Притворись, что любишь

                    Подставляя пылающее лицо под прохладные струи воды, Лори, давясь, глотала злые слёзы. В душе царил полный полный раздрай: вроде бы она не имеет права предъявлять мужу претензии за то, что было в его личной жизни до встречи с ней, но в то же время боль разочарования никак не желает отпускать. Она так надеялась на то, что Тео никогда прежде не имел дела с девственницами! Такой красавчик, как он, должен был искать отношений с более опытными девушками, теми, кто мог чему-то научить его, поделиться опытом, так сказать.       А девственница… Если Франческа подарила ему свою невинность, значит, безгранично доверяла и очень сильно любила. Да, Лори судила прежде всего по себе и не представляла, как молодая девушка может расстаться с невинностью при других обстоятельствах. Брак по расчёту или изнасилование (не преведи Мадонна!) — не в счёт. Выходит, отношения Тео и Франчески были очень серьёзными, куда серьёзнее, чем её пытался убедить Винченцо.       Они любили друг друга, возможно, даже строили планы на совместное будущее. Но разве любовь может вот так просто испариться? Франческа ведь до сих пор любит Тео, она сама честно призналась в этом Лори. А что же Тео? Неужели он так быстро разлюбил девушку, которая отдала ему самое ценное, что имела — свою честь? Или… он просто решил смириться с выбором отчима из-за того, что считал Франческу неподходящей партией? Что, если все его признания в любви ей, Лори, просто ложь или самообман? Может, он решил не расстраивать отчима? Или дядя торопил пасынка с выполнением главного требования — рождением ребёнка?       Мадонна… а вдруг она забеременеет после того, что случилось только что? Становиться матерью в семнадцать у Лори не было ни малейшего желания, она хотела учиться, получить профессию, не зря же столько сил потратила на вступительные экзамены! А ребёнок отнимет эту возможность, придётся взять академический отпуск и отложить учёбу как минимум на пару лет. Нет, этого она допустить не может! Нужно срочно что-то придумать…       Почувствовав, что начинает замерзать, Лори выключила душ и выбралась из ванны. Хорошенько вытершись полотенцем, она завернулась в него и вернулась в спальню, где ждал расстроенный муж. Оказалось, всё время, пока она была в душе, Тео стоял прямо за дверью. Увидев его, Лори испуганно вздрогнула от неожиданности. Лицо мужа было мрачнее тучи, а глаза показались ей пугающе тёмно-синими, как море перед надвигающимся девятибалльным штормом.       Одним движением Тео припечатал жену к стене и, жёстко обхватив ладонями её голову, зарылся пальцами в мокрые кудри. Он напряжённо вгляделся в её лицо, задержавшись на искусанных пунцовых губах и покрасневших от слёз огромных глазах.       — Я люблю тебя, — тихо, но твёрдо сказал он, пригвождая к месту сердитым взглядом. — Слышишь, Лори? Никогда не сомневайся в этом! У любого мужчины есть прошлое, если только он не девственник или неудачник. Ты знала, что до тебя у меня была Франческа, так что, пожалуйста, не делай из меня негодяя, который намеренно ввёл тебя в заблуждение.       — Ты не говорил, что она была девственницей до встречи с тобой, — глухо пробормотала Лори, отводя глаза.       — А я должен был? — Тео вопросительно выгнул бровь.       — Я надеялась, что до меня у тебя не было других девственниц… — она запнулась, не зная, как точнее пояснить причину своей боли.       — Какое это имеет значение сейчас? — строго спросил он. — Лори, в нашей постели не должно быть места для кого-либо ещё, понимаешь? Здесь и сейчас есть только мы! Десять минут назад мы с тобой занимались любовью, стали мужем и женой, соединились, наконец. Мы оба так сильно этого хотели, столько шли к этому моменту! Зачем тебе нужно всё усложнять и портить? Я только твой, понимаешь? Мне больше никто не нужен.       — Ты ничего не понимаешь! — вдруг взвилась Лори, пытаясь сбросить руки мужа, но он держал крепко и не собирался так просто выпускать.       — Так объясни! — холодно бросил он.       — Отдать мужчине свою невинность — это очень серьёзно для любой девушки. Если Франческа сделала это, значит, очень тебя любила. И ты тоже её любил, раз не побоялся связываться с девственницей и сделал её женщиной.       — И что это меняет для нас с тобой? К чему ты ведёшь?       — Да к тому, что такие серьёзные чувства не могли вот так запросто оборваться просто потому, что этого захотел дядя Паоло! — выдала свой главный аргумент Лори, причём конец фразы потонул в подступивших слезах.       — О, небо… так вот в чём дело! — простонал Тео, устало прикрывая глаза и опуская руки. — Ты снова сомневаешься в моих чувствах. Нашла ещё один повод, чтобы изводить меня своим недоверием? Значит то, что произошло между нами, не годится в качестве доказательства моей любви? Выходит, я расчётливо и цинично всё это спланировал, а целовал и обнимал тебя, кривясь от отвращения, так?       — Мужчины могут заниматься… этим… и без любви, — тихо, но упрямо парировала Лори, краснея, как рак. — Вы же для чего-то ходите… к проституткам… и делаете с ними всё то же, что и с собственными жёнами.       Тео печально поглядел на неё, мысленно охватывая сознанием размер той пропасти из недоверия и непонимания, которую ему ещё придётся преодолеть в отношениях с женой. Господи, дай ему терпения! Угораздило же влюбиться в такую упрямицу!       — Откуда столько глубоких познаний в мужской психологии? — нервный, сухой смешок сорвался с его губ. — Начиталась женских романов?       — Что, если и так? — огрызнулась девушка, с вызовом поднимая подбородок. — Или в романах пишут одну только неправду?       — Процентов на девяносто, — ответил Тео. — Жизнь куда прозаичнее и суровее, чем её описывают в книгах. А вы, женщины, склонны всё идеализировать и усложнять, потому и падки на подобную литературу.       — Мне кажется, наш разговор уходит в высокие материи, — оборвала Лори. — Я лучше пойду к себе.       — Нет! — сильная рука Тео удержала её, обхватив запястье, словно железный обруч. — Мы не договорили. Избавляйся от своей дурной привычки сбегать от любого неприятного разговора, дорогая, ничего, кроме никому не нужных переживаний, это не принесёт.       — Разве мы недостаточно наговорили друг другу? Хочешь очередной ссоры? — воинственно насупилась она.       — Лори… — голос Тео вдруг стал таким печальным, что сердце Лори защемило в груди. — Не уходи, прошу тебя! Нет, я не хочу, чтобы мы снова поссорились, мне и так очень тяжело дался период нашей так называемой «дружбы». Новой холодной войны я просто не вынесу. Останься, пожалуйста, ты мне очень нужна сейчас.       — Но…       — Иди ко мне… — Тео вдруг подхватил жену на руки и понёс обратно к разобранной постели, где на безупречной белизне простыни виднелись два маленьких красных пятнышка, молчаливо свидетельствуя о таинстве любви, случившемся между ними совсем недавно.       — Тео, не надо, — Лори предприняла слабую попытку высвободиться — скорее из принципа, нежели следуя подлинному желанию оттолкнуть его.       — Нет, надо, Лори, это сейчас единственное, что нужно нам обоим, — прошептал он, опуская её на подушки и тут же закрывая рот властным поцелуем.       Похоже, не найдя более весомых аргументов, он решил попробовать доказать свою любовь другим способом — с помощью поцелуев и объятий. Хотя упоминание о проститутках и обвинение во лжи до сих пор неприятно саднили душу, Тео старался всю свою нежность и страсть вложить в каждую ласку, поцелуй, прикосновение, вздох и взгляд… И такой способ очень скоро доказал свою эффективность — не прошло и пяти минут, как комната наполнилась тихими женскими стонами. Лори, похоже, не подозревала, насколько сильно этими стонами разжигает кровь мужа, сводя его с ума.       — Я люблю тебя… девочка моя… единственная… — бессвязно шептал Тео, обрушивая на неё шквал быстрых, едва уловимых поцелуев, которыми, кажется, покрыл её всю и сразу — с головы до пальцев ног.       Лори быстро поняла, что у неё не возникает никакого желания сопротивляться, а вся мнимая гордость моментально испаряется без следа. Задыхаясь от переизбытка чувств и жара в крови, она лихорадочно возвращала Тео поцелуи, всё крепче прижимаясь к нему всем телом, словно без слов извиняясь за то, что так глупо вспылила.       В нашей постели не должно быть места для кого-либо ещё. Эта фраза отпечаталась в мозгу, словно выжженное клеймо на нежной коже. А жаркое «люблю» — такое искреннее, страстное, между поцелуями слетавшее с губ Тео, окончательно решило исход этого конфликта в его пользу. Лори сдалась на милость победителя, капитулировав перед напором его страсти и своих собственных чувств. Бог с ней, с этой Франческой, главное, что сейчас Тео с ней! Он говорит, что любит только её — Лори, и у неё нет причин не верить ему. Особенно, когда он так нежно и трепетно ласкает и целует её!       Когда боль, пусть и не такая сильная, как в первый раз, снова пронзила её тело, Лори непроизвольно поморщилась. Первые несколько раз будет неприятно, она совсем забыла об этом в новом порыве страсти.       — Прости, любимая, — он нежно скользнул влажными губами по её щеке. — Я постараюсь быть осторожнее… просто рядом с тобой мне очень трудно сдерживаться!       — Я люблю тебя… — выдохнула она, сама потянувшись за поцелуем, чтобы прервать поток его извинений и избавить любимого от ощущения вины за то, в чём виновна только природа.       На сей раз всё длилось немного дольше. Тео старался подстроиться под Лори и доказать ей, что секс может доставлять женщине не только боль. Как только он почувствовал, что она расслабилась, и понял, что боль отступила, Тео чуть увеличил темп, стараясь всё-таки сдерживаться и контролировать себя. Ничего, у них впереди ещё столько ночей, во время которых он раскрепостит жену и научит получать удовольствие, сравнимое с тем, что получает сам. Вот только как быть с перспективой беременности?       Заметив на лбу мужа напряжённую складку, Лори ласково провела на ней пальцами, а затем слегка коснулась влажными губами. О чём он думает? Переживает, что причинил ей боль? В душе Лори разливалась волна нежности: всё-таки Тео очень хороший! Такой нежный, заботливый, ласковый — самый лучший на свете, идеальный…       Снова сделав выбор в пользу жены, Тео закончил второй акт любви так же, как и первый, на сей раз кончив на простыни. С ребёнком всё-таки нужно подождать… хотя бы немного.       Обнявшись, они ещё какое-то время молчали, нежась в объятиях друг друга. Лори закрыла глаза, боясь дышать от острого ощущения безграничного счастья. Её кудрявая голова покоилась на груди любимого, она слышала, как чётко и ровно бьётся в груди его сердце, и упивалась чувством единения с ним. Ласково выводя пальчиком узоры на его животе, она добралась до пупка и нежно пощекотала мужа, от чего Тео тут же дёрнулся и схватил её за руку.       — Эй-эй, полегче, малыш, я щекотки боюсь, — лениво пробурчал он.       — Вот как? Теперь буду знать, где у тебя слабое место!       — На самом деле у всех мужчин одно и то же слабое место, но находится оно немного пониже, — плотоядно ухмыльнувшись, заявил Тео, направляя её ладонь к своему паху. — Вот оно. Ухватившись за него, ты можешь делать со мной всё, что захочешь.       — Всё-всё? — хитро уточнила Лори, и глаза её засверкали от любопытства.       — Да, всё, но не советую злоупотреблять этим, если только не для того, чтобы доставить мне неземное удовольствие, — посоветовал Тео, улыбаясь.       — Ах вот как… — пробормотала Лори и вдруг резко обхватила рукой его член. — Тогда… я хочу…       — А-аккуратнее, Лори, — сдавленно попросил Тео, немного задохнувшись и напрягшись от неожиданности.       — Я хочу… — Лори снова замолчала, сжав ладонь чуть сильнее, беззастенчиво дразня мужа своими действиями.       — Лори… — он посмотрел на неё с шутливой угрозой, — лучше не делай так, иначе я тебе жестоко отомщу!       — Разве я делаю тебе больно? — наивно округлила глаза Лори, наслаждаясь его напряжением и собственной властью. — Ну ладно, так и быть: я хочу, чтобы ты сбегал на кухню и принёс нам что-нибудь вкусненькое! — неожиданно рассмеялась девушка, выпуская свою «жертву» из цепких пальчиков.       Тео не смог сдержать вздох облегчения и тут же сгрёб жену в охапку, опрокинув на постель и угрожающе нависая над нею.       — Ах ты, бессовестная маленькая террористка! — сощурился он, удерживая её так, чтобы девушка не могла вырваться. — Я обязательно придумаю план страшного возмездия, обещаю! Вот только узнаю, чего ты боишься. На твоё счастье я и сам жутко проголодался, поэтому твоё наказание мы немного отсрочим. Правда, с вкусненьким есть проблема: до обеда ещё целый час, и Мати сейчас наверняка колдует на кухне, так что незаметно совершить набег на её владения не получится.       — И что ты предлагаешь? — заинтригованно спросила Лори.       — Предлагаю сменить наряды Адама и Евы на нечто более пристойное и прикинуться несчастными голодающими самаритянами. Иначе нам Матильду не разжалобить, она, как и мама, очень щепетильна к распорядку дня в этом доме. К тому же, отнести еду сюда она нам позволит только через её труп. В лучшем случае, покормит нас в кухне.       — Тогда идём одеваться, до обеда я точно не выдержу, — покорно вздохнула Лори, вынужденная признать правоту мужа.       Мати оказалась милосерднее, чем ожидал Тео: она не только сжалилась над голодной молодёжью, наделив их щедрыми порциями ризотто с креветками, но и сделала вид, что не заметила, как Тео тайком выудил из морозильной камеры ведёрко клубничного джелатто с джемом, а из буфета — две десертные ложки и вместительные креманки.       Намётанный глаз кухарки сразу отметил небрежность во внешнем виде молодожёнов, пылкие взгляды, которыми они обменивались, да и припухшие от поцелуев губы вкупе с несколькими красными пятнами на шее Лори говорили о том, что парочка только что вылезла из постели. Мысленно воздавая щедрые благодарности всем известным ей святым, Мати готова была позволить своим любимчикам всё, что угодно, даже испачкать мороженым постельное бельё.       Спустя полчаса довольные, как дети, Тео и Лори кормили друг друга мороженым с ложечки, смеясь и дурачась. Намеренно пачкая друг друга, чтобы потом лишний раз поцеловать сладкие, пахнущие клубничным джемом губы, они наслаждались этим моментом простого счастья, от всей души желая, чтобы этот судьбоносный день никогда не закончился. Хотя… впереди их ещё ждала не менее волшебная ночь!       — Тео, я хочу кое-что спросить у тебя, — вдруг вспомнила Лори, смущенно опуская взгляд.       — Что такое? — Тео сразу же напрягся, гадая, что ещё она себе напридумывала.       — Я хотела попросить… Ты не мог бы дать мне номер телефона нашего семейного доктора? Разумеется, мне лучше спросить об этом у твоей матери, но я… немного стесняюсь.       — Доктора? Зачем? — Тео не сразу понял, что она имеет в виду.       — Ну… ты понимаешь, я хочу провериться… удостовериться, что всё в порядке, — тихо ответила девушка, безжалостно кусая нижнюю губу от волнения. — Вдруг я забеременела?       Тео широко распахнул глаза, удивлённо воззрившись на неё. Когда же до него дошло, что Лори не шутит, он едва сдержался, чтобы не прыснуть со смеху. Неужели она ничего не поняла? Конечно, прерванный половой акт не является стопроцентной гарантией от зачатия, но шанс на то, что Лори могла забеременеть, всё-таки был ничтожно мал. А она, выходит, даже не понимает, что он намеренно не кончил в неё, чтобы уберечь от случайной беременности. Маленькая, наивная глупышка!       — Лори, ты не забеременела, — терпеливо начал объяснять он. — Я предпринял меры предосторожности, разве ты не поняла этого? Моё семя не попало внутрь твоего тела, значит, и зачатие не произойдёт. Понимаешь?       — Господи, ну конечно… — несчастная девушка смутилась ещё сильнее, кляня себя за глупость. От волнения она, похоже, совсем отупела, раз сама не додумалась до таких элементарных вещей. Её школьная учительница по анатомии сейчас точно пересмотрела бы свою оценку за её знания!       — Но к доктору тебе записаться всё-таки нужно, — мягко сказал Тео, погладив жену по пылающей щеке. — Думаю, проверить состояние твоего организма никогда не будет лишним. Тем более после того, как ты стала женщиной.       Стала женщиной… Эта фраза вызвала у Лори короткий нервный смешок и новую порцию смущения, смешанного с будоражащим волнением. Она прозвучала одновременно и пафосно, и в то же время возбуждающе-интимно. Она наконец-то стала взрослой, отдалась любимому мужчине, разделив с ним супружеское ложе. В этот миг Лори всем своим существом ощутила, насколько ближе они с Тео стали друг другу после того, что случилось между ними сегодня. Роднее у неё никого нет и не будет, Лори была в этом совершенно уверена, как и в том, что будет любить мужа до гробовой доски. Не справившись с эмоциями, она вдруг расплакалась и бросилась на шею Тео, едва не выбив у него из рук креманку с подтаявшим джелатто.       — Ты чего, малыш? — обеспокоенно спросил он, отставляя креманку на тумбочку, чтобы обнять её обеими руками. — Я снова чем-то обидел тебя?       — Нет… — пробормотала она, отрицательно покачав головой, — просто… я так сильно люблю тебя!       — И я тебя люблю, — нежно прошептал Тео, вытирая её мокрые щёки, — но это не повод устраивать истерику. Смотри, твой джелатто уже превратился в сладкое молоко. Давай-ка, успокаивайся, и покончим с ним, пока случайно не опрокинули на постель. Если мы это сделаем, Мати точно нас линчует без суда и следствия.       — Ты на неё наговариваешь, — возразила Лори, улыбаясь сквозь слёзы, — стоит тебе улыбнуться Мати, как она тут же простит тебе любой проступок, кроме ритуального убийства.       — Кстати, ты не забыла, что мы хотели поговорить о твоих родителях? — вдруг вспомнил Тео, снова принимаясь за мороженое. — Может, расскажешь?       — Да рассказывать, собственно, почти нечего, — пожала плечами Лори. — К своему стыду, я даже ни разу не была на их могилах.       — Ну, за это скорее нужно ругать не тебя, а твою тётку, разве нет?       — Да, наверное, но у меня почему-то нет по отношению к тёте Клариссе никакой обиды, — задумчиво заметила девушка. — Скорее, непонимание. Да, именно непонимание: я просто хочу разобраться в ситуации, все эти недомолвки мне надоели.       — Тогда начни с самого начала и расскажи мне всё, что тебе известно, — посоветовал Тео. — Я весь внимание.       — Когда родители разбились на машине, я была вместе с ними, но чудом избежала смерти, получив только несколько ушибов, поскольку спала на заднем сидении и от удара вылетела через рассыпавшееся окно. Естественно, я их совсем не помню, мне ведь было всего около двух лет. Тётя Кларисса растила меня, заменяя маму, и я её очень любила. Когда я подросла и начала спрашивать о родителях, она всегда отвечала односложно или уходила от ответа. Представляешь, я даже не видела их фотографий! Только детское фото папы, которое случайно нашла в шкатулке на столе у тёти. Я даже не знаю, на кого из них я больше похожа, поскольку не представляю, как выглядели мама и папа, будучи взрослыми.       — Странно… — задумчиво протянул Тео. — С чего бы твоей тёте скрывать информацию о самых близких для тебя людях? Они ведь не были шпионами или сотрудниками спецслужб, так почему было не рассказать тебе о них? Это как-то не по-христиански, а ведь твоя тётка не просто монахиня, она — настоятельница монастыря. Интересно, что за тайна заставляла её скрывать от тебя правду?       — Чем старше я становилась, тем чаще задавалась этим вопросом, — вздохнула Лори. — Но ответов так и не нашла. Поначалу я надеялась, что в этом доме найду ответы на свои вопросы, но увы. Спрашивать дядю Паоло я не решилась, а разговор с Матильдой хоть и прояснил некоторые моменты из прошлого нашей семьи, на главные вопросы ответов мне не принёс.       — Значит, нужно поговорить ещё с кем-нибудь, кто близко знал твоего отца или мать, — предложил Тео. — Но для начала расскажи мне о разговоре с Мати. Изложи всё факты, и мы вместе решим, что делать дальше.       — Кстати, я совсем забыла! — Лори даже подпрыгнула на месте, едва не перевернув на себя остатки джелатто. — В библиотеке есть шкатулка, выполненная в виде книги, я нашла её, когда готовилась к экзаменам. Думаю, дядя прячет в ней старые фотографии, но она заперта. Ты ничего не знаешь об этом?       — Шкатулка? — глаза Тео тут же загорелись мальчишеским азартом. — Впервые слышу. А с чего ты взяла, что в ней фотографии?       — Мати сказала, что как-то давно видела семейный фотоальбом, но после возвращения из эвакуации он таинственным образом исчез. Думаю, в шкатулке хранится именно он.       — Так… — Тео задумался, почёсывая подбородок. — Ладно, к шкатулке мы ещё вернёмся, а сейчас рассказывай, что тебе поведала Мати.       Лори понадобилось около двадцати минут, чтобы подробно изложить суть разговора с Матильдой. Тео внимательно слушал её, ни разу не перебив. Лори не забыла поведать о собственной находке в кабинете тёти Клариссы, когда она обнаружила старую семейную фотографию, на которой дядя Паоло выглядел скорее отщепенцем, чем наследником рода Гримальди. Вспомнила она и о странной, пугающей встрече с Доротеей в приюте для стариков.       — Я никак не пойму, что такого мог натворить мой отец, чтобы дядя навеки вычеркнул его из своей жизни? — беспомощно вздохнула Лори, закончив свой рассказ. — Да и причина ссоры тёти Клариссы с родным братом была не настолько ужасной, чтобы сбегать из-за этого в монастырь.       — А ты не хочешь вызвать её на откровенный разговор? — спросил Тео. — Раньше ты была ребёнком, но теперь ты взрослая замужняя женщина, и вполне заслуживаешь доверия.       — Не думаю, что она мне всё расскажет. Слава Богу, что тётя согласилась отвести меня на могилу родителей. Может быть там, на кладбище, у меня и получится разговорить её.       — Интересно, что известно Доротее? — задумчиво протянул Тео. — Думаю, что она, как никто другой, была в курсе всех тайн семьи Гримальди. Жаль, что у неё проблемы с головой.       — А вот в этом я как раз сомневаюсь, — заметила Лори. — Ты просто не видел, как она на меня смотрела, как говорила со мной и Винченцо. Я уверена, что она настолько же в здравом уме, как и мы с тобой. Жаль только, что нельзя расспросить её.       — Почему же нельзя? — удивился Тео. — Посещение Доротеи родственниками разрешено, насколько мне известно.       — Да она просто убьёт меня! — возмутилась девушка. — Ты моей смерти хочешь?       — Она тебя не тронет, я ведь буду рядом и не позволю ничему такому случиться, — улыбнулся Тео.       — Думаешь, с тобой она будет ласковее, чем со мной? — Лори недоверчиво сощурилась. — С чего бы это?       — Я, конечно, боялся её до чёртиков в детстве, но Доротея никогда не опускалась до того, чтобы бранить меня или ссориться с мамой. Поначалу она нас просто игнорировала, но постепенно прониклась к маме доверием и начала воспринимать нас, как часть семьи. Думаю, она будет ко мне благосклонна.       — Да уж… похоже, что к тебе благосклонны все женщины, которые так или иначе вставали на твоём пути, вне зависимости от их возраста, характера и положения, — проворчала Лори, хмуря брови.       — Это ревность? — лукаво улыбаясь, спросил Тео.       — Скорее, белая зависть, — ответила девушка, вздыхая. — Хотела бы я, чтобы мужчины млели от одного моего взгляда или улыбки!       — Лучше не надо, — посоветовал Тео. — Ведь тогда я посадил бы тебя под замок или заставил надеть паранджу, как принято в арабских станах. А если серьёзно… Ты умопомрачительно хороша собой, Лори, и не смей даже на минуту сомневаться в себе. Уверен, я ещё не раз прокляну твои университеты и чересчур любвеобильных однокурсников. А может и глаз кому-нибудь подобью.       — Ты и правда будешь меня ревновать? — удивилась Лори.       — Ещё как! — он предостерегающе погрозил ей пальцем. — Не советую давать мне повод для ревности, а тем более — делать это специально, Лори, ибо в гневе я часто не контролирую свой язык. Мне не хотелось бы обижать тебя, тем более, что ты так ранима.       — Ну вот, ты мне заранее не доверяешь.       — Видимо, я заразился этим от тебя, малыш, — Тео нежно улыбнулся, притягивая жену к себе. — При одной только мысли, что к тебе прикоснётся другой мужчина, я готов разорвать его голыми руками.       — О, мой Отелло, в таком случае я обещаю, что не дам тебе ни малейшего повода сомневаться в моей верности! — Лори расплылась в блаженной улыбке и потянулась к губам мужа. — Никогда ко мне не прикоснётся другой, обещаю…       — Ловлю на слове… — пробормотал Тео, склоняясь над ней и с жадностью отвечая на поцелуй.