Вариант «Омега», или Всё под контролем

ЧАСТЬ 3 Когда Ларри пришёл домой, он почувствовал себя каким-то опустошённым. Обессиленным. И в то же время ощущал, как напряжён, словно все мышцы в теле звенят, как натянутые струны. Это было очень странно: вроде бы всё шло своим чередом и складывалось благополучно. Ник перестал напрягаться, Эрика пошла на дружеский контакт, да и в музее вроде бы было всё хорошо. Вроде бы. Ага. Кроме того, к примеру, что вчера Ларри почти всю ночь проспал. Бездарно проспал! Явившись на работу, он первым делом подошёл к Рузвельту: — Тедди, у меня к вам просьба. Не отпустите ли вы нас с Акменра сегодня до утра? Мы... давно не уходили, а я вчера не смог... — Конечно, — улыбнулся Тедди в усы. — Конечно, идите. Николас вместе с нашим юным правителем вчера работали так усердно, что мне не пришлось ни о чём беспокоиться! Акменра заслужил эту прогулку, — Тедди глянул на Ларри чуть внимательнее, — да и вы тоже, без сомнения. Только не опаздывайте! — Конечно, — крикнул Ларри через плечо. Он мчался в Египетский зал. Ак пожелал идти до дома пешком, и Ларри нехотя согласился. На такси было бы быстрее, но — здесь вроде недалеко, Акменра любит гулять, да и погода прекрасная, почему бы не пройтись? Тем более оно и полезно. Об этом Ларри сказал сразу, как они вышли из музея. Про пользу, про погоду, про то, что иногда лучше пройтись, чем впустую тратиться на такси. Потом начал рассказывать какой-то старый анекдот, над которым сам же в конце посмеялся, потом принялся вспоминать смешные случаи из собственного школьного детства, потом говорил о том, какая здоровенная кукуруза росла на ферме у его дедушки... Акменра шёл рядом, слушал, кивал и странно хмурился. Так они наконец добрались до квартиры, вошли и заперли за собой дверь. — Что с тобой происходит? — тихо спросил Акменра, когда они молча раздевались в прихожей. Ларри вздрогнул, неловко стащил куртку и уронил её на пол, затравленно глядя на Ака. — Ты сам не свой, — пояснил тот. — Ты со вчерашнего дня на себя не похож. Я не могу понять, в чём дело, меня это беспокоит, сильно беспокоит. — Вчера я вообще ничего не делал, — промямлил Ларри. — Вы работали, а я спал. Я тебе внимание не уделил, и работу на вас перекинул... — И что такого? Ты устал. Сегодня уделишь, разве не за этим мы пришли? Ларри вздохнул. Мыслей было слишком много, да ещё таких, что их не то, что обсуждать, сказать было сложно. Но Ак ждал, Ларри чувствовал его пристальный взгляд и начал говорить, потому что молчать было уже совсем невыносимо. — Я не знаю... Как-то всё навалилось... У меня не получается ничего придумать. Ещё Эрика эта... Ник вчера нервничал, хорошо, что ты его успокоил. Я думал, он не... Боже, я не знаю. Что это за жизнь такая будет? Я буду видеть тебя только по ночам и ты ребёнка только по ночам? Кого мы вырастим? Так нельзя! У нас ничего не получится! — Получится, — попытался успокоить его Акменра, коснувшись плеча. — Ак, не получится! Я не справлюсь один! Я уже не знаю, что делать. — Ларри не сопротивлялся, когда Акменра привлёк к его к себе: просто уткнулся ему в плечо и продолжал говорить. — Я не вижу выхода. На сколько такой жизни нас хватит? Таскать каждую ночь ребёнка в музей? А не приходить я не смогу. Это при условии, что у меня вообще будут деньги нас содержать. — Ты хочешь это прекратить? — спросил Акменра, не разжимая объятий. — Давай прекратим. Давай... избавимся. Давай сделаем вид, что ничего не было. — Нет, — вздохнул Ларри, вцепляясь в его плечи до боли в пальцах и зажмуривая глаза. — Но я не знаю, что мне делать. Что дальше делать. — Почему ты со мной об этом не говоришь? — негромко спросил Ак, отпуская его. Он отчаянно посмотрел на Ларри, отступая на шаг, и дрогнувшим голосом повторил вопрос. — Почему?! Ларри сжал кулаки до побелевших пальцев. — Я не могу с тобой говорить об этом! Что я должен был говорить? Ак, всё хреново, я не знаю, что делать? Собственный ребёнок будет меня ненавидеть, если узнает? Я не способен обеспечить нас и не знаю, как мы будем жить? Я не умею... Я не знаю... Что? Что я должен был тебе говорить?! — А с кем ты собирался об этом говорить? — еле слышно спросил Акменра. — Ни с кем, — бесцветно ответил Ларри и сразу ссутулился. — Я ни с кем не могу об этом поговорить. Я не могу вообще об этом говорить! Особенно с тобой! — Конечно, не можешь. Конечно, ничего не знаешь, что делать! Потому что ты взвалил на себя проблемы за двоих! Потому что я не могу тебе помочь, я экспонат. Я вещь! — Акменра тоже повысил голос и сжал кулаки. — Я днём валяюсь в саркофаге, а ты думаешь, что делать, чтобы ночью меня хоть как-то... — Ак, не начинай! — перебил его Ларри. — Я этого не говорил. — Я это говорю! Что, не так, что ли? От меня никакой пользы, а теперь ещё и проблема! — Акменра кивнул на свой живот. Его натурально трясло. Они не заметили, как перешли на повышенные тона и теперь кричали друг на друга. Действительно кричали, чего никогда не было. — Фак! Ты что, предлагаешь мне теперь вообще ничего не делать, потому что ты экспонат? — не выдержал Ларри. — Прекрати! Мы уже говорили об этом... — Мы не говорили! Ты всегда делал вид, что всё нормально! Ты всегда... — А что я должен был сказать?! «Ак, меня трясёт каждое утро, когда ты уходишь, потому что я не знаю, вернёшься ли ты вечером обратно?» или «Ак, у нас полная жопа по всем фронтам и я не знаю, что с ней делать, пока ты лежишь днём в саркофаге!» Что я тебе должен был сказать?! — Тебя разве это не беспокоит?! — Беспокоит! Беспокоит, мать твою, очень беспокоит! Но я не знаю, как это изменить! — Ларри в бессилии треснул себя кулаком по колену и затряс рукой. По батарее постучали: — Заткнитесь там! Я сейчас полицию вызову! Они оба резко замолкли, прислушиваясь к происходящему. Стало тихо. Было прекрасно слышно их напряжённое дыхание. — Слушай, — наконец нарушил тишину Ак. — А как бы ты хотел: чтобы это было так, как сейчас, или чтобы этого не было? — Чтобы это было, — ответил Ларри, разжимая кулаки и глубоко дыша. — Чтобы это было... Акменра взял его за плечи. Посмотрел в глаза. И сказал вполголоса: — Значит, будет.