Общага

Чанбин с детства был научен давать всему цену. Он точно знал, что все в мире продается и что все в мире чего-то стоит. Как зарабатываются деньги в его семье он, правда, не знал, но его это никогда и не интересовало, потому что недостатка или проблем с ними у него никогда не было ни в школе, ни когда он решил переехать в более крупный город Кореи для продолжения обучения в Университете. Чанбин хорошо считал, хорошо приценивался и отлично торговался. Свою цену он тоже отлично осознавал - он буквально был бесценен, и эта мысль развязывала ему руки во многих случаях. Но в случае с Сынмином все, почему-то, шло наперекосяк, и как это бывает в сопливых подростковых милодраммах, купить этого парня оказалось невозможным. Кажется, ему тоже хватало наглости набивать себе цену и быть бесценным. В первый раз Чанбин увидел его на спортивной площадке, где тот занимался со всем своим вторым курсом, очень неоднозначно растягиваясь и выгибаясь. Выглядит он, простите, шикарно, и Бин просто затормозил, пробегая мимо, рассматривая парня. Спортивные шорты парня отлично обтягивали его упругую задницу, а майка при наклонах задиралась вверх, оголяя прорисовывающиеся кубики пресса. Чанбин просто поймал себя на мысли о том, что хочет именно эту игрушку сегодня ночью. А “Игрушка” поймала себя на мысли о том, что никогда и ни за что так просто не уступит заносчивому перваку, который так откровенно на нее пялится, даже не стесняясь. - Нужно законом запретить психологам быть такими красивыми. - Бин, не стесняясь, опускается за стол к Сынмину и еще парочке старшекурсников, абсолютно не волнуясь о том, как его примут. Всегда принимают хорошо. Встречают по одежке, а на нем сейчас свитер от Лора Пиана и джинсы от Gucci, от чего Джисон, сидящий рядом с Мином, щурится и стреляет глазками, заинтересованно рассматривая подсевшего. - Нужно запретить актерам быть такими дебилами. - Хван безэмоционально смотрит на Чанбина, закатывая глаза, явно заходсь в осуждении. Странно слышать такое от человека, который учится с тобой в одной группе, но, видимо, парня и правда волнует то, как в целом выглядит его окружение. Чанбина не волнует, он в актерское пошел просто потому что знает, что без ролей не останется, у него и знакомые режиссеры есть, и парочка известных дорамщиков. Ему, в отличии от Хвана, даже пытаться не надо тянуть из себя жилы и учиться. Он пришел в универ за корочкой. А конкретно сюда пришел за Сынмином. - Я тебя знаю. - Джисон клонится вперед, продолжая всматриваться в парня, засовывая в рот кусочек шоколадки. - Единственный первак, про которого я знаю, и ты не живешь в общаге. А еще у тебя хуева туча бабла. - Да. - Чанбин с улыбкой кивает, глядя на Сынмина, спокойно отвечающего на его взгляд своим. У него на столько много денег, что про это действительно обычно и разговаривают с ним при знакомстве, и такая ситуация для него настолько обыденна, что он как рыба в воде плескается. - А я не продаюсь. - Мин, наконец, отвечает, чуть отодвигая от себя поднос с едой. - Предпочитаю не связываться с заносчивыми мальчиками, которые думают, что все что угодно можно купить. - Просто назови цену, и я докажу, что это возможно. - Бин чуть хмурится, а парень на это только смеется. - Цена - твои слезы. - Парень поднимается из-за стола, перешагивая через скамейку и бросая уже через плечо, - мне будет интересно посмотреть, как ты выдавливаешь из себя капли золота. Чанбин в миг жалеет о том, что в его голове вообще появилась идея о том, чтобы связаться с чертовым психологом. Но сдать назад он уже не может, просто потому что не приучен к такому, просто потому что: ОН, Чанбин, и уступить какому-то сташекурснику с клевой задницей? Пфф. Но и плакать парень тоже не собирается. Странно вообще звучит такое предложение от Сынмина, которого Бин лучше сам до слез доведет, чем сам расплачется. - Он не всегда такой злой. - Джисон надувает губки, отводя взгляд в сторону уже после того, как Сынмин уходит, и Хван на это только недовольно фыркает, осуждающе глядя и на Соню и на Бина. - Просто сегодня он не тупой. - Брюнет откидывает черную челку рукой, так же поднимаясь из-за стола, унося с собой поднос. - Он, вообще-то, никогда не тупой. У тебя нет шансов. Оставаться наедине с Джисоном надолго не хочется, просто потому что Чанбин пока не готов топить свое недовольство и неудовлетворенность в ком попало, и Бин уходит, первый раз за послледние лет пять не получая того, чего хочет. Знакомство официально считается провальным, но цель на первый семестр первого курса тут же отлично проясняется и раскладывается на задачи. Первая: Любым возможным и невозможным способом воздерживаться от плача до того момента, пока парень не согласиться с ним хотя бы поцеловаться. Вторая: Любым способом заставить его целоваться с собой. Третья: Не сойти с ума, просто представляя, что что-то может пойти не так, как задумывалось. - Очень интересная парочка из вас получится. - Хван смотрит на Сынмина, максимально заинтересованного в Бине, и вздыхает. - Он никогда не сдастся, ты никогда не уступишь ему первым. - Это интересный опыт. - Мин чуть дергает уголками губ, - вокруг меня столько людей, и мне очень нравится копаться у них в головах, перебирать их мысли… - Не копайся во мне. - Хван хмурится, поправляя рукава рубашки, и делая такой настойчивый тон, будто он и правда в силах это запретить. Сынмин на это только кивает. Иногда он даже не замечает, как отвлекаясь от всего остального просто начинает считывать людей, пытаясь зарыться в их проблемы. Ему иногда интересно, иногда нет, но вот в случае с Чанбином… Таких проблем он еще никогда не видел, хотя уже отлично представлял, что и к чему в итоге придет и как этот пазл сложится. Но просто отбросить этот пазл он не мог. Бин мелькал на всех крупных вечеринках, на всех институтских мероприятиях и везде, где вообще появлялся Сынмин. Соревнования по волейболу? Отлично. Поход в кино со старшекурсниками? Великолепно. Просто остаться наедине с парнем, убирая спортивный зал? Бесценно. - Ты, наверное, впервые в руках держишь швабру? - Сынмин игриво протирает пол рядом с Чанбином, почти попадая грязной водой на его белые кроссовки. Парень сжимает зубы, пропуская претензию сквозь себя, но не выпуская ее изо рта. - Что тебе за это будет, м? Зачем ты остался? Мин делает вид, будто и правда не помнит разговора в столовой, будто Джисон и Хван не перешептываются об этом в очередной ланч, будто у парня и правда совсем нет никаких планов на Чанбина. Чанбин охотно в это верит, потому что тот день был достаточно неловким для его жизни. Он спокойно пожимает плечами, стараясь как можно проффесиональнее возюкать шваброй по полу. Сынмин, вообще-то, угадывает, и парень правда не знает, как точно нужно пользоваться этим странным орудием пыток. Мина это только умиляет, и он любезно соглашается помочь, протирая весь пол за Бина. А потом любезно соглашается на поход в соседнюю кофешку, потому что Чанбин хочет угостить его кофе за помощь. Они мило разговаривают обо всякой ерунде, и Чанбин даже почти не кичится своими деньгами, только при заказе довольно оповещая, что Сынмин может выбрать все, что захочет, включая и выкуп кофешки в целом. Шутка звучит даже мило, и Мин на секунду сомневается в правильности своих мыслей, но потом он видит Чанбина в универе, в ядреном, блестящем свитере Gucci с уродливым котом на груди, который явно мог надеть либо полный кретин, либо ужасно богатый подросток. Сынмину до коликов в желудке интересно, как парень пришел к такой жизни, и какие комплексы развиты у него наиболее сильно. Он пишит курсовую на тему “Комплексы из-за внешности”, с ужасом осознает, что у Чанбина их быть не может. Он объективно красивый, со всех сторон, куда не глянь, даже в дебильном свитере-мечте эпилептика. Бин опять зовет его на свидание, кажется, оба парня называют это так, и Сынмин опять соглашается, пытаясь поговорить с парнем про прошлую, школу и родителей. Тот пытливо смотрит ему в глаза и заявляет, что не расскажет ничего, пока тот его не поцелует. Такого даже Сынмин не предугадывает, вытягивая губы трубочкой и чуть посмеиваясь. - Я так ни разу и не увидел, как ты плачешь. - Минни склоняет голову в сторону, и Бина холодной волной пробирает мандраж, потому что старые темы совсем никак не забыты. - Вот увижу, и сразу же поцелую. Чанбин не плачет только потому что это слишком для простого, неинтересного, глупого Сынмина, и он свято пытается в это верить и даже убедить себя в этом. Выходит откровенно хреново. Он стоит в своей комнате перед огромным зеркалом, вглядываясь в мокрые глаза, и вытирает соленые дорожки с щек. Он, вообще-то, не верит в свою привлекательность, и в то, что он может быть красивым, когда плачет. - Странные у тебя фетиши. - Чанбин вздыхает, стараясь не показывать разочарования и злости, пытаясь показаться парню таким милым, каким он только может себе позволить. - У меня отличные родители, а по школе я даже немного скучаю. - Врет Чанбин, заметно бегая глазами вокруг себя, и Сынмин чуть ухмыляется. - И вообще у меня все отлично, и поцелуй мне твой совершенно не нужен. - Ну да. - Сынмин кивает, чуть задевая теплой ладонью ладонь Чанбина, тут же отстраняясь. Дразнится, зараза, лучше Джисона справляется, если бы только Чанбин знал, с кем связывается, он бы тысячу раз передумал. Дни летят так быстро, а никакого заметного продвижения в отношениях у парней нет. Они вообще странные: Недо_друзья, недо_пара, недо_совсем_не_близкие. От каждого вопроса Мина по спине мурашки пробегают и даже ответить иногда хочется, чтобы просто услышать ответ, но Чанбин не отвечает. Будто каждый раз при встрече с Сынмином он приходит на прием к психологу просто посмотреть. Так, собственно, оно вообще то и есть: смотреть но не трогать, как в музее, честное слово. Смотреть, не трогать, еще и пытаться вести себя более менее сносно, чтобы парня не спугнуть. А Сынмина это и отпугивает. Бин такой ненастоящий, что хочется его ударить за это. Врет неумело, всем телом выдавая то откровенную ложь, то показывая правду, которую хотелось бы скрыть. Одно его “я заплачУ” более менее искреннее, и то, говорит он это без особой своей Чанбиновской эстетики. Не то что при других, когда в универе Сынмин просто мимо проходит и никак в его жизни не участвует. Обоих крыть начинает уже на второй месяц такого общения: Бин просто не получает того, чего хочет, а желание разгорается все сильнее, а Сынмин… Что-то непонятное чувствует, и ни на кого другого больше переключиться полностью не может, хотя и хочется до безумия. Парень такой никакой, эксперемент провален, Сынмин разочаровывается в себе же. А потом приходит осознание, что это не чувство разочарования, а влюбленность так ощущается, и совсем плохо становится. Ну ладно Чанбин, но Мин то куда?! Как только Бин более менее осваивается в компании Сынмина и привыкает к парню, лжи в движениях и фразах становится меньше, да и сдерживать себя парень перестает, и у Мина от этого голова идет кругом, потому что - ну вот он, его, странный самовлюбленный гордый скрытный Бин, и больше из ситуации ничего не выжмешь. Смотри, но не трогай, как в музее. Со явно не чувствует к Сынмину ничего серьезного, скорее, игровой азарт, интерес ради интереса и просто желание победить парня и вернуть все на круги своя. Сынмин понимает, что все плохо, когда на очередном не_свидании падает головой на плечо Бина, и, вместо того чтобы как обычно игриво отстраниться, задерживается, медленно втягивая запах дорогого парфюма. Бин гладит его по волосам, и парню тошно от этого становится, потому что руки у Бина такие же холодные, как и намерения в сторону старшекурсника. - Ненавижу тебя! - Чанбин возвращается домой с прогулки, падает на колени перед огромным зеркалом в прихожей и смотрит, как по раскрасневшимся от холода щекам текут слезы, в очередной раз из-за Сынмина, о которых он в очередной раз не узнает. Все это становится странной трагикомедией для Бина почти сразу, потому что он никак не может себя заставить ненавидеть парня за то, что он (не)делает с ним ничего. Он даже сейчас, сидя на полу, плачет, потому что из-за глупого желания Мина не остается никаких шансов. Они слишком сблизились, заигрались, и Бин тотально проигрывает с большим разрывом: надо было все прекращать, пока мысли о Сынмине в голове не превратились в кровавую мясорубку из чувств привязанности, влюбленности и боли из-за недоступности. - Ненавижу тебя. - Бин стерает слезы цветастым рукавом очередного дорогого бомбера и обращается к себе. Всегда только к себе, Мина он ненавидеть не может. А Сынмин только больше, будто, старается, чтобы Чанбин действительно сделся, трогает его чаще и смотрит по-другому, не как все. И Чанбин такого, все-таки, не выдерживает. - Мы так давно вместе, а ты так и не познакомил меня со своими родителями! - Сынмин пьяный, за дверью спальни гремит оглушающая музыка, а Со сидит на кровати рядом с парнем, смотря на него огромными пустыми глазами, громко роняя на пол бутылку от чего-то совсем крепкого. “Вместе” - это в смысле “играемся, что мы вместе, чтобы все вокруг думали, что мы - конченные дебилы”, думает Чанбин. “Вместе” - это всмысле, ни разу не целовались за два месяца, всмысле, “я буду держать тебя за руку только чтобы вывести на истерику”, всмысле “я тебя не люблю, но как ученый за крыской понаблюдаю, как ты будешь подыхать от моего же яда”. - Ты что, совсем идиот? - Голос Бина непривычно дрожит, и он даже не может попытаться как-то это исправить. В горле просто ком, который никак не убрать, не выплюнуть, не проглотить, и он неприятно дребезжит внутри от каждой буковки. - Ты до самоубийства меня хочешь довести?! - Парень подскакивает со своей кровати, качаясь и утыкаясь спиной в препятствие - зеркало шкафа-купе, стоящее прямо за ним. - Бинни… - Мин пытается подняться следом, но парень вытягивает руку перед собой, явно стараясь как можно больше отстраниться от Сынмина. Наверное, если бы не вечеринка за пределами спальни, устроенная Чанбином по поводу того, что он классненький и может себе это позволить, потому что живет не в общаге, все бы соседи услышали его крик. - Хватит со мной так разговаривать! Хватит на меня так смотреть! Хватит давать мне эти обрывки надежы, блять! - Парень краснеет, кричит не в себя и прикрывает рот рукой, как будто сам же стараясь себя приглушить. - Ты думаешь, я до встречи с тобой себя жалким не чувствовал?! - Почему? - Мин смотрит на парня спокойным взглядом, и Бин опять чувствует себя на приеме у психолога. Как в свои тринадцать, четырнадцать, пятнадцать… Бин никогда не поднимает эту тему, никогда не рассказывает никому о опыте с мозгоправами и никогда не уточняет, почему ведет себя так как ведет. Никогда, но сейчас безумно хочется, потому что Сынмин, мать его, превосходный психолог, просто вынуждает одним своим непоколебимым взглядом. - Да потому что так и есть! - Бин падает духом, оседает на пол, тихо молчит с минуту, ожидая чего угодно, но Мин не отвечает. Поднимается, садиться рядом, сжимает руку Чанбина в своей и ждет, глазами умоляя “Расскажи”. Легко ему так смотреть, выпрашивать, он то, по сути, своего сейчас добился. - Мне с самого детства твердили это все вокруг, выплевывая в лицо при каждом удобном случае. “У тебя есть только деньги”. - Чанбин притягивает к носу колени, утыкается в холодную кожу и моргает, долго, стараясь загнать подступившие слезы назад. - Каждый в школе считал своим долгом сказать мне про то, какой я разбалованный и мерзкий хотя бы раз в день. И когда я действительно стал таким, просто чтобы отвечать… Да к черту. - Чанбин прикрывает глаза, но по щекам уже текут большие капли слезок, - ничего не изменилось, я просто понял, что так же, как я отталкиваю деньгами, я могу и привлекать к себе продажных шлюх. Покупать друзей. Все продается. - Бин хлюпает носом, - и мое спокойствие. Даже те, кто хотел меня задеть, как оказалось, просто хотели денег. - Я не продаюсь. - Сынмин качает головой, обхватывая острый подбородок Чанбина рукой, поворачивая к себе и вытирая ему слезы, а затем мягко прислоняя свои губы к его. Парню этот поцелуй сейчас жизненно необходим, он бухает коленом об пол, разворачиваясь к Мину, обнимает его за плечи и углубляет поцелуй, пальцами сжимая его майку. - Мои слезы. - Бин смотрит в глаза парню, который поглаживает его по загривку, зарываясь пятерней в волосы. - Это не цена. Не думай так. - Сынмин долго всматривается в заплаканные красные глаза Бина, которые все никак не могут остановиться в одной точке, пьяно мотаясь зрачками из стороны в сторону. - Хочу знать человека, в которого влюбился. И почему этот человек такой, какой он есть. - Жалкий? - Перестань. - Я бы все-равно не познакомил тебя со своими родителями. - Бин плюхается задницей на старое место, на этот раз сам сжимая руку парня своей. Ну, он сам спросил. Сам довел. Понеслась пизда по кочкам, как говориться. Высказаться Чанбину хочется не только потому что он никому из знакомых бесплатно это не рассказывал, но и потому что Джек мать его Дэниэлс бьет ему в голову слишком сильно. - Они слишком заняты, всегда, чтобы не случилось. Чтобы со мной не случилось. Мне нужно договариваться о встрече заранее, как будто они не мои родители, а главные директора в фирме, в которой я работаю. - Тебе одиноко? - Я привык. - Чанбин в очередной раз хлюпает носом. - Мои проблемы не стоят того, чтобы на них тратили время. Мои проблемы вообще ничего не стоят. Ты и сам сейчас думаешь, что я просто богатый нытик, не более. - Не правда. - Мин странно усмехается, вызывая непонимающий взгляд парня - если бы ты был нытиком, ты бы расплакался гораздо раньше, но ты держался чертовых два месяца. - Чем быстрее ты расплачешься у психолога, тем быстрее тебя отпустят. - парень прикусывает нижнюю губу, покачивая головой в такт музыки из-за двери. - А я не хотел, чтобы ты отпускал наше общение. Странно, но Чанбин не чувствует себя проигравшим, даже вот так, откровенно сдавшись первым. Слезы все еще стекают по щекам к подбородку, но внутри грудины ничего не ноет и не болит, и от ощущения легкости очень непривычно, потому что последнии недели он не чувствовал его вообще. В отличии от Чанбина, который не совсем понимает, что вообще происходит, Сынмин все понимает. И то, почему парень так долго терпел, и то, почему он такой, и то, почему они с ним полные дебилы оба. Ну, зато никакой неопределенности и уж тем более безответной любви теперь между ними нет. Только неловкость за вытрепанные друг другу нервы, странные взгляды в полутьме и долгий поцелуй, вырывающий из настоящего вообще. А Сынмин любит настоящее. Любит копаться в нем, разделять на маленькие мили-секунды и смаковать то, что происходит, несмотря на то, что это может быть чем-то плохим. Он готов отказаться от настоящего только ради прошлого и ради Чанбина, танцующего с ним танец языком при поцелуях. В прошлом он любит копаться даже сильнее, чем в настоящем, а в прошлом Чанбина и подавно. Он вспоминает, подмечает и отмечает каждую детальку, объясняет каждый случившийся момент и поражает Чанбина своей заинтересованностью. “Знал бы - точно с психологом не связался бы” не устает повторять парень, заканчивая очередной диалог с парнем. Теперь уже со своим парнем. Но, надо отдать ему должное, Сынмин и правда понимает, что и когда надо сказать, чтобы чуть подразгрузить жизнь. Да и вообще, Сынмин любит разгружать жизнь именно разговорами, уточнениями и высказываниями. Он с Чанбином говорит обо всем, что его волнует, и о том, что волнует Чанбина, они тоже говорят, объединяя все это в одну открытую понятную беседу. Жизнь проще, когда ты говоришь “Мне больно”, когда тебе больно, или “Я хочу переспать с тобой”, когда действительно хочешь. Чанбин в такое втягивается очень быстро, ему, все-таки, важно, чтобы его мнение учитывали и чтобы с ним считались. Сынмин за его мнение никогда его не осуждает, вообще ни за что не осуждает, и открыто такое приветствует. Поэтому когда Чанбин говорит, ему было бы интересно попробовать секс с мужчиной, который не был бы Сынмином, парень абсолютно спокойно предлагает найти кого-нибудь для тройничка. А Бин, между прочим, говорит это в пьяном угаре, решаясь на это после нескольких дней обдумывания на трезвую. И он совершенно не ожидает, что и тут все окажется настолько просто. А Джисон не ожидает такого внезапного предложения потусить с парнями пару ночей от вроде как друга - Сынмина и давней хотелки - Чанбина. Он, конечно же, не отказывается. Бин знает, к кому нужно обращаться, Сынмин знает, как просить. В итоге все парни остаются не совсем довольны и выходные проходят совсем не так, как представлял Чанбин. Он думал, что просто будет весело и приятно, по итогу выходит, что никто лучше Сынмина ему не попадется, и даже Джисон, которого все расхваливают как секс-бомбу, и тот справляется не на все сто. Бину хочется эксперементов, Сынмину - чтобы он был счастлив. Джисону не хочется ни того ни другого, для него все их семейные посиделки вообще кажутся глупыми, а секс, мягко говоря, грубым. Если с Сынмином Бин и правда нежничает, потому что любит, с Джисоном он пробует то, на чтобы никогда не решился со своим парнем. И от этого даже мерзко, они как-будто бы покупают себе крыску для эксперементов на уикенд. - Вы оба странные конченные придурки. - Джисон уходит из квартиры Бина, хлопая дверью и впервые так откровенно злясь на кого-то. - Ему просто хочется быть значимым, а ты его недооцениваешь. - Сынмин смотрит на парня, чуть улыбаясь, - у него явно недостаток любви и понимания в организме. - Странный в этом году авитоминоз. - Чанбин пожимает плечами, - втроем все-равно не плохо. Мы же повторим это когда-нибудь? - Да, но точно не с ним. - Сынмин смеется, притягивая к себе Бина и целуя в губы, - главное меня люби, а трахаться будем с кем захочешь.