Вариант «Омега», или Всё под контролем

Одежда осталась в ванной на полу, полотенце тоже. Ларри не помнил, каким чудом не забыл достать презервативы из кармана своей куртки, которая валялась в коридоре; как надел один, не помнил тем более. Они едва дошли до кровати, последние несколько шагов Ларри просто нёс Ака, подхватив под бёдра, а тот на нем форменно висел. Они сдерживались больше часа, и сейчас оба пошли в откровенный разнос. Похоже ещё, что чёртовы экстренные таблетки ни хрена не подействовали. Узкая кровать, видавшая виды, громко скрипнула, когда Ак приземлился на неё, прямо на плед, а Ларри рухнул сверху. Уже не нужно было никакой прелюдии: они и так занимались извращённой прелюдией, пока ехали сюда и всячески тянули время. Просто было жарко. Пальцы скользили от смазки, размазывая её по бёдрам, и Ларри понимал, что проваливается в эти ощущения полностью. Тесная влажность, выгибающееся навстречу горячее тело, переплетённые до боли пальцы — Ларри с трудом понимал, что надо двигаться, в первые секунды его просто охватило чумовым возбуждением, словно кровь почти вся внезапно ринулась вниз. В голове её осталось ровно столько, чтобы заметить распахнутые навстречу серо-зелёные глаза, почувствовать ладони у себя на пояснице, услышать «мервете» или что-то подобное… Ак что-то ещё шептал по-своему, Ларри ни черта не понимал, но внутри всё звенело, отзываясь в такт скачущего галопом сердца. Он наклонился, почти утыкаясь лицом Аку в шею, и Ак в ответ дёрнул его на себя, внезапно и жёстко, заставляя войти полностью, так что и двинуться-то сперва особо не выходило. А потом вцепился Ларри в бёдра так, что тот едва не кончил от одной только этой хватки, но впрочем, его и так не хватило надолго — когда и ногтями по коже, и «мервете тайи» на ухо, и… Ларри крупно вздрогнул, застонал что-то в ответ, сам не разбирая что. Ак притягивал его к себе обеими руками и хрипло звал по имени, отчего чувство реальности терялось окончательно: ещё пару толчков, и Ларри задрожал от напряжения сам, чувствуя тугую тяжесть внизу живота. Узел ощущался слишком тесно, и ему самому было почти больно: но Акменра смотрел на него совершенно счастливыми ошалелыми глазами и шёпотом повторял «люблю» на английском, отчего Ларри не мог его не целовать, ощущая, как сцепка входит в силу. А ведь это ни хрена не удобная поза для сцепки, и нормальные альфы так не делают, и вообще… И вообще охренительно всё. Ларри упоённо целовался с Аком до дрожи в ногах и думал, что это всё просто исключительно прекрасно. — Не лезь туда руками, а? — Ларри перехватил Акменра за запястье. Ну надо же, ох уж этот правитель, только расцепились и стянули резинку — а он опять начинает поползновения! — Почему? — резонно возмутился Акменра. И свободной рукой всё равно нагло скользнул ниже, прямо Ларри на член. — Потому что если моя… моё…о, чёрт! — попадёт в твой организм даже с твоих пальцев, не спасёт ничего. Они тебе нужны, такие последствия? Акменра картинно закатил глаза, но руку не убрал. Да ещё и усмехнулся: — Клянусь Исидой, что сам себе туда сейчас пальцами не полезу. Разве что ты захочешь? Проклятье! Ларри затрясло, стоило только представить эту картину. И вспомнить, как Акменра выдыхал ему в шею непонятные древние слова. Кстати, надо будет потом у него спросить, что такое это «мервете тайи» по-ихнему. Ну вот, вспомнил — и опять!.. — Ты договоришься сейчас, — прохрипел Ларри, забираясь пальцами одной руки, собственно, куда просили. А второй нащупывая новый презерватив. Потому что сейчас уже можно было хотя бы распробовать это удовольствие, а не глотать кусками, как в первый раз. И конечно, крайне важно, чтобы всё оставалось под контролем. А то действительно, всякие последствия никому из них не нужны. Когда вторая волна схлынула, и Ларри понял, что его немного отпустило, они позволили себе немного поваляться вместе. Акменра устроился у него на груди, так тепло и естественно, как будто всегда так было, и ему совершенно не мешал размер кровати. Сам Ларри обнимал его за плечи, неспешно гладя по плечу, и чувствуя себя по меньшей мере странно счастливым. Может, так и должно было быть после гона, предыдущий у него был очень давно и он уже толком не помнил. Но сейчас, когда первое дикое возбуждение притихло, хотелось просто лежать и молчать вместе, никуда не спешить и никуда не идти. А вот спать, напротив, совсем не хотелось. Ларри прокручивал в голове события предыдущих трех часов и удивлялся, как у них вообще хватило выдержки не наброситься друг на друга в коридоре. Это была колоссальная выдержка, не иначе. — О чём ты думаешь? — спросил внезапно Акменра, мягко рисуя какие-то узоры у него на груди. Просто водил пальцем, Ларри чувствовал, как иногда он шепчет что-то, будто проговаривая и снова продолжает водить. Это было так трогательно и уютно. — О том, что у нас с тобой уникально сильное терпение, — ответил Ларри, проводя рукой выше и зарываясь пальцами в волосы Акменра на затылке, от чего тот довольно вздохнул и прильнул к руке. — Если бы не было этого терпения, мы бы начали прямо на том диване в комнате охраны, не снимая твоего костюма. — Да! — радостно отозвался Акменра. — А утром бы тебя спрашивали «что вы делали с одеждами фараона, почему они все в пятнах? Зачем вы их вообще достали, а?» Ларри хмыкнул от его интонации, хотя реально, если бы так было на самом деле, всё оказалось бы нисколько не смешно. — Поэтому я и говорил «снимай быстрее!», а ты «давай задерём, давай задерём». Задрали бы, да потом бы меня так задрали… — А я сначала и не понял, чего ты хочешь, думаю — зачем так долго раздеваться, когда всё предусмотрено, — Акменра перестал водить пальцем по коже, глянул на Ларри, встретившись с ним взглядом, и потом снова вернулся к своему занятию. — Ты не представляешь, как я хотел тебя, — внезапно сказал он. — Ты имеешь в виду — альфу? — уточнил Ларри, накрывая его руку своей, переплетая пальцы. — Нет, — Акменра серьёзно посмотрел на него. — Именно тебя. У Ларри сбилось дыхание от этих слов. И ведь правда… в музее было достаточно альф, а Ака колбасило именно от него. Их двоих колбасило друг от друга. — Ты так не думаешь? — спросил Акменра, приподнимаясь на локте и заглядывая в глаза. Он смотрел вопросительно, с некоторым вызовом, так что игнорировать не получилось бы, но Ларри и не собирался. — Мервет, тайи мервет, тайи росвет, тайи хавн себге нефер, тайи герех квибе… Акменра стремительно подался вперед, целуя его, и Ларри почувствовал, что его снова накрывает. Потом Акменра затащил его в душ. Нет, идею пойти в душ озвучил сам Ларри, но он не предполагал, что они пойдут одновременно. Однако настойчивое «Ты же мне поможешь?» вместе с «ты думаешь, я разберусь, как там всё работает?» заставили Ларри сдаться. Действительно, оставлять правителя наедине с незнакомой ему сантехникой было бы жестоко. А когда Акменра потянул его за собой под душ, Ларри уже почти не сопротивлялся. Тёплая вода расслабляла. Возбуждённая горячка уже отхлынула от мозга, оставив приятную усталость. Они неспешно целовались, обнимая друг друга, и это было то, что надо. Ларри перехватил было руку Ака, когда тот полез к нему вполне конкретно, прижимая к стене, но Ак прошептал ему на ухо «не переживай, я не полезу себе ТУДА руками» таким тоном, что возражать сразу расхотелось. А уж когда Акменра опустился вниз, целуя сначала бедро, потом член у основания, а потом мягко начиная ласкать его ртом, у Ларри конкретно перехватило дыхание. Он опирался на стену, чувствуя, как сильно дрожат бёдра, чувствовал умелую ласку Ака, который никуда не спешил, его нежные прикосновения… Капли воды падали на лицо, Ларри ловил их губами, задыхаясь от этой жаркой близости. Ему казалось, что его не хватит надолго, но Ак умело управлял его возбуждением. В этот раз лихорадочное вожделение спало, и желание было тягучим и основательным. И пальцы Акменра, которые пережали член у корня, не давая излиться раньше времени, так что Ларри вцепился в стену, запрокинув голову. Оргазм был мягким и отсроченным, а Акменра даже не пришлось прикасаться к себе, Ларри явно почувствовал, как дрогнули его губы и пальцы чуть позже. Как у него потом хватило сил полезть целоваться, Ларри не знал, но это было отчаянно необходимо. Прижиматься друг к другу, целуясь невпопад и на ощупь гладя где придётся, лишь бы касаться, касаться, касаться влажной кожи. Душ явно затянулся, но это волновало обоих меньше всего. До рассвета ещё было время. Одежда так и валялась на полу. Ларри вспомнил про неё, когда выглянул в коридор: они уже выбрались из душа, сам он вытирал волосы полотенцем, и открыл дверь ванной, потому что внутри было ощутимо жарко. Не только от того, чем они там занимались. Оно и понятно, максимум, на что его тогда хватило, это достать презервативы из куртки. — Нужно поставить стирку, — сказал он, выходя в коридор и поднимая с пола одежду. Полотенце съехало с пояса, и Ларри подумал о том, что нужно бы найти что-нибудь вместо этого. «Зачем? — возразил внутренний голос. — Ты же у себя дома» «Неудобно» — возразил сам себе Ларри, возвращаясь в ванную и поддерживая локтем сползающее полотенце. Внутренний голос ощутимо фыркнул. — Ты собираешься сейчас стирать? — удивился Акменра. — Это же долго? Ларри сгрузил одежду на машинку и повернулся к Аку, успокаивающе улыбаясь. — Я не буду сейчас стирать. Я просто положу одежду в машинку, и она её постирает. — Сама? — Сама, — подтвердил Ларри и поймал восхищенный взгляд: — Ух ты! И не надо ходить на речку и постоянно оглядываться, чтобы тебя не схватил за ногу крокодил? — Не надо. — рассмеялся Ларри. — Она всё сделает сама, и даже потом позовет, когда закончит. И никаких крокодилов. Смотри. Он загрузил в машинку бельё, добавил порошок, закрыл дверцу и нажал кнопку. Дисплей загорелся разными цветами, радостно приветствуя и ожидая дальнейших указаний. — О… — только и выдохнул Акменра. Коснулся кнопок и почти сразу же убрал руку, как будто боялся сделать что-то не то. — Теперь нажимаем вот сюда и выбираем режим. — А можно я сделаю? Только ты показывай, куда. — Конечно, — отозвался Ларри, направляя его руку к нужным кнопкам. Несколько нажатий, и машинка зашумела, набирая воду, а Акменра наклонился, заинтересованно заглядывая через стекло в барабан. — О, получилось! Удивительно просто… Сколько у тебя в квартире интересного, — он выпрямился и глянул на Ларри, который внезапно смутился под этим взглядом. — Начиная с хозяина. Полотенце окончательно упало, Ларри его поспешно поднял и отложил в сторону, понимая, что из этой затеи ничего не выйдет. Нужно найти что-то более надежно держащееся на бёдрах. — Ты есть хочешь? — после этой интенсивной близости голод и правда ощущался довольно ярко, и Ларри был уверен, что не только у него одного. Акменра поспешно кивнул, подтверждая, что идея хорошая и Ларри не ошибся. — Только надень что-нибудь, — попросил он, протягивая Аку большое полотенце. Тот вопросительно глянул, но полотенце взял. — Зачем? — Ну… на кухне не принято находиться без одежды… — начал говорить Ларри, понимая, что он не может объяснить почему — мало того, что это неудобно, так ещё и непривычно. — Традиции такие? — спросил Акменра, завязывая полотенце на поясе по типу набедренной повязки. — Нет, не совсем, — вздохнул Ларри, находя одежду и себе: в ход пошли первые попавшиеся трусы, которые висели в ванной на полотенцесушителе. — Скорее, небезопасно. Акменра пожал плечами, решив больше ничего не уточнять, и дождавшись, когда Ларри натянет на себя бельё, последовал за ним на кухню. — Я понял, почему на кухню лучше не приходить без одежды, — минут через пятнадцать выдал Акменра с довольно ехидной улыбочкой, — чтобы, когда будешь хохотать и прольешь кофе, он не полился тебе сразу на незащищённые места! Ларри заржал, поставив чашку на стол от греха подальше, потому что его трусы вряд ли бы защитили от горячего кофе. — Нет, ну, а что? — продолжил Акменра. — Других объяснений я не вижу. — Ты ещё плиту не видел, — продолжал смеяться Ларри. — И кипящее масло! — О боги, зачем кипятить масло, понять не могу? Это что-то из нововведений? — в тон ему ответил Акменра, тоже поставив кружку и начиная смеяться. — Кстати, Хранитель Бруклина, ты обещал мне омлет… если я ничего не путаю? — Не путаешь, — фыркнул Ларри, переводя дыхание и отпивая кофе. — Погоди, сейчас немного успокоюсь и пойду. О правитель Нижнего и Верхнего Египта, извольте ждать пятнадцать минут. — Изволю, — милостиво согласился Акменра, приняв величественную позу и едва сдерживая смех. — Если ты во время процесса будешь мне рассказывать что-нибудь, чтобы я не заскучал. — Ак, выключи фараона, а то сейчас ни до какого омлета дело не дойдет, и пойдешь ты в музей голодным, — попросил Ларри, продолжая смеяться и вставая из-за стола. Акменра всё так же сидел за столом с идеально ровной спиной, как будто у него на голове и сейчас была корона. — А до чего дойдет? — совершенно серьёзно спросил он, но по взгляду было видно, что он едва сдерживает смех. Ларри не стал отвечать, чувствуя, как внутри поднимается ненадолго притихшее возбуждение, и поспешно полез в холодильник, доставая всё необходимое. Дальше оставаться голодными было непозволительно. Омлет они ели уже остывшим. Потому что в процессе готовки Акменра полез к Ларри обниматься со спины, уронил полотенце, и стало уже совсем не до омлета. А потом, уже в комнате, Акменра спросил, можно ли ему помочь Ларри надеть презерватив, и стало вообще ни до чего. В общем, до еды они добрались часа через полтора. Греть злосчастный омлет не стали, потому что Ак сказал, кивнув на вилку — «Я не умею этим есть», и оба ели руками прямо со сковороды. А потом внезапно случилось ещё раз, когда Ларри уже думал, что у него не осталось сил: но они остались, и он это явно почувствовал, возбуждение обдало с ног до головы, когда Акменра повис на нём, начиная шептать на ухо снова на своём, где Ларри ловил это «тайи мервете, тайи, тайи» и чувствовал, как перехватывает дыхание. Их хватило на несколько минут горячечных объятий в коридоре, когда Ларри прижимал Ака к себе, чувствовал, как его просто плавит от этого горячего откровенного шёпота, а Ак прижимался к нему теснее, чем было возможно, цеплялся, будто мог куда-то упасть, и шептал, шептал, шептал. Ларри повернулся, поймав его в поцелуй, услышал отчаянный тихий стон и просто пропал… Презервативы кончились к пяти утра. Два они, конечно, порвали в процессе одевания, когда Акменра напросился поучаствовать, один нераспечатанный Ларри уронил под диван, но не полез уже доставать, а остальные… Они вышли из дома с запасом, но едва не опоздали, потому что целовались на каждом углу, как подростки. В предрассветных сумерках на улице не было никого, кто мог бы им помешать, и это… было бесценно. Уже уходя домой из музея, Ларри внезапно почувствовал, как он сильно устал. Ещё бы, больше полутора суток без сна, в нервах, горе, возбуждении. Дома его хватило только на то, чтобы снять плед с кровати, упасть туда, погружаясь в пропитавший постель запах, и почти сразу заснуть. Ларри проспал. Он даже забыл поставить будильник, когда пришёл, а все ежедневные его не сработали. Ребекке удалось дозвониться до него с третьего раза и осторожно поинтересоваться, где он находится. Ларри посмотрел на часы и подорвался, едва натурально не упав с кровати, Ребекка мягко засмеялась в трубку и довольно серьёзно поинтересовалась, когда его ждать, «а то тут нервничают». — Я еду, еду! — воскликнул в ответ Ларри, бегая по дому и спешно собираясь. Он едва не забыл надеть штаны, собирался выйти без ключей и чуть не забыл телефон в ванной, где он наспех умывался, пытаясь привести себя хоть в какое-то подобие порядка. Быстрее было добежать пешком, как он и сделал, второй раз за сутки по тому же маршруту, а в голове крутилась фраза «а то тут нервничают» в разных вариациях. Ещё бы. Он опаздывал в музей больше чем на час. Ак встретил его уже одетым, при полном параде. Хотя этот парад — прямая осанка, вскинутая голова, корона — всё же не мог скрыть его внутреннего волнения. — Где ты был? — не сдержался Акменра. — Я думал, что-то случилось! — Да проспал я, — честно признался Ларри. — Столько времени на ногах, да ещё и… Он смутился: даже с учётом того, чем они занимались накануне, говорить вслух об этом было чрезвычайно сложно. — Ясно, — выдохнул Акменра. И, на удивление, тоже смутился: — Знаешь, у меня всё равно есть какое-то чувство. Будто что-то произошло. Уже. Ларри посмотрел на него, взял за руку, погладил по пальцам: — Ну что ты, Ак. Вот у нас точно было всё под контролем! А дальше вообще будет хорошо, раз уж мы теперь знаем, в чём проблема: подберём тебе подавители, и будешь жить, как раньше, без этого вот всего. Он поймал себя на мысли, что самому ему вряд ли хочется, чтобы «вот этого всего» больше не было, но отмёл эту мысль категорически.