Valiant

Однажды, когда я предлагал Эш смотаться в Бангор на выставку, а Регина запрещала ей любые поездки, я шутливо предлагал Шоне послать Регину к чертям. Подобное поведение со стороны подруги казалось мне вопиющим абсудом и я с энтузиазмом расписывал, как вытянется лицо у Регины и челюсть упадёт до пола, как в мультиках. Я не хотел идти к Каннингемам на праздничный обед. Мне с трудом удавалось себя сдерживать, когда я видел Шону в школе. Я обязан высказать ей всё, что о ней думаю. Она — обычная прилипала. Инициация под названием «старшая школа» пройдёт легче, если ошиваться возле крепкого «среднячка». Не так ли? Шона сидит на ланче с театральными чудилами, обсуждает постановку «Heathers» — с Ли в одной из ролей. Теперь Шона вынуждена ездить на общественном автобусе утром. Она помогает восьмиклассницам найти свое укрытие — библиотеку, цитадель эскапизма внутри школы, а из школы её забирал Бад. Раньше я подвозил её… Выслушивал нытьё о предках, о том, каково быть не-такой-как-все, угощал пиццей. И всё же среди этих обвинений, как в куче компоста, копошилось червями сомнение. Не сходится… Эш стоически переносила нападки на неё и когда я собирался вмешаться, Шона отговаривала меня. Боялась, что станет хуже. Подруга одалживала мне деньги, и делала мою домашку — копируя подчерк, пока я водил девушек в кино. Стоит ли мне упоминать, кто уломал меня пробоваться в команду? Кто ждал меня в непогоду еа трибунах, пока я терял надежду прорвать оборону? Кто всегда слушал моё нытье? Без Эш, без её самоироничной манеры общения я чувствовал себя пустым местом. Тем, кем меня хотели видеть — просто очередным спортивным подростком с неплохими оценками и потенциалом (и средствами) на Лигу Плюща. Я обратил внимание на происходящее в доме Каннингемов, когда понял, что Майкл пьян. До этого я машинально односложно отвечал, лип в экран, осваивал очередной мобильный файтинг. Впервые Майкл не соглашался с женой, не кивал в такт её словам, а решился отправиться с Шоной в мастерскую. Ради её ужасной тачки, конечно же. Регина заслонила собой дверь и процедила, что Шону ждёт серьёзный разговор и домашний арест. Всё диалоги Эш с мамой были серьёзными. Регина не желала, чтобы Майкл покидал дом. Неожиданно Эш с неприкрытым раздражением, совершенно не в своей манере произносит «Ой, да заткнись, мам!» и отстраняет её от двери. Мои предки обескуражено переглянулись. Тайно каждый, кто имел дело с Региной, желал поставить её на место. И всё же… Шона пересекла черту. Одно дело — щёлкнуть Регину по самолюбию, другое — втоптать её привычный образ в грязь. Что-то надломилось в Регине в этот момент и я понял, что передо мной обычная женщина средних лет, не слишком довольная своей жизнью. Бокал в пальцах Регины взорвался. Она автоматически завопила «Майкл, Майкл!», но муж ушёл вместе с дочерью. Регина довела свою семью. Мужчина из колледжа пытался остановить кровотечение салфетками. Льняная ткань навсегда испорчена кровью. Меня сковал ступор. Взрослые перестали изображать из себя оплот адекватности, поддавшись эмоциям. На лицах родителей застыл стыд и желание отвернуться, Регина вся перекосилась от гнева и боли, а темнокожий типчик не обращал внимания на капли крови, пропитавшие белый щегольский пиджак. Он как-то особо любезничал и аккуратничал с Региной… Протяжный вопль Регины резал уши. Она визжала не от боли, а от упущенного контроля. Она лишилась подчинения мужа и дочери и вместе с тем своей репутации. Внезапно в напряжённой тишине после этого вопля раздались хлюпающие звуки. Стекло с чавканьем покидало разрезанную плоть. Мужчина должен взять пинцет, ведь мелкие осколки просто так не вытащить, — пришло мне на ум. Он тут же поинтересовался, где у Регины спальня и косметичка и пошёл в дом так, словно знал расположение комнат. Отвернувшись от отвратительной сцены кровящей конечности, я увидел, как мама в спешке надевает плащ и деликатно прощается. Я поднялся к себе, не желая обсуждать с родителями увиденное. Растерянность переполняла меня, смешиваясь ещё с чем-то ужасным и глупым. Внутри меня, где-то в животе словно оказался ком и он нагревался с каждой минутой. Мне ведь нравится, как Шона дерзит… Матери, зазнавшимся школьным пластиковым принцессам. Маска совершенства спала и с Регины, показав, что она способна эмоционировать. Сью Андерсон затыкает всех, но кто бы заткнул её? И откуда в Шоне эта дерзость? Передалась со слюной от Реппертона? Я вывихнул последние мозги, предполагая некоторую закономерность в выборе Шоны. Монструозный «Плимут» больше подходил для задиры. Такого, как Реппертон. Образцовый мудак с конвейера. В комплект входят кожаная куртка, фирменный взгляд с прищуром и кастет. Возможно, фильмы восьмидесятых окончательно промыли Эш мозги и она верила в такую показушную крутость и сама заразилась ею. Возможно, именно эта показушная крутость заставила её поработать над своей осанкой, походкой и манерой общения. Мой взгляд упал на незашторенные окна холла Каннингемов. Мужик из колледжа освободился не только от пиджака, но и от рубашки, а Регина сидела на нём верхом. Я охнул и практически задохнулся от возмущения. Подол зелёного платья задрался почти до талии. Я не вставал к окну, но имел идеальный угол обзора. Хотел ли я наблюдать за тем, как мама моей подруги изменяет мужу в гостиной своего дома? Нет. Нет, нет, нет! Отвратительно, неправильно, я знаю, что факт измены Регины заставит страдать Майкла. А Шона обожает папу. И в то же время, помимо стыда, я ощутил жар и страх, что меня застукают предки. Будто это я у себя занимался чем-то неприличным. Я включил камеру и прислонил телефон к лампе, выключил её. Видео записывало измену, а я гадал, как скоро вернутся Шона и Майкл. Для чего мне вообще эта запись? Почему-то я считал, что смогу показать запись Шоне и тем самым добиться её внимания и вернуть её доверие.