Практиканты льда и пламени

Мы вновь оказались в городе... Косо на нас поглядывали со всех сторон, но никто не принимал никаких действий - мы понимали, что скорее всего от нас были отведены все подозрения. То и дело в разные стороны носились безупречные, дотракийцы, но по мере приближения к Красному Замке мы заметили, что на площадь перед ним стекаются абсолютно все войска Дени. - Что то сейчас произойдет, - с небольшой дрожью в голосе проговорил Петя, то и дело поглядывая по сторонам. Мы пулей взбежали по ступенькам, я даже не почувствовал отдышки, что уж говорить о более худых и подготовленных Пете и Джоне, у которых, как мне показалось, даже не сбилось дыхание. Мы вошли в полуразрушенный тронный зал - сожжёное тело Пса лежало близ трона, а на снегу чуть поодаль его красовалось довольно крупное кровяное пятно. Сотни безупречных бегали построились по всему периметру зала, и мы, не встретив на себе даже одного упрекающего взгляда, так же заняли свободное место прямо у Железного Трона. - Мне кажется, я знаю, что будет, - с тревогой в голосе проговорил Джон, едва заметив проходящий через арку отряд безупречных. Я тоже подозревал, что нас ждет - последней волей королевы была казнь изменника Тириона Ланнистера. Я не хотел этого видеть, не хотел, чтобы и без того забитый жизнью человек погибал. Дрогона не было в зале, что наталкивало на подозрения о том, что он таки улетел с телом Дени за море. "Давай, придумай что-то" - подбадривал себя я, но в голову приходила только одна мысль, которую я старательно пытался выгнать из своей головы. Так и было - в зал завели Тириона и Миссандея, едва сдерживая свои слезы, начала обвинять бывшего десницу в преступлениях, которых он не совершал. Карлик понимал всю безнадежность своего положения и уже ничего не отрицал - не считал нужным отсрочивать свой конец парой лихих и смысловых цитат. Я не мог держаться и, спустя пару минут выслушивания пустых обвинений, мне пришлось покинуть строй со словами: - Это был я, леди Миссандея, Тирион тут не причем... - Борат... - Тише, лорд Тирион, я не посвящал вас в свой план. Я хотел прибрать трон к себе, стать правителем этого королевства. Нет никакой Руссии, никаких русских законов, и Бората так же нет. - Кодзимы тоже, - собрав всю смелость в кулак, заявил Петя, покинув строи и заняв место рядом. - Тогда как вас зовут? - проговорила Миссандея, уже готовясь отдать приказ о прилюдной казни. - Я Никита, простой студент из Калуге, и на хую я вертел всех вас! - Меня зовут Петр, и да, я так же вертел всех вас, - произнес мой друг, похлопав меня по плечу и тяжело вздохнув. "Раз уходить из этого мира, так уходить красиво и вместе" - приободрил себя я, ожидая, что нас вскоре казнят. Я снял с себя пояс, сбросил меч и дорогой плащ - предстал перед всеми в своей одежде, которую носил под дорогой, походной мантией. Рейегаль уже заходил на боевую позицию, широко раскрыл свою полную острых зубов пасть, в глубине которой начал зажигаться яркий, оранжевый огонек. - Ну давай, давай! - выпалил я, и дракон, затянув назад свою шею, приготовился изрыгнуть всю мощь и весь жар своего пламени. Только дракон склонился над нами, как я всей силой швырнул баллончик дезодоранта ему в пасть и он, встретившись с первым потоком пламени, взорвался прямо у него в глотке. Дракон взвыл, начал отползать назад и я, резко подняв меч, тут же отразил летящее в меня копье. - Северяне, бейтесь за Никиту и Петра, за ваших героев! - резко выпалил Джон и воины Севера, Долины и Речных земель набросились на безупречных, дотракийцев, дорнийцев и последних воинов Простора. - Петя, доставай твой баллончик, отгоняй их от меня. Держимся спина к спине, - вырвалось у меня из дрожащих уст. Началась битва, которая за пару минут перетекла на городские улицы. Едва заслышав звуки битвы, из нашего лагеря в битву на стороне северян вступили выжившие Ланнистеры. Я прорывался - не хотелось погибать после такого эпичного спасения от пламени дракона, но Рейегаль, пусть уже почти не изрыгая пламени из-за поврежденной глотки, мчал за нами, не обращая внимания на сражающихся. - За мной, - скомандовал я Пете, и сразу же повернул в узкий замковый коридор. Пасть дракона тут же протиснулась туда за нами, но ни шея, ни тело не смогли пролезть в коридор, и я, почувствовав себя победителем на долю секунды, вонзил свой меч в язык ящера. Лезвие вышло из мягких тканей подбородка, дракон не мог схлопнуть свою пасть, но и избавиться от меча никак не мог. - Сегодня надо было идти делать ставки, - отшутился я Пете, как вдруг Рейегаль успокоился и покорно вытащил пасть из коридора. Это был Джон - он старательно пытался вытащить меч из пасти дракона, как вдруг из-за угла появились безупречные. Резко мужчина выдернул меч, бросил обратно мне в коридор, и Рейегаль, переборов сразившую его боль, изрыгнул пламя на тех, кто уже выцеливал копьями тело своего наездника. После Джон оседлал дракона, воспарил над замком и парой налетов заставил и преклонить всех колени, кроме бесконечно преданных безупречных, конечно же... Мы прожили долгую жизнь - мы вернулись на север, где я, так и не устояв под напором молодой медведицы Лианны, женился на ней и стал лордом Медвежьего Острова. Были ли дети? Конечно, но в нашем мире меня бы назвали подкаблучником, ибо я во многом потакал мнению своей жены. Я прожил жизнь, которую не ожидал прожить - семья, дети, богатство... Эхх, почему же не в реальном мире? Что же случилось с Петей? Он так же женился, стал отцом и лордом, мы часто с ним виделись, ибо владения наши были относительно близки. Всю жизнь свою мы разрабатывали свой свод законов, а опирались мы на свои знания из универа. Было сложно конечно - подогнать под многогранный и пестрый Вестерос законы России, но король Джон, принявший имя Эйгон Таргариен, прочитав наш труд, был поражен, и на первом же малом совете наш свод законов был принят, а Мейстеры цитадели принялись переписывать его во многих экземплярах для того, чтобы отправить законы во все регионы королевства. Но жизнь шла, старели люди, друзья, старели и мы... Петя оставил этот мир раньше, чем я, и на погребении его я был сам не свой. Я помню лишь, как оставил нашу бесконечную пачку в его могиле - надо ж было ему покурить там, в свете Семерых. Сам я бросил, и до конца жизни уже не курил. Я умер в триста сорок шестом году от завоевания Эйгона, в тепле, в кругу своей большой семьи, но, за завесой смерти, я вновь начал дышать... Зазвонил будильник - странно, ведь у меня не было будильника на Медвежьем Острове. Я повертелся по кровати, но понял, что она стала в разы меньше, и я, ощутив сильную головную боль, по привычке рванул к холодильнику. Напившись холодной водой, я снова лег, но оповещения и смс-ки от Пети напомнили мне о практике. Пришлось одевать, бежать к юр.клинике, где Петя молчаливо ожидал меня у самого входа. "Это был сон" - проговорил я про себя, как вдруг мой товарищ начал затирать мне про сон, про то, как проснулся с портфелем, доверху набитым золотыми драконами, и я, улыбнувшись, покивал - не сон все таки. Надо было проверить портфель по приходу домой - это была первая, и самая главная мысль на этот момент, но тут же Петя, улыбнувшись, спросил: - Может по энергетику? - Нет, ну нахер эту затею... Заебло меня прогуливать... Конец...