***
Стоит ли говорить, что когда Шона закончила свою смену в мексиканской закусочной «Тако Чииз», где она целую смену — 6 часов торчала на кухне рядом с грилем, мы опять направились к Лебей и её развалюхе. Я уже понял суть проблемы: Шоне нужна своя машина, своё личное пространство, куда бы не пробралась Регина и её наставления, школьные проблемы и где Эш может просто быть собой. Да попроси Шона отвести меня к магазину подержанных машин Маккамона я бы ничего ей не сказал и угробил бы на это целый выходной! Но Шоне нужен были именно «Вэлиант» и меня пугало её желание, граничащее с одержимостью. Стоило нам оказаться вновь на заросшей лужайке, Шона бросилась к «Плимуту». Девушка села за руль, распахнула пассажирскую дверь, приглашая меня — но я не собирался забираться в этот гроб на колёсах, что стало причиной порции насмешек от Роланы. Лебей рассказывала о том, какая это замечательная тачка. Была. Лет тридцать назад. — Я приобрела её, когда на счётчике было всего 0,6 десятых мили, — сквозь мутное стекло я видел цифры: 97, 794 и ещё пара десятых. Шоне было безразлично. Она заранее обожала этот «Плимут», а я чуть было не рассмеялся, когда старуха назвала его имя — она дала машине имя, да ещё какое. — Кристиан из того поколения, когда в них не добавляли пластиковой гнильцы, которая через пару лет полностью отваливается. Практически вечный, понимаешь же? — Я увидел, как Шона пробует имя машины на вкус. Кристиан. Оно было длинным и изысканным, почти европейским. Имя машины! Иисусе, во что мы влипли! Шона залезла под капот «Плимута» и я чуть было не заплакал. Все покрывал толстый слой ржавчины, допотопный аккумулятор точно издавал последний вздох, половина проводов вела в никуда, карбюратор находился в плачевном состоянии. Я напомнил Шоне — пускай попробует завести. Если машина не сдвигается с места… То что? Разве это помешает упрямству Шоны? Разве это заставит Ролану Лебей перестать смотреть на Шону с оценивающим прищуром и гадать, как она потратит деньги за машину? Я представил лицо Регины, когда возле её аккуратной лужайки появится этот древний монстр. Черт!!! Встречи с холодной укоризной мамы Эш я не вынесу! С меня хватило прошлогоднего случая, когда мы с Эш разминулись в школьном расписании из-за моей тренировки и ей пришлось возвращаться домой на автобусе. Не то из-за собственной неловкость, не то с чужой «помощью» Шона повредила лодыжку и месяц не посещала школу. Регина сочла меня виновным в происшествии и укоризненно отчитывала. Она думала, что я должен присматривать за её дочерью, забив на свои занятия. Эш удалось завести и, более того, выехать на «Плимуте» на дорогу, встать позади меня и заглохнуть. Глушитель у «Вэлианта» отсутствовал начисто. Машина заволокла все выхлопными газами и в этом смраде Шона, пребывая в необычном для неё приподнятом настроении, отдала за «Плимут» толстую пачку купюр десятками и двадцатками. Десятки представляли из себя жалкое, помятое зрелище, откладываемое, видимо, с получек, а пачка двадцаток была новехонькой. Когда она успела снять наличку, я не знал, сейчас Шона напоминала мне наркомана, добравшегося до дозы — её буквально трясло от радости и возбуждения. Ролана победно усмехалась. — Ты не прогадала, детка. Это одна из тех машин, которые при должном уходе сами приходят тебе на помощь. — Я не понял этой фразы. Разве этот «Плимут» мог помочь Шоне в чем-либо, кроме как в умении подбирать и заказывать запчасти по каталогу? Шону ждал скандал. Ошеломительный невероятно громкий скандал от матери. Но перед этим Эш должна найти место для своего приобретения. Её предки точно не позволят держать ей в гараже, вместе с их новенькими «хондой» и надёжным семейным «Фордом» это нечто. Да и не лучше ли было для Эш найти подходящий момент, чтобы сообщить им, что она приобрела машину. Настоящего монстра, ржавое ведро с болтами, у которого отсутствовал глушитель, подтекало масло, а под капотом все превратилось в устаревшее дерьмо? Машину, которая прикует к себе Шону и станет пожирать всё свободное время, при этом требуя всё больше и больше вложений в себя. В Либертивилле было только одно место, где вы могли за умеренную плату поставить тачку, нуждавшуюся в ремонте. Платные стоянки и автосервисы в нашем городке, конечно, всегда найдутся, но если вы хотели сами копаться под капотом своей машины, то вам открыта дорога в автомастерскую Билла Реппертона. Реппертон. Сколько всего слилось для меня в звучании этой фамилии… Владельцем мастерской является отец самого главного школьного засранца — Бада Реппертона. Реппертон оставался дважды на второй год из-за постоянных отстранений от занятий и один год пропустил по каким-то невнятным причинам, поэтому ничего удивительного в том, что школу он окончил в 21 год. В школе Бада грозились вышвырнуть из футбольной команды за драки, пару раз он был приговорён к общественным работам. Однако он являлся лучшим куотербэком за всю историю старшей школы Либертивилля и, когда я оказался в основном составе команды, Реппертон доигрывал за нас последний сезон. Шона терпеть не могла Бада по каким-то своим причинам, хотя они не конфликтовали и он не показывал свою неприязнь к ней, но замечая его, она впадала в ступор. Эти замирания сопровождались учащенным дыханием и дальнейшим желанием Шоны спрятаться где-нибудь подальше от поля для регби. Наверняка, именно так дичь, заприметившая хищника, пытается улизнуть от него незамеченной. — Дэннис, возьми меня на буксир. Поедем в мастерскую Реппертона. — Закусив губу, уныло констатировала Шона. Только что она отдала за тачку полторы тысячи баксов и ещё тысячи в две ей обойдётся первостепенный ремонт. Минимум в две тысячи, но если восстанавливать «плимут», как следует, тут счёт уже пошёл бы на пять тысяч. Шона сама это понимала, заметно, что она занята подсчётами. Ей платили стипендию за успеваемость. Летом она работала на двух работах и даже сейчас, в начале учебного года продолжала работать днём. С тяжёлым «плимутом» на буксире мы плелись до автомастерской Реппертона почти целый час, после чего загнали колымагу Шоны к воротам огромного ангара. Шона вновь завела мотор — и машина издала рёв и заполнила все вокруг ядовитыми выхлопами. — Глуши двигатель, чёрт возьми! Парень, я не возьму это ведро с болтами даже на запчасти! — Проорал во всю мощь своих лёгких Билл Реппертон. Внешне он был более старой версией своего сына — блондинистый здоровенный сукин сын ростом 6 футов и 7 дюймов в рабочих ботинках, с мощными плечами и крепкими руками, раздавшийся в талии, но ещё не жирный. Спорю на что угодно, его сынок превратится в такого же громилу через пять лет. Оглядев Шону, Реппертон-старший усмехнулся — у него была довольно приятная улыбка, она сразу же давала понять, что хоть он и грубый рабочий, но чувство юмора у него есть. — На сколько этот ублюдок тебя нагрел, детка? Сколько ты ему отдала? Или он тебя дважды поимел?! — Реппертон счёл, что Шоне пришлось с кем-то переспать ради обладания ведром с болтами. От возмущения у меня вспыхнуло притоком крови лицо. Я готов был высказать Биллу Реппертону то, что думаю о нём, его мастерской и сынке, и позвонить адвокату отца. — Не бычься, Дэн. Мне нужно это место! — Шепнула мне Шона, одергивая меня. — Это не я продал ей эту машину, я пытался её отговорить! — Возразил я, выбравшись из своего «шевроле» 2006-го года выпуска. Не самая новая машина, но и не подобие этой древней рухляди. Билл смерил меня презрительным взглядом, показывая что тут мне не рады. Для этого места я казался слишком успешным, почти пижоном. — Посмотрим, что тут у тебя… Это ведь «Плимут». Сучий потрох, я не видел «Плимута» уже двадцать лет. Что за модель? Шона должна загнать машину в мастерскую без буксира и тросов. — «Вэлиант», сэр, — учтиво пролепетала Эш, стоя прямо перед Биллом Реппертоном. На голову выше её, Билл внушал Шоне трепет и уважение, в прочем, она общалась так со всеми учителями и взрослыми без тени сарказма. — Тебе нужно место, где поставить эту тачку и пара хороших механиков, да? — Билл оглядел машину от ржавого, почти отвалившегося бампера до лобового стекла. Эту машину предстояло реконструировать. Запчасти бы пришлось заказывать из центра округа. Если они ещё существуют. — Нет, сэр, я сама буду её ремонтировать. — Возразила Шона, любовно проведя пальцами по искривлённому капоту. — Я на это бы посмотрел… Дело не для девчонки и неженки. — Безразличным тоном опустил меня Билл Реппертон: — сорок долларов в неделю за стоянку и инструменты. Тут есть некоторые запчасти. Что найдёшь подходящего — твоё. После работы инструменты должны быть на своих местах. Не найду хоть один гаечный ключ — вышвырну. Далее. Здесь не курят, не отсиживаются и не тусуются. Сюда приезжают парни, отпахавшие смену, чтобы починить свою машину. Занимайся тем же. — Он окинул Шону изучающим взглядом с головы до ног в серых широких брюках и тонких туфлях на плоской подошве. — Советую завести пару хороших рабочих ботинок и плотные джинсы. И не лезть за помощью в другие отсеки. Нужна будет помощь зови меня или Бада. Шона сдула с лица прядь, выпавшую из хвоста, всем своим видом показывая, что справится самостоятельно. Звать Бада?! Я бы счёл подобную «помощь» высшим проявлением ненависти к себе и своему делу. Шона и Билл загнали «плимут» в ангар, в самый дальний отсек, собрав на себя неодобрительные взгляды со всех занятых машинами отсеков. Мужчины в возрасте от 20 до 45 впервые оборачивались вслед Шоне, однако, их насмешки были ещё сильнее тех, которыми удостаивали Эш в школе. «Вэлиант» на разные лады называли рухлядью, а Шону за рулём антиквариата — идиоткой и умалишенной, а пару раз с губ срывалось что-то вроде «бешеная сучка». После того, как Шона оставила машину в отсеке, наиболее близкому к домкрату, к нам стали стягиваться любопытствующие. Первым из них оказался Бад Реппертон, вытирающий руки банданой. Прямые светлые волосы касались ворота серой футболки, а весь вид Бада утверждал одно — он не ждал увидеть здесь кого-либо из школы. — Что это за хрень? — Выругался он, ударив носком грубых высоких ботинок из потертой кожи по на удивление не спущенным шинам «Плимута». — Какого дьявола вы приволокли сюда этот роллс-гробс? Шона на секунду вскинула от удивления брови. Выражался Бад и похлеще, но при виде тачки он словно окончательно превратился в Нельсона Манца, разве, что без протяжённого «ха-ха». — Здравствуй, Бад, — холодно поздоровалась с ним Шона, тем временем отдавая его отцу пятьдесят долларов мелкими купюрами. Значит, наличка у Шоны кончилась, а то бы она ещё и здесь оставила долларов четыреста. — На какой свалке ты нашла эту тачку, Каннингем? Надеюсь, ты не заплатила за неё, потому что за желание избавить этот рыдван от страданий платить должны тебе. — Бад присел на корточки перед капотом «Вэлианта», — если чинить её триста лет может выйти что-то неплохое. Меня Бад в упор не замечал или предпочитал игнорировать. Видимо, после того, как Бад перестал быть членом футбольной команды, он забыл всех, кто пришёл в его последний год. Тем более я занял место великого и ужасного Бада Реппертона, грозы всего штата Мэн. Про себя я отметил, что Баду нравилось задавать вопросы Шоне о её приобретении. Бад знал, что это за машина, догадывался о том, насколько та древняя, и поэтому ему было интересно подначивать Шону. Реппертон помогал преподавателю автомеханики в том году и из-за этого был в курсе, что Шона часами могла корпеть над железом. Думаю, Баду хотелось заниматься более интересными вещами, чем торчать в мастерской папаши, скручивать гайки, менять шины и свечи, проверять масло и заменять цилиндры. Однако, Баду предстояло заниматься этим всю свою жизнь и других перспектив у него не наблюдалось. Тем временем Билл Реппертон остался доволен сделкой с Шоной. Она обещала ему занести деньги за два месяца в ближайшее время. Я тихо застонал. Шона решила спустить средства, скопленные на хороший колледж, в этом чертовом ангаре. — Бад! — Строго и властно окликнул сына Билл. Было забавно наблюдать, как Бад, не имевший авторитетов, не может возразить своему отцу: — приглядывай за девчонкой и помогай ей. Кажется, Билл Реппертон был первым человеком, кто разглядел за толстыми очками Шоны, её слишком большой одеждой и робкими манерами забитого аутсайдера человека. А может быть, он просто любил деньги. Я привёз Шону домой практически в одиннадцать вечера, что уже само по себе тянуло на скандал. Её предки расположились в гостиной, делая вид, что чем-то заняты. В дом Каннингемов можно было попасть двумя путями — через входную дверь или, протиснувшись в гараж, наткнуться на лестницу, что вела на второй этаж, в комнату Шоны. Чаще всего она ходила вторым путём, но сегодня она распахнула дверь, словно пытаясь заявить о себе, о том, насколько она нуждается в своём месте в этом мире. Я хотел ретироваться, но мне не дали. Регина и Майкл с искусственными тёплыми улыбками усадили нас за стол, предложили тосты с сыром и молока, а затем Регина накинулась на Шону. Девушка вжала голову в плечи и выглядела ещё более жалкой, чем обычно. — Где вы пропадали? Двенадцатый час! Шона, ты что не могла позвонить? — Не могла. Телефон сел три часа назад. — Я видел, как Шона выключила свой смартфон ещё перед домом Лебей, но не стал ничего ей говорить. — И что же такого важного ты делала три часа назад, что не нашла место для зарядки? Дэннис, может ты мне объяснишь, чем вы занимались? — Красивое сорокадвухлетнее лицо Регины исказилось, и тут я невольно начал краснеть. Они думали, что мы занимались сексом… Только этого мне ещё не хватало. Нет, Шона была классной, к ней всегда можно было зайти, потрепаться ни о чем, взять у неё пару комиксов или смотреть с ней старые ужастики, где всех монстров делали вручную, а не графикой, но… Никто, ни один парень в нашей школе не думал о том, чтобы встречаться с Шоной. Скорее всего, она останется девственницей до старших курсов колледжа, пока не найдёт себе какого-нибудь преподавателя в бифокальных очках. — Я купила машину. — Заявила Шона, после того, как перестала натужно жевать нижнюю губу от волнения. — Что?! Как?! Где, у кого? Майкл, ей же нет восемнадцати! Ей никто бы не продал машину! — Регина выпала в осадок. — За наличные. У меня уже есть права. Я могла бы водить машину с шестнадцати лет, если у меня было бы разрешение. — Эш, кажется, слегка усмехнулась. Зловеще и горько. — Но… Откуда у тебя деньги на машину? — Я работаю каждое лето с 16 в двух местах, в закусочной и библиотеке, а вы спрашиваете откуда у меня деньги! — Но… Но… Они отложены на колледж! — Возмущение Регины переходило в злобу. Майкл опешил и оставался таким же наблюдателем, как и я. — А по-моему, мне полагалась треть моего заработка. Деньги за июнь и июль шли на колледж, в то время, как всё, что я заработаю в августе оставалось моим. Вот сегодня я потратила все, что накопила за три года стараний! Нет, не всё подчистую… Тысячу шестьсот за машину и неделю в мастерской Реппертона, если быть точной. — Я никогда не видел Шону такой. Она абсолютно холодно и рационально ставила свою мать перед фактом. — Мастерская Реппертона… Засилье идиотов, не окончивших колледж, распивающих там пиво! Хочешь присоединиться к ним? — Регина уперла руки в бедра и её холодная аристократичная красота запылала с новой силой от её злобы, — и сколько у тебя осталось? — Не твоё дело. В любом случае, я не откажусь от машины! — Сорвалась Шона. Их скандал продолжался ещё целый час. Регина пыталась убедить меня в том, что я виноват в поведении Шоны, что я что-то вбил в голову их дочери… Они привыкли видеть Шону послушным существом, с которым они могли делать что угодно. Они, естественно, гордились ею. Но не как живым человеком со своими мыслями, поступками и характером, а как чемпионский кубком или грамотой «Лучшему педагог». В Шону с младшей школы закладывали, что она должна пойти в колледж на специальность своих родителей. Каннингемы привыкли, что дочь не спорит с ними даже по мелочам. И этот бунт… То, что она купила машину и готова моментально сбежать от них в мастерскую Реппертона стало для них неожиданным ударом. Шона не соответствовала их ожиданиям и я заметил разочарование и неприязнь на лице Регины.***
Я не мог пообщаться в школе с Эш ещё неделю с лишним с того знаменательного вечера. Её расписание не совпадало с моим, и вот только в четверг я нашёл её в столовой в самом дальнем углу и начал закидывать её вопросами: — Что с предками, вы помирились? Или ещё сильнее поцапались? Как ты? — Я не хочу говорить с матерью. Она делает вид, словно если не замечать, чем я занимаюсь, проблема исчезнет. После школы я еду в «Тако чииз», а оттуда в мастерскую Реппертона. Обратно идти две мили, я прихожу за час ночи и падаю спать. — Шона подняла на меня своё лицо, на которое падали пряди немытых волос. Она выглядела смертельно усталой. — Ко мне постоянно цепляется Бад. Он лезет под руку, говорит, что я неправильно чиню свою тачку, один раз он полез под капот и на его ладонь упала крышка. — Внезапно сообщила мне Шона, заправляя пряди за уши. Я заметил, что дужка её очков перемотана скотчем. — А это что? — Я напрягся. Бад цепляется к девчонке. Обычно он искал противника себе по габаритам. Я сложил два и два. Неужели, дело дошло до того, что Бад разбил Эш очки? — Они сползали с носа, я разозлилась и бросила об стену. — Эш произнесла это так, словно для нее это было совершенно нормальным действием. Шона никогда не злилась. По-крайней мере настолько, чтобы что-то отшвырнуть или разбить. Её терпение поражало. — Так, что произошло? — Попытался надавить я. Быть может, Бад?.. Если этот громила хочет с кем-то подраться, пусть найдёт противника себе по силам. — Ничего не произошло. Просто меня раздражают эти очки. Зато в пятницу я получу аванс. Мне нужно будет купить себе рабочую одежду и обувь. И в выходные хорошенько заняться «Плимутом». Её целеустремленность меня пугала, она готова была забыть обо всех трудностях ради этой машины. Если честно, сегодня Шона выглядела просто кошмарно — грязные, забранные в неряшливый хвост волосы её не украшали, как и растянутый серый свитер весь в катышках и бриджи, делающие её ноги карикатурно длинными. Её лодыжки высовывались из брючин на фут с лишним. — А у тебя как дела, Дэннис? — Склонив голову, спросила Шона. — Завалил тест по алгебре. Расстался с Джорджиной, больше внимания уделяю тренировкам. Тренер заставляет нас бегать под разбрызгивателями. Он считает, что весь сезон регби пройдёт под дождём. — Так вот почему Джорджина накинулась на меня в коридоре. Она решила, что я… — Шона тяжело вздохнула: — В общем, ты уже ищешь себе следующую подружку? Похоже, у Шоны произошла неприятная встреча с разъяренной Джорджиной. Многие мои девчонки через некоторое время общения начинали считать, что мы с Шоной куда больше, чем друзья. Если к пятому свиданию у меня с девушкой ничего не случилось, я звал вечно просиживающую вечера дома Шону с нами, в кино, кафе или молл. В итоге мы с Шоной болтали о декорациях к фильмам ужасов, о Даге Джонсе — знаменитом актере, игравшим те роли, где требуется как минимум пять часов грима, о том фильме с жутким клоуном, похищавшим детей. Вместо того, чтобы ворковать со своих очередной подружкой я узнавал реально интересные факты от Шоны и в итоге многие девчонки отсеивались на этом свидании. Они просто… Не могли поддержать разговор. Ещё хуже было, когда я встречался с девушками из других школ и они пытались устроить двойное свидание. Они приводили максимально жалких парней — на голову ниже Шоны, в прыщах, тощих до невозможности и пытались оставить их вдвоём, словно проводя социальный эксперимент. Конечно, я понимал, что не капитана же команды по регби нужно цеплять для Шоны, но… Она заслуживала лучшего. Хотя бы такого же остроумного парня, как она сама. Я предложил ей подвести её после школы в «Тако чииз» и смотаться с ней, посмотреть на машину. Планов на целый день у меня не было, за исключением того, что я больше не хотел пересекаться с Джорджиной, поэтому провести время с Эш Каннингем было куда лучше, чем отправиться домой и целый день смотреть «Нэтфликс». Пока Шона отрабатывала свою смену в «Тако чииз» я пошёл в молл, не представляя чем буду заниматься пять часов. С собой у меня была двадцатка и я просто мотался по магазинчикам с комиксами, одеждой и книгами. Я купил рутбира и чизбургер и вернулся в свой «шевроле» и стал сидеть на парковке, слушать музыку и ждать Шону. Я читал статью с экрана смартфона о «Плимутах», о модели «Вэлиант», выпускавшейся с 66 по 76. Машина Шоны считалась классикой. В хорошем состоянии «плимут» превращался в роскошную тачку. В те времена, когда «Плимуты», «Паккарды» и «Бьюики» сходили с конвейера это была обычная машина заводского рабочего, механика или отца большего семейства, а сейчас это был раритет. Теперь я понял, на что запала Шона в этой тачке. Прямые твёрдые линии очертания кузова, хищные следы плавников — не таких гротескных, как в 60-х, огромное прямоугольное лобовое стекло, все в этой тачке было слишком огромным и прямоугольным, никаких плавных линий или закруглённых деталей. На капоте этой тачки можно было усесться втроём, не говоря уже об огромных диванах вместо сидения. После смены в «Тако чииз» Шона устало доплелась до моего «шевроле» и упала на переднее сидение. — Ты точно отвезёшь меня в автомастерскую? — Поинтересовалась Шона, пристёгиваясь. — Да, у меня свободный день. — Реппертон может высказать мне за то, что ты там просто сидишь. — Мне показалось, что Шона ищет отговорку, чтобы не ехать со мной. — Что-то случилось, пока ты была на смене? — Уточнил я, заводя мотор. Шона посмотрела на меня и я увидел в её глазах какой-то странный огонёк. Мы приехали в мастерскую к восьми вечера. — Надеюсь, обойдется. — Вздохнула Шона, проводя карточкой-пропуском. Она зашла в ангар, поманив меня за собой. Сегодня тут мало народу, пара мужчин копались в двигателе старого пикапа, а в у кабинета Билла Реппертона сидел Бад, листающий какой-то журнал. На нас он даже не взглянул. Я окинул взглядом «Плимут-Вэлиант», когда Шона скинула с него брезент. Определённо, я увидел улучшения. Капот уже был менее искривлённый, то, что можно было отчистить от ржавчины и грязи — решётки и тонкие полосы хрома по кузову выглядели куда лучше, задний бампер больше не болтался на дюйм от багажника. Лобовое стекло больше не было таким мутным, а трещины на нем… Уменьшились? — Шона, оно же всё было разбитое… — Ну, там внутри была паутина и муть и поэтому стекло казалось треснувшим куда сильнее, чем на самом деле, — смутилась Шона и нырнула на переднее сидение, чтобы что-то показать мне внутри своей машины. Я нехотя залез внутрь, пересиливая себя. Машина казалась больше внутри, чем снаружи. На переднем сидении можно было уместиться с ногами. Подсветка приборной панели была зелёной, как огни на кораблях инопланетян в старых фильмах. Шона завела двигатель. — Слышишь, больше не стучит, — я кивнул, хотя посторонних шумов в работе двигателя «Плимута» стало немногим меньше. — А ещё… — Шона с радостной улыбкой включила доисторический кассетный проигрыватель. На весь ангар заиграл какой-то бодрый панк-рок, совершено не похожий на то, что теперь называли этим жанром — задорная и весёлая музыка. — Эта кассета застряла там, но всё ещё играет. Как ты думаешь, сколько ей лет? — Мне стало неуютно, когда Шона напомнила о том, насколько эта машина старая. Больше сорока лет, а как давно Ролана Лебей садилась за руль — сколько же в итоге стоял и ждал Шону «Вэлиант»? Быть может, тачка уже не эксплуатировалась в тот год, когда Шона появилась на свет? От этих мыслей мне стало нехватать воздуха. Что-то этом автомобиле заставляло меня нервничать, как будто Ролана Лебей продала Шоне не старый автомобиль, а что-то более изощрённое, но пока не мог понять, что.