Пикник у обочины кладбища

Время уже знатно перевалило за полдень – можно даже сказать, начинало вечереть, – когда Вэй Ин, наконец, проснулся. Предыдущая ночка у него выдалась откровенно паскудная. Сначала ему пришлось менять лампочку в фонаре, который так некстати потух, потом бегать по всему кладбищу в поисках дурацкой шпильки, которую обронила одна из весёлых сестричек – он поранил руку о гравий и чуть не вывихнул себе ногу, споткнувшись о край чьей-то могилы. А уже под утро госпоже Линь показалось, что её благоверный как-то особо ласково взглянул на девицу Цзуй, и в итоге он разнимал двух вопящих и дерущихся баб. Пальцы их, узловатые и скрюченные, были удивительно сильными, так что прилетело ему знатно. Господин Линь потом, перед тем, как закапываться обратно, долго пожимал ему руку, благодарил за мужество и сокрушался, что он бы точно никогда в жизни не полез в бабий скандал. Мне за это платят, сказал ему Вэй Ин, хотя, при здравом размышлении, напрашивался вывод, что – нет. За это ему всё-таки не платили, а вот штраф выписать как раз могли. И, зная мерзкий характер Гуанъяо, устроил бы он это с превеликим удовольствием. Его бы самого сюда на ночку засунуть. Он так замечтался, представляя, как Гуанъяо своими холёными тонкими пальцами приходится разрывать мокрую и особо мерзкую землю после дождя, что едва не расшиб нос на последней ступеньке, ведущей на первый этаж сторожки. – Что, выспался? – поприветствовал его четвёртый дядюшка, попивая чай из своей необъятной кружки, декорированной принтами католических ангелов. – Тебе бы выходной хоть разок взять. А то совсем забудешь, как выглядит дневной свет. – Ага, конечно, – Вэй Ин сунул нос в тумбочку, но там не осталось даже перцовых хлебцев, только пара упаковок быстрорастворимой лапши с его нелюбимым вкусом «натуральной зелени». – Как только – так сразу. Кто у нас на обходе сегодня? – Малыш Лу, и Вэнь Нин с ним. Зашёл сегодня с утра, но ты уже завалился спать. Так что отправил его прогуляться. Он, кстати, сэндвичи принёс – опять свой обед тебе оставляет, бездельнику. В холодильнике Вэй Ин обнаружил два здоровенных домашних бутерброда, которые четвёртый дядюшка на европейский манер всегда обзывал «сэндвичами». Из одного провокационно торчал кончик перца чили, что означало – эту порцию сделали специально для Вэй Ина, что бы там ни говорил четвёртый дядюшка. Заботливые ручки Цин-Цин ни за что бы не снабдили обед собственного брата таким количеством капсаицина. Второй бутерброд Вэй Ин всё же не тронул, поддавшись редкому голосу совести. – Что-то не нравится мне восточный угол, – задумчиво поделился четвёртый дядюшка. В сторожке у них стоял старенький компьютер, на который поступали записи с камер, коими щедро утыкали весь периметр кладбища. – Никак через ограду кто-то перелез, что-то странное такое мелькнуло. – Фафем? – удивился Вэй Ин, активно пережёвывая бутерброд. Огненный комок прокатился по пищеводу и блаженно согрел пустой желудок. – Фофота откфыфые фе фядом. – А вот ты сходил бы и посмотрел. – Не моя смена, – Вэй Ин отряхнул руки от крошек и демонстративно показал на часы. – Видишь? Моя начинается в семь вечера. – Зато премию спишут сразу со всех, – намекнул четвёртый дядюшка, и Вэй Ин, помянув недобрым словом неизвестных нарушителей, всё же вышел наружу. На самом деле, зарабатывал он весьма прилично, потому что кроме кладбищенской работы практиковал ещё создание всяких интересных штук – а потом загонял их за хорошие деньги тем, кто больше заплатит. Но заняться сейчас ему и вправду было нечем. Конечно, пустота внутри тумбочки и холодильника намекала, что пора за продуктами. Но машины у Вэй Ина не было, а кладбище, разумеется, находилось далеко за городской чертой. В коттеджном городке же, который располагался несравненно ближе, магазин был «для своих», и цены там устанавливали тоже далеко не рыночные, пользуясь полным отсутствием конкуренции и платёжеспособностью жителей. Зато у Вэй Ина было много родственников и просто сочувствующих, и это вполне его устраивало. Нарушителей он увидел – даже, скорее, сначала услышал – издалека. Три мальчишечьих голоса препирались по поводу того, в какую сторону им идти. Заблудиться на кладбище при желании можно было с лёгкостью, оно занимало довольно обширную территорию, местами уже заросшую деревьями. В контрактах кладбищенских сотрудников было прописано избавление земли от излишней растительности, но зачастую, с согласия владельцев, деревья оставались на месте, и тогда им обеспечивали дополнительный уход. Правда, это всё касалось только старых секторов: новые усеивали могилами так густо, что шанса не было даже у обыкновенной травы – просто симметричные ряды одинаковых гранитных плит да украшения. Но раньше и вопрос с нехваткой земли не стоял так остро. Хорошо, что мода со стенами для урн с прахом ещё не докатилась до них. Всё-таки были свои плюсы в том, что кладбище считалось элитным. – Ну и что? Долго нам ещё идти? – вопрошал один из пацанов, невозможно громкий и говорливый. – Ты сказал, что знаешь дорогу! – Я сказал, что примерно знаю дорогу, – поправил его другой, самоуверенный и надменный. – Если будем всё время идти прямо, то рано или поздно придём. – Прямо идти не получится, – возразил ему третий с бесконечным терпением. – Мы же не будем ходить по могилам? Вэй Ин мысленно застонал. Эти голоса – по крайней мере, два из трёх – он отлично узнал и теперь поспешно пытался придумать, что же делать. В конце концов, нацепив на лицо выражение строгого кладбищенского смотрителя, он пошёл наперерез. – Так-так-так, – сурово сказал Вэй Ин, внезапно появившись из-за ряда высоких клумб, отгораживающих дорожку от могил. – Что это вы тут делаете? Мальчишки аж подпрыгнули от испуга, но быстро оправились. – А вот и дядя Вэй, – тоном, как будто представлял как минимум британскую королеву, сообщил своим дружкам Цзинь Лин – малолетний племянник Вэй Ина, гордость аж двух именитых семей и их же головная боль. Двое других мальчишек уставились на него: один с неприкрытым интересом и восхищением, второй – с вежливой улыбкой. Конечно, они, как и Цзинь Лин, были одеты в школьную форму – тёмные брюки, светлые рубашки, жилетки – и, само собой, красные галстуки – но только слепой бы не заметил торчащие из-под рукавов белые ленты с вышитыми на них облаками. – Здравствуй, Цзинь Лин. Здравствуй, Сычжуй. Здравствуй и ты, неведомый мне ребёнок Ланей, кем бы ты ни был. Повторю свой вопрос: что вы тут делаете? – Ты его знаешь? – возмутился Цзинь Лин, тыча пальцем в Лань Сычжуя. Вэй Ин закатил глаза. – Ты даже не удосужился поинтересоваться, с кем дружишь? Поведение, недостойное генов твоих великих предков! Цзинь Лин, не заставляй меня идти на крайние меры, я жду ответ. – Мы пришли посмотреть на кладбище, потому что Цзинь Лин сказал, что у его дяди самая крутая работа на свете! – выпалило третье дитя с таким пылом, что Вэй Ин невольно расправил плечи. – Да, это я – дядя с самой крутой работой на свете, – самодовольно согласился он; Цзинь Лин, стервец, знал, чем подкупить. – А ваши родители в курсе, что вы, ученики младшей школы, в одиночку отправились на экскурсию по кладбищу? Дети переглянулись. – Я уже представляю завтрашние заголовки на первой полосе Жэньминь жибао (1), – покачал головой Вэй Ин. – Смотритель кладбища похитил трёх детей и перешёл дорогу десятку высокопоставленных лиц города и… эй, ты, как там тебя зовут? – Лань Цзинъи, – выдало третье дитя. Вэй Ин напряг память и сложил два и два. – …и некоторым из них – аж дважды. Во что вы собираетесь меня втянуть, маленькие чудовища? Цзинь Лин, я на полном серьёзе собираюсь немедленно позвонить твоему дяде – любому из оставшихся трёх. Или, например, твоей бабушке. А ещё лучше – я позвоню господину Лань Цижэню, благо, заполучил в свои руки аж целых двух маленьких Ланей. – Ты этого не сделаешь, – хмыкнул Цзинь Лин, но его глаза забегали в испуге. – Потому что тебе влетит от них ещё больше. А я скажу, что это ты позвал меня в гости первым. Несмотря на наглость, Цзинь Лину было о чём беспокоиться. Да и ланьские детишки тоже заметно засомневались в том, что их затея была удачной. В самом деле, о чём они думали – вот так взять и отправиться гулять после школы, не предупредив никого из родных! Да ещё и куда отправиться! Не то чтобы Вэй Ин был настолько праведным. Будучи школьником, он ввязывался ещё и не в такие приключения: они с Цзян Чэном проделывали трюки покруче, чем путешествие на автобусе от города до кладбища. В своё время они умудрились даже сбежать на выходные в соседнюю провинцию, и потом за ними прилетел военный вертолёт с включёнными прожекторами и матюгальником. Было весело. Но если он не поучит этих детей ответственности сейчас, то потом его поучит ответственности весь многочисленный штат их родни, и ему это наверняка не понравится. Рациональность приходит со старостью!.. Он оставил детей возле могилы известного доктора, приметной и ярко украшенной, а сам отошёл подальше и вытащил на свет мобильный телефон. Разумеется, он не стал звонить никому из тех, кем пугал детишек. Цзинь Лин, появившись на свет, сорвал большой куш: во всём уезде – а, может, и во всей Поднебесной – не нашлось бы ребёнка, обладающего большими привилегиями. Кусок яшмы во рту при рождении у него уж точно был покрупнее, чем у Баоюя (2). Семья Цзян, с которой Цзинь Лин был в родстве по материнской линии, сплошь состояла из высокопоставленных сотрудников полиции: можно сказать, верховодили они всем уездом. Цзян Чэн пошёл по стопам родителей и теперь занимал должность главы управления по борьбе с терроризмом, чем застолбил ещё одну нишу в правоохранительной системе выходцем из семьи Цзян. Яньли – старшая дочь и мать Цзинь Лина – работала архитектором, и всё бы ничего, но замуж она умудрилась выскочить за главного уездного судью, имя которого Вэй Ин даже мысленно произносить не хотел. Так что теперь, благодаря неразборчивости Яньли в мужчинах, Цзинь Лин мог похвастаться тем, что в дядях у него ходил, в том числе, мэр города, небезызвестный господин Цзинь Гуанъяо. Четвёртый дядя, Сюаньюй, пока был всего лишь студентом столичного театрального вуза, но все ожидали от него многого. А потом этот ребёнок приходит и говорит, что у дяди Вэя самая крутая профессия на свете. Ха. Как будто они в этой школе перечитали биографию Тао Юаньмина и теперь все устремились на лоно природы – или, погодите, в каком классе проходят Тао Юаньмина (3)? Вэй Ин собрал свои мысли в кучку и набрал номер старшей сестрицы. – А-Ин? – Яньли ответила почти сразу же. Слышать её нежный, ласковый голос было настоящим благословлением небес, и Вэй Ин позволил себе ненадолго окунуться в бескрайнюю сестринскую любовь. – Здравствуй, сестрица! Не отвлекаю? – Нет-нет, – Яньли зашуршала бумагами, в телефоне стукнуло – видимо, переложила на другое плечо – и продолжила, – для тебя я всегда свободна. Как ты? – Всё хорошо, но ужасно не хватает твоей стряпни. И тебя тоже не хватает. Это можно будет как-нибудь объединить? – Ой, – сестрица засмеялась. – Хороший ты мой. Надо всё-таки приехать к вам в гости как-нибудь. Речь, конечно, шла не про кладбище, и даже не про сторожку – Вэй Ин бы скорее отгрыз себе что-нибудь жизненно важное, чем позволил Яньли распивать чаи по соседству с могилами. На такие случаи у него всегда был припасён вариант с прекрасным коттеджем семьи Вэнь. – Кстати, кое-кто меня уже навестил, – ловко перевёл разговор Вэй Ин. – Хочу сообщить тебе, что Цзинь Лин сегодня решил провести своим приятелям-одноклассникам экскурсию по кладбищу. Не волнуйся, они здесь со мной, всё хорошо. – Ох, а-Лин, – вздохнула Яньли, но без досады. – Мне кажется, мы даём ему слишком мало свободы! Он тоже соскучился, а-Ин, не ругай его. Они не доставят тебе хлопот? – Ни капельки, – заверил её Вэй Ин. – Но будет лучше, если кто-нибудь заберёт его на машине вечером. – Конечно, – согласилась Яньли. – Я обязательно пришлю кого-нибудь к твоей вечерней смене. И, нет, не Цзысюаня. Я ещё не забыла прошлый Праздник Весны. – Я уже столько раз извинялся перед тобой! – заныл Вэй Ин. – А перед ним – даже не собираюсь, и не проси! – Хорошего вечера, а-Ин, – с нажимом произнесла Яньли. – Позаботься об а-Лине и его друзьях, пожалуйста. Я кладу трубку! Что ж, кто бы ни приехал за Цзинь Лином – главное, что это уже будет не ответственность Вэй Ина. Оставалось ещё двое братцев-кроликов – и, к счастью, один шёл в комплекте к другому, потому что оба, так или иначе, состояли в родстве с великим и прославленным Лань Цижэнем. Вэй Ин уже успел наслушаться страшилок про неугомонного Лань Цзинъи, который, по заверениям некоторых знающих людей, грозился переплюнуть достижения самого Вэй Ина и довести бедного учителя Ланя до ручки в рекордные сроки. Сам Вэй Ин искренне считал, что это невозможно, и с интересом следил за развитием событий – благо, источников информации у него было предостаточно. Он покрутил в руке телефон, прикидывая, кому бы лучше позвонить – великое множество вариантов крутилось у него в голове, начиная от вполне адекватных и заканчивая весьма интересными. Но Вэй Ин был слабым человеком. Слабым, безвольным человеком, которому очень хотелось урвать кусочек своего простого человеческого счастья – И поэтому он позвонил Лань Чжаню. – Вэй Ин. Лань Чжань ответил ещё быстрее, чем Яньли. Вэй Ин на секунду представил: это потому, что он ждал звонка, целый день поглядывая на телефон в ожидании, когда на экране появится долгожданное имя. Потом потряс головой – правда была куда более прозаична и не имела никакого отношения к Вэй Ину. Лани владели фамильным бизнесом: крупным издательством под названием «Облачные глубины». Долгие годы все дела вёл ужасный и мудрейший Лань Цижэнь, но затем подросшие племянники сняли с его плеч это бремя, и тот смог вернуться к своему любимейшему занятию – наставлению молодёжи. А пока суровый дядюшка – доктор философских наук – возвращал на путь праведный бестолковых студентов Поднебесной, Лань Чжань и его старший брат Лань Хуань работали на износ в издательском аду. Так что ничего удивительного в том, что Лань Чжань быстро снял трубку, не было – он постоянно находился в режиме ожидания рабочих звонков. Ему приходилось общаться с именитыми людьми, которым вряд ли бы понравилось, что их игнорируют. – Лань Чжань! – расплылся в улыбке Вэй Ин. – Куда же ты пропал? Не звонишь мне, не пишешь, я уже успел соскучиться. А я целыми днями только и думаю о тебе… Ну ладно, ладно, целыми ночами – и не надо полагать, что я имею в виду что-то неприличное, просто ты же знаешь, что днём я сплю, а ночью работаю на благо нашей родины. Вот если бы я сказал, что думаю о тебе вечерами, тогда, конечно… Лань Чжань, Лань Чжань, погоди, не бросай трубку, я ведь по важному делу звоню! Тишина в телефоне, казалось, тоже застыла в ожидании. – Сычжуй сегодня пришёл ко мне в гости, – сознался Вэй Ин. – Вот прямо сейчас. – К тебе? – спросил Лань Чжань. Если подумать, это было очень важное уточнение. Цзинь Лин в силу характера мог и не интересоваться семейными обстоятельствами своего приятеля, но в этой стороне от города Сычжуй бывал не впервые. – Представляешь, ко мне. Мой племянник – ну, Цзинь Лин, то есть, не то чтобы у меня был ещё один племянник к ужасному разочарованию госпожи Юй – привёл своих друзей на экскурсию по кладбищу. С ними ещё Цзинъи. Я подумал, что нужно тебе сообщить – ума не приложу, почему Сычжуй не сделал этого раньше. Лань Чжань, как всегда, выдал в ответ своё коронное «мм», которое могло обозначать абсолютно что угодно. Эту сложную науку ланьчжаневедения Вэй Ин познал ещё не до конца. Иногда он жутко завидовал Лань Хуаню, который мог, лишь взглянув на брата, понять, что у него на уме. Иногда ему ужасно хотелось быть Лань Хуанем. А потом так же ужасно не хотелось, стоило только подумать о моральной стороне вопроса, потому что если бы он приходился Лань Чжаню кровным родственником, тогда… – В общем, я просто обязан был сообщить тебе об этом как ответственному и серьёзному старшему члену семьи, – закончил свою речь Вэй Ин, почувствовав, что мысли опять заносят его не туда. – Мне сейчас приехать? – спросил Лань Чжань. Да! – хотелось крикнуть Вэй Ину. – Нет, – ответил он, – не стоит, пусть уж повеселятся, раз пришли. У меня тут безопасно, ты знаешь. Вечером кто-нибудь из моей родни заедет за Цзинь Лином, могут заодно и ваших забрать. Или пришли такси. Или, может, кто-нибудь из твоих подчинённых будет ехать в эту сторону… В сторону кладбища, ночью – а потом обратно в город. Блестящее предложение, Вэй Ин. – Я понял, – ответил Лань Чжань. – До вечера, Вэй Ин. И тоже сбросил первым, так же, как и Яньли. К детям Вэй Ин возвращался в приподнятом настроении. Сейчас он был готов простить мирозданию всё, даже если Яньли вдруг решит отправить за сыном своего дорогого благоверного. Пусть приезжает, его постная рожа отлично впишется в кладбищенский пейзаж! – Ну, что ж, все формальности улажены, – сообщил он мелочи, в задумчивости рассматривающей могильные плиты. – Добро пожаловать в мою скромную обитель. – Технически, – вмешался Цзинь Лин, – она не твоя. Эта земля принадлежит государству, а ты всего лишь топчешь её по ночам за сущие копейки, которые недостойны называться зарплатой. Цзинъи аж рот открыл от изумления – или восхищения, тут как посмотреть. Цзинь Лин, который в раннем детстве больше времени проводил со своей взрослой роднёй, нежели с ровесниками, мог иногда такое загнуть, что хоть стой, хоть падай. Наблюдая за ним со стороны, можно было довольно быстро прийти к выводу, что он похож на цилиня (4): взяли от других благородных животных по кусочку и слепили в общую кучу. Обаяние матери, барские замашки отца, позы и жесты дяди Цзяна, фразочки госпожи Юй, умение добиваться своего – это, конечно, было от Гуанъяо. Вэй Ин никак не мог сообразить, что же дитё подхватило от него, но хотел надеяться, что что-нибудь вроде гениального ума. – Ну а что ж ты тогда сюда пришёл? – насмешливо спросил Вэй Ин. – Ко мне. Попросил бы своего дядю-мэра и получил экскурсию в любые злачные места уезда, дел-то. Цзинь Лин стушевался. Вэй Ин махнул рукой и пошёл вперёд, выбирая самую короткую дорогу до сторожки. Через пару шагов его догнал Сычжуй. – Спасибо, бра… господин Вэй, – поблагодарил он, вовремя исправившись с «братца» на «господина». Вэй Ин покачал головой. – Вот от кого, а от тебя не ожидал такой несознательности, – попенял он ему. – Никому не сообщил, куда направляешься! Вы всё ещё ученики младшей школы, между прочим. – Я сообщил, – спокойно ответил Сычжуй. – Второму господину Ланю. Вэй Ин давно смирился с этими странными обращениями в семье Лань, периодически всплывающими в разговорах, но мозг его всё равно на секунду подвис, обрабатывая информацию. – Погоди, погоди, – зашептал он, – ты сказал всё своему воспитателю? То есть, Лань Чжаню? А почему мне не объяснил?! – Меня ты не спрашивал, – пожал плечами Сычжуй, и в его голосе Вэй Ину почудилась улыбка. Ну, Лань Чжань! И даже ведь не обмолвился, что уже в курсе. И наверняка заранее решил вопрос с тем, как доставить Сычжуя и Цзинъи обратно… – Не разочаровывай меня, – громко заявил Цзинь Лин из-за спины. – Я надеюсь на то, что услышу сегодня от тебя крутые истории про кладбище – такие, какие ты рассказываешь дяде Гуанъяо, после которых он ходит целый день с очень интересным выражением лица. Истории для дяди Гуанъяо Вэй Ин придумывал с особой тщательностью, прекрасно осведомлённый о том, что уважаемый господин мэр боится ужастиков. Но это было их маленькой тайной, потому что пересказывать истории кому-то ещё Гуанъяо бы не стал. – Самые крутые, – подтвердил Вэй Ин. И самые безопасные, потому что если кое-кто откажется сегодняшней ночью спать без света, то уже завтрашним днём Вэй Ину предстоит неприятный разговор по душам с Яньли.