Вариант «Омега», или Всё под контролем

Настроение у Ларри было такое, что куда там финики с горчичным соусом — всё бы отдал, кожу бы с себя снял и отдал, если бы Ак попросил. Мать ещё давно, начиная пичкать Ларри подавителями, говорила: течка сносит крышу. Поэтому, в какой-то мере, альфой быть лучше. Но тоже нельзя расслабляться: иной раз глазом не успеешь моргнуть, как случайная смазливая омега забеременеет от тебя и сломает тебе всю жизнь! Поэтому мол, всё должно быть под контролем. Ларри, собственно, всегда знал: в его жизни всё и было под контролем. Под маминым. Мама жестко отслеживала всё, что делает единственный сын: может быть, ещё и поэтому женился он довольно поздно? Нет, конечно, она не думала, что всё зайдёт так далеко: разумеется, приличный альфа должен был жениться именно на омеге, причём на той, которую одобрит мама! То, что её сын — по большому счету не настоящий альфа, мама упорно игнорировала. А когда Ларри стукнуло двадцать один, сказала: — Сынок, послушай меня. Я так надеюсь, что ты женишься, что мне доведётся увидеть внуков, и я очень хочу сделать твоей будущей второй половине подарок. У мамы всегда было много разных украшений, но это кольцо — массивное, с большим тёмным рубином — Ларри увидел у неё впервые. — Я его не носила, — пояснила мама в ответ на его недоуменный взгляд. — Это передаётся в нашей семье из поколения в поколение уже много лет: мне подарила его твоя бабушка, мать твоего отца. Ты мой единственный сын, и я оставлю это кольцо тебе, чтобы ты точно так же подарил его своей омеге. Но только той, про которую я смогу сказать, что он или она достойны моего сына. Ларри пожал плечами: интересно, мама всерьёз считает, что с такими принципами отбора он когда-нибудь женится? Опять же страшилка «смазливая омега забеременеет от тебя, потому что в её течку тебе снесёт крышу» бессознательно преследовала Ларри год за годом, и чтобы избавиться от этих страхов, он женился на бете. Точнее, это она, Эрика, его выбрала. Мама тогда устроила скандал. Кричала, что не такой судьбы желала единственному сыну, что жена сядет ему на шею и поедет, что неужели не нашлось хорошей омеги… и так далее. И конечно, кольцо Эрике не отдала. Не заслужила, мол. Когда брак действительно начал трещать по швам, Ларри честно признался: мама, мы разводимся. Но мама и этим осталась недовольна. Потому что «разводиться — нехорошо, а у вас ребёнок, вы должны жить вместе ради детей и родить ещё» и так далее. В общем, разругался Ларри с матерью в пух и прах, и они перестали общаться. Мать даже сказала, что нет у неё больше сына! Вообще! Ларри тогда подумал — ну нет так нет, что же теперь делать? Потом они с Эрикой развелись, потом у Эрики появился Дон, а у Ларри — проблемы с работой, деньгами и жильем. А потом он нашёл работу в музее. Нет, определённо ему повезло, что мама перестала с ним общаться. В конце января, когда в музее меняли камеры и все были на ушах, на Ларри свалился нудный лощёный хлыщ, назвавший себя юристом. И сообщил со скорбной миной: — Сожалею, мистер Дэйли, ваша мама умерла. Ларри сидел оглушённый, не зная, как реагировать: ведь какая бы ни была, а всё-таки мать? А хлыщ тем временем говорил, что «согласно последней воле покойной я должен передать вам ювелирное изделие и письмо». Мама таки всучила Ларри это треклятое кольцо. Да и в письме осталась верна себе: дорогой сынок, я надеюсь, что ты правильно распорядишься этой вещью и всё-таки найдёшь того, кто… И всё такое. Отдельным пунктом мама просила его, а точнее — обязывала: не вздумай кольцо продать и спустить деньги на какие-нибудь свои изобретения, да и вообще на что-то другое. Это исключительно для твоей будущей омеги. Ларри тогда вздохнул, убрал кольцо вместе с письмом в самый дальний угол шкафа и постарался обо всём этом забыть. А сейчас вспомнил — и усмехнулся. Вот такого омегу его мать точно бы не одобрила: который по утрам бог знает во что превращается. Да и ладно. Как минимум, предложение с кольцом в данном случае делать просто некому. Закрыв крышку саркофага в очередной раз, Ларри уныло оглядел застывших шакалов Анубиса и пошёл по галерее в центральный холл. Кофе, что ли, выпить: стараниями Макфи в холле уже неделю как стояли кофейные автоматы. Да, бурда и гадость, но лучше, чем ничего. Ларри шёл и пытался собрать мысли в кучу. Его так не трясло, пожалуй, никогда в жизни. Какие там были проблемы раньше? Да вполне переживаемые. Житейские. А сейчас? Он вспомнил пустой затихший зал, долбаную крышку, застывшую маску на ней — и подумал: «Вот так вы и будете дальше жить. Охренеть веселье. И подумай, как ты будешь всё это объяснять ребёнку, шизанутый Песталоцци». С Ником было по-другому: его ждали, и Эрика вначале чуть ли не принуждала Ларри к близости в определённые дни — у бет с их отсутствием течки и запаха не всё так просто, и Эрика вела специальный календарь, — а потом маниакально покупала тесты, и когда один из них показал беременность, так обрадовалась, что у Ларри не осталось никаких сомнений. Он уже нарисовал себе в голове счастливую парочку с симпатичным пухлощёким малышом: как они все трое радостно гуляют в выходной в Центральном парке. Правда, прогулки в реальности получались рваные и редкие, Эрика делала карьеру, а потом они и вообще развелись. Но его тогда хотя бы так не испугало известие о ребёнке! «Ну конечно, — сказал внутренний голос. — Во-первых, Эрика была твоей женой. Во-вторых, она сама взяла на себя заботу о своей беременности, хоть и сказала обидно, что от тебя толку немного. А самое главное — Эрика была…» Ларри остановился и сглотнул. «Живая, — безжалостно продолжал внутренний голос. — Она и ночью, и днём была живая, у неё не было проблем с документами, и родила она благополучно в хорошей больнице, и прятать её беременность тоже было не надо, и бояться, что тебя уволят с работы за это. А ещё у тебя не болела тогда голова по поводу того, как ты расскажешь ребёнку, почему его отец работает по ночам и не может поменять работу, и почему днём у ребёнка только один родитель, и как объяснить ему второго!» Долбаная магия скрижали, хорошую же шуточку она сыграла с ними обоими. Но сейчас есть только два варианта решения, оба сопряжены с риском и с поиском, как сказал Ак, «подпольного лекаря»: либо рождение ребёнка, либо… избавление от него. Ларри представил себе это, и его затрясло ещё пуще. Нет, почему? Решение всех вопросов, полчаса — и не будет никаких проблем. Но… Ларри подумал, что проблема даже не в деньгах, которые придётся заплатить за прерывание в таких условиях. Проблема в том, что, во-первых, Ак сказал — не хочу этого. А он всё-таки личность, несмотря на его официальный статус. Он имеет право на решение. «Он недееспособен, — услужливо подсказал внутренний голос. — Он финансово несостоятелен. Он не имеет права решать». Ларри снова остановился и сказал про себя своему внутреннему голосу: — Зато я дееспособен, я финансово относительно состоятелен, и я… тоже не хочу избавляться. Это странное «не хочу» всё явственнее крепло внутри, удивительным образом заслоняя другие решения. В голове вертелись мысли, которые не приходили с такой пугающей радостью даже в процессе ожидания Ника: мальчик или девочка? Омега или альфа? На кого будет похож? «Гормоны», — вздохнул Ларри. Треклятый гормональный фон, треклятые подавители, этот фон обеспечивающие: при беременности омеги любому альфе сносит крышу, конечно, мама так говорила. Но если… м-м-м… если ребёнку жить — тогда Ларри нужна чья-то помощь. А это значит — обо всём придётся рассказать. Сейчас никто больше об этом не знает: ну, разве что Тедди и Сакаджавея, но Ларри нужен помощник, который… не экспонат. «Может быть, Эрика?» — подсказал внутренний голос. Ларри в ответ подумал, что тогда уж лучше доктор Макфи. Хотя из двух зол… — О, привет! Ты всё ещё тут? А я думала, ты давно ушёл домой, — послышался голос. Ларри обернулся: Ребекка. А дальше с языка словно само сорвалось: — Привет. Слушай, мне нужна твоя помощь. Когда они пришли в комнату охраны. Ребекка уселась на диван поудобнее: — Так что случилось? — Видишь ли, — осторожно начал Ларри, — у нас в музее по ночам оживают экспонаты… — Да ты что? — расхохоталась Ребекка. — Не может быть! Ларри продолжал дальше, не обращая внимания на её смех: — И вот недавно выяснилось, что Акменра… не альфа. — А кто? — Ребекка глянула очень удивлённо. — Кем он ещё может быть, он же правитель Египта? — Гаммой может, — вздохнул Ларри. — Я сейчас тебе всё объясню. Когда он закончил излагать подробности про семью, династию и саркофаг, Ребекка не сдержалась: — Господи, какие сволочи! А теперь, значит, вам нужно помочь подобрать подавители, как у тебя? Ларри помолчал. И решился: — Поздно. Мы… не успели. — Ка-ак? — на лице Ребекки постепенно проступало понимание. — Ты хочешь сказать, что… Но ты же тоже гамма на подавителях? — Вот именно. У меня подавители омега-режима были, а у него — нет. И тут Ребекка внезапно заулыбалась: — Уй, как здорово! Я с самого начала подумала, что вы пара, вы так замечательно смотрелись вместе там, в холле, когда я приехала! Рядышком стояли так, помогали друг другу… А теперь и вообще! Ой, надо обязательно продумать всё, чтобы… И вдруг осеклась: — Ларри? А как же… днём? — Как всегда. Магия скрижали и всё такое. На день процесс останавливается, ночью запускается дальше. Все сроки увеличиваются вдвое. Так что у нас много времени, чтобы подумать о… — Ты не вздумай, — вдруг строго сказала Ребекка. — Это и по их верованиям, и по нашим большой грех. Особенно в такой ситуации. Любовь побеждает смерть! — она мечтательно зажмурилась, но потом снова вернула себе строгое лицо: — Никаких этих… прерываний, надеюсь, ты понимаешь? И добавила полушёпотом: — Он же, наверное, только почувствовал себя снова живым, и тут такое! — Нет, что ты, — Ларри даже растерялся от такого напора. — Как раз я наоборот хотел просить тебя помочь… ну, с организацией всего этого процесса до конца, если ты понимаешь. — Конечно, понимаю. Значит, так: директору ничего не говорить, экспонаты увидят, когда будет заметно, с документами и клиникой придумаем что-нибудь, я пороюсь в своих контактах… и естественно, держать язык за зубами, я правильно поняла? — Правильно, — Ларри выдохнул и улыбнулся. — Спасибо тебе огромное. С лёгким сердцем он отправился домой, намереваясь впервые за долгое время хорошо выспаться. Но сюрпризы на этом не кончились. Возле двери квартиры отца поджидал Ник.