестели в явном желании прикончить розоволосую за столь абсурдные слова. Но постепенно все имеющиеся факты, происшествия, странности начали очищаться от шелухи непонимания, и пара смогла увидеть истинную природу происходящего. А ведь действительно, Итачи и Мадара в последнее время вели себя очень странно, и Нагато всё не понимал, почему он закрывает глаза и явственно видит баб. Цунаде же до боли сжимала плечи своего будущего мужа, в мыслях потроша каждого в этой деревне. И в первую очередь Какаши, который прямо у своего носа не заметил подмены. Вся Коноха ни сном, ни духом, что Сакура и Наруто — это все-таки не они, а чертовы нукенины. И ведь ответ всегда лежал на поверхности, но она, глава деревни, упорно не замечала очевидного. Вот тебе и лидеры! Что касается Итачи, то он честно осознавал — пути назад нет, и Обито сожрёт его с потрохами. Цунаде не кинется лечить его блаженную тушку за просто так. Это же преступник. А вот когда она узнает, что её драгоценная ученица находится в этом умирающем теле — сразу всё бросит и примчится на другой край света, если этого потребуют обстоятельства. Так и случилось. Правда, всё пошло немного иначе, чем Итачи планировал. Как только рассказ был кончен, в кабинете на какое-то время повисло неловкое молчание. А было оно именно таким, поскольку одни из сильнейших шиноби их времени, лидеры оплошали в самом простом — не смогли отличить фальшивок от приближенных людей. Пейн так вообще чуть с мужиком не потрахался, о чем он будет молчать до скончания веков. Иначе можно сразу делать себе харакири. Зато потом, когда они подумали, осмыслили происходящее, то… да ни черта они думать не стали. Нагато быстро вышел из-за стола, бережно усаживая Цунаде в кресло, затем создал чакроприемник и со всей силы вогнал его в ладонь побледневшего Итачи. Способ всё узнать был самым действенным, и немного погодя Узумаки окончательно убедился в том, что его знатно так надурили. — Он говорит правду, — повернулся к Сенджу, отчего та мигом разразилась матерной тирадой. Но окончательно поддаться нахлынувшей ярости за свою же недальновидность она не успела, поскольку в кабинет неожиданно ворвался один из Анбу. Сообщение о внезапном побеге Саске подкосило еле стоявшего Итачи, и тот бессильно рухнул на стул. Нет, судьба явно над ним издевается. Ну почему этот придурок отправился мстить именно сейчас? А в намерениях Саске он не сомневается, ведь от него, то есть Сакуры, отото практически не отходит. Но тут внезапно сбежал. Спрашивается — куда и зачем? — Мстить, — на выдохе прошептал он, когда перехватил недоумевающие взгляды Цунаде и Нагато. Последнему других объяснений не потребовалось: полученные воспоминания очень красочно обрисовали ему те перспективы, которые его лично ожидают в будущем. Ведь если ученица Сенджу случайно окочурится, то ему однозначно несдобровать — саннин всю плешь выест за то, что не спас и защитил обожаемую кровиночку. Поэтому, создав одного клона, Нагато приказал Цунаде следить за деревней, а сам поспешил на помощь к бывшим членам организации Итачи вдогонку Саске не пустили и велели ему с Обито оставаться в Конохе до выяснения всех обстоятельств. Боятся, что сбегут и расталдычут секретную информацию? Не без этих страхов, хоть Нагато и не боится такого пустяка — если потребуется, из-под земли всех недоброжелателей достанет. Вот только Саске может всякое сотворить с Сакурой, будучи уверенным, что это его брат. И только тело «Сакуры» имело хоть какое-то воздействие на глупого мстителя. Поэтому, лишившись единственного рычага управления, Итачи не мог как-то повлиять на события. — Ну хватит уже мельтешить. Начальство в виде Обито было подозрительно спокойно. Даже больше, отнеслось с пониманием к проблеме соклановца. Итачи в душе не знал, почему Обито его не прибил. Неужели ссора с Наруто так повлияла? — У меня есть одна идея, как тебе помочь. Эй, чучело, раз-раз, — бывший Мадара растёр небольшой черный фуин на запястье, и тот заиграл белыми красками. — Притащи сюда свою задницу, будь добра. Ответа не последовало. В голубых глазах сверкнула недоумение. Обиделась, что ли? Вторая и все последующие попытки закончились ничем: Наруто не ответила, что сразу зародилось тревогой в груди нукенина. Оставив Итачи наедине со своими тревогами и страхами, Обито в теле девушки выбежал из Резиденции и, пораскинув мозгами, первым делом отправился в бывшее логово Акацуки. Может Наруто сейчас там сидит и дуется? В интересах Обито сейчас было найти потеряшку, поскольку скрывшийся Нагато ясно дал понять, что настоящую племянницу он хочет видеть по своему возвращении. Иначе кому-то голову не сносить, да и костей не собрать, если Наруто не объявится в ближайшее время. А пока встревоженный Учиха искал свое чучело, бывший Лидер материализовался посреди леса, что раскинулся недалеко от Долины Завершения, и слегка так опешил. Хотя, нет, он не опешил — будем честными и не облеченными этими красивыми фразами. Он охуел. Глаза выкатил, челюсть отпустил и в небывалом шоке уставился на сбежавшего мстюна, которого, перекинув через плоский валун и тактично придерживая за плечи, наказывал ни кто иной, как… Кисаме. Вокруг мечника скакало тело Итачи, охая и ахая от каждого удара Самехадой, которой мечник от души своей широкой, ни жалея ни сил, ни чакры лупасил несчастного мстюна по заднице. А Саске в свою очередь орал точно резаная свинья. Удар по уже изодранной в клочья тощей, бледной заднице — и весь мир проклят. Еще удар — и тушка Итачи послана в далекие заснеженные земли Страны Снега. А потом Нагато не выдержал и со вздохом накрыл глаза ладонью. Нет, этот мир действительно сошел с ума. Он готов был принять истерики Конан по своему Итачи, готов был поверить в переселение душ, да даже возвращение в этот мир Кагуи, но увиденное было выше его понимания. Ему как-то всегда казалось, что Кисаме — это самый уравновешенный и спокойный член его организации. А тут творится какой-то цирк. Вот лучше бы подрались. — Лидер! — Кисаме радостно оскалился, и Самехада блаженно проурчала, ощутив появление очень вкусной чакры. Не пробовала, но почему-то ей кажется, что Риннеган подобен амброзии. — А мы как раз к Вам хотели заскочить. Да только по дороге случайно встретились со сбежавшим пациентом психиатрической больницы. На последних словах Саске тут же перестал рыпаться, позабыв обо всем на свете. И даже своя избитая задница перестала его волновать. Внезапно он побледнел, затем резко позеленел, а в конце заорал нечеловеческим голосом: — Не вернусь туда! — и метнул просящий взгляд к Сакуре. — Спаси меня, брат! Хочешь, убей! Но не дай мне туда вернуться! — нервозный тон резко снизился до полубезумного шепота. По подбородку потекла белая пена. — Они там звери… Ты даже не представляешь, что этот врач со мной вытворял, пока никто не видел. Он пихал в меня всякие трубочки… Это… это даже хуже, чем у Орочимару. Прошу, будь милосердным — я всё прощу, всё приму. Только… — Э нет, малек, — Кисаме осуждающе поцокал и, точно перышко, перекинул избитого парня к себе на плечо. Побледневший Саске заверещал еще сильнее, но для мечника эти визги возле самого уха были подобны комариному писку. — Тебе полечиться надо. А то… совсем добьешь моего Итачи-сана. У него в последнее время нервишки тоже ни к месту. Нукенин почтенно склонил голову перед опешившим Нагато, когда поравнялся с ним, а после скрылся в лесной чаще, забирая с собой орущее нечто. Когда ор и визги стихли, оставшаяся пара встретилась взглядами. Сакура в теле парня сглотнула. Несколько минут на поляне царила абсолютная тишина, нарушаемая, казалось бы, только уханьем совы и оголтелыми ударами о грудную клетку. Потом Узумаки всё же вздохнул. — Где моя племянница? — Я ее… уже больше недели не видела, — Сакура отвела озадаченный взгляд в сторону, только сейчас понимая, что напрочь позабыла о Наруто. За своими проблемами она перестала следить не только за временем, но и за подругой, которая куда-то запропастилась. На долю секунды поляну накрыло покалывающей Ки, ощущение которой вынудило девушку поежиться. Но уже в следующее мгновение Нагато вернул себе невозмутимость в каждом движении. Развернувшись в направлении Конохи, он приказал Харуно следовать за ним, затем исчез, оставив ту в довольно смешанных чувствах. Неожиданно голова начала раскалываться от новых мыслей — тех, что кружились вокруг одной блондинистой проблемы. Куда она могла деться? А вдруг с ней что-то приключилось? И другой вопрос — что теперь будет с самой Сакурой, раз ее навестил сам Нагато, Лидер? Неужели это и есть конец их проблемам? Или только начало для еще более страшных и трудно разрешимых?..***
Как только самый буйный представитель вымирающего клана был определен в маленькую комнату с мягкими стенами, Итачи выдохнул, поблагодарил Кото за помощь и со спокойной душой отправился в свой временный дом. После случившегося Обито куда-то пропал, из-за чего Цунаде готова была рвать и метать — повадились тут бродить и шататься, где им вздумается. Того же мнения были и старейшины, пискнувшие из темного уголка во время внеочередного собрания. Данзо тоже попытался вставить свое слово, дабы напомнить, что Итачи Учиха вообще-то убийца своего клана и его надо отправить в тюрьму. К нему. Спорить с ним никто не стал: старейшин Нагато пинком под зад отправил на источники свои кости разогревать, а Данзо определил в его же карцер. А то кто-то явно позабыл, где его место. Когда со всеми недовольными было покончено… точнее их просто не осталось, довольного жизнью Кисаме отправили гулять по Конохе, а саму Сакуру Цунаде заперла в своем кабинете. Что происходило за дверью, оставалось лишь догадываться. Ждать девушку было бессмысленно — очевидно, ее уже положили под множество капельниц, чтобы вылечить его умирающую тушку. Такой расклад вполне устраивал Итачи, поэтому он прошел к себе домой, облегченно выдыхая. Всё же его решение рассказать принесло свои плоды: Цунаде и Нагато с горы расшибутся, но проблему с душами решат, ведь это в их интересах. Особенно для последнего: в их время представители Узумаки такая же редкость, как и Учиха. Под ногами предательски поскрипывали ступеньки, пока Итачи поднимался в комнату Сакуры. Сил скрывать свое присутствие уже не осталось: сейчас хотелось одного — спать, чтобы завтра проснуться бодрым и готовым к свершению новых открытий. Толкнув дверь, парень сделал пару шагов, затем неожиданно замер. Дыхание затаилось. Во тьме глубокой ночи он заметил силуэт человека, что сидел на подоконнике. Окно было распахнуто настежь. Убранные в низкий хвост волосы трепал слабый ветерок, разносивший по комнате ночную прохладу и острые нотки спиртного. Итачи невольно хмыкнул, когда наконец понял, чем там занималась Цунаде со своей ученицей. Явно не о проблемах говорили. — Что сказала Сенджу? — коротко поинтересовался и подошел к кровати. Пальцы подхватили собачку на розовой жилетке, однако расстегнуть ее он попросту не успел. Внезапно со спины его укрыли согревающим теплом, а вокруг холодных ладошек сомкнулись горячие пальцы. Сердце предательски сжалось. — Сакура, что ты дела… ешь? С онемевшего языка сорвалось удивленное хрипение, и отяжелевшее тело безвольно упало в мужские объятия. Возле уха зловеще усмехнулись, неторопливо оттягивая собачку молнии вниз. Внезапно думать стало невыносимо трудно. Сознание покрылось пеленой тумана, где затерялось множество мыслей и вопросов, которые Итачи так хотел задать… Хотел, а потом неожиданно обмяк, теряя последние остатки рассудка. Пока нукенин балансировал на грани реальности и забвения, Сакура положила его на кровать. Из женской груди вырвалось приглушенное мычание, когда замыленный взгляд наткнулся на два горящих Шарингана. На кончике онемевшего языка застыл очевидный вопрос, однако даже этого Итачи не смог сделать — наложенная иллюзия оказалась добротной, и снять его в таком обессиленном состоянии не виделось возможным. А это следовало бы сделать, причем до того, как пьяная куноичи совершит акт насилия… со своим же телом. За своими рваными мыслями парень и не заметил, как на нем из одежды ничего не осталось. Сама же девушка, скинув плащ Акацуки и верхнюю рубашку, взобралась к своему учителю, пропустила его ногу меж своих бедер и блаженно промурлыкала, подбираясь к застывшему в шоке лицу. Итачи сейчас был поражен. Да и как тут будешь, когда тебя домогается твое же тело. Про похождения Обито он уже наслышан, и как-то не особо горит желанием заниматься сексом с глупой девчонкой. Да, красива. Да, умна. Но… к чему всё это? Зачем делать то, что потом принесет им обоим одни лишь страдания? Ему будет проще забыть, а вот Сакура начнет страдать. Глупая. — Скажите, Итачи-сан… Теплое дыхание растеклось по губам предательскими мурашками, и парень громко сглотнул. Смотря в горящие Шаринганом глаза, он явственно ощущал, как кончики горячих пальцев очерчивают выступающие ключицы, будто бы играючи пробираясь к часто вздымающейся груди. Свое дыхание он старался держать ровным. Но прятаться за личиной хладнокровного человека с каждым мгновением становилось особенно невыносимо. — За всё это время Вы касались себя… там? Тело пробило мелкой дрожью, когда на взмокшую промежность неожиданно легла мужская ладонь. Сакура глухо рассмеялась, замечая, как по бледным щекам ее же тела расползается алый румянец. Отвечать уже было бессмысленно, но опьяненное алкоголем сознание потребовало этой ночью побыть чуточку садистом. Хоть раз в жизни, но она поиздевается над этими Учихами. Сколько лет ей приходилось мириться с наплевательским отношением Саске, сколько слез по нему было пролито. А потом в ее жизнь внезапно ворвался его старший брат, и уже после этого метания и терзания глупого сердца возросли в сотню раз. Теперь же хочется получить свою компенсацию. Проведя языком по алой щеке, Сакура очертила влажной дорожкой контур женских губ. Веки прикрылись, и нукенин безропотно принял условия столь внезапной, но не такой уж и противной игры. Кого он будет обманывать — секса хочется. Проталкивать в себя пальцы, размазывая по клитору горячую влагу, стало чем-то обыденным, скучным. Раньше такое занятие приносило ему удовольствие вкупе с отвращением. Затем осталось лишь смирение со своей участью, в которой были и свои прелести. Но сейчас, будучи девушкой уже не первый месяц, Итачи жаждет немного иной нежности. Ласки. Ощущать свою же руку между ног приятно — и с этим нельзя поспорить. Мужские губы скривились в ухмылке, когда Итачи наконец расслабился. Вереница влажных поцелуев сместилась к подбородку, откуда девушка начала спускаться всё ниже, всё дальше за мыслью, что даже самые стойкие люди готовы пасть жертвой иллюзии, чтобы испытать нечто невообразимое. Большой палец нажал на сгусток женского удовольствия, и парень глухо простонал. Тело чуть прогнулось в пояснице, но большего нукенину сотворить не удалось, дабы урвать чуть больше наслаждения. Врывающаяся в спальню прохлада ничуть не остужала возбужденное сознание. Воздух постепенно накалялся, становясь похожим на раскаленную лаву, чьи ядовитые испарения испепеляли Итачи изнутри. Чужое влажное тепло было равноценно сладостной неге, которая расплывалась по его телу нестерпимым возбуждением. Сакура лениво теребила набухший клитор, осыпала поцелуями молочно-бледную кожу, оставляя на ней красные отметины, но она нисколько не спешила подарить любовни… це то желанное ощущение заполненности. Казалось, что она действительно издевается над его душой, играя на таких мучительных струнах. Впервые Итачи готов был отдать свою жизнь ради такого низменного наслаждения. Однако и это оставалось за гранью возможного. — Не хмурьтесь так, Итачи-сан, — издевкой было пронизано каждое ее слово, которое Сакура отпускала с особым удовольствием. Опьяненная, полная безудержного озорства, она обвела языком ареолу груди и с похабным видом втянула губами затвердевший сосок. Итачи утробно прорычал, мысленно проклиная слабость этого тела. И зачем он только обучил Сакуру Гендзюцу? Играясь языком с твердой горошиной, чуть оттягивая ее, прикусывая, дабы заставить эту ледышку заголосить от удовольствия, девушка провела пальцами по влажным складочкам, затем мучительно медленно раздвинула их. Во рту у парня мгновенно пересохло. Мир затих, как и затаилось его сердце в ожидании этой ласки. Не переставая ухмыляться, Сакура расположила ладонь под удобным углом и с непозволительной медлительностью протолкнула два пальца в узкий проход. Горячие стеночки влагалища сию же секунду сжали ее фаланги. Девушка расплылась в лукавой улыбке, явственно ощущая, как Итачи дрожит. Его дыхание отяжелело от запретных и столь непозволительных для него мыслей, что пришли со сладостной заполненностью. Он еще пытается сопротивляться со страшным пониманием, но тело кричит об обратном. Женское нутро требует большего, и противиться этим желаниям невозможно. — Мне вот интересно… — кончики пальцев коснулись упругой преграды, и девушка вновь подтянулась к своему же лицу. — Саске к Вам приставал? Пытался в трусики пробраться? Вдруг давление вокруг фаланг усилилось. Не разлепляя глаз, Итачи сжал губы в тонкую линию, что стало для Сакуры красноречивее любых слов. — Ай-я-я-яй, Итачи-сан, — по-лисьи протянула, затем вытащила свои пальцы из влагалища и медленно, очень медленно провела ими по плотно сжатым губам. Нос защекотало от чуть солоноватых ноток. Дурманящий запах его же возбуждения пробил сердце мощным импульсом, и парень чуть расслабил уста, позволяя влажным пальчикам проникнуть в его рот. Сакура победно усмехнулась над покорностью такого сурового, хладнокровного человека, который оказался не так уж далек от простых человеческих страстей. Накрыв нагое тело своей массой, опираясь на одну руку, девушка прижалась ко лбу Учиха, поиграла пальчиками с его язычком, а после проникла в него чуть резче, грубее, вырывая из груди блаженное мычание. Итачи шумно выдохнул и благодатно принял две фаланги, что входили в него умелыми, ритмичными движениями. Большой палец размазывал по клитору естественные выделения, пока девушка толкалась в узкое влагалище — так сладостно, так горячо для помутившегося рассудка, но недостаточно, чтобы окончательно раствориться в блаженной неге. Сакура ловила ртом каждый стон, что срывался с губ нукенина. Сама она уже была на грани, изнемогая от мысли оказаться в узких глубинах женского тела. Сколько раз в своих влажных фантазиях, снах она представляла, как Итачи, не его братец, не тот ублюдошный эгоист, а настоящий мужчина берет ее как женщину. Берет грубо, вжимая в кровать своим телом, врывается жестко, лишь бы проникнуть в нее как можно глубже — лишь бы заставить содрать горло от оглушительных криков удовольствия. Сакура уже и не вспомнит точно, сколько раз представляла себя с Итачи. Ее сердце каждый раз сжимается, когда зеленые глаза, лишенные эмоций, полные холода и некой суровости, бросают на нее мимолетный взгляд. А прикосновения этого человека подобны электрическим разрядам, от которых она уже стала зависима. Так хочется сейчас поменяться местами с Итачи, чтобы именно он ласкал ее, а не она издевалась и вымещала на этом человеке свою детскую обиду. Она мечтает о малом — простом женском счастье. Но судьба даже этого ее лишает, каждодневно напоминая, что она всего лишь наивная, глупая дурочка, что мыслит о невозможном… — Я тебе всегда говорил о концентрации, — внезапно хриплый голос раздался возле самого уха, и девушка сама того не поняла, как уже оказалась подмята под хрупким телом. Пелена наваждения спала, все мысли испарились, и только тогда Сакура поняла, что ее иллюзия разрушилась, точно карточный домик. Итачи освободился. Расстроенно выдохнув, она собралась было извиниться за свое поведение, но внезапно произошло немыслимое. Распластавшись на сильной груди, парень в теле девушки пробрался рукой к источнику мужского желания и неспеша повел ладошкой по окаменевшей плоти. Шаринган заискрился неверием, непонимание — а после мимолетное замешательство исчезло, и на его место прискакали озорные черти. Сакура толкнулась тазом, пытаясь намекнуть, чего она хочет. Сам же Итачи, получивший кусочек наслаждения, нерешительно опустился к губам своего настоящего тела и с заминкой подарил девушке невесомый поцелуй. Касание оказалось мимолетным и почти не ощутимым… Для других, но только не для Сакуры. Она приняла эту нежность, как что-то божественное, дарованное самим создателем за все ее страдания и лишения. Жалобно всхлипнув, она сковала Итачи в кольце своих рук, до хруста вдавливая в себя. Губами отыскала его собственные и в немой просьбе взмолилась любить ее. Любить как женщину. Любить так, чтобы она перестала ощущать себя одинокой, никому не нужной. Бесполезной. Пусть хоть в эту ночь бесчувственный человек станет живым, чтобы сделать ее чуточку счастливой. О большем она и не просит. С особой нежностью сминая губы вторженки, Итачи ловко приспустил с нее штаны, затем подвел возбужденную плоть к истекающему влагой лону и слегка надавил на узкий проход. Пара одновременно выдохнула, ощущая друг друга каждой клеточкой возбужденных тел. Желание обоих достигло немыслимых пределов, и парень безропотно, избавившись от ненужных сомнений и мыслей, стал медленно опускаться на свой же член. Ощущения были не из самых приятных, но гоняемая по телу чакра мгновенно смывала всю боль, что приходила с первым разом. Мышцы влагалища зажимали продвигающийся орган, принося уже девушке ни с чем не сравнимые эмоции. В этот момент она даже забыла, как дышать, потеряла нить реальности и совершенно утратила понимание, где она, кто она. Ей было настолько хорошо, что одурманенный мозг стал лихорадочно рисовать ее самые потаенные фантазии. В них Итачи также был нежен в их первый раз. Его власть, его опыт и авторитетность чувствовались в каждом движении. Возбудившийся, но не утративший связи с действительностью, он глубоко вдохнул притягательные нотки взмокших тел, в которые так красочно вплеталось текучее возбуждение — и одним махом заполнил себя пульсирующей плотью. Боль была мимолетна. В мужские штаны вмазались рубиновые капельки с естественными выделениями, а после влагалище повело по стволу влажной дорожкой, заставляя девушку содрогаться в сладостных конвульсиях. Прокусив нижнюю губу, Итачи вновь опустился на своего любовника. На глаза опустилось туманное марево боли, которую он сразу устранил с помощью медицинской чакры. Плотно сомкнувшиеся на спине руки не позволяли ему двигаться так, как этого хотелось. Каждое плавное, глубокое движение было сковано самой же Сакурой. Но даже столь затрудненное положение не мешало парню испытывать нечто невообразимое. Прижимаясь носом в изгиб мужской шеи, он двигался на пульсирующем члене, устремленный за теми приятными ощущениями, что он получал от близости со своим же телом. Отвращения Итачи не испытывал, скорее всего, это было необычно. Даже странно трахать самого себя. Слушать низкий голос с пробивающейся в него хрипотцой. Вдыхать мускусные нотки того тела, которое он каждодневно видит в зеркале… Видел. А теперь он насаживается на плоть, мысля лишь о том, как бы растянуть эту близость на долгие-долгие часы блаженства. Вскоре спальня заполнилась протяжными стонами удовольствия. Кровать поскрипывала с той же ритмичностью, что и пара любила друг друга. Сакура ни на секунду не позволяла Итачи отстраниться от ее груди, резкими толчками своих бедер вбиваясь в податливое лоно. С каждым движением, с каждым прикосновением Учиха стонал вместе с девушкой, уставший скрывать настоящие, живые эмоции. Растекающаяся по телу нега приводила его в состояние, сравни умопомрачительному. Скрутившийся внизу живота узелок постепенно обрастал всё новыми слоями удовольствия, которое парень испытывал от этой близости. Когда реальность пошла волнами подступающего блаженства, он начал замедляться, пока и не замер вовсе. Пульсирующую плоть зажали внутренние мышцы, и спустя мгновение его рассудок затерялся в мощной волне оргазма. Итачи обмяк, блаженно улыбнувшись в шею любовника. С его концом Сакура начала врываться в расслабившееся тело с еще большим остервенением и желанием зацепиться за появившиеся проблески ее наслаждения. Несколько грубых толчков, и девушка замерла, содрогаясь в сладостных конвульсиях. По стеночкам влагалища потекла вязкая жидкость, ощущение которой мгновенно вырвало Итачи обратно в реальность. Резко присев на девушке, он ошарашенно заглянул в затухающий Шаринган. По влажной спине прокатились липкие мурашки крайне неприятного чувства. — Сакура, ты что сейчас сделала? — Кончила в Вас… в себя, — с улыбкой ответила она и, перехватив Итачи за локти, настойчиво потянула на себя. Однако тот быстро соскочил на кровать, прибиваясь к отрезвляюще холодной стене. На ощупь пальцы подобрались к пышущему жаром лону и немного погодя они увлажнились в тягуче вязкой жидкости. Своей сперме. — Зачем? — сиплым от шока голосом прохрипел, на что Сакура недоуменно нахмурилась. В глазах снова полыхнуло клановое доудзюцу Учиха, дабы она могла самолично увидеть… страх в зеленых омутах. Или это ей сейчас только кажется, что Итачи побледнел? — Чтобы материалом не разбрасываться… — а после протянула с некой издевкой, опуская широкую ладонь на оголенное бедро любовницы. — Беспокоитесь? В ответ Итачи выдохнул и настойчиво оттолкнул от себя наглую ручонку. — Я уже давно не посещал больницу, — перемахнув через замолчавшую девушку, он подошел к столу, затем включил настольную лампу и со всей серьезностью посмотрел глупой девчонке прямо в глаза. — И печатей от беременности у меня никаких не стоит. После этих слов в комнате воцарилась абсолютная тишина. Где-то в отдалении орал пьяный Кисаме, радостный от новости, что его напарника вылечат. В лесу ухала сова. А в одном из домов Конохи, где загорелся свет, внезапно испытали чудовищной силы страх. Побледневшая, встревоженная внезапным пониманием, Сакура присела на кровати и с ужасом опустила взгляд на плоский живот своего тела. — Ой!