Тема (Pain №2) - OST
*настоятельно рекомендую прослушать
Под сандалиями неприятно скрежетали мелкие камушки, поскрипывал песок, залитый кровью тех, кому уже не суждено увидеть утренний рассвет. Ее острые нотки бродили по удушливому воздуху, насквозь пропитанному гремучей смесью запахов, что навевали на мысль об одном. Смерть. Почти разрушенную Коноху залил вечерний свет, последние лучи еще выскальзывали из-за макушек деревьев. Силуэт возродившегося предка Учиха тонул в золотистом свечении. Мадара неторопливо продвигался в глубь, переступая хладные трупы защитников, простых людей. Любой, кто попытался выступить против него, немедля падал замертво. Вечерняя прохлада обдавала разлагающееся лицо мужчины, который шел и ухмылялся, не отрывая взгляда от последних жертв. У южных стен еще пытались подавить нападение своих же Каге, но с каждым часом борьба теряла набранные обороты, а люди переставали тешить себя пустыми надеждами — ведь как им одолеть своих же благодетелей, когда-то призванных сильнейшими шиноби? Мадара остановился посреди разрушенного квартала. В отдалении бушевал призванный Десятихвостый, слепыми атаками уничтожая всё, что попадалось на пути. Мешать ему Учиха не собирался, да и не хотел натравить на себя это безмозглое чудовище. У него своих «забав» хватает. Внезапно местность утонула в непроглядном тумане. Выдохнув от скуки, мужчина поднес пальцы к губам, и в считанные секунды окружающая его местность затопило адским пламенем. Вражеская техника исчезла, а вместе с ней внезапно испарились и его игрушки. Губы изломились в самодовольной ухмылке: они взаправду считают, что в состоянии одолеть его?! — Глупцы… Напитавшаяся чакрой рука пробила землю под ногами. Пальцы ухватились за пепельные волосы, вырывая на свет растерявшегося Какаши. Мужчина поспешно окутал кулак искрящейся молнией и попытался поразить Мадару в самое сердце. Но и тут случилось ожидаемое –грудину он пробил насквозь, да только смысла в этом не было, ведь возрожденного убить уже нельзя. Воспользовавшись техникой замены, Хатаке переместился к Учиха за спину и сразу скрылся за разрушенным зданием. Немного погодя к нему присоединился Обито в теле блондинки, такой же озадаченный, несобранный. Понять его можно: Наруто стала врагом, Нагато пропал, а им в соперники определили сильнейшего в истории шиноби… После Хаширамы. — Нам его не одолеть, — пробормотал Обито, нервно покусывая ноготь указательного пальца. Одежда обоих заметно поистрепалась, оба ранены, но несерьезно, особенно для Джинчурики, которую мгновенно лечит Демон-Лис. Сам биджу хранил молчание, и если вначале он рычал, неистовствовал в желании поквитаться с учиханутым ублюдком, то после серии неудачных нападений он мигом смолк — нельзя позволить сосуду помереть, ведь тогда и он отправится на перерождение… А может из-за поставленных печатей Девятихвостый пропадет уже навсегда. Проверять свои догадки он точно не хотел, поэтому не смел и слова молвить в пользу бездумного нападения: Мадара бессмертен, он бог войны, которому такие слизняки нипочем. Так, мусор, который он спокойно оттолкнет с пинка ноги. — И что ты предлагаешь? — поинтересовался Хатаке, когда осторожно выглянул из их укрытия. Ответа он так и не дождался, поскольку вынужденно ретировался вверх прыжком. На ходу мужчина создал водяной щит, спасший его от волны огня. Обито же отскочил на высокий валун, позволив Девятихвостому окутать его демонической чакрой. Мадара неслышно ухмыльнулся. В следующий момент он с легкостью отбил все выпады Джинчурики, спокойно уходя от ее хвостов и лап из чакры. Последняя атака закончилась для Обито неудачей. Внезапно Мадара схватил его за локоть, выпуская древесные корни из своей руки и под ногами блондинки. Но та почему-то оскалилась, подозрительно, а после вцепилась в своего предка мертвой хваткой. — А вот теперь мы проверим, насколько ты быстро регенерируешь… Шаринган чуть сузился, когда со спины возник ощутимый источник чакры. Оглядевшись, мужчина столкнулся взглядом всё с той же блондинкой, в руке которой вертелась синяя сфера. Вскоре необычная техника разрослась в размерах, насытившись стихией Ветра. Мадара заинтересованно хмыкнул, но лишь немного удивился он увиденным. Земля под ногами Обито вдавилась от возрастающего в руке давления. Когда удерживать Расенсюрикен стало совсем невмоготу, он бросил технику в ненавистного ублюдка. Параллельно с этим Хатаке сформировал молнию, принявшая форму гончей. Вложив в нее как можно больше чакры, он спешно отскочил на безопасное расстояние. Но даже так взрывная волна смогла его настичь. По Конохе прокатился невиданной силы взрыв. Стена, что защищала северную часть деревни, разрушилась до основания. Все здания сравнялись с землей, а созданные Какаши земляные укрытия, призванные его защитить, рассыпались от созданной Обито техникой. Сам же Учиха, отлетев к горе Хокаге, болезненно впечатался в нее. Изо рта хлынула густая кровь, а руку, казалось охватило адским пламенем. «- Ты сдохнуть решил, идиот?! — на задворках помутневшего сознания зарычал разозлившийся Лис, который тут же приступил к залечиванию руки. Оголенные кости стали вновь зарастать мясом, мышцами и сухожилиями, в то время как Учиха сидел на земле и пораженно пялился в одну точку. — Ты на кой черт мою чакру взял?! А если бы я не обрубил тебе каналы, ты бы всю Коноху за раз уничтожил! Крети…» Взбешенный произошедшим, Девятихвостый продолжал читать нотации своему временному сосуду, лечить его и параллельно проклинать. А тот смотрел. Смотрел куда-то в пустоту, где неожиданно возник лучистый образ утраченного покоя. Кожа на окровавленных губах лопнула, когда Учиха попытался улыбнуться. Но он сумел лишь дернуть уголками рта, ведомый красочным видением иной реальности. Там было хорошо, там было то, о чем так жаждет сердце и душа потерянного человека. Свобода. Свобода от страхов и тревог. Свобода от сомнений, ужасов прошлого и неизвестности, что поджидает впереди. Ведь яркое солнце разгонит даже самый плотный мрак… Вдруг по лицу ощутимо ударили. Обито встрепенулся и сразу вскинул взгляд на появившегося Хатаке. К этому моменту рука зажила, а недовольное ворчание в голове притихло. Учиха поднялся с земли, чуть покачиваясь, а после обхватил запястье бывшего сокомандника. Ничего не объясняя, он передал тому лечебную чакру, которая мигом залечила все раны, полученные от взрыва. Треснувшие ребра срослись, внутреннее кровотечение остановилось, и Какаши вдохнул полной грудью, с облегчением. — Посмотри, что ты натворил, — без доли осуждения сказал он, и Обито проследил за взглядом напарника. В считанные секунды его охватило то ли ядовитое злорадство, то ли радость за последствия своего безрассудства. Еще не до конца восстановившийся, Учиха Мадара теперь уворачивался от яростных атак Десятихвостого. Существо, которого задело недавней техникой, пыталось раздавить полусгнившее тело, такое верткое, маленькое, что злость внезапно охватило существо и в следующий момент деревня окончательно погрузилась в бушующий хаос. Орочимару поспешил смотаться, оставив раненого Сасори наблюдать за самым необычным зрелищем в его жизни. Уже на границе Страны Огня он развеял технику нечестивого воскрешения, отчего все призванные Каге отправились в мир иной. Но только не Мадара. Чертыхнувшись, Учиха создал руку Сусаноо, затем схватил Десятихвостого за ногу и с яростью отбросил к южным границам деревни. Гуманоидное тело проехалось по земле, оставляя за собой глубокую борозду, и головой разрушило центральные ворота. Пока оно пыталось подняться на ноги, Мадара создал вокруг себя начальную броню Сусаноо, которая в считанные секунды переросла в полноценного стража. При виде многометрового гиганта, Обито мысленно простонал, а Какаши нервно сглотнул. И как им теперь уничтожить это? «– Лис, я, конечно, ни на что не намекаю, но помочь не желаешь?» Обито спустился в свое подсознание и, разведя руки, пораженно посмотрел на развалившегося биджу. Тот лениво ударил по полу хвостами, разглядел каждый острый ноготок, затем показательно зевнул. И зачем ему надрываться ради этих букашек? — Тебе не надо напоминать, что если умру я… — Мое существование оборвется, — фыркнул Демон, подымаясь на мощные лапы. — Не шантажируй меня, Учиха. А то захвачу это тело и просто сбегу. Аргумент был весомый, но совершенно бесполезный в силу установленной печати. Даже если попытается подчинить себе сосуд, через определенное время всё равно вернется в подсознание. Поэтому и дергаться ради мимолетной свободы не хотелось — ведь на кону стоит полноценное освобождение. Какаши прищурился, закрыл лицо руками и отшатнулся от своего напарника, когда того неожиданно охватил слепящий, яркий свет. Как только режущее свечение пропало, мужчина приоткрыл было глаз, но тут же рухнул на огромную ладонь хвостатого. — О-обито?.. Сам Учиха сейчас оказался в не меньшем удивлении, ведь целый мир увиделся в совершенно ином цвете. Даже Шаринган не способен дать такую палитру красок, зоркость — ощущение того, что ты обрел настоящую свободу. Обито прикрыл глаза, глубоким вдохом насыщая легкие чем-то невообразимым. По жилам заструилось согревающее тепло, но оно было не похоже на чакру. Эта сила казалась легче, воздушнее до мысли, что он обрел возможность прикоснуться к первозданной силе. Несколько раз сжав и разжав кулаки, он довольно оскалился. — Вот теперь можно и повоевать, — с широкой улыбкой посмотрел он на опешившего Хатаке. В следующий момент Девятихвостый сорвался с места, направляясь к Сусаноо Мадары. Его появление отразилось замешательством в глазах возрожденного, который был совсем не готов к подобному раскладу. Спереди его теснил Десятихвостый, а со спины зажал Джинчурики, вошедший в полную гармонию со своим биджу. Но это было даже интереснее, ведь умереть он всё равно не может, а силы свои проверить хочется даже после смерти. Сусаноо за секунду перешло в финальную форму. Взмахом меча Мадара отбросил от себя гуманоидное тело, отчего то пролетело через всю деревню, а после разрушило защитную стену, оказавшись за пределами. Хмыкнув, мужчина уже хотел броситься в наступление на Обито, как вдруг в него влетела бомба хвостатого. Броня Сусаноо разрушилась, и сам возрожденный оказался схвачен огромной лапой. Разъяренный Демон-Лис вместе с сосудом не жалея сил впечатал безвольное тело в землю, затем послал в образовавшуюся воронку множество темных сфер. В воздух взметнулся плотный столб пыли, из которого Обито ушел прыжком вверх. Еще в воздухе он мимолетно посмотрел на Десятихвостого, возле которого неожиданно возникло Сусаноо Итачи. Прислушавшись ко всем ощущениям, Учиха незаметно усмехнулся, даже как-то радостно, облегченно — его бывшая марионетка отводит чудовище от лагеря спасенных жителей. Значит не все погибли… Значит еще есть надежда встретить завтрашнее утро не в унылом одиночестве, а со своими друзьями. Семьей. — Обито, смотри! Неожиданно Какаши вскинул руку, указывая куда-то в сторону горы Хокаге. Последний луч солнца, самый яркий, но отчего-то и пугающий, скользнул по силуэту человека. Горло сдавило от подступивших эмоций, и Обито быстро облизнул пересохшие губы, ощущая, как в груди разрастается нечто бушующее, неистово вопящее. Но было это радостью или страхом перед неизвестностью — на этот вопрос ни один из мужчин так и не смог ответить… Ведь чакра Нагато не появилась. — Мой мальчик… — Мадара в считанные секунды оказался возле ученика, которого уже и не надеялся увидеть. Разрушенная броня вернулась в былое состояние, и мужчина благоговейно посмотрел на могущественное доудзюцу Обито. — Где Нагато? Наруто ответила не сразу. Какое-то время она безразлично осматривала разрушенную до основания деревню, ничего не испытывая, ни о чем не сожалея. И даже сердце не дрогнуло от мысли, что под камнями могут лежать ее знакомые, та же Сакура или Цунаде, Итачи, Саске — все, кто лгал ей и обманывал, красиво говорил о будущем, а сам в это время шептался за спиной, называя чудовищем. Наруто стала им, наперекор каждому. В ней не осталось жалости, сочувствие пропало словно пыль, что улетела за погибшим дядей… Ее отцом. — Умер, — холодным голосом ответила, обнажая клинок катаны. Обито и Какаши насторожились, когда перехватили взгляд разноцветных глаз, пустых, лишенных тех эмоций, которые бы подарили им надежду. Но она, увы, уже пропала: их солнышко лучистое погрязло в пучине тьмы и ненависти. — Вернись за ним и забери Риннеган. Наруто опасно прищурилась. По черному клинку пробежали блики ускользающего солнца, и меньше секунды потребовалось, чтобы к ногам ее упала отрубленная голова. Мадара растерянно хмыкнул, но в следующий момент его душа отправилась обратно в царство Шинигами. Сложив необходимую комбинацию печатей, девушка смахнула с катаны остатки омерзительного присутствия, без которого теперь и дышать стало легче. Но ровно до момента, как в поле зрения ее могущественных глаз появится самая главная ошибка жизни. — Сенсей… Безмолвный шепот, подобно иглам раскаленным, пронзил трепещущее от горя сердце, и сил держаться больше не осталось. Хатаке осел на дрожащих ногах, превратившись в подобие себя прежнего. Лишь бледная тень, которую некогда считали одним из сильнейших шиноби, теперь отчаянно мечтал о смерти. Он долго ждал своей расплаты за содеянное, он жил обманом, лицемерил, глядя в невинные глаза ребенка. Полюбил ее, возвысил в ранг божественных созданий, к которым потянулся словно дикий зверь, не знавший ни тепла, ни нежности, что он хотел найти у сироты. Наруто — смысл его существования… Но сам же он и предал этот смысл. Он смотрит на дрожащие руки и видит кровь, кровь той, над кем измывались, кого избивали и ненавидели. Она жила как собака, большими глазами смотрящая на людей и окровавленными губами нашептывая: почему? За что с ней так жестоки люди? Кого она успела обидеть, чтобы взрослые так издевались над маленькой девочкой? Но все молчали. Молчал Хокаге, молчал Какаши. Молчали все, кто с годами стал для Наруто хорошим знакомым, быть может другом. Они улыбались ей в лицо, заботились как о родной дочурке — и ни один из них не вспоминал о днях, когда все ненавидели Наруто Узумаки, желая смерти этому ребенку. И он когда-то был не исключением. Он также презирал голубоглазое чудовище, повинное в гибели Четвертого и его жены… — Мы так стремились к силе, хотели обезопасить деревню. Мы верили, что это будет лучшим решением: дети — идеальное оружие. Так было всегда, а в случае Наруто нам пришлось пойти на крайние меры. Учиха нахмурился, внимательно вслушиваясь в размеренный, спокойный тембр напарника. А тот продолжал, впервые в жизни слова казались чем-то легким, их было просто отпускать, не врать, не лгать в столь важный час. — Руководство до конца сомневалось в воспитательном плане Джинчурики, ведь она особенная, из нее нельзя было делать бездушное оружие… — Почему? — холодный голос, точно стужа ледяная, заставил мужчин посмотреть на человека, которого всю жизнь готовили к одной единственной и важной миссии: защищать деревню… Но сколько же иронии оказалось в данной установке, которая теперь раздавлена под крупными обломками разрушенных зданий. Конохи больше нет, ее уничтожили, а вместе с этим пропала и миссия, к которой так старательно готовили оружие. — Потому что ты должна была служить именно деревне, а не конкретному человеку, — Какаши мягко произнес, с трудом вставая на ноги. — Методы воспитания оказались чудовищны, но… эффективны. Даже испытав людскую ненависть, ты осталась жизнерадостной, жаждущей получить всеобщее внимание. Ты… любила людей, Наруто. Тихая усмешка сорвалась с потрескавшихся губ нукенина, и девушка убрала катану обратно в ножны. — И я была глупа, Какаши-сан. Этих людей, Вас не за что любить и ценить. Вы хуже зверей, которые заботятся лишь о собственной шкуре, — и медленно перевела взгляд на Обито, отчего тот незаметно поежился. — Но я не испытываю зла и ненависти. Нельзя презирать тех, чей разум замутнен эгоизмом и лицемерием. Люди давно потеряли свою божественность, они стали подобны чудовищам, которых надобно извести. Мой дядя был абсолютно прав: только познав боль, настоящую, мы начинаем ценить нашу жизнь… Но этот мир уже разучился страдать. Поэтому я перекрою реальность, закончу начатое тобой, Обито, — Наруто развела руки в сторону, высоко подняла подбородок, точно пастырь перед заблудшими овечками читает проповедь, уже последнюю. — Но сначала вы пройдете путь очищения… смертью. Инстинкты заголосили об опасности, когда рука владельца Риннегана стала направляться в их сторону. Обито пригнулся, но с места удрать так и не смог — внезапно его руку схватили дрожащими пальцами, заставляя на время позабыть о побеге. — Ты чего творишь, придурок?! — огорошено просипел, когда Какаши неожиданно преградил ему обзор, подходя почти что вплотную. — Я не подниму против нее оружие… Прости, Обито, но не смогу. Представь, что там сейчас стоит Рин. — И что с того?! — сглотнув, Учиха бросил взгляд к своему же телу, попробовал помыслить об услышанном. Не смог. Отчего-то образ Рин отказывался появляться на месте другого человека. И даже сердце не дрогнуло от мысли о любимой женщине. А знание, что он обязан победить Наруто, повергло бывшего Лидера в глубокое смятение. — Это еще ничего не значит! Любимых людей нельзя бросать, особенно если они затерялись во тьме, — Какаши округлил глаза, улавливая в голосе напарника сомнения вкупе со стойкой решимостью. И после глубокого вдоха последнего осталось больше. — Все мы совершаем ошибки, но у каждого есть право всё исправить… Внезапно тело Девятивостого оторвалось от земли и на чудовищной скорости устремилось к горе. Хатаке на долю секунды прикрыл глаза и стойко для себя решил, что так и есть. Прощать себя он не собирается, но и оставить Наруто во тьме он не имеет права. Солнышко должно светить, а не чернеть от ненависти на саму жизнь. — Тогда вместе? — протянул он руку, за которую Учиха сразу ухватился, усмехаясь. — Вместе. Наруто уже почти коснулась покрова биджу, как вдруг тот исчез. Вместе с ослепляющим желтым светом пропали и ее враги. Прислушавшись ко всем звукам, девушка посмотрела к себе под ноги, которые внезапно схватили лапами биджу, пригвоздив к земле. Вытянутая рука стала поглощать демоническую чакру, но в следующий момент Наруто вынужденно применила Шинра Тенсей, разрушая плато, где находилась. Защитив себя несколькими земляными стенами, Какаши снова бросился в атаку на ученицу. Увернулся от брошенного чакроприемника, на ходу выхватил из подсумка дымовую бомбу. Бросил. Как только Наруто оказалась в облаке плотного дыма, мужчина выхватил железную цепь и ловко обмотал ее вокруг тела нукенина. Сам же Учиха, находясь чуть в отдалении, выпустил из женского тела сразу девять лап из чакры, которыми мгновенно сковал их неприятного врага. Наличие Риннегана вынуждало действовать осторожнее, но даже его наличие было не столь серьезной проблемой — за полгода Наруто бы не смогла овладеть им полностью… На что они очень надеются. Не дожидаясь, пока развеется туман, Какаши мысленно попросил у девушки прощение, затем пропустил по цепи мощный электрический импульс. Послышался хлопок. Обито чертыхнулся себе под нос, когда в центре воронки никого не обнаружилось. И где она теперь? Будто в ответ на свой вопрос Учиха оказался оторван от земли. Заметив силуэт собственного тела, что затаился у дерева, он снова прибег к силе Девятихвостого. Но все его попытки пошли прахом, когда он столкнулся взглядом с Мангекьё Шаринганом. В следующее мгновение тело блондинки исчезло в измерении Камуи, а сама девушка медленным шагом направилась к бывшему наставнику. — Скажите, Какаши-сенсей, — из руки выпустили чакроприемник, который тут же наставили на мужчину, остолбеневшего от мысли, что ему придется биться с девочкой своей один на один. Но уже не как наставник и ученица, не как дочь с отцом, теперь они враги. — Вы хотите получить прощение за свои прегрешения? Хотите испытать боль, чтобы наконец очистить душу от прошлого? — Хочу, — и даже думать он не стал. Кунай и дымовые бомбы выпали из рук, и тело двинулось навстречу наказанию. Обито его никогда не простит, будет проклинать еще сильнее, но по-другому он уже не может. Слишком долго ждал, когда ему позволят искупить грехи давно забытых дней. Какаши думал, что забота о сироте поможет ему исправиться, очистит душу от того лицемерия, которым он жил столько лет. Но только сейчас, остановившись перед Наруто, смотря в ее пустые глаза, он видит для себя единственный способ измениться… — Тогда познайте же боль, Какаши-сенсей. Станьте частью нового мира. С последним шагом ткани жилета трещат, нательная рубашка рвется и ледяной металл беспрепятственно проникает в тело мужчины. Тот сдавленно хрипит, но дернуться не смеет даже ощущая давление на быстро бьющееся сердце. По подбородку градом льется кровь, осыпаясь на одежду и образуясь в лужицу под ногами. Приемник проникает глубже, он разрывает нити, что связывают человека с жизнью. И вместе с тем он дарит легкость на душу того, кто получил свое прощение. Улыбка заползает на потрескавшиеся губы. Хатаке рад. Он рад тому, что всё закончилось. Перед глазами замыленными, уже почти не видящими лицо меняет очертания, и видит он теперь не изуродованную маску, а самые любимые глаза и те забавные усики. Трясущиеся пальцы касаются одной полоски на щеке Наруто, проводят рвано, дергаются от мучительных спазмов, которыми мужчину бьет в предсмертные секунды. Жизнь утекает вместе с кровью, но он не останавливается — всё также улыбается и медленно доходит до конца… А после мажет по щеке кровавой линией, безвольно падая коленями на землю. Наруто осторожно придерживает уже погибшего сенсей, лишь вырывая из его груди орудие смерти. Капля крови срывается в образовавшуюся лужицу. И в опустившуюся тишину пробирается тихий шепот: — Я Вас прощаю, Какаши-сенсей. Я Вас прощаю… Силуэт нукенина скрывается, уходя в свое измерение, а тело прощенного всё продолжает стоять на коленях, с опущенной головой, будто бы он вымаливает о прощении, которое и так получил. И лишь на следующее утро все узнают, что умер он с улыбкой на губах, уже навечно застывшей, а также с мыслями о лучшем мире. Быть может только там сироты смогут стать счастливыми?***
Кунай прокручивался на пальце раз за разом, со свистом разрезая безмолвную тишину. Обито сидел, облокотившись о холодный блок, и с нескрываемой печалью разглядывал лицо Нагато, бледное. Увидеть бога неживым, тем самым простаком, каким он был в далеком детстве, казалось чем-то нереальным, сравни звезде, скатившейся по небосводу. Застывшая на окровавленных губах улыбка окутывала труп святой невинностью, присущая небесным существом, и даже аура вокруг погибшего казалась иной, чистой, не оскверненной людскими грехами… Или просто он уже поехал из-за появления Наруто? Вскоре пространство начало искажаться, и кунай немедля обхватили за рукоятку. Обито насторожился, перехватив холодный взгляд двух разноцветных глаз. Но девушка лишь мельком посмотрела на него, в душе мечтая оказаться возле дяди. Пускай и труп, зато по-прежнему родной. — Где Какаши? — сурово вопросил он, на что ответом стал воткнувшийся у головы приемник. Мужчина покосился на металл, с которого тягуче капала остывшая кровь. Слова уже излишне, и так понятно, где теперь находится напарник. — Значит ты еще безумнее, чем я думал. В тишину ворвалось ядовитое фырканье, в котором переплелось так много чувств, эмоций, что Обито и сам уже не понимал, как реагировать на происходящее. Хотелось придушить девчонку, избить, ударить так, чтоб череп раскололся и оттуда вытекла вся грязь, которая осела у нее в груди. Но в то же время он страдал, на сердце было столько боли и отчаяния, что Обито мечтал обнять свою глупышку и мягко нашептать о том, как всё образуется, их жизнь изменится, а будущее перестанет быть таким туманным. Ей нужно лишь принять его поддержку, взять за руку и никогда не отпускать… Ведь судьбы их похожи. — Слышать от тебя такое даже смешно, Обито, — Наруто присела на одно колено возле Нагато и, в последний раз коснувшись холодной щеки, запечатала его тело в один из свитков. — Не ты ли погубил столько человеческих судеб, чтобы просто быть с любимым человеком? Не эгоизм ли это? Поэтому не надо обвинять меня в бесчеловечности, — метнув в Учиха потемневший в недовольстве взгляд, она поднялась на ноги, чему последовал и Обито. — Я лишь продолжаю начатое дядей. — Он бы не одобрил, — отрезал тот и осторожно сделал шаг, готовясь отразить удар. Но ни минутой позже, ни двумя Наруто не напала на него. Не хочет? Или выжидает? Мужчина рыкнул, убирая кунай в подсумок: от него она первых шагов не дождется — лишь оплеуху он отвесит ей, чтоб знала, как перечить взрослым. — Ему уже всё равно. Он мертв… — сорвался тихий вздох, и девушка подняла руки, теперь уже замаранные кровью. Она убила, стала монстром, который погубил невинных жителей, поэтому и ей прощения нельзя давать. Она изменит этот мир, очистит человечество, ну а потом позволит обрубить свое существование… Ведь монстрам не позволено жить среди невинных ангелов. — А скоро и мы последуем за ним. — Пока тебя не было, многое изменилось. Многие стали другими… Мы люди, Наруто. И нам… — Свойственно ошибаться, — безрадостно хмыкнула она, вскинув глаза на подошедшего к ней Обито. — Но эти ошибки ничему не учат, потому что сами люди не хотят меняться. Джинчурики, сироты — эти отбросы общества всегда будут страдать. Обществу наплевать на них. На миг в Камуи воцарилась тишина. Не веря, отказываясь принимать услышанное за данность, Учиха изумленно разглядывал свое лицо — но он ничуть не узнавал того, кем был когда-то. Ни эти шрамы, очистившиеся от ненависти и злобы, ни черные как сама бездна глаза, где когда-то плескалось желание предать этот мир агонии. Он видит себя, вот только и помыслить не способен, что эта оболочка принадлежала ему. — Когда ты стала такой? — осипшим голосом нарушил тишину и сделал тот последний шаг, с которым сердце начинает колотиться всё сильнее и сильнее, а мысли путаться, мешаться так, что и понять, чего он хочет, больше невозможно. Она стоит пред ним, но Обито не видит ничего… не видит ту, в которой так нуждается. — Я тебя не узнаю… — Ты знал глупое наивное дитя, Обито Учиха, — размеренно сказала, заставив мужчину недовольно поморщиться. — Но с того момента она изменилась, повзрослела. Прозрела, увидев истину всего происходящего. — И какова же эта истина? — голубые глаза сузились, и женские губы изломились в злобной ухмылке, сочащейся презрением и глубочайшим нежеланием принимать ее слова за правду. — Расскажи мне, чтобы я хоть понимал, за что умру. Наруто перевела взгляд к тьме, что окружала их со всех сторон. Ответила она не сразу, казалось, подбирает правильный ответ, надеясь вырвать у человека напротив желание погибнуть добровольно. Ведь если он действительно изменился, значит должен понимать, зачем она ступила на темную дорожку, в конце которой всех их ожидает только тьма. Когда она заговорила, когда нашла ответ на заданный вопрос, Учиха незаметно помотал головой. Ужасно. Он слышит собственный голос, но мысли в нем принадлежат далеко не Наруто. Зецу? Мадара? Без разницы — она ошибается, идет не тем путем, каким должна. Наруто говорит о высшей цели, перерождении и чистых сердцах, а Обито лишь думает о том, как бы посильнее ударить по лицу. В какое место зарядить, дабы глупое дитя случайно закусило свой язык и перестало пороть всякую чушь. Как она вообще могла дойти до такого, как поверила словам Зецу? Рыкнув, Обито схватил Наруто за грудки и притянул к себе настолько близко эту морду страшную, что кончики носов соприкоснулись и взгляды их холодные, колючие столкнулись. — А теперь послушай меня, дура, — гневно процедил сквозь зубы. — Всё это — брехня, которую тебе подсунули враги. Отец и мать любили тебя. Какаши любил. А деревня, которую ты уничтожила, каждый день интересовалась, вернулась ли Наруто Узумаки. Мы все переживали за тебя. Я себе места не находил, волновался за свое чучело… — и слабо улыбнулся, еще лелея мысль о том, что эта девушка неокончательно потеряна для мира… Что он еще способен образумить солнышко свое. — Почему, Наруто? Почему ты стала такой?! В тебе же столько добра, столько любви к этому миру. Куда подевалась девчонка, которая мне нужна?! Внезапно Риннеган полыхнул лютой злостью, и второй глаз заплыл горящей яростью. — Ее больше нет! — отчаянно крикнула, отмахиваясь от ненавистных рук. — Нет, понимаешь! Хватит уже лгать, Учиха! Тебе всегда была нужна твоя Рин! А я… Но высказать свою обиду Наруто не успела. Внезапно Учиха ударил ее в лицо, затем кулак, окутанный демонической чакрой, пришелся прямиком под дых. Как только тело отшатнулось от него, сам нукенин нанес последний выпад, заставив глупую девчонку рухнуть коленями на блок. Отросшие когти вцепились в короткие волосы брюнета, и Обито заорал в подернутое растерянностью лицо, надрывая связки, садня свое горло отчаянными просьбами увидеть, понять наконец, насколько же сильно она ошибалась. У Наруто есть люди, которые дорожат ею. Она никогда не была одна. И теперь уж точно не останется ненужной. — Да к черту Рин! Я всё это время думал лишь о тебе! Мне не хватает тебя… не хватает наших ссор… — неожиданно Учиха рухнул перед девушкой, обхватывая ее уродливое лицо своими мягкими ладошками. — Вернись, прошу. Не оставляй меня, я больше не хочу жить в одиночестве… Уж лучше сразу смерть… Глаза расширились в неверии, и даже сердце затаилось перед услышанным… Увиденным в глазах, казалось бы, чужого человека. Но Обито сейчас другой. Он будто породнился с ней душой, его улыбка уподобилась тому свету, о котором она так мечтала, блуждая во тьме. И взгляд его пронзительный, до боли нежный стал равноценен сильному удару в сердце. Вдруг с глаз сошла вся пелена и злость пропала, оставив только веру в эти долгожданные слова. — Нужна? — почти беззвучно нашептала и тут же оказалась притянута к груди, такими трепетными, но самыми нерушимыми объятиями. Улыбка затерялась в изгибе шеи, глаза прикрылись, и Обито на выдохе ответил: — Всегда. По изодранному жилету покатились горячие слезы, что осыпались из разноцветных глаз. Наруто отчаянно вцепилась в собственное тело, зажмурилась до белых зайчиков и громко зарыдала. От мысли, что она убийца, что ошибалась всё это время, считала свою семью врагами — повелась на чужие речи, возненавидев тех, кто желал ей только счастья. Она рыдала и мысленно перебивалась просьбами убить ее. Но тут же улыбалась, когда из тьмы ей улыбался Обито. Он машет, зазывает за собой. Наруто медлит… А потом идет, когда из непроглядной тьмы выходят все, кого она убила — и кто любил ее всегда. Там были мама с папой, там улыбался сенсей. Нагато обнимал свою жену. Старик Теучи зазывал ее на рамен, а Сакура с Итачи были счастливы, держа за руки маленьких детей. Из тьмы к ней вышло множество людей, но самым ярким оказался он… «– Вот и настал конец…» Наруто мягко отстранилась от мужчины и грустно улыбнулась, когда взглянула в два разноцветных глаза. Действительно закончилось, но какими жертвами они смогли вернуться в свои тела. Уж лучше умереть, чем жить со знанием, каким чудовищем она стала. — Мы сейчас вернемся, — улыбнувшись уголками губ, Учиха ласково провел по алому разводу, тянувшемуся по забавным усикам Наруто. Вздохнул. Какаши не заслуживал смерти, не такой жестокой, принесенной рукой ученицы. — И только попробуй убежать. Наруто в ответ лишь кивнула и за неимением иного выхода взяла мужчину за руку. Тот незаметно выдохнул, поежился от непривычных ощущений. И даже Шаринган не с первого раза сумел активировать — отвык уже, придется заново учиться быть мужчиной. Но мы обязательно поможем друг другу Перехватив робеющий взгляд голубых глаз, Учиха посильнее сжал ее пальчики и в считанные секунды перенес их обратно в разрушенную деревню. Как только ноги обоих оказались на твердой поверхности, Наруто заметно напряглась. Глаза расширились от ужаса, и на плечи, казалось, обрушилось всё зло, вся боль, что она причинила другим. Какаши-сенсей мертв. И погиб он от ее руки… — Ты куда? — Обито порвался было догнать убежавшую девушку, но та помахала рукой, не смотря на него: — П… прости, мне нужно… Проносившиеся мимо деревья сливались в слепое пятно, лицо хлестали ветки колючие, истязая кожу царапинами, рваными, глубокими. Колени подкашивались. Наруто бежала, падала и снова поднималась, хватаясь за стволы деревьев, воздух, которого в груди так не хватало. Она давилась горечью от понимания, каким же монстром стала, хрипела в попытке закричать. Но не могла — в груди перетянуло всё колючей проволокой, которая душила, убивала в ней надежду и мечту увидеть утренний рассвет с любимым человеком. С каждым шагом она сгорала в собственном отчаянии. Когда лесная чаща оказалась позади, а спереди Наруто увидала пропасть, она решила не замедляться — один шаг, и всё закончится. Нога сорвалась с выступа, но смерть к ней так и не пришла. Внезапно кто-то обхватил ее вокруг талии и мягко утянул обратно, на землю. Оглянувшись, девушка не нашлась что и сказать. Не этого человека она ожидала сейчас увидеть. — Здравствуй, Наруто Узумаки, — улыбчиво сказали, опуская самоубийцу на ноги и настойчиво отталкивая подальше от пропасти. Блондинка отшатнулась и пораженно осмотрела мужчину в простом черном кимоно, поверх которого было накинуто такого же цвета хаори. На носу всё те же круглые очки, и волосы на голове непослушные, короткие. Но что-то в нем поменялось. Взгляд стал осознаннее, лишенный былого блеска? — Кото-сан?.. Бывший психиатр Конохи сложил руки перед собой и радушно улыбнулся. — Хорошо ты деревню потрепала. Я и не рассчитывал на такой расклад… Даже Риннеган смогла пробудить. Оно того стоило? — Откуда… — и тут же замолчала, в подозрении прищуривая голубые глаза. — Знаю? — флегматично переспросил, затем незлобно усмехнулся. — Мне многое известно. И о вашем перемещении душ, и об истинных планах Зецу… — Наруто дернулась, когда ей в руки неожиданно прилетел свиток. В свете полной луны сверкнул немыслимой красоты пергамент, украшенный золочеными символами, рубиновыми и зелеными камнями. И довольно увесистый на ощупь. — Он пытался сбежать, и я решил, что вы захотите его наказать. Мне как-то претит мысль о возвращении Кагуи. Уж слишком от нее много проблем. Этот свиток желательно выбросить в измерении Камуи, там его точно никто не найдет… И проблем сразу станет меньше. Всё еще пораженная услышанным, Наруто убрала свиток, затем посмотрел на мужчину со смесью непонимания, подозрения и замешательства. — Кто Вы, даттебайо? — Это так важно? — хмыкнул он, разводя кисти рук в стороны. — Тебя действительно волнует вопрос «кто я?». Или ты хочешь спросить… — вытянул палец вверх, — «как я могу всё исправить?». На короткий миг в голубых глазах вспыхнула надежда, глупая, бессмысленная, и уже в следующий момент на женском лице отпечаталась мина скепсиса. — Невозможно. Силы Риннегана Обито и его чакры не хватит, чтобы возродить погибших, а время вспять никто не умеет обращать. — Кто сказал? — загадочно ухмыльнувшись, Кото вытянул руку вверх. Не прошло и секунды, как на кончики пальцев приземлилась ночная бабочка. Мужчина вытянул ладонь вперед, демонстрируя Наруто немыслимой красоты насекомое. Улыбнулся. А затем неожиданно для той с хрустом раздавил прекрасное создание, превращая его в пыль. — Жизнь и смерть — понятия относительные. А время… Существует ли оно вообще? Если и да, то кто стоит выше него? Кому подвластно само мироздание? Наруто уже хотела ответить, как вдруг шокированный взгляд упал на раскрывшуюся мужскую ладонь, где сидела всё та же бабочка — живая, невредимая. И по-прежнему красивая. «– Да быть не может! Это шутка, что ли?!» — в голове пронесся пораженный голос Демона-Лиса, когда насекомое взлетело как ни в чем не бывало. Наруто же оставалось лишь наблюдать за необычным явлением. — Кто Вы? — отойдя от удивления, она наконец спросила. Кото прикрыл глаза и тягостно вздохнул. — И опять ты задаешь не те вопросы, — еле слышимо прошептал, но затем гордо расправил плечи, принимая абсолютно серьезный вид. — Но я всё же представлюсь. Бог жизни и смерти, Идзанаги. Приятно познакомиться, Наруто Узумаки, — короткий поклон, и сразу продолжил ровным, спокойным тембром. Пропуская мимо глаз и ушей искренний шок, который так внезапно охватил и Джинчурики, и ее биджу. Оба остолбенели от услышанного. — Отвечая на второй твой вопрос, скажу: не в моих правилах вмешиваться в людские дела, но твой случай меня позабавил. Твоя… душа особенная. Предлагаю заключить контракт: я помогу всё исправить, а ты… отдашь свою душу. Плата не столь значительная за жизни людей, как думаешь? Тут Наруто отмахнулась от мимолетного потрясения. Слова о спасении, возможности всё исправить заставили ее задуматься, действительно ли этот человек… может? Вдруг он лжет, обманом пытается ее натолкнуть на очередное зверство? Она думала об этом, однако потом поняла, что человек напротив не умеет врать. На каком-то подсознательном уровне его мягкая улыбка отзывалась мелкими мурашками, чем-то родным, что ли. И даже Девятихвостый не посмел возразить на этот счет — ведь самому создателю запрещено перечить… — Я… согласна. С тихим вздохом девушка подошла к странному дядьке из больницы, посмотрела тому в глаза, с надеждой. Затем прикрыла веки. Она готова пойти на этот шаг ради Какаши, ради Нагато — ради спасения души своей. Прости меня, Обито. Я не исполню данное тебе обещание… — Иполнишь, — вдруг прошептал мужчина и неожиданно для девушки проник рукой в ее живот. Наруто вздрогнула, метнув огорошенный взгляд на странное свечение, что выходило из нее. Вначале синее, которое перетекло в одну мужскую руку, а после и второе, но только оранжевое. В следующий момент блондинка пораженно хлопала глазами, разглядывая свою душу и душу Девятихвостого, по размерам не превышавшего небольшую собаку. Последний пребывал в не меньшем шоке, удивлении, когда внезапно оказался на свободе. Спустя несколько секунд его бледное тело обрело массу, очертания, и биджу сразу подскочил к своему благодетелю, благодарно облепляя хвостами, ластясь к тому, что было самым первым — до человека, чакры. Жизни и смерти. — Тебе дарован шанс прожить оставшиеся годы так, как ты этого хотела, — Идзанаги величественно молвил, щелчком пальцев растворяя душу девушки. — Ты больше не Джинчурики, но и не… — Человек. Наруто неслышно выдохнула, разглядывая пальцы на руках, водя поникшим взглядом по собственному телу и в непривычных чувствах прикасаясь к волосам, покрытым кровью, грязью. Вроде и она, вот только ощущений больше нет привычных… В груди возникла пустота. — Считай это даром, Наруто Узумаки, — продолжил мужчина, когда поймал поникший женский взгляд. — Ведь ты должна была умереть еще в момент взрыва. (1) Но твое желание жить оказалось сильнее самой судьбы. Ты помогла многим людям, остановила трагедию, которая надвигалась на ваш мир. Но пора остановиться… — рука опустилась на плечо и сильно сжала, даруя девушке столь необходимый покой. — Твой путь окончен… Моргнув, блондинка посмотрела на горизонт, подернутый слабым свечением. А вот и рассвет близится. Но что ее будет ждать по возвращении назад? И стоит ли идти обратно, если есть дорога дальше… в никуда? (1) Когда души перемешались.