На Камнях не растут цветы

Память подлая сука. В голове вата и алкогольный шум. Мысли ползут в прошлое сами собой и нет сил остановить их. Хрусткий лист шуршит под рукавом, ночные огни Меридиана играют по рельефному стеклу бутылки. Сейчас, в расплывчатом сознании, они так похожи на ночное небо Сатурна. И от этой мысли густая чёрная боль сдавливает грудь. Сатурн давно мёртв. Цветущий гигант опустынел и потерял краски, яркие кольца потускнели, покрывшись прахом древней войны. Нет цветов, нет звуков. Оглушающая тишина мёртвого мира. Яд первой потери до сих пор отправлял организм сильнее любого алкоголя, но Сапфир с садизмом маньяка ковырял эту рану. Даже Немезис выглядел более живым, чем некогда цветущая планета Солнечной Системы.

***

Я держался месяц, точнее сто двадцать шесть дней. К этому моменту я уже боялся ночи, боялся сомкнуть глаза… меня преследовал один и тот же кошмар. Выматывал и изводил. Это был первый звоночек. Первые симптомы. Я уже был болен, но не понимал этого. Никто не знал. Даже я сам. «В безграничном одиночестве космоса, наполненного тишиной, дыханием холода и светом безразличных звезд, я видел манящий тёплый свет её глаз. И я спешил на зов. Бежал, что было сил, и не мог нагнать. Я почти достигал цели, как чёрную гладь космоса вспарывал серебряный росчерк неумолимого клинка, и пустота подо мной разламывалась, проваливаясь в ещё большую чёрноту. Меркли и умирали звёзды. Я не успевал самую малость. Мне не хватало секунды, шага, вздоха». И Я просыпался, весь покрытый холодной испариной, судорожно глотая воздух. Глоток крепкого коньяка помогал прийти в чувство. Он спасал первую тысячу лет. Потом я перешёл на креплёный виски. Налицо явная деградация и зависимость от дозы. На сто двадцать седьмой день я не смог совладать с собой, и вернулся в то место, примерно в тот же час, когда повстречал тебя. Дурак! Я ещё мог излечиться. Три сотни лет потерпеть, пережить и я был бы здоров. Но нет, моему упрямству могут позавидовать все ослы Вселенной разом. Я отправился в прошлое один. Хотел убедиться, что ты не видение и не обман. Не плод моего больного воображения. Я хотел понять, что в тебе?.. и поняв это, надеялся вернуть спокойствие в свою жизнь. Ругал себя, понимая глупость этой попытки. Что ТАКОГО могло быть в человеческой девушке? Человек, - это конечно не смертельно. С этим можно справиться. С этим даже можно жить. Всего лишь – человек. Сатурианка по рождению, и то не факт. Между нашими мирами столетия. Между нами – пропасть предубеждений. И если Хроноса я ещё могу не спросить и обойти, то, что делать с её мировосприятием? Уверен, в ней с младенчества взрастили страх к таким как мы. К чему врать – заслужено. Хаос подери Селену с её пропагандой. Портал закончился неожиданно, я буквально рухнул на ветку дерева, спугнув какую-то птицу. Ещё не хватало выдать себя. Вот бы мне «прошлому» сюрприз бы был. Вцепившись мертвой хваткой в ствол ели, устроился удобней, насколько это вообще возможно – удобно сидеть на ёлке, ощущая себя подушкой для иголок, - стал наблюдать. Вот я. Ухожу. Надо же. И чему я так идиотски улыбаюсь? Ну почему, почему меня тогда не насторожила эта улыбка?! Не иначе проклятие свалилось на мою голову и мозги отключило. Осколки эха понесли к горам возмущенный возглас, скрывшегося в портале жеребца. Девушка замерла и оглянулась, осторожно ступая, подкралась к склонённым веткам. Удивление, отразившееся на её личике умиляло. Я почувствовал странное щекочущее щемление в груди, отчего ослабил концентрацию и чуть не свалился с ветки. Рядом, подозрительно похоже на смех, затрещали белки. Искренне, пожелав им всем разом подавиться орехами, я вернул внимание к девушке. Она уже сидела в седле, и бережно поглаживая серебряную гриву, что-то шептала на ухо лошади. А потом её конь молнией сорвался с места. Он не бежал – он парил, почти не касаясь земли. Легко преодолевал преграды из камней и веток. Они то скрывались за густыми кронами деревьев, сворачивая на узкие тропки, то появлялись на поляне. И я невольно давил вздох восхищения. Наездница светилась. Ей определенно нравилась эта гонка. Глаза горели таинственным огнём, щеки раскраснелись, волосы растрепал ветер, но Крах мне в свидетели – она была прекрасна. Необычайно красива. Демонически притягательна. Я еле поспевал за ними, не замечая, как бежит время, и как бешено бьется сердце в груди. В тот день мне удалось выяснить город, где ты живёшь. После «прогулки» по лесу, весь в листве, ветках и смоле, я не последовал за тобой за городские стены. Тем более на дороге к тебе присоединились провожатые. Дождавшись, когда вы скроетесь в тенистых переулках, я с невероятным чувством легкости и зарождающейся тоски, вернулся домой. Мне оставалось узнать совсем немного. Глупец. Теперь-то я знаю, что стоит бояться своих желаний...