***
Покрепче перехватив катану в руке, я готовилась отразить внезапную атаку, но ничего не происходило — лишь бессмысленный диалог двух ненормальных бестий: — Ну и где твой кошак? Неужели столь галантный джентльмен бросил возлюбленную на произвол судьбы? — растягивая гласные, издевалась блондинка, опираясь рукой на плечо напарницы. — Вы обе просто конченые… — огрызнулась я, пока в голове проносились различные мысли о том, как бы уйти отсюда живой. — Нуар не любит меня. Мы напарники, друзья, но явно не любовники. Как вам это вообще в голову взбрело? — Я оскалила зубы, вспоминая отрешённость Кота и ненавистный поцелуй Агреста. Новая волна ярости разлилась по всему организму, просачиваясь в каждую клеточку тела — словно воду разлили по потрескавшейся сухой земле, которая давно не видела влаги, а жидкость тут же стремится заполнить трещины в почве. Смех злодеек заставил меня вздрогнуть. Они заливались так, будто я сказала им неправду или глупость. Пока происходила минута «невинного» разговора, я пыталась быстро сориентироваться и рассчитать траекторию в случае нападения. Я оглядывалась по сторонам, хватаясь взглядом за каждую деталь, которая могла мне помочь. Стена, стена, строительный мусор и абсолютно пустой проход… Куда пропали эти двое? Моё почти секундное замешательство привело к тому, что я просто-напросто упустила их из виду, чего делать было абсолютно нельзя. Теперь я даже не знала, откуда ждать удар. Задиристый смех девушек продолжался, даже когда я не обнаружила их перед собой. Diable! Слева. Справа. Сзади. Их противные смешки окружали меня, эхом отлетая от стен и словно накрывая меня куполом. От этого становилось гораздо хуже — я не могла понять, где они находились в данный момент. Голова закружилась от резких поворотов корпусом и шеей. Озираясь по сторонам, я металась из стороны в сторону. Страх мощными тисками сковывал меня изнутри, сжимал каждый сантиметр кожи, перекрывая доступ к кислороду. Именно тогда, всего лишь на долю секунды я потерялась, дала волю эмоциям. Что же со мной происходит, чёрт! «Так, ну же, возьми себя в руки, Маринетт! В конце концов, ты — Ледибаг, а не крыса в канализации, шугающаяся от каждого шороха. Не время сжиматься, как заяц в западне! Трезвый ум — вот залог успешного боя.» — О мой бог, да разве можно такую жалкую букашку любить? Она же дрожит от страха, как маленькая шавка. Глянь, милая! — голос так же разлетался на осколки эха в проулке. Как же хотелось выбираться отсюда, и как можно скорее! Неужели личные проблемы заставят меня быть нюней? Удар. Я отлетела на бетонное покрытие, ударившись спиной. Солоноватый привкус почти тут же возник на кончике языка. Я пропустила всего лишь один удар, однако уже этого было достаточно, чтобы я стала ещё слабей. Тут я ощутила, что бой будет идти не на жизнь, а на смерть. От этого умозаключения стало страшно — мурашки огромным табуном пробежались по телу. Я поднялась с земли, опираясь на торчащие куски арматуры. Удачно упала! Стояла бы я чуть левее, то эти куски железа превратились бы в шампуры, а я на них бы стала отличной закуской в виде канапе. Блондинка и шатенка появились перед моим лицом и заливисто захохотали, при этом вовсе не дружелюбно… Как мне это все осточертело! Я начала атаковать, как можно более точно нанося удары острейшей катаной. Нужно было нагнать упущенное, поэтому права на ошибку нет. Злодейки явно держали ситуацию под контролем, только и ожидая, когда же я выйду из себя окончательно. — О-о, кажется, наша милая букашечка расстроилась… — голос Геры лился плавно и тягуче, однако стоило ей пропустить пару моих выпадов, в её словах прорезалась как небывалая сталь. — Неужели мы задели тебя за живое? — прошипела она и тут же перешла в наступление. Шары с неизвестной мне бурлящей гадостью появились в её ладонях почти моментально, и что-то мне подсказывает, что лучше держаться от них подальше. Не успела я найти её напарницу глазами, как почувствовала, что силы медленно, но верно покидали меня; отбиваться становилось всё сложнее. Я попятилась к стене, мысленно готовясь принять не самую приятную смерть. Чтобы выбраться отсюда, нужно было разве что чудо, не меньше. Ледибаг, чьё второе имя — это Леди Удача, надеется на чудо. Очень иронично, однако… Я услышала, как сзади меня появилась Афродита, заливисто смеясь и вытягивая свои руки ко мне. Паника начинала завладевать мной, из-за чего я пропустила удар Геры и увидела, как тягучая, словно смола, чёрная жижа просочилась под мой костюм. Дышать тут же стало тяжело, чёткость картинки перед глазами упала, а ноги стали похожи на облако — такие же неустойчивые, воздушные и лёгкие. Я услышала лязг оружия об асфальт. Она с замечательным успехом вывалилась из руки и сделала меня окончательно уязвимой. Святые талисманы, неужели влипла?***
Мои воспоминания швыряли остатки рассудка в разные стороны, донельзя раскачивая и заставляя паниковать ещё сильнее. Кажется, ещё чуть-чуть — и я вполне реально доведу себя до ручки. Понимаю, что нужно открыть глаза и вдохнуть как можно больше воздуха, а после — благополучно встать на ноги сделать пару десятков глотков воды, но вернуть себя в действительность крайне тяжело, почти невозможно для моего вымученного организма. Сердцебиение как-то гулко пульсирует в ушах, закладывая их. Кажется, я начинаю бредить; дышать тяжело, а всё тело пробирает мелкая дрожь. Очень жарко. И холодно одновременно. Восприимчивость к окружению сильно возросла, из-за чего я почти слышу, как солёная влага скатилась по лбу вниз, к мочке уха, и, задержавшись на ней ровно две с половиной секунды, упала вниз, промакивая мою одежду. Интересно, моя чувствительность к таким мелочам, как капелька пота, всегда была столь высока или корень таких «способностей» лежит исключительно в моём состоянии? — Ей плохо, очень… Она без сил, без нормальной еды, воды и сна. Может быть, стоит отвезти её в больницу? — словно из-под воды слышу чей-то знакомый голос. Если бы не заложенные уши, вполне вероятно, что я смогла бы понять, кому принадлежат эти слова. Глаза закрыты — веки поднять я просто не в состоянии. Они словно налились свинцом, приросли намертво, из-за чего я теперь не могу увидеть говорящего. «Где же я, чёрт возьми?» — Я… я не уверен. Позабочусь пока что о ней сам, сделаю всё, что смогу. Будет крайне непросто объяснить врачам причину такого состояния… — почти шепчет уже другой голос. Мужской. Очень приятный, такой знакомый. Кто это? Никак не могу разобрать — слишком мало сил, чтобы хотя бы наполовину запустить мыслительный процесс. — Не знаю… Она лежит без сознания уже больше суток. Я даже не знаю, жива ли она, ведь она толком не дышит, сердцебиение очень слабое. Я беспокоюсь за нее… — Тональность голоса меняется с достаточно низкой до высокой, звонкой. Женский, очень похоже на женский голос… Всё так же, как из-под стеклянного купола, каждое слово размазанное и нечёткое. Очередная волна жара накатывает словно быстро летящая ракета, и я снова ощущаю дрожь. Мелкую, быструю, но при этом крайне сильную и непроизвольную, как песчаная буря в пустыне. Такую, что самой становится страшно. Однако через мгновение ощущаю что-то влажное и прохладное на лбу. Видимо, тряпка, чтобы мне стало лучше… Кто-то решил избавить меня от этих мучений — кто-то очень заботливый. И, пожалуй, мне действительно становится легче. Но лишь немного, совсем чуть-чуть. — Моя милая, не уберёг, не смог защитить… — слышу я тихий шёпот, который еле-еле могу разобрать. Нежное, невесомое прикосновение к щеке и мужской голос, шепчущий слова извинений. — Прости меня… Я бросил тебя одну. Ты к ним попала. А я потерял так много драгоценного времени… Прости меня… — Слова становились всё тише и тише, теряли чёткость и разборчивость с каждой буквой, и под конец фразы я вовсе перестала слышать приятные переливы баса с лёгкой хрипотцой. Небытие вновь забрало меня с собой, утягивая за ноги в темноту. Но я и не против — это дарит возможность хоть немного отдохнуть от сильного жара и давящей на тело боли.***
Сознание медленно возвращалось. Кроме этого, я ощутила пульсирующую боль в затылке. Тело не слушалось, даже не ощущалось — оно словно ватное. До ушей доходили звуки капель, нервирующе падающих и разбивающихся о бетонную поверхность; журчание воды и противный зловонный запах. Я открыла тяжёлые веки, которые норовят снова закрыться. Мне так тяжело и я слаба. Вокруг было мрачно, темно, а склизкая прохлада прошибала до самых костей. Холодная лампа плохо освещала окружающую действительность, медленно качаясь то в правую сторону, то в левую, как будто маятник. Было сложно понять местоположение — настолько не хватало освещения. Внутренне я понимала, что нахожусь отнюдь не в развлекательном центре с детской программой. Когда тело стало приобретать чувствительность, я пошевелила рукой, и до меня дошло, что она прижата к колонне из чёрной материи с мерцающими внутри тёмными пузырьками, переливавшейся фиолетовым свечением. «Дело дрянь». До меня начали доходить мысли о том, что я в заложниках не у простых людей… Да и не у людей вовсе! Тогда нужно думать о побеге прямо сейчас, ведь трансформация забирает силы — мои и Тикки. А свою способность я так и не использовала. Из тёмных чар выбраться можно, только если ударить чем-то с наружной стороны. Тут я в проигрыше: мои ноги и руки парализованы магией. Издалека я услышала стук каблуков, разносящихся по помещению в унисон с каплями, эхом отражающимися от стен.***
Воспоминания вспышками проносились перед глазами, оставляя после себя странный шлейф в сознании — словно на листе бумаги с помощью краски оставили разноцветные кляксы, а потом смешали в одну, не очень однообразную белиберду, в которой невозможно точно разобрать каждый цвет, однако ты точно знаешь, что, предположим, красный там присутствует. Вместе со всеми этими воспоминаниями под руку шла головная боль, звонко ударяющая колокольчиком в голове. Колокольчик слишком высокой тональности, из-за которого хотелось потерять всякое умение слышать окружающие звуки. Почти моментально раскрываю глаза, однако в одночасье сильно жалею об этом. Яркий солнечный свет ударил по зрачкам, из-за чего я тут же зажмурилась. Кажется, мне стало легче, чем было в последнее моё пробуждение… Намного. Чтобы проверить своё состояние, я пытаюсь сделать вдох чуть более глубокий, чем при прошлом пробуждении. Да и пробуждение ли это было? Вполне может быть, что в тот момент я бредила и мне снился какой-то очень реалистичный сон… Большой глоток воздуха — как оазис в пустыне. Такой желанный, сладкий, немного тяжёлый, но всё же приятный. Грудь больше не сдавливает то ужасное чувство при каждом вздохе. Значит, я неплохо набралась сил и теперь могу сделать больше, чем просто пялиться в потолок. Приподнимаю руку. Одну, другую… Вижу бледную кожу с обломанными ногтями, под которые забилась грязь. Очень тонкие запястья… Неужели я настолько похудела? Хмыкаю себе под нос и приподнимаюсь с мягкой кровати. Из-за достаточно резкого изменения положения тела голова снова начала кружиться. Вот чёрт. Глаза всё ещё режет слишком яркий свет из больших окон во всю стену… Добивает и то, что вся комната выполнена в нежно-бежевых, сливочных цветах, достаточно светлых оттенках. Глаза так и хочется зажмурить снова, но интерес к тому, где я и сколько сейчас времени, меня интересует куда больше, чем дискомфорт. Волна тяжёлого раскалённого металла разливается внутри черепа, расплавляя мозг в кисель. Протяжный стон боли прерывает тишину и спокойствие комнаты. В панике трогаю мочки ушей и не обнаруживаю бижутерии; страх снова завладевает мной. «Серьги! Где они?!» Помутнение накрывало полупрозрачной чёрной завесой, постепенно сменяя оттенки к тёмным, заполняя тьмой пространство. Медленно привстаю, но ноги не слушаются — словно их и нет. Не в силах удержаться, потеряв равновесие, я падаю на колени, и тут мои ощущения просыпаются — боль, которая вновь прошлась волной изнутри. Оперевшись руками о пол, я поднимаю голову, рассматривая комнату, в которой нахожусь. Сначала всё казалось сплошной кромешной тьмой, но как только глаза привыкли, я смогла увидеть стеклянный столик на тонких ножках, цветы в кашпо, шкаф современном стиле, кресло. Весьма минималистичный интерьер. Ох, и мягкий ковёр, смягчивший моё глухое падение. Освещения не было, кроме ледяного полумесяца, блестящим клином света из большого окна. Удивительно, что в мегаполисе его видно. Приглядевшись, я вижу на столике поблескивающие камешки. Как же трудно… Опираясь на стеклянную поверхность, я привстаю и беру в руки те два сверкающих кругляшка. Серьги! С душевным ликованием я надеваю их наощупь. В ожидании розовой вспышки с последующим появлением моей квами, я закрываю глаза, готовая вновь обнять свою маленькую малышку, но этого не происходит. — Тикки?.. — скачет голос в тишине; я боюсь, что талисман сломан, неисправен, и теперь я не смогу её увидеть. — Ты очнулась! — раздался позади такой родной голосок. Мне хватило нескольких секунд, чтобы понять, что это моя квами. Она подлетает ко мне и лапками приподнимает за подбородок, чтобы увидеть мои больные глаза. — Тикки… — хриплый шёпот облегчения. Она здесь. Слабая вялая улыбка легла на губы, а с души упал тяжёлый камень. — Ты как себя чувствуешь? — заволновалась квами, облетая меня с каждой стороны. — Паршиво… Не понимаю, чего хочу — есть или пить. — Кот Нуар записку тебе оставил. Вон там, смотри, — подсказала квами, указывая куда-то лапкой. Сфокусировав зрение, я увидела белый конверт на столике. Дрожащими пальцами беру бумажку и читаю текст, написанный красивым наклонным почерком:«Прости, Ледибаг, что снял серьги. Твоя квами не дала увидеть тебя без маски. Личность в сохранности… P.S. Постучи в дверь три раза, чтобы я понял, что ты очнулась»
Внутри не осталось ничего, кроме тревоги и ужаса, которые охватывают меня после всех воспоминаний. Самое главное не получается воспроизвести. Что происходило всё это время, когда я была в плену? Спасание Нуаром тоже никак не хочет всплывать в голове… В который раз за этот промежуток времени я напрягаю зрение, пытаясь отыскать что-то похожее на дверь в этой огромной комнате. Только сейчас я действительно осознаю, насколько она велика. Я пытаюсь быстро пробежаться взглядом по стенам, но моя всё ещё заторможенная реакция сильно усложняет задачу. Белый прямоугольник — скорее всего, это она. Медленно передвигаюсь в её сторону, придерживаясь о стену. Что ни говори, но вестибулярный аппарат подводит меня. Интересно, как долго я буду реабилитироваться? С каждым тяжёлым шагом мое дыхание становилось всё громче, надрывестее. Сознание летало из стороны в сторону, раскачивая картинку перед глазами, но через мучительные минут семь я смогла преодолеть это огромное расстояние. Ощущение такое, словно я пробежала марафон не останавливаясь. Почти падаю на глянцевую дверь. Её материал слегка холодит кожу, из-за чего становится заметно легче. Делаю глубокий медленный вдох на счёт четыре и такой же медленный выдох на счёт шесть. Всегда помогает. Пока привожу в норму дыхание, так же пытаюсь вернуть фокус своим глазам. В темноте это сделать совсем непросто. — Ты как? — забеспокоилась Тикки, подлетая ко мне. Её огромные блестящие глаза смотрели на меня с нескрываемой тревогой. Это так мило… — Пытаюсь прийти в себя. Однако я считала, что нахожусь в лучшем состоянии… Сжав дрожащую руку в кулак, подношу запястье к белому, идеально ровному дереву и стучу ровно три раза. Подождав несколько секунд, понимаю, что стук был не слишком громким. Скорее, даже неслышным. Повторив действие ещё раз с большей силой, я сажусь на пол, резко вдыхая прохладный воздух. Холод ночи окутал лёгкие, обвивая изнутри свежестью, и с каждым глотком воздуха становилось лучше. Прислушиваясь к тишине вокруг, я пытаюсь различить хоть какое-то движение в этой душной мёртвой тишине. Снова стучу, но уже более уверенно. И спустя пару секунд слышу за дверью громкие, быстрые шаги и чьё-то бурчание. Кот услышал меня. Суетливая возня по ту сторону и стук подразумевали, что он волнуется. — Миледи? Ты очнулась? — слышу я негромкий тревожный голос и тяжкое дыхание. Неужели он спал? Ох, конечно он спал, дура! На дворе ночь, все нормальные люди в это время видят десятый сон. Но неужели он услышал сквозь сон мой зов? — Не знаю, как это назвать… Очнулась вроде, а вроде ещё в полубреду, — сиповатый голос всё ещё звучал слишком странно. Кажется, я давно не слышала свой голос. И снова мне стало жаль себя. Тело в очередной раз покрылось табуном мурашек. — Я хочу зайти… — эта фраза прозвучала с безнадёжностью и болью. Он знал, какой последует ответ — знал прекрасно, что я не пойду на риск. Но всё-таки произнёс это желание вслух. — Всё нормально… — Очевидная ложь, ясная, как день в июле. Мы оба знаем, что это не так, что это лишь самоуспокоение. — Тогда… Пожалуйста, могу я приоткрыть дверь? Обещаю, что не буду заходить или пытаться помочь. Мне просто нужна твоя рука, я хочу знать, что ты жива и в порядке… Не дожидаясь ответа, он приоткрывает преграждающую «стену» между нами. Шуршание и возня. Боковым зрением замечаю, что его ладонь показывается и пытается найти мою. Почти на автомате хватаюсь за руку, словно за спасательный круг. Его пальцы обвивают мои; он сжимает их крепче. — Ох, моя Леди… Как я переживал за тебя! — Его голос срывается с тихого шёпота до почти крика. — Я столько искал тебя, боялся, что уже не найду живой. Эти твари, они… — злостно шипит парень, а после я различаю очередное шуршание ткани, негромкое чирканье и глубокий вдох. — Как только я доставил тебя сюда, то решил сразу снять серьги. Костюм выглядел, честно говоря, без живого места. Я успел отвернуться, а потом твоя квами строго-настрого запретила мне поворачивать голову. Она у тебя боевая… — легко усмехнулся Нуар, после чего последовал очередной протяжный вдох. Тут же мой нос уловил сладковато-терпкий запах. Запах табака вперемешку с вишней… — Кот, ты что, куришь? — задала я вопрос, слишком быстро слетевший с губ, вдыхая еле заметный дым никотина. — Да… Да, прости, если тебе неприятен запах, то… — Всё в полном порядке. Ничего. У тебя очень приятные сигареты… Как бы странно это ни звучало, — хмыкаю я и делаю новый вдох более глубоким. Этот запах манит и слишком точно описывает Нуара. Такой же сдержанный, расчётливый — очень напоминает табак, однако нотки вишни — это словно его каламбуры, ухмылки, пошлость… Идеальное сочетание. — Сигареты помогли мне немного расслабиться. Пока искал тебя и ждал, когда приедешь в себя, я, кажется, выкурил рекордные десять пачек. Уму непостижимо, правда? — Он снова сделал затяжку и усмехнулся, сжав мою ладонь чуть сильнее, аккуратно поглаживая большим пальцем тыльную сторону его руки. Я чувствовала тепло, растекающееся по всему телу ровно от тех клеток, к которым прикасался Кот. — Сколько же ты меня искал? — тихо спросила я, даже боясь представить промежуток времени, за которые напарник мог выкурить столько сигарет. — Неделю, плюс-минус день. Я точно не считал, если честно. Мне было крайне важно найти тебя, так что время суток и число на календаре не имели никакого значения. — Его голос стал звучать чуть тише, более надломано. — А сколько я лежала здесь? — задала я вполне логичный вопрос, который должен был последовать за предыдущим. Провожу взглядом по комнате, пытаясь рассмотреть детали. — Около пары суток… Если честно, я уже собирался вызвать врача. Ты слишком долго была без сознания. В общем-то, и сейчас было бы неплохо, чтобы тебя осмотрел медик. Тебе нужно лечение, Миледи. — Нет, что ты, какие врачи? Я чувствую себя не настолько плохо, чтобы вызывать скорую помощь… — отнекиваюсь я, представив, сколько нервов нужно будет потратить, чтобы объяснить медицинским работникам природу моих ран. — Тогда, может быть, съешь чего-нибудь? Чего угодно — не будет проблем, чтобы достать то, что ты захочешь, — говорит парень воодушевлённо, почти нараспев. Тем не менее, от одного упоминания еды мне тут же становится тошно. — Ох, нет. Точно нет, спасибо. Сейчас я не хочу ничего, совсем. Спасибо, что переживаешь за меня… — отказываюсь я, неловко закусывая внутреннюю сторону щеки. Кот так заботится и переживает за меня, а я только и делаю, что отталкиваю его… Ужасно стыдно. Теперь вокруг повисла тишина. Такая, что начинало закладывать уши, а где-то на задворках сознания набирал силу противный звон. Из-за этого мне кажется, что толщина двери стала в разы толще, словно своим ответом мы снова оказались непреодолимо далеко друг от друга. Но лёгкое проглаживание большим пальцем по моему запястью возвращает меня в реальность — как будто резкий рывок из-под толщи воды. Тишина теперь не кажется такой давящей: я слышу, как Кот делает тихие, глубокие затяжки и так же легко выпускает дым из лёгких. Это лёгкое, невесомое поглаживание словно показывало, что всё в полном порядке и мне не о чем переживать, что Нуар всё понимает, он не сердится, он рядом… Тут же я ощутила тепло, растекающееся по позвоночнику, словно мы сидим спина к спине, совсем рядом. Прикрыв глаза, я понимаю, что чувствую себя сейчас гораздо лучше, чем после пробуждения. — Ты уверена? — Голос парня теперь звучал более спокойно и плавно. Он поубавил свой пыл, однако еле заметные, как первые снежинки на чёрной промёрзлой земле, нервные нотки были прекрасно слышны. Готова поставить свой талисман, что он даже не пытался их скрыть. Его пальцы сжали мою ладонь, будто он не хотел отпускать меня. Он боялся за меня… — Уверена. Сейчас я почти в полном порядке, тебе не о чем беспокоиться, Котик. — Я тепло улыбаюсь в темноту, внутренне, где-то на подсознательном уровне, надеясь, что Нуар увидит эту улыбку. — Ох, чёрт, я не могу вот так тебя отпустить, даже не полностью удостоверившись в твоём самочувствии. Миледи, прошу, останься, пока не оправишься до конца, а после благополучно отправишься домой. Обещаю, мы что-нибудь придумаем. Тебе же на учёбу надо… Э-э, ну, или на работу, — Кот замялся и немного запнулся, прочистив горло. — Нет, Нуар. Мне нужно домой, — более уверенно сказала я, уже полная решимости разорвать тактильный контакт и убрать свою руку из его. — Ты точно доберешься сама? Я… Переживаю, что ты снова потеряешь сознание, тебе станет плохо, закружится голова или ещё чего похуже… — беспокоится напарник, сжимая меня сильнее и не желая отпускать. Ох, милый, милый Котик… — Всё нормально, честно. Если бы я не была уверена в своих силах, то отправилась бы сейчас прямиком в постель, — парирую я, закатывая глаза. Зная привычки Нуара, я представляю, как он сейчас сильнее сжал челюсти и недовольно хмыкнул. — Хочешь, позвоню тебе через коммуникатор, как только буду на месте. Это… — я запнулась, стараясь прикинуть приблизительное время до дома, даже если я нахожусь в самом дальнем районе города. — Не больше семи минут. Обещаю, я буду в целости и сохранности. — Теперь уже я сжимаю пальцы напарника в своей руке, стараясь подбодрить его этим жестом. — Чёрт… — шипит он и, сто процентов, закатывает глаза к потолку. Очень сильно закатывает глаза. — Ладно, хорошо, но как только пройдёт семь минут и ты не позвонишь, я пойду искать тебя. Хорошо? — Конечно, идёт, — согласно машу головой, словно болванчик, и встаю с пола. — Знаешь… Спасибо тебе огромное. Я… я очень благодарна за всё, что ты сделал для меня. Ты лучший друг и напарник, о котором только можно мечтать. Пятна! — в завершении кричу я и, подойдя к открытому настежь окну, лишь мельком замечаю пейзаж за стеклом, который кажется смутно знакомым. Хотя, может быть, совпадение… Крепко зажмурив глаза, чтобы не видеть место расположения дома Нуара, я закидываю йо-йо далеко-далеко, скорее даже на «бум». Однако уже через несколько мгновений я оказываюсь почти в самом центре города, а через несколько минут и на балконе своего дома.