Только кровью платят за кровь

Боль. Резкая, острая, медленно распространяется и заливает все тело, концентрируясь на спине и между ног. Она снова ощущает на своих бедрах липкие прикосновения, на своих губах чужие губы. Она видит глаза насильника: голубые и смеющиеся, — она видит его издевательскую улыбку. Все это, казалось, навсегда отпечатолось в её памяти, выжглось на внутренней стороне её век, вырезалось острым ножом на её спине. Она бы очень хотела забыть это, но не могла, она бежала от воспоминаний, как недавно бежала от насильника, но постоянно спотыкались и падала. Грубые мазолистые руки подхватывали её и разворачивали, а на губах все таже нахальная ухмылка. Ей было страшно, она хотела проснуться, но вновь и вновь ощущала себя в его руках. Серсея долго вырывалась, брыкалась, пыталась кусаться, но он связал ей руки за спиной. На её лбу выступил пот, когда он стал раздевать её, и она предприняла последние жалкие попытки вырваться, но тщетно. Её одежда была разорвана и отброшена в сторону, а спину пронзила резкая боль. Насильник смеялся, а она могла лишь кричать, когда он врывался в её тело, попутно полосуя спину своим ножом. Она стёрла колени в кровь, сорвала голос, но никак не могла потерять сознание. Она ощущала боль каждой клеточкой своего тела, это было невыносимо. После, он повернул её к себе и приставил нож к горлу, заставив взять свой член в рот. Он постаралась расслабить горло, но её стошнило, когда вязкая белая сперма наполнила её рот. Мужчина лишь хохотал и насмехался. Серсея с трудом подняла глаза, но в её взгляде читалась ненависть и угроза, в перемешку со страхом. — И чего ты на меня так смотришь? — Улыбнулся он, вновь приблизившись к ней и схватив её за волосы. — Мы ещё не закончили, у тебя есть ещё одна дырка, помнишь? Ужас полоснул её не хуже кнута. Нет, он не посмеет, он не может ещё сильнее унизить её. Может лучше умереть? Она гнала подальше эти мысли, пока все в её голове не заполнила боль. Серсея думала, что самое худшее уже пережила, но нет. Он насиловал её, казалось, бесконечно. Иногда он проникал в неё рукоятью от ножа, и она чувствовала холод металла и дерева. В конце он уходил, оставляя её полуживую в грязном переулке. Но кошмар повторялся, и вот она снова бежит и падает. Серсея не могла сказать точно как долго это все продолжалось, но она проснулась от прикосновения к своему лбу. Она хотела закричать, но её голос всё ещё был сорван. Отпрянуть тоже не вышло, все тело будто налилось свинцом, а спина пронзалась болью от любой попытки пошевелиться. — Вам лучше лежать смирно, юная Леди. — Только сейчас Серсея обратила внимание на человека. Низкий и пожилой, он сжимал в руках мокрую тряпку, которой, вероятно, протирал ей лицо. — Я зашил ваши раны, но швы могут разойтись. — Он снова смочил тряпку и положил ей на лоб. Она хотела спросить его кто он, и что она тут делает, но не смогла произнести и звука. — Вы, вероятно, хотите спросить кто я. — Старик посмотрел на неё своими серыми глазами и улыбнулся. Он не показался Серсее опасным и она немного расслабила напряжённое тело. — Я Квиберн. На все остальные вопросы я отвечу позже, а пока вам надо поесть. — Он объяснил, что принесет ей жидкий бульон с хлебом, и удалился. Когда Серсея осталась одна в пустой комнате, страх снова вернулся. Голос, такой знакомый и такой пугающий, все продолжал твердить: " Тебе не убежать, наслаждайся». Её пробила крупная дрожь, трясло как в лихорадке. Желание куда-то убежать, забиться в угол или под шкаф накатывало вместе с волнами паники. Когда Квиберн вернулся в комнату, Серсея лежала на полу, плакала и прижимала колени к груди. Он поставил поднос на тумбу возле кровати и подошёл к девушке, касаясь её плеча. Но она отшатнулась от прикосновения как от удара. Во взгляде её зелёных глаз читались ужас и паника, она не понимала где находится. Квиберн попытался объяснить ей всё, успокоить, но она не слышала его. Старик открывал рот, но Серсея слышала лишь слова насильника. — Ты слишком высокомерна. Я покажу тебе твоё место. Слёзы хлынули из её глаз, ногти впились в ладонь, бинты на груди пропитались кровью. Она задыхалась. Квиберн просто не знал что делать. У девушки была явная паническая атака, но как не дать ей причинить вред самой себе? Она вся дрожит и начинает задыхаться. Квиберн не придумал ничего лучше, чем дать ей бутылку воды. С трудом понимая что делает, Серсея стала жадно глотать спасительную жидкость, и, спустя несколько минут, паника отступила. Вода смочила горло, и Серсея смогла говорить, хоть и с трудом. — Спасибо — просипела она. — Не за что. — Ответил старик. Он протянул ей руку, и девушка, секунду помедлив, приняла её. Ей были неприятны его прикосновения, что было закономерно. — Вам надо сменить бинты. И я бы хотел попросить вас больше не рисковать так. Ваши раны достаточно серьезные. Серсея посмотрела на своё тело и осознала, что кроме бинтов и серых шорт ничего не было. Ей вдруг захотелось прикрыться, а стыд от того в каком состоянии её нашел этот человек прилил к щекам. — Извините, но более подходящей одежды я найти не смог. — Квиберн поставил поднос ей на колени и протянул ложку. Хоть её руки и дрожали, поесть самостоятельно она смогла. — Спасибо — снова проговорила она. Это было непривычно, но она чувствовала благодарность. Этот странный человек так много сделал для неё. — Вы врач? — Был им — улыбнулся Квиберн. — Вы не будете против если я сменю бинты. Если этого не сделать, раны будут долго заживать. — Она кивнула. ** Под вечер ей стало немного легче, её перестал бить озноб, глаза перестали лихорадочно бегать по комнате в поисках укрытия. Она даже сама спустилась в кухню, аккуратно придерживаясь за стену. Квиберн сидел за небольшим квадратным столом и держал в руках кружку с горячим напитком. Заметив её, он улыбнулся тепло и доброжелательно. Рядом с этим человеком Серсея всегда ощущала себя чуточку увереннее, но страх не позволял ей полностью довериться ему. Наверное, она больше никому не сможет доверять полностью. Хотя, девушка знала человека, единственного, родного, которому всегда могла доверять. Она спустилась как раз за этим. Предложив ей чаю, Квиберн помог ей сесть на диван и начал рыться в шкафчиках. Сидеть, даже на мягком диване, было неудобно, все тело жутко болело, Серсея начинала замерзать. За окном лил холодный осенний дождь, а на ней по прежнему были лишь шорты и бинты. Видимо заметив это, Квиберн достал из старого шифоньера теплый плед и подал его девушке. Она приняла его с благодарной улыбкой, для неё было непривычно что о ней так заботиться. Родной отец редко уделял ей внимание, полностью погруженный в работу. — Какой сегодня день? — благодарить старика она могла долго, но серьезные темы не терпели отлагательств. С тех пор как она пришла в себя прошли уже почти сутки, Квиберн советовал ей поспать, но сон не шел, и она просто читала книги, что нашла у старика. — Понедельник — Квиберн протянул ей горячую чашку. Она её чуть не выронила. Уже понедельник? То-есть она находится в этом доме уже три дня? Серсея посмотрела на старика. Не было похоже, что она сильно ему мешала, но ей претила мысль, что незнакомый человек целых три дня ухаживал за ней. — Полагаю, что вы бы хотели связаться с кем-то. — Серсея поразилась, откуда он знает? Квиберн лишь улыбнулся — Советую вам отложить это дело до завтра. Ночью опасно бродить по этому району, вы и сами уже знаете. — Мерзкий холодок пробежал по спине. Её тело ещё помнило ту боль, то унижение, тот страх. — Вы правы. — Она не сомневалась, что Джейме приедет за ней хоть на край света в любой момент, она знала его безрассудство. Однако, помня что с ней случилось, она решила подождать. Тем более в обществе Квиберна она не чувствовала себя плохо. Они ещё долго разговаривали на разные темы, Квиберн оказался интересным собеседником. Уже заполночь он помог ей подняться в гостевую комнату, ей было приятно такая забота, и она в который раз поблагодарила его. ** Спустя некоторое время сон сморил её, она заснула. Но кошмары вновь атаковали, и вот она снова стоит перед насильником. Память услужливо показывает его: нахального, грубого и самоуверенного. — Не ломайся, всё будет нежно. — Он схватил её руку и попытался подойти ближе, но она, хлестким ударом, оставила алый отпечаток на его щеке. — А ты борзая. Я люблю борзых. — Он улыбается, а Серсея судорожно ищет выход. Ей надо уйти, позвонить Джейме, сбежать. Но ситуация выходит из-под её контроля. — Не советую меня провоцировать — Злость на этого нахала заливала, затапливала её, заставляя забыть здравый смысл. Да как он смеет? Если бы отец или Джейме узнали об этом, от него бы и мокрого места не осталось. — Для шлюхи, ты слишком высокомерная, — Улыбка становится только шире. — Я опущу тебя на землю. Я буду опускать тебя до тех пор, пока ты не смещается с грязью на моих ботинках. — Он плюнул ей прямо в лицо и засмеялся хриплым смехом заядлого курильщика. Страх проникал ей под кожу, она боялось одного вида этого человека. От смеха её тело становилось каменным, но колени подгибались. Жуткое ощущение безысходности становилось все больше и больше с каждой секундой, а возможность уйти неменуемо отдалялась. Это ощущение липкого страха вновь и вновь настигали её и на утро она проснулась, ощущая себя ещё более слабой, чем вчера. На часах было только семь утра, Квиберн уже сидел на кухне. Он вообще спал? Она, слабо передвигая ногами, подошла к столу, и села, выдавив из себя измученную улыбку. — Доброе утро. — Старик улыбнулся, критически осматривая её. Темные мешки под глазами, слабый вид — все указывало на плохой сон. — Вам плохо спалось? Ответ и не был нужен, Серсея просто кивнула. После кошмаров она всё сильнее хотела домой, хотела к Джейме. Она посмотрела на старика, говорить отчаянно не хотелось. Квиберн понял всё и просто протянул ей телефон, старый и кнопочный. Серсея дрожащей рукой стала набирать цифры, а когда услышала гудки, сердце замерло в ожидании. — Алло, кто это? — знакомый голос брата тёплой волной разлился по телу. — Джейме — Слабый хриплый голос смог произнести лишь имя, такое родное, что она почувствовала себя в безопасности.