***
Неделя с подачи документов пролетела незаметно. Каждый день Лори занималась по восемь часов, прерываясь только для приёма пищи и буквально не поднимая головы от учебников, которыми её снабдил синьор Леви. Она успела отвыкнуть заниматься так много, поэтому к вечеру буквально падала замертво. Где уж тут было вспоминать о расследовании семейных тайн или о предполагаемой неверности мужа! Мати ворчала, что от её девочки скоро одни глаза и останутся, и постоянно таскала в библиотеку подносы с какао и свежей выпечкой, чтобы в перерывах между основными приёмами пищи подкормить Лори и её худосочного репетитора. Последний каждый раз долго и упорно отнекивался, страшно смущаясь и краснея, но Мати не привыкла, чтобы от её стряпни отказывались, так что выбора у репетитора попросту не было. К концу недели он уже перестал смущаться и встречал добрую кухарку и её кулинарные шедевры с искренней, широкой улыбкой. Синьор Леви оказался требовательным учителем, вопреки своей чудаковатой внешности. Честно признаться, язык Лори каждый раз невольно спотыкался, когда она обращалась к репетитору. Несмотря на забавные очки и манеру старомодно одеваться, на «синьора» он никак не тянул, как, впрочем, и сама Лори — на замужнюю даму. И ученице, и учителю куда удобнее было бы обращаться друг к другу просто по имени, но если бы об этом узнал дон Паоло, Эдуардо сразу лишился бы подработки, а Лори получила строгий выговор. К слову, с выбором репетитора дядя не ошибся: молодой синьор Леви являлся профессионалом своего дела, буквально помешанном на науке. Казалось, он знал ответы на любые, самые каверзные вопросы по истории и литературе. Дядя Паоло поведал племяннице, что он служит доцентом в университете Сапиенца и читает студентам лекции по античной истории. Лори было любопытно узнать, сколько ему лет, но расспрашивать дядю о постороннем неженатом мужчине было верхом нескромности. Непонятно почему, но синьор Леви вызывал у неё постоянное желание улыбаться, даже тогда, когда рассуждал о самых серьёзных вещах. В том, что её учитель одинок, Лори была абсолютно уверена: уж слишком нелепо он выглядел. Не то чтобы неопрятно, а именно нелепо, словно его мысли были поглощены наукой двадцать четыре часа в сутки. Едва ли он сам замечал погрешности в своём внешнем виде. Мог, к примеру, прийти на занятие в мятом костюме, при этом забыв надеть галстук, или подобрать носки разного цвета. Его волосы вечно казались расчёсанными на бегу, не глядя в зеркало, но при всём этом он никогда не забывал пользоваться одеколоном, часто злоупотребляя им настолько, что Лори приходилось как бы невзначай открывать окно в библиотеке. Одним словом, добродушный недотёпа, помешанный на науке — именно такое впечатление производил забавный репетитор. Тем не менее с его помощью в ней день ото дня крепла уверенность в собственных силах. Она непременно поступит, по-другому быть просто не может! К концу недели, прямо во время занятий для Лори вдруг доставили огромную корзину нежно-розовых роз, в пене которых торчал маленький белый конвертик с запиской. Рита не смогла дождаться окончания занятий и принесла цветы прямо в библиотеку. — Прошу прощения, синьора, вам только что доставили букет, — улыбнулась она. — Поставить его в вашей комнате? Большие глаза Лори округлились от восторга при виде объёмистой корзины. Такого шикарного букета она не получала ни разу в жизни! Ей так и хотелось вскочить и выхватить карточку, заманчиво белеющую среди цветов, чтобы узнать её содержание, но делать это при синьоре Леви было бы невежливо. Она очень надеялась, что цветы от Тео, и таким образом он пытается заслужить её прощение, но прерывать занятие из-за личных дел не решилась. Смущённо закусив губу, она вздохнула и благодарно улыбнулась Рите. — Спасибо Рита, отнеси цветы в мою спальню, пожалуйста. Я взгляну позже. Эдуардо, терпеливо ожидавший, когда Рита исчезнет за дверью, едва заметно поморщился, качая головой. Ох уж эти молодые девицы! К чему им вообще получать высшее образование, когда в этом возрасте у них на уме одни кавалеры? Только что Лори вдумчиво рассуждала о философах древности, и вдруг, в единый миг её мысли уже полностью сконцентрированы на этом злосчастном букете. Девушка поймала неодобрительный взгляд учителя и вдруг покраснела, как рак. Разумеется, синьор Леви заметил её волнение и желание прочесть карточку. Ну надо же было Рите принести корзину в библиотеку! Теперь она и думать ни о чём другом не сможет! — Синьора, — вдруг негромко окликнул её Эдуардо, — может, сделаем небольшой перерыв? Мне кажется, вы немного устали. — О… да, благодарю вас, синьор Леви! — Лори радостно посмотрела на него и виновато улыбнулась. — Я попрошу Матильду подать нам кофе с пирожными. Вы не возражаете? — С удовольствием, — вернул ей улыбку учитель. — Активно работающему мозгу нужна глюкоза, а в вашем возрасте — особенно. Выпорхнув за дверь, словно пташка, рвущаяся из клетки, Лори чуть ли не вприпрыжку помчалась в свою спальню. На пути ей попалась Марта, через которую Лори передала просьбу для Матильды насчёт кофе и пирожных. Теперь ей ничего не мешало удовлетворить своё любопытство. Выхватив карточку из конверта, она прочитала следующее: «Милая Лори! Пусть эти розы немного скрасят нашу разлуку, хоть им никогда не сравниться с тобой красотой и свежестью. Скучаю и жду встречи с нетерпением. Тео» Сердце в груди сразу же сделало резкий скачок и бросилось в галоп, а на глазах выступили слёзы. Значит, Тео не забыл о ней! Он скучает настолько сильно, что решил прислать ей цветы. Как это мило и романтично! Донна Валерия каждый день передавала ей приветы от мужа, но Лори не знала, как реагировать на них. Ей было ясно, что Тео мучает совесть, но почему тогда он ни разу не попросил мать позвать её к телефону? Не хотел разговаривать? Не знал как оправдаться? А может, не хотел давить на неё? Вспомнив, что в сумочке до сих пор хранится злосчастная клипса, уличающая Тео в измене, Лори поумерила свои восторги. Тео знает, что виноват, поэтому и пытается задобрить цветами, усыпив бдительность. Только к чему тогда писать, что он скучает? Внезапно новая отчаянная мысль пришла ей в голову: а может, такой же букет получила и Франческа? И в карточке, предназначенной для неё, наверняка содержатся куда более пылкие слова и обещания… Все доводы, приведённые Винченцо, мгновенно испарились из головы Лори, вытесненные жгучей ревностью. Конечно, водитель хотел успокоить жену своего друга, но он ведь тоже мужчина, и всегда скорее поймёт Тео, нежели её. Не факт, что он сказал ей всю правду до конца. Переменившись в лице, Лори швырнула карточку в верхний ящик бюро и решительно покинула комнату. Нет, для того, чтобы принять окончательное решение, ей нужно заглянуть Тео в глаза. Если он изменил ей, она почувствует это. Непременно почувствует, потому что любит его безумно. Почувствовала же она там, на дефиле, что перед ней его бывшая любовница, хотя прежде никогда не видела Франческу. Значит, чутьё не подведёт и при личной встрече с мужем. Медленно бредя по длинному коридору к библиотеке, Лори пыталась отгородиться от острого разочарования. Может, она зря себя накручивает? Вдруг Тео всё-таки искренне скучает по ней? О, как же сложно во всём этом разобраться! И кто придумал, что именно женщины — сложные натуры? Как будто мужчин понять легче! Тяжко вздохнув, она приготовилась к предстоящему занятию по литературе. Кажется, сегодня они с синьором Леви запланировали обсудить «Гамлета», трагедию великого Шекспира. Кривая улыбка тронула дрожащие губы: ей тоже вскоре предстояло решить для себя знаменитое «быть или не быть». Быть или не быть её семейной жизни с Тео…Часть 18
15 января 2020 г. в 09:15
Неожиданно пугающая встреча со старой няней дяди Паоло побудила Лори немедленно начать собственное маленькое расследование. Слишком много вопросов вызывало у неё поведение незнакомой женщины, которая никогда прежде её не видела, чтобы девушка могла так просто успокоиться и выкинуть это из головы, как советовал Винченцо.
Эти вопросы требовали ответов, и Лори решила для начала расспросить о Доротее Матильду, которая наверняка знала старушку, поскольку та раньше жила в особняке. Однако как бы ни сгорала Лори от любопытства, разговор с кухаркой пришлось на время отложить: стоило переступить порог особняка, как ей сообщили, что дядя ждёт в кабинете. Пришлось проглотить нетерпение и любопытство и выполнить волю главы семьи.
Кроме дяди Паоло, здесь обнаружился незнакомый ей мужчина лет двадцати восьми — тридцати. Он выглядел слишком нетипично для того сорта гостей, которые обычно посещали особняк Гримальди. Лори привыкла видеть в доме напыщенных аристократов или банкиров, одетых с иголочки, но на сей раз перед ней предстал обычный человек, явно не принадлежащий к высшим кругам.
Чуть приглядевшись, она поняла, что возраста мужчине прибавляют большие очки и несуразный внешний вид. На нём был плохо выглаженный серый костюм, казавшийся снятым с чужого плеча, сдвинутый набок галстук, будто хозяин постоянно хотел от него избавиться, туфли насыщенного рыже-коричневого оттенка решительно не желали гармонировать с цветом костюма, а большой кожаный портфель в руках, размерами больше похожий на чемодан, местами уже потрескался от старости.
Жёсткие тёмные волосы незнакомца явно с трудом поддавались расчёсыванию и немного торчали, но зато большие, лучистые карие глаза, из-за толстых линз очков казавшиеся и вовсе огромными, и по-женски пухлые губы делали лицо симпатичным. Замешательство и смущение на его лице немного озадачили Лори. Интересно, что это за человек, чем он так напуган, и для чего дядя решил познакомить её с ним? Если бы не моложавое лицо, она бы приняла незнакомца за какого-нибудь рассеянного старичка-профессора, только шляпы и тросточки не хватало для полноты образа.
— А, Лори, вот и ты, дорогая! Проходи, я хочу тебя кое с кем познакомить, — дон Паоло поднялся из своего кресла и обошёл стол. Положив тяжёлую руку на плечо племянницы, он продолжил: — Вот, позволь тебе представить, это синьор Эдуардо Леви, он будет готовить тебя к вступительным экзаменам.
— Очень приятно, синьор Леви, — смущённо кивнула девушка своему будущему репетитору. — Но, дядя… мы же ещё не выбрали университет… — тихо напомнила она, недоумённо взглянув на дона Паоло.
— Ах, да, конечно, как я мог забыть, — спохватился тот. — Так где бы ты хотела учиться, детка?
— Ну… — Лори запнулась, смущаясь присутствия постороннего человека, — я давно мечтала о поступлении в Академию изящных искусств.
— На какую специальность? — уточнил дядя.
— Художник-реставратор, — пробормотала Лори, опуская глаза.
— Значит, ты хочешь всю жизнь глотать пыль в музеях или чистить облупившиеся памятники? — протянул дон Паоло, неодобрительно покачав головой. — Мне казалось, что ты подумывала об историческом факультете, разве нет? Ты могла бы заниматься научной деятельностью, а живопись оставить для души. Да и престиж профессии историка куда выше, чем художника-реставратора. Что вы думаете об этом, Эдуардо? Я прав?
— Я… д-думаю, что любой труд почётен, синьор… Уверен, что синьорина Лорелла сделает правильный для себя выбор, а я… в любом случае постараюсь помочь ей хорошо подготовиться к экзаменам. Почти во всех университетах нужно сдавать сочинение и тест на знание родного языка и истории. Я, к сожалению, не разбираюсь в живописи, но у меня есть один знакомый художник, который сможет помочь в этом.
— Дипломатично, — криво усмехнулся дон Паоло. — Нам действительно нужно сначала окончательно определиться с профессией. Что ж, на сегодня вы свободны, Эдуардо, но завтра, в десять утра я жду вас здесь. Вне зависимости от того, какое учебное заведение выберет моя племянница, вы будете заниматься с ней итальянским, литературой и историей.
— Да, к-конечно, синьор Гримальди… — чуть заикаясь от волнения, ответил Эдуардо. — Я сделаю всё от меня зависящее, чтобы синьорина выдержала экзамены блестяще.
— В этом я не сомневаюсь, иначе вас бы здесь не было, — резонно заметил дон Паоло. — Да, кстати, Эдуардо… — вдруг вспомнил он, — моя племянница замужем, поэтому для вас она не «синьорина», а «синьора Лорелла». Ясно?
Репетитор на мгновение сделал круглые глаза, невольно бросая обескураженный взгляд на хрупкую юную девушку, стоявшую перед ним. Замужем? Вот это дитя?! Неужели в аристократических кругах девиц всё ещё выдают замуж в ранней юности, как в прошлом столетии? Впрочем, это не его дело. За ту баснословную плату, которую ему обещали, он готов был закрыть глаза на любые странности, принятые в этой семье, и обращаться к своей ученице хоть в третьем лице, если понадобится.
— Да, к-конечно, синьор Гримальди, я понял… простите… — окончательно смутился он, заметив, каким пронзительным взглядом впился в него работодатель.
— Вот и замечательно! Всего хорошего, молодой человек. Ждём вас завтра.
— Всего хорошего… синьор… синьора… — и репетитор, покраснев, как рак, поспешно раскланялся и быстро выскользнул за дверь.
— Иди в свою комнату, возьми все необходимые документы, — велел дон Паоло, снова оборачиваясь к Лори. — Сейчас поедем подавать документы в приёмную комиссию Сапиенца, пока приём не закончился, и мы не опоздали. Ну… и в твою Академию изящных искусств, раз уж ты так хочешь. Но, если ты поступишь сразу в оба учебных заведения, то выберешь Сапиенца, это куда более престижно. Договорились?
— А… нельзя ли мне учиться в двух университетах одновременно? — с надеждой спросила Лори.
— А ты справишься? — брови дяди удивлённо поползли вверх.
— По крайней мере, я попробую, — тихо ответила девушка.
— Что ж… А почему бы и не попытаться? Трудности Гримальди никогда не пугали! — вдруг горделиво заявил дон Паоло, окинув племянницу внимательным взглядом. — Кстати, как здоровье твоей тётушки?
— Всё хорошо… — с губ поражённой Лори едва не слетел необдуманный вопрос: «А вам это зачем, дядя?», но она вовремя одёрнула себя. Резкая перемена темы очень удивила её. — Она здорова.
— Вот и слава Богу. — Паоло изобразил благодушную улыбку на лице. — Ладно, поторопись, дорогая, я жду тебя в машине.
Лори поспешно покинула кабинет, гадая, что же сподвигло дядю Паоло вдруг заинтересоваться здоровьем сестры. Он годами не вспоминал о ней, и вдруг такая забота. Неужели между ними наметилось некое потепление? После стольких лет вялотекущей междоусобной войны в это верилось с трудом.
А может дядя просто ревнует её к тёте Клариссе? В конце концов, сейчас он заботится о единственной племяннице. Эта мысль показалась ещё бредовее, чем предыдущая, ведь дядя Паоло много лет не напоминал о себе, пока ему не пришла в голову идея выдать племянницу замуж. Устав гадать о причинах такого нестандартного поведения дона Паоло, Лори поспешила перекинуть свои думы на предстоящие вступительные экзамены.
Вместе с дядей она по очереди посетила самый старый университет Рима — Сапиенца, а затем и Академию изящных искусств. Оба учебных заведения привели её в полный восторг. Она много читала о них, знала историю основания и имена самых знаменитых выпускников, прославивших свои университеты. Лори так страстно мечтала о том, чтобы стать студенткой и заниматься любимым делом, что, едва оказавшись в стенах упомянутых храмов науки, почувствовала, как её охватывает благоговейный трепет.
Стены Сапиенца словно бы впитали мысли и чувства многочисленных поколений студентов, которые постигали здесь премудрости наук за шестьсот с лишним лет с момента основания университета, и казались почти живыми, дышащими. Ощущение было странным, даже немного пугающим, но энтузиазма у девушки не убавило. Дядя Паоло прав — она была бы счастлива стать студенткой самого древнего университета страны, и не только из соображений престижа.
В Академии изящных искусств — этом храме живописи и скульптуры — ей почудилось незримое присутствие великих мастеров прошлого, которые прославили Италию в своё время: Леонардо, Микеланджело, Боттичелли… Хоть они здесь и не учились, разумеется, но их духи непременно должны были поддерживать в студентах вдохновение и стремление к совершенству. Лори внутренне усмехнулась своим мыслям. Одно из двух — либо она слишком впечатлительна, либо наделена чересчур богатым воображением. Но для настоящего художника эти качества даже желательны.
Лори не была до конца уверена, что сможет совмещать учёбу сразу в двух учебных заведениях, но ей очень хотелось хотя бы попытаться. Выбирать между историей искусства и собственно живописью было невыносимо сложно. Если ей станет совсем тяжело, она выберет один из университетов, а в другом можно будет доучиться и позже. В любом случае, на одном из факультетов ей придётся учиться заочно.
Получив на руки расписание вступительных экзаменов и памятки для абитуриента, Лори вернулась домой, светясь от счастья, будто уже стала студенткой. Вся апатия и нежелание думать о поступлении сразу испарились, и руки Лори буквально зачесались от желания немедленно взяться за книги и начать готовиться. Она даже не замечала, что дядя внимательно наблюдает за ней, и где-то глубоко в его чёрных глазах вспыхивает фамильная гордость.
Остаток дня она провела в семейной библиотеке, отыскивая книги, которые могли бы пригодиться для подготовки к экзаменам, и лишь вечером, лёжа в постели, вспомнила, что хотела разобраться в семейных тайнах. Даже о Тео и злосчастной клипсе Франчески она умудрилась на время забыть! И хоть эти мысли до сих пор причиняли ощутимую боль, но всё-таки тётя Кларисса оказалась права: учёба действительно отвлекла её внимание и заставила забыть о неприятностях. Жаль, что о них нельзя забыть совсем…