Bloodborne Soundtrack OST — Main Theme
Белая маска улетела в пропасть, когда ее в порыве сорвали с лица. Наруто с особой осторожностью уложила голову дяди на согнутые колени, затем очень ласково убрала влажные пряди с его мертвецки бледного лица. От кратких прикосновений мужчина пробудился. На миг докучливая дрема отступила, и затуманенные глаза узрели ненавистный образ. Образ не того человека, с которым он хочет провести последние минуты своей жизни. Нагато чувствует — конечности немеют, и мысли всё сильнее утопают в трясине подступающего небытия. Конец его близок. Но как же неохота уходить. — Позволь посмотреть… на тебя, — на выдохе он шепчет сиплым голосом, пронизывая душу сироты невыносимыми муками отчаяния. Горло перехватило удушливыми спазмами, и грудь стянуло от сдерживаемых слез. Наруто лишь кивнула, с трудом складывая печать. Тело нукенина подернулось дымкой, и в следующий момент божественным глазам предстало маленькое и лучезарное солнышко. Она ему даже улыбнулась, улыбнулась так нежно, словно самому родному человеку на земле, что бывший Лидер захотел кричать, ударить самого себя за сотворенное им зло и те ошибки, которых можно было избежать. Но он не стал терять лицо перед возникшим сверху ангелом возмездия, который вновь пришел за душами людей, на сей раз за его. — Прости меня, Нару. Я… я был таким глупцом… По щеке, смешиваясь с соленой горечью, скатилась рубиновая капелька. Дрожащим пальцем Наруто стерла этот ужас и лишний раз помолилась богам за дядю. Он не имеет права умереть. Только не сейчас, когда они наконец получили шанс быть семьей, когда нашли друг друга, приняли. — Что с тобой? — мягкие подушечки повели по бледной коже лица, поднимаясь к глазам и медленно очерчивая брови, со страхом поглядывая в сереющий Риннеган. Божественное доудзюцу Лидера утратило яркость, оно больше не горит устрашающей силой, лишь кажется, что из него уходят силы. Но почему? — Ты и так знаешь. Наруто подавила вздох безмерного отчаяния, когда столкнулась с добрым взглядом дядя. Не знает, но догадывается, неприятно для себя, что состояние Нагато глубокими корнями уходит в детство — в те времена, когда он принял сторону боли и снедающей ненависти. Уже тогда Нагато Узумаки стал историей, которую сменил возродившийся из пепла Пейн. — Мое тело разрушается… — на миг он замолчал, давясь натужным кашлем вперемешку с кровью. Рукавом девушка быстро вытерла всё несовершенство, которому и места нет на этом совершенном лице. Ведь бог всесилен, он идеален и бессмертен, а это всё лишь разовое помутнение, которое вскоре пройдет. Ведь так? Ведь дядя не умрет, не оставит свою племянницу наедине с пустым существованием? Он нужен ей как воздух, как та опора, которую сирота так долго искала. И потерять ее сейчас будет означать безрадостную смерть для теплящейся в груди надежды. — После твоего ухода я практически перестал пользоваться чакрой. Риннеган стал моим… проклятием. Меня нельзя было… от… отключать от статуи. — Тогда его нужно убрать! — вскинулась Наруто, выкрикивая громко и яростно от мысли, что виноват во всем Мадара. Виноват Обито. Зецу. Коноха. Все — весь мир повинен в их страданиях, за которые должно последовать немедленное наказание. Смерть за смерть. И боль, что в сотни, тысячи раз сильнее той, что они хранили долгие годы одиночества и тьмы. — Уже поздно, — слабой улыбкой ответил мужчина. — Лечения нет: Цунаде сказала. — Она… — Нет, — прикрыл глаза и притянул к себе ладошку согревающую, укладывая на ледяную щеку. — Сакура потом стерла ей воспоминания, а я… Наруто вздрогнула, когда на нее посмотрели до боли пронзительно, так, как она всегда мечтала. Чтобы по возвращению с миссий в квартирке обшарпанной ее встречала не тишина, а отец, заботливый, любимый. И сейчас, сидя на холодном камне, она глядит на человека, в котором увидела свой шанс исполнить давнюю мечту. Они знакомы всего ничего, но даже этих мгновений хватило, чтобы понять: Нагато мог бы стать ей добрым отцом. — Солнышко, не иди моим путем. У тебя еще есть шанс… про… прожить эту жизнь так, как этого… хочешь именно ты. Ненависть не выход — это лишь желаемая видимость. Я это понял слишком поздно… Жаль, что мы с тобой так мало времени провели вместе. Я даже не успел узнать, что ты любишь и о чем… мечтаешь. Сердце сжалось от ноющей боли, и к горлу подкатил комок непрошеных слез. Девушка вскинула глаза к потолку, которого и не было здесь, зарылась пальцами в чуть жестких волосах дяди. Заботливо пропустила пряди меж фаланг, нашептывая надрывающимся голосом, с улыбкой: — Я с детства рамен обожаю. С-старик Теучи готовит самый в… вкусный рамен в Какурезато. Когда ты… ты вылечишься, мы обязательно сходим. Тебе понравится, я обещаю. Внезапно подбородка коснулось нечто холодное, отчего Наруто искренне испугалась. Казалось, она ощутила дыхание смерти, лизнувшее кожу зловещим смехом. Будто бы в напоминание, что монстры не имеют право на счастье: таков уж суровый закон реальности. — Ты так на него похожа, — почти беззвучный хрип сорвался с побелевших губ, что изломились в слабой, чуть дрожащей улыбке. — Яхико также улыбался… Вы бы подружились. Оба энтузиаста и мечтателя. — Ты его любил? Нагато прикрыл налившиеся свинцом веки и лишь спустя пугающе долгую минуту ответил, вкладывая в каждое затихающее слово воздушную мягкость, восхищение: — Любил… Он был моим примером. Я его всегда боготворил, хоть он и называл богом меня. Но это не так… Мы… мы все шли идеалами Яхико, а не за могуществом моих глаз. Он был нашим солнцем. В Аме практически всегда идет дождь… В Конохе красивые леса. Раньше… я… не… н… дел… И голос оборвался, навечно растворяясь в мертвой тишине. Зажмурившись, Наруто положила трясущуюся ладонь на место, где некогда стучало сердце сироты. Но протянулась одна долгая минута, вторая, а слабого биения так и не почувствовалось. Нагато умер, он испустил последний вздох на ее коленях, улыбаясь тем мечтам, к которым устремилась освободившаяся душа. Больше он не будет страдать, не станет каждодневно сожалеть, что жизнь его когда-то явно повернула не туда. И точно он забудет о чудовищах, которые и поломали судьбы никому не нужных сирот. Холодного лба коснулись губы, которые затем сменились с женских на мужские. Наруто бережно опустила труп дяди на блок, поднялась. Оглядевшись по сторонам, вздохнула, когда не заметила своей последней в этой жизни маски. Но это и к лучшему, пора перестать скрываться за ненавистными образами. — Я отомщу за тебя, а потом создам тот мир, о котором ты мечтал, — из ножен выскользнул клинок, и в следующий момент в глазу загорелся Мангекьё. Девушка в теле мужчины отвернулась от погибшего Лидера, в последний раз осматривая пустое и холодное измерение. Какая же ирония судьбы: она попало в тело человека, кто и повинен в ее поломанной судьбе. Быть может кто-то сверху захотел, чтобы она ответила на зло еще большим злом, уничтожив корень всех бед? Конохагакуре полон грязи и несмываемых грехов, и надобно сровнять его с землей, похоронив всех жителей сосредоточия зла. — Ты хотел Бесконечного Цукуеми, ты его получишь, Обито. Но сперва вы все познаете мою боль… Тело мужчины закрутилось в воронку, и в измерении Камуи наступила мертвая и ненарушаемая ничем тишина. А вскоре она опустится и на реальный мир…***
Mick Gordon — The Only Think They Fear Is You
Смятение вкупе со страхом отразилось на побледневшем лице Хокаге, когда клон мужа и его призывное животное неожиданно исчезли в облаке дыма. Встревоженный взгляд метнулся стене, что окружала скрытую деревню. Даже на столь отдаленном расстоянии каждый улавливал мощные всплески чакры, ощущение которой мгновенно растаптывалось оглушительными взрывами. Коноха превращалась в руины. Сенджу воочию представляла, как ее жителей хоронят под обломками разрушенных зданий, как по опустевшим улицам растекаются горячие реки крови — и как процветающая деревня становится могильником. Сглотнув сухой ком страха, женщина вместе с Сакурой и Кисаме воззрились на огромное гуманоидное существо, внезапно появившееся. Воздух трещал от растущего давления, коленки тряслись. Чуть дрожащая рука легла на округлившийся живот, что не осталось незамеченным. Девушка в теле Учиха глубоко вдохнула и ободряюще сжала плечо наставницы. Но, взглянув на потянутое суровостью лицо напарника, она тут же испытала нехорошее предчувствие. Тешить себя иллюзиями уже нет смысла: отсутствие чакры Лидера — нехороший знак. — Как думаешь, Нагато уже… — одними губами прошептала Сакура. Не желая лишний раз тревожить беременную Сенджу, мужчина моргнул похолодевшими глазами. Рукоятку Самехады сжали сильнее, мысленно просчитывая возможное развитие событий. Ведь если самого бога сумели вывести из игры, то… с каким врагом они имеют дело? — Тогда им нужна наша помощь. Там… там Итачи. И Саске. И… и все мои друзья. Мы не можем отсиживаться в стороне. Кисаме незаметно дернул уголком рта. Читает его мысли. — Тогда идите, — вдруг бросила Хокаге, быстро складывая печати призыва. Не прошло и секунды, как перед ними возник большой слизняк, появление которого привело Сакуру в шоковое состояние. Взгляд, пылающий Шаринганом, невольно бросили к большому животу. — А Вы куда? — тут Цунаде еле сдержалась от удара. Кулаки опасно хрустнули, и она гордо расправила плечи, решительным видом показывая, что готова войти в самое пекло, лишь бы спасти жителей Конохи, и… спуститься в сущий ад, дабы отыскать любимого человека. — В госпиталь, — безапелляционно заявила она. — Сейчас я там нужнее. Идите! Я смогу себя защитить. Пара одновременно кивнула, обрадованная услышанным. — Тогда… Кисаме! Перепуганный крик заглушил рев Десятихвостого, который медленно пробирался к центру деревни, разрушая всё на своем пути. Сакура инстинктивно загородила собой опешившую Каге, когда по ногам мечника поползла черная, вязка субстанция с отчетливо проглядывающимися глазами и ртом. Последнее кривилось в довольном оскале, пугая, настораживая двух застывших дам. Кисаме попробовал сдвинуться с места, но тотчас понял, что тело ему больше не принадлежит. Он превратился в куклу, такую же марионетку, которой управляет чужой разум. Правая сторона лица заплыла живой субстанцией, и в следующий момент каждый с ужасом наблюдал, как мужская рука вытягивает Самехаду вперед, позволяя бинтам освободить жаждущее до чакры чудовище. Меч клацнул зубами, а сам Хошикаге неожиданно заговорил не своим голосом, скрипучим, елейно-сладким: — А вот я и до вас добрался. Заледеневшие глаза Хокаге сузились, и женщина хрустнула кулаками, готовая отразить атаку врага. Но Сакура, еще ребенок, простой шиноби, не прошедший ни одной войны, внезапно остолбенела — она перестала шевелиться, она прекратила дышать, страшась самого очевидного: напарник Итачи теперь их враг, и она, как единственно способная сражаться, даже помыслить не может о том, чтобы напасть на него. Зецу благодатно проурчал, перекидывая взгляд от одного ирьенина к другому. — Сейчас в деревне довольно-таки тесно, и я решил составить вам компанию. Вы же не против, Цунаде-сама, немного размяться перед родами… — Осторожно! — Кисаме громко прокричал и тут же сорвался с места, ведомый чужими мыслями. Когда Самехада уже почти настигла ирьенинов, на пути мечника возникла Куцуя, своим телом загораживая подопечных. Мощная струя кислоты плеснулась в направлении атакующего, но тот успел увернуться, а после рванул в сторону, обманным маневром обходя призывное животное. Попытка предупредить куноичи утонула в болезненном стоне, вырвавшемся из горла. Кисаме мысленно проклял Зецу, и в следующий момент над головами опешивших Каге и ее ученицы образовалось подозрительное облако. На плечо капнула вязкая жидкость, насквозь разъедая жилет шиноби. Не теряя времени, Сакура сложила печать концентрации и к небу выдохнула огромный огненный шар. Вся кислота, превратившаяся в маленьких акул, испарилась. — Где он? — Цунаде обвела взглядом лесную поляну, просторную, окруженную стеной деревьев. Удушливые порывы ветра, с которыми прилетали тошнотворные запахи гари и дыма, трепали зеленую листву. Куноичи застыли в ожидании нападения. Мечника нигде не было видно, что пугало и заставляло нервничать. Неуверенность в собственных силах просачивалась в отяжелевшее дыхание. Сакура боялась опустившейся тишины, в полной мере осознавая, насколько же она слаба перед тем, кто целую жизнь убивал, жил этим. И теперь ей придется столкнуться с самим Хошикаге Кисаме лицом к лицу, но уже не как спарринг-партнеры — как враги, как те, что жаждут смерти другому. Вдруг земля под ногами пошла мелкой вибрацией. Куноичи не сговариваясь отпрыгнули в стороны, и в ту же секунду их окатило волной дерна вперемешку с мелкими камешками. Лишенный воли, мужчина рубанул мечом воздух, затем метнулся к беременной Каге. Слабое звено. Гневно рыкнув, женщина ударила насытившимся чакрой кулаком по земле, заставляя мечника отпрыгнуть назад. Там его сразу встретила Кацуя. — Какие же вы все жалкие! — Зецу злобно прошипел, направив меч к призывному животному. Самехада вошла в податливое тело беспрепятственно, с характерным чавкающим звуком, располовинивая мерзкую слизь. Пока Кацуя распадалась на мелких слизней, мужчина послал в растерявшуюся Сакуру мощную струю воды, которая в полете приняла облик двух акул. Затем он снова метнул хищный взгляд к Цунаде. В таком состоянии она не способна сражаться в полную силу, неповоротливая, страшащаяся любого шага. А еще чрезмерно эмоциональная… Ты ведь не чувствуешь чакры Нагато, ведь так? Один вопрос, и целый мир лишился красок и любого звука. Колотящееся о грудную клетку сердце пронзил болезненный импульс. Температура воздуха неожиданно скатилась до критической отметки, и в жилах застыл леденящий ужас. Не чувствует На секунду женщина потеряла концентрацию. Отбившись от акул, Сакура рванула к наставнице, на ходу выдергивая ту из оцепенения отчаянным криком. Кацуя, вернувшая былую форму, обогнала бежавшее тело парня в надежде защитить своего призывателя. Ухмылка расползлась по лицу Кисаме, когда он оказался за спиной последнего для этой деревни Каге. Мощная рука обхватила хрупкую шею, сдавливая. — Прощайте, Цунаде Сенджу, — прошептала воля Кагуи и злобно усмехнулась. — Нагато дожидается Вас на той стороне… В тишину лесной чащи проник противный хруст.***
Целый квартал, где когда-то обитали перебитые Учиха, за короткий миг сровнялся с землей. Несколько особо крупных глиняных птичек устремились к ухмыляющемуся Орочимару, но уже в следующий момент саннин, целый и невредимый, оказался в отдалении от взрыва, а уничтоженный до основания квартал пополнил общую картину разрухи. По округе пронеслась ударная волна, окатывая всех удушливой волной жара и пылью. Неподалеку раздавались звуки неутихающего боя двух Каге с шиноби деревни. В северной части мелькала фигура Десятихвостого, и там же ощущалась чакра Наруто и Какаши. Придерживая полуживого братца, Итачи опасливо поглядывал к себе за спину — туда, где находилась Сакура вместе с Кисаме и Цунаде. За них он старался не переживать, ведь напарник в случае чего защитит девушек. Но почему-то под сердцем зрело нехорошее предчувствие приближающейся трагедии. Поток мыслей прервался с появлением Сасори, внешний вид которого оставлял желать лучшего. Как и предполагалось, бой с Орочимару принесет им немало проблем, учитывая нынешнее состояние самого Итачи. Будь он в собственном теле, то смог бы оказать акацуки поддержку. Но сейчас гений Учиха абсолютно недееспособен, беременный, и у него даже нет малейшего права лезть на передовую — лишь позорно отсиживаться. Так еще и младшего братца хорошенько потрепало, когда он выступил против Орочимару… Хотел защитить будущую дочь, похвально. Да только и получил за свое желание от бывшего босса. — Он может сражаться? — сбросив с себя порванный плащ, Сасори холодно глянул на Саске. Тот, прислонившись к разрушенной стене, замыленным взглядом наблюдал за зеленым свечением, окутавшее колотую рану на плече. Открылся, утратил концентрацию и хладнокровную решимость, когда саннин нацелился на тело Сакуры — пришлось принять удар Кусанаги на себя, стойко выдержав всю боль от мысли, насколько же они сейчас слабы. — Могу, — парень отмахнулся от ненужной помощи Итачи и тут же простонал от безысходности: в нескольких метрах от места их дислокации материализовался Орочимару. — Воронята, — елейно протянул саннин, бросая к своим ногам парализованное тело Дейдары. Сасори скрипнул зубами, чертыхнулся. Глаза его опасно сузились, но в следующий момент он покорно прирос к земле, узрев окровавленный клинок, приставленный к шее блондина. Одно лишнее движение, и жизнь его напарника оборвется. — Я даю вам последний шанс сдаться по-хор… Внезапно за спиной Орочимару что-то упало, образовав в земле глубокую воронку. Вскоре оттуда выпрыгнул матерящийся Обито в теле блондинки. Глянув на собравшийся цирк, мужчина сплюнул и в ту же секунду исчез вспышкой грязно-оранжевого света. Орочимару хмыкнул, испытывая возрастающее давление чакры. Оставаться в деревне с каждой секундой становится опасно, даже для него. План Наруто ему совершенно не нравился — призвать Десятихвостого, Мадару, разрушить Коноху… Как далеко зайдут ее амбиции, обида? Быть может зря он ввязался во всю эту авантюру? Возможно. Губы чуть поджались, когда из-под ноги пропало парализованное тело. Использовав нити чакры, Сасори бережно передал своему клону заносчивого блондина и незаметно выдохнул. Вот теперь он не будет переживать, что Дейдара останется без головы. В следующий момент в Орочимару полетела туча отравленных игл, которые мужчина разметал простым порывом ветра. Взгляд метнулся за спину, где неожиданно возник сердитый Саске. Из рукава потрепанного, грязного плаща вырвалось множество змей, нацеленных парню в лицо. Тот ловко увернулся от атаки, поднырнув под руку бывшего благодетеля, и сразу попытался ударить его искрящейся катаной. По тонким, бледным губам пробежала ироничная ухмылка — какие же они все-таки наивные воронята… Кончики пальцев засветились фиолетовым светом. Испуганно округлив глаза, Итачи перенесся шуншином на крышу здания, на ходу выхватывая отравленные сенбоны. Брошенные сверху иглы пролетели в миллиметре от лица Орочимару, но своей цели так и не достигли: змеиный саннин лишь ухмыльнулся и руку свою опустил на спину Саске. Мгновение, и тело младшего Учиха остолбенело, превращаясь в безвольную куклу. По чакроканалам прокатилась ледяная, обжигающая боль, эпицентром которой стал живот. Глаза закатились, а после он упал в объятия ненавистного теперь саннина. — Саске! Итачи попытался было прийти к брату на помощь, но его опередил Сасори, бросивший против оппонента свою главную боевую мощь. Железный песок Третьего Казекаге налетел на то место, где только что находился Орочимару. Акасуна чертыхнулся, заметив, как верткая змеюка перенеслась на противоположную сторону площади. В его руке появился свиток, куда он спешно запечатал бессознательного Саске, с блокированной чакрой и перспективой навечно остаться заточенным в тюрьме саннина. Первый готов — Да он над нами издевается! — рыкнул Учиха, переместившись к Сасори. Тот лишь неслышно выдохнул, в полной мере соглашаясь со словами розоволосой особы. Орочимару действует осторожно, нападает точечно, действует хитро, не прибегая к чему-то серьезному. Акасуна и сам не понял, когда его и Дейдару разъединили. Неожиданно со спины прилетел сам Минато Намикадзе, отчего кукольнику пришлось переключиться на очень неприятного соперника. Быстрого, агрессивно настроенного, да еще и полу-Джинчурики. Вскоре ему удалось отделаться от настолько серьезной проблемы, да только к моменту его возвращения в нужный бой вся инициатива окончательно ушла к Орочимару. Дейдара обезврежен. Саске схвачен. Рядом стоит беременная девица с душой Итачи Учиха. Лидер нигде не ощущается… Какого черта вообще происходит и с какими испытаниями им предстоит столкнуться далее? Тут взгляды нукенинов невольно поднялись к необычному явлению, возникшему в паре километрах от деревни, за стеной. Огромный водяной купол поверг Итачи в сильнейшее оцепенения, из которого его тут же выдернул слабый писк у самого уха. Глянув на свое плечо, он увидел маленького слизняка, по виду напоминающего призывное животное Цунаде. — Им нужна твоя помощь… — И что я сейчас могу?! — прохрипел Учиха, изумленный таким заявлением. Он ребенка вынашивает, ходить нормально не может, что уж говорить о сражении! Да и младший брат захвачен! Но и Сакура в беду попала Закусив внутреннюю сторону губы, парень в теле девушки панически заметался от одной мысли к другой. Что ему делать? Куда рвануть, кого попросить о помощи?! Зачем ему всё это? Семья? Деревня? Мое будущее! — нашептало сознание решительным голосом. И с ним уже спорить было невозможно. — Прикрой мое отступление, — заявил он, перехватив взгляд кукольника. — Уведи Орочимару, а потом уходи… Это не ваша битва. В ответ Сасори ничего не сказал. Но по его глазам решительным, холодным стало ясно, что спорить он не собирается. Да только и бежать позорно не готов: перед Орочимару у него остался один неоплаченный должок, поэтому сегодня он раз и навсегда вырвет из истории Акацуки это постыдное недоразумение. Как только внимание саннина устремилось к другому, Итачи скрылся за разрушенным зданием. Лавируя меж обломков зданий, перепрыгивая через хладные трупы людей, он старался избегать всех боев. Медлить сейчас нельзя: раз появилась водная тюрьма, а слизень Цунаде сидит у него на плече, то дела у Сакуры совсем плохи. Хоть он и обучил ее всему, что умеет, но она даже и половины не смогла освоить в той мере, которая бы помогла ей против Кисаме Хошикаге. Это не ее противник… Да и не его тоже. Только не в нынешнем состоянии. Кое-как добравшись до главных ворот, чуть не угодив в схватку с Третьим Каге, Итачи оперся рукой о дерево и перевел дыхание. Все-таки сложно быть беременным и шиноби одновременно — не привык он к такой медлительности, неуклюжести. Да и чакры осталось так мало, что он и не уверен, стоит ли вообще лезть в гущу событий. Но Учиха всё же добрался до места, где развернулась иная, совсем неравная битва. — Вы серьезно, Цунаде-сама? — и вскинул взгляд к огромному водному куполу, в центре которого виднелась перевоплощенная форма Кисаме. Получеловек, полуакула, он даже не дрался со своей жертвой… издевался над ней, кружась вокруг безвольно плавающей Сакуры, погружая девушку в кокон из ее же собственной крови, что вытекала из множественных ран на обессиленном теле. Воздуха почти не осталось, как и желания, сил бороться за собственную жизнь… Да и к чему всё это, раз она такая слабая и никчемная? Зачем ребенку мать-неудачница? Об этой девочке обязательно позаботятся, ее защитят… А она, пожалуй, перестанет сопротивляться. Ведь смерть — это тоже выбор. Добровольный. — Я… я ничем не могу помочь ей, — виновато пробормотала Цунаде, опуская глаза на дрожащие руки и вспоминая, прокручивая в голове одно воспоминание. Холодная рука на шее сдавливает так сильно, что кости опасно хрустят и перед глазами всё белеет от недостатка кислорода. Тело не слушается, будто бы оно не хочет бороться, да и зачем, зачем сражаться за жизнь, где она вновь станет одинокой. Нагато ведь погиб… Но в следующий момент Хокаге внезапно очутилась на земле, отброшенная, а на ее месте появилась ученица. Была ли это замена тела или какое Гендзюцу никто из них так и не понял, но самого главного Харуно всё же добилась — наставница осталась невредима. А вот рука Итачи переломилась в нескольких местах, оказавшись зажатой сильными пальцами мечника. — А ты знаешь его лучше других… — почти беззвучный шепот утонул в перепуганном вздохе, когда от тела гения внезапно оторвали правую руку. Шлейф крови потянулся вслед за уплывающим Кисаме, а сама девушка превратилась в обмякшую куклу. Цунаде накрыла рот ладонью и уже хотела наорать на Итачи, чтобы тот не медлил, но тут же поняла, что рядом с Кацуей она одна. Давно уже… Слабоумие и отвага ни к чему хорошему не приводят! Вобрав побольше воздуха, Итачи нырнул в водную ловушку. Вскоре он оказался возле своего тела, окутанного алыми разводами. В нос затянулись острые нотки свинца, отчего парень еще сильнее сжал челюсть. Скулы побелели от напряжения и зеленые глаза подернулись тревогой на грани отчаяния, когда к ним, точно ураган, рвануло антропоморфное существо. Ладонь окуталась зеленым свечением, и гений стал быстро передавать Сакуре оставшуюся у него чакру. Сейчас надежда только на нее. — Очнись! — ослабевший, на грани обморока Итачи ударил по бледному лицу, опускаясь головой на мужское плечо. Главное не отрубиться раньше времени… Они обязательно выберутся, нужно только потерпеть. Сакура, не смей умирать. Ты мне нужна По телу пронеслась обжигающая волна, и девушка распахнула глаза, помутневшие, подернутые усталостью, но не лишенные блеска жизни. Ощутив чье-то присутствие возле себя, она пораженно воззрилась в свои же глаза. Такие добрые, преисполненные надеждой, что и внутри неожиданно вспыхнула воля к победе. Вот теперь у нее точно нет права проиграть — ведь на кону стоит слишком дорогая жизнь. Наш ребенок… Кисаме в мыслях загоготал, когда столкнулся взглядом с пылающим Мангекьё Шаринганом. Зецу же нахмурился и сразу ускорился за мыслью, что этих двоих он сейчас порвет на кусочки. Однако ровно в тот момент, как он оказался на расстоянии удара, когда уже почти вцепился острыми зубами Итачи в ногу, его тело охватило черным пламенем. — Гори в аду, сволочь! Скованный адским огнем, Зецу в ужасе отслоился от Кисаме. Сразу после этого купол пропал, и Сакура не очень удачно спрыгнула на землю, единственной рукой придерживая Итачи. Оказавшись на суше, она из последних сил затушила Аматерасу, а после рухнула, обессиленная. В следующий момент к ним подлетела Цунаде, держа оторванную мужскую руку, и только тогда Кацуя приступила к лечению полудохлого тела. Пока все раны затягивались, мышцы срастались, Сакура не отрываясь смотрела в изумрудного цвета глаза. Смотрела в них и улыбалась, радовалась, что наконец увидела в них что-то теплое и нежное. Это была не привычная Итачи отрешенность, нет. Сейчас он лежал рядом с ней, такой же ослабший, и не скрывал себя настоящего. Уголки губ подрагивали, ломаясь в улыбке настолько слабой, что и списать ее можно на простую судорогу. Но Сакура знала, что это не так. Итачи действительно улыбался ей, глаза его сейчас пылали радостью и облегчением за столь безумное спасение — и за внезапный ответ на все сомнения, что продолжали изводить его до этого момента. Он понял. И Сакура почувствовала это сквозь краткое, но самое трепетное прикосновение к своей щеке. Любовь не умирает. Сакура убедилась в этом, будучи в шаге от смерти. Она перерождается в нечто большее, способное сжечь тебя дотла. И чтобы этого не допустить, необходимо… отпустить? Нет, не сейчас, когда он бросился спасать ее так опрометчиво и глупо. Слёзы скатывались по щекам нескончаемым потоком, но она даже не хотела их сдерживать. Когда это произошло? Их близость может и была ошибкой, но положила она за собой значительные осложнения. И пусть тогда их связывало только перемещение душ, но сейчас… Вдруг на глаза опустилась плотная пелена света. Ни боли, ни страха и тревог она не испытала, лишь абсолютное спокойствие на сердце, в котором теплились такие нежные и хрупкие чувства. Сакура сделала глубокий вдох и неожиданно поняла, что ощущения теперь совсем другие. Ей резко стало тяжелее, в районе живота возникла необычная полнота. Зелёные омуты в панике расширились, оглядывая себя с ног до груди, задержавшись на чуть выпирающем животе. Сакура пришла в ужас. Да, именно ужас, который быстро перетек в непонимание на грани замешательства. Присев на земле, она посмотрела на мир уже своими глазами, которые лишились привычной зоркости. Девушка увидела опешившую наставницу, улыбающегося Кисаме, здорового и полностью невредимого. А после она осторожно глянула на стоявшую к ней спиной фигуру. Величественную, идеально сложенную, но… о чем же он сейчас думает? Какие мысли, чувства переполняют его? Итачи и сам не мог ответить, что именно испытывает в столь оглушительный момент. Возвращение в собственное тело оказалось полной неожиданностью. Чёрные глаза смотрели в одну точку с целым шквалом эмоций, среди которых затесался страх. Чего он боялся? Чего ждал? Своего возвращения Не успела Сакура и пикнуть, как вдруг ее оторвали от земли и сразу прижали к твердой широкой груди, обхватывая за плечи. Ненадолго, но и этого хватило, чтобы ошарашенно округлить глаза и чуть успокоиться. Забыть обо всем на секунду. — Береги… те себя, — Итачи отстранился, взял ее руки в свои и поднес к губам. И даже сам не понял, как вечно суровое лицо озарила мягкая улыбка, даже просьба не бежать теперь за ним, не рваться на передовую: теперь он может защитить их семью. Вздрогнув, Сакура пораженно посмотрела на горячую ладонь, что опустилась на уже ее живот. И отчего-то стало так неловко, что даже будущий отец ощутил, как у него загорелись уши. Он станет отцом. Вот именно ради этой мысли стоило пройти через множество испытаний, чтобы в конце отыскать долгожданное счастье. — Скажи, что вернёшься? — прошептала она осторожно, заглядывая в ониксовые глаза. На фоне взрывов эти омуты переливались, а вскоре веки прикрылись. Девушка не успела сообразить, как на губах отпечатался невесомый поцелуй, через который постарались донести все обещания и просьбы. Моргнув, она поняла, что на поляне осталась наедине с Цунаде, Кацуей и мелкими мурашками, что заносились по каждой клеточке одухотворенного естества. Сакура накрыла рот ладошкой, будто бы так ей удастся сохранить данное обещание, самое ценное, что дорого в этой жизни. Но может, так и было? Она прикрыла глаза и помолилась, чтобы он вернулся живым. Два силуэта материализовались на защитной стене Конохагакуре. Итачи обвел Шаринганом почти разрушенную деревню, незаметно шевеля приращенной рукой. — Зецу? — уточнили сбоку, на что Учиха лишь помотал головой. Кисаме понятливо хмыкнул, в полной мере доверяя вернувшемуся напарнику. Ведь в следующий момент они узрели столь пугающую картину, что души обоих затрепетали в благоговейном ужасе. — Вот теперь у нас точно другие заботы… Неожиданно рядом с оболочкой Десятихвостого появилось синее Сусаноо Мадары. А напротив него — сам Девятихвостый Демон-Лис.To be continued…