***
Валерия и Чинция обедали в своём любимом ресторанчике. Паоло выписали из клиники днём ранее, и Чинция на радостях тут же пригласила подругу поболтать. В последнее время они виделись реже, а по телефону Валерия редко откровенничала. — Ты что-то сегодня не особо разговорчива, — заметила Чинция, с удовольствием смакуя нежнейшую мясную лазанью. — Это больничная обстановка так на тебя повлияла? — Да нет, там было вполне прилично, только жарко — кондиционера в палате не было, — пожала плечами Валерия. — И это в vip-палате? — ужаснулась Чинция. — Кошмар какой! — Паоло, после того, как его выписали, ещё больше укрепился в своём желании заключить контракт с японцами на поставки кондиционеров для наших отелей. Возможно, скоро ему или Тео предстоит длительная командировка в Японию. — Как Паоло? Ему лучше? — Лучше, но доктор Нарди велел строго придерживаться его рекомендаций, а с Паоло в этом плане сладить довольно непросто, — усмехнулась Валерия. — Ей Богу, мне куда проще было Тео в детстве напоить рыбьим жиром, чем сейчас заставить Паоло вовремя принять лекарство! — Мужчины! — снисходительно фыркнула Чинция, отпивая глоток минеральной воды. — Они вечно всё драматизируют, особенно когда болеют. Твой сын — счастливое и редкое исключение. — Похоже на то, — улыбнулась Валерия, — но я переживаю за него, честно говоря. — Что так? — тут же встревожилась Чинция. — У Тео появились проблемы со здоровьем? — Да нет… Просто во время болезни Паоло он так много работал в офисе, мотался по этим бесконечным деловым встречам, носился с объекта на объект, что вечером падал буквально замертво. Я боюсь, что в таком темпе он подорвёт своё здоровье смолоду, а после это может сказаться, как у Паоло. Даже Лори расстраивается, когда Тео возвращается поздно, уставший, и не уделяет ей достаточно внимания. Она, правда, старается этого не показывать, но я-то всё вижу. Не хочется, чтобы они начали ссориться. — Брось, Тео молод и здоров, а опыт всегда даётся тяжело, — заметила Чинция. — У голубков всё наладилось, как я погляжу? — довольно промурлыкала она, скорее утверждая, чем спрашивая. — Значит, Лори стала наконец женщиной? — Я не уточняла, но похоже, что так. — Валерия невольно прыснула в кулак, в очередной раз удивляясь прямоте Чинции. Подруга была единственной в её окружении, кто не чурался разговоров на интимные темы, не стыдясь называть вещи своими именами. — Ну и славно! За это стоит выпить, как ты полагаешь? Закажем шампанского? — предложила Чинция, подмигивая подруге и тут же жестом подзывая официанта. — Что-то не хочется мне пить в середине дня, — неуверенно протянула Валерия, понимая, однако, что подругу уже не остановить. — Да брось, мы целую вечность ничего не праздновали, а тут — такой повод! Жаль, что я в своё время не устроила пышные поминки по своей безвременно ушедшей девственности! — Чинция! — Валерия всё-таки не выдержала и рассмеялась, а именно этого и добивалась её подруга. — Едва ли Лори одобрила такой повод, если бы узнала. — А мы ей ничего не скажем, — невозмутимо возразила Чинция. — Если серьёзно, я очень рада, что Тео и Лори добрались-таки до самого сладкого. Всё-таки ничто так не укрепляет брак, как горячий секс, особенно, в их возрасте. Значит, скоро можно ждать известия о беременности твоей невестки? И как тебе перспектива стать бабушкой? — Ох, я даже не знаю, — Валерия сразу сникла. — С ребёнком всё не так просто. — Почему? — Лори решительно не желает рожать в семнадцать, и Тео её в этом поддерживает. Но вот Паоло… Ты же знаешь, дорогая, из-за чего он настоял на этом браке. Ему нужен наследник, и ждать долго он не намерен. Именно это меня и пугает. — Думаешь, он начнёт давить на молодёжь? — Он уже начал, именно этого я и боялась со дня их свадьбы, — вздохнула Валери, сделав небольшую паузу, пока официант разливал по бокалам ледяное шампанское. — Значит, он уже выдвинул ультиматум? — поинтересовалась Чинция, с наслаждением отпивая глоток искрящегося золотистого напитка. — Пока нет, но он почему-то маниакально настаивает на полном медицинском обследовании Лори. — А разве она слаба здоровьем? Девочка не выглядит слабенькой замухрышкой. — В том-то и дело. Лори попробовала возразить, но Паоло стоит на своём, как всегда. Он уже записал её в клинику, куда бедняжке придётся лечь на пару дней, чтобы её всесторонне обследовали. И я, и Тео пытались дознаться у Паоло о причинах такого решения, но он упрямо твердит, что всего лишь заботится о здоровье племянницы. — Ну… может, так оно и есть? — С того момента, как он сам угодил в больницу, Паоло стал странным, — глаза Валерии горестно потухли. — Мне иногда кажется, что он не договаривает мне что-то о состоянии своего здоровья. Видимо, в глубине души он испугался за себя и теперь проецирует этот страх и на Лори. — Так поговори с его лечащим врачом. — А как же врачебная тайна? Если Паоло велел доктору Нарди молчать, от него я ничего не узнаю. — Он старый, этот доктор? — вдруг спросила Чинция. — Нет, примерно мой ровесник, может, даже моложе. А что? — не поняла Валерия. — Ну так разговори его, дорогая! Попробуй обаять, ты же у нас красотка. Неужели у тебя не получится развязать язык молодому врачу? — Чинция, о чём ты говоришь! — вспыхнула Валерия. — Я — приличная замужняя женщина. — А я и не предлагаю тебе звать его на свидание в обмен на информацию. Боже, Валери, речь идёт о невинном флирте! Женщине, а тем более — замужней, жизненно необходимо периодически вливать глоток свежего воздуха в свой брак. А сделать это можно только тогда, когда женщина ощущает себя уверенной и привлекательной. Флирт — самый действенный способ почувствовать уверенность, ты со мной согласна? — Не знаю, мне кажется, я уже не помню, как флиртовать с мужчинами, — Валерия вдруг смутилась, как девочка. — Вот и пора освежить твою память, — продолжала подначивать её Чинция. — В конце концов, ты ничего не теряешь. Попытка — не пытка, как говорится. Так что, звони своему доктору и договаривайся о встрече. Он же ваш семейный врач, как я понимаю? Вот и скажи, что тебе нужно с ним проконсультироваться по поводу своего самочувствия. Он хоть симпатичный? — Чинция! Я не рассматривала его с этой точки зрения. В моих глазах, он — обыкновенный мужчина, ничего особенного. — Ох, ты неисправима, Валери… И как ты умудрилась дважды побывать замужем и родить сына, с твоими-то монашескими взглядами? — Я вполне полноценная женщина, — тут же вскинулась Валерия. — А то, что я не даю своему мужу повода для ревности, ещё не значит, что… — Туше! — подняла обе руки вверх Чинция, обворожительно улыбаясь. — Успокойся, дорогая, я вовсе не подвергаю сомнению твою добродетель. Просто пытаюсь подтолкнуть тебя к активным действиям, в последнее время ты как-то скисла. Так ты позвонишь своему красавчику-доктору? — Он уже и красавчик! — всплеснула руками Валерия. — Дорогая, по-моему, тебе нужно писать романы, с твоей-то богатой фантазией. Мне кажется, ты уже мысленно распланировала и нашу с ним встречу, и разговор, и даже его возможные последствия. — О, о последствиях я могу нафантазировать много! — гордо ухмыльнулась Чинция. — А что касается книг… Нет, это не для меня, разве что найму себе личного писаря. Желательно, молодого и горячего, как необъезженный жеребец. — Вот и подумай об этом, — рассмеялась Валерия. — А я… так и быть, позвоню доктору Нарди. Считай, что ты меня убедила.Часть 29
5 мая 2020 г. в 22:59
За все семнадцать лет своей жизни Лори ни разу не бывала на кладбище. Для детей, выросших без родителей, это место было самым страшным на свете, хотя едва ли найдётся человек, который в принципе любит кладбища.
Тестаччо оказалось на редкость ухоженным и чистым. Аккуратные, ровные дорожки были вымощены камнем и тщательно подметены, всюду росли красивые цветы и ровно подстриженные кустарники и деревья. Кроме идеального порядка, на кладбище царила удивительная тишина. Лори не предполагала, что такое место можно отыскать в черте огромного, шумного Рима. Она ожидала увидеть нечто мрачное, серое и голое, без единой чахлой травинки, с каркающими воронами, сидящими на гранитных надгробиях, почти как в мистических рассказах Эдгара По, но реальность оказалась не такой пугающей. Тестаччо больше напоминал большой городской парк, чем место последнего пристанища римлян. Здесь царило почти умиротворение, если подобный эпитет был уместен для места вечной скорби.
Лори с удивлением отметила, что даже в таком месте, как кладбище, имела место определённая классовая иерархия. Скромные каменные надгробия соседствовали с помпезными мраморными статуями ангелов, скорбящими над траурными урнами. Явно созданные по индивидуальному заказу и за немалые деньги, некоторые памятники были настолько искусно выполнены, что Лори ощущала себя почти как в саду Челимонтана. Странно, а она-то всегда думала, что место последнего пристанища уравнивает всех усопших: и богатых, и бедных. Впрочем, роскошные памятники на могилах богатых горожан являлись скорее данью тщеславия живым, чем их почившим родственникам.
Кларисса молча проводила племянницу к двум простеньким, совершенно одинаковым надгробиям из светло-серого мрамора, где нашли своё последнее пристанище Джулиано и Патриция Гримальди. Монахиня шла чуть впереди, указывая девушке дорогу, её спина как всегда была прямой, а движения — степенны, но выглядела она при этом напряжённо и неестественно, словно сомнамбула. Лори показалось, что каждый шаг даётся тёте с большим трудом. Видимо, она уже успела пожалеть о том, что пообещала племяннице показать могилы родителей, но привыкла держать своё слово.
Отдавая дань уважения покойным, Лори купила два одинаковых букета тёмно-красных роз, которые бережно положила на холодные мраморные плиты. Пока девушка вглядывалась в имена и даты, выбитые на памятниках, Кларисса стояла чуть позади и напряжённо наблюдала за ней, ловя каждый взгляд племянницы.
Настоятельница Тор-де-Спекки не любила посещать могилу брата, это до сих пор было слишком тяжело для неё. Глядя на дату его смерти, Кларисса не могла поверить, что прошло так много лет. Для неё это было вчера… Внезапное известие об автомобильной аварии, произошедшей в предместье Рима, стало самым страшным событием в её жизни.
Смерть своих родителей она почти не помнила, поскольку была слишком мала, но Джулиано воплощал в себе весь её маленький мир. Он был не просто старшим братом — он заменил ей отца и мать. Маленькая Кларисса долгое время могла уснуть только если Джулиано читал ей перед сном сказки. Озорной и дерзкий хулиган для окружающих, с младшей сестрёнкой он всегда был сама доброта. Брат и сестра были с детства очень привязаны друг к другу.
Все свои детские беды Кларисса могла доверить только Джулиано. Ему она жаловалась, что в её комнате, прямо под кроватью, живёт страшный оборотень, который пугает её по ночам. Именно ему она призналась в том, что сосед по парте дёргает её за косички, брат первым узнал, что в четырнадцать лет она поцеловалась с одноклассником на школьном рождественском вечере… У Джулиано хватало терпения выслушивать её детские беды и жалобы, утешать и смешить, давать ощущение защищённости и заботы. Он был героем, самым родным и близким… В отличие от Паоло.
Старший брат всегда оставался далёким и холодным, словно жил не рядом с младшими, а на другой планете. Строгий, желчный, бездушный, он никогда не говорил с ними ласково — чаще распекал за проказы или вовсе не замечал, заботясь лишь о том, чтобы они были сыты и одеты. Доротея тоже не баловала Джулиано и Клариссу своим вниманием, ограничившись тем, что подобрала детям строгую гувернантку после смерти родителей и тут же забыла об их существовании. Больше всего младшие Гримальди боялись, что Паоло отошлёт их в закрытые пансионы, но старший брат, к счастью, не стал делать этого. Таким образом Кларисса выросла, боясь, как огня, одного брата и слепо обожая другого. К несчастью, судьба обошлась с ней очень жестоко и лишила единственного родного человека… Если бы не помощь добрых монахинь, она сошла бы с ума от горя.
— Как жестоко, — внезапно нарушила долгое молчание Лори, — даже не верится, что там… мои родители. Почему их не похоронили в одной могиле, ведь они погибли в один день? Они же любили друг друга… А влюблённые иногда даже мечтают умереть в один день.
Сердце в груди Клариссы сделало головокружительный кульбит и резко подпрыгнуло куда-то в горло. Слова племянницы резали по живому и были пропитаны такой обидой на несправедливость судьбы, что ей захотелось крепко-крепко прижать девушку к себе и избавить от боли. Но есть ли на это право после того, как она пятнадцать лет пыталась оградить девочку от ужасного прошлого семьи, в которой Лори не повезло родиться? В этом Кларисса не была уверена и потому медлила с утешениями, хотя понимала, что от расспросов племянницы на сей раз уйти не выйдет.
Боль Лори разрывала сердце в клочья. Какая горькая ирония судьбы: с того дня, когда судьба вручила в руки Клариссы испуганную, плачущую крошку, нуждающуюся в ласке и любви, она поклялась себе, что посвятит всю жизнь благополучию Лори, и однако же именно она стала причиной того, что девочка чувствует себя обманутой и преданной… Всё-таки ложь никогда не доводит до добра, а Лори ещё многого не знает. Что же до любви… Кларисса не сомневалась в том, что брат не любил свою жену. Патриция по нему с ума сходила, но Джулиано… Нет, причиной его женитьбы было только рождение Лори, но девочке лучше об этом не знать, это причинит ей ещё большие страдания.
Кларисса не могла заставить себя привести племянницу на кладбище, поскольку сама боялась приходить сюда — именно такова была горькая действительность. Если долго не появляться у его могилы, начинает казаться, что Джулиано жив… Просто уехал далеко-далеко и когда-нибудь вернётся. Кларисса сумела сделать почти невозможное — в молодые годы стать настоятельницей древнего монастыря, мудрой, невозмутимой, рассудительной и милосердной… Но набраться мужества и смириться со смертью любимого брата так и не смогла. Из-за своего малодушия она и Лори не научила мириться с потерями…
— Детка, милая… прости меня, — хрипло выдохнула Кларисса и тут же в страхе зажала рот рукой, боясь, что вот-вот разрыдается.
— За что простить, тётя? — недоумённо спросила девушка, оборачиваясь.
Никогда в жизни Лори не видела свою тётю такой взволнованной. Кларисса всегда была образцом выдержки и железобетонного спокойствия, и видеть, что ей присущи обычные человеческие эмоции было странно и непривычно. Растерянно оглядывая побледневшую Клариссу, Лори замерла в ожидании объяснений. Может, наконец настало время для откровенного разговора?
— За то, что пыталась оградить тебя от памяти о родителях… За то, что молчала, не рассказывала тебе об отце… У меня просто не хватало мужества, понимаешь? Поэтому я и не приводила тебя сюда… Мне до сих пор тяжело находиться на могиле Джулиано. Я не смогла бы удержаться от слёз и только напугала тебя, а ты была так ранима и впечатлительна в детстве… Но я всё равно виновата, я должна была переступить через себя и позволить тебе иногда навещать их могилы… Этот грех мне ничем не искупить, к сожалению.
— Тётя… ну что ты… успокойся! — Лори испуганно заморгала и бросилась к Клариссе, обнимая её дрожащие плечи. — Я совершенно не держу на тебя зла! Ты была самой лучшей тётей на свете, ты заменила мне мать и отца, благодаря тебе я не чувствовала себя несчастной сиротой, как другие дети. Как я могу обижаться на тебя?
Услышав эти искренние слова, Кларисса крепко прижала Лори к себе и, не сдержавшись, всё-таки дала волю слезам. Но момент слабости длился недолго — через несколько минут она смогла побороть себя и снова стала сдержанной, невозмутимой монахиней, образцом благочестия и выдержки при любых обстоятельствах.
— Прости, дорогая, — вымученно улыбнулась она, вытирая со щёк племянницы мокрые дорожки слёз. — Видишь, даже мне свойственны человеческие слабости, как оказалось: сама расплакалась и тебя довела до слёз.
— Думаю, плакать на кладбище — это нормально, — сквозь слёзы улыбнулась Лори. — Спасибо тебе, что привела меня сюда, теперь я буду часто навещать родителей и смогу говорить с ними.
— Для того, чтобы говорить с мёртвыми, не обязательно приходить на могилу, — заметила Кларисса. — Те, кто дорог нашему сердцу, всегда рядом, просто ты не можешь их увидеть. Зато можешь почувствовать их присутствие во время молитвы.
— Именно так ты и говорила всем детям в приюте, когда я была маленькой, — вспомнила Лори. — Эта мысль меня всегда успокаивала. По ночам, перед тем как уснуть, я представляла, что мама и папа сидят у постели и охраняют мой сон. Иногда они мне даже снились. Ты расскажешь мне о них?
— Что именно ты хочешь знать?
— Всё, что ты сумеешь вспомнить. Я говорила о них с Матильдой, и она немного рассказала о папе. Сказала, что он был очень красивым, весёлым и обаятельным, но вёл не совсем благопристойный образ жизни. А вот о маме она вообще ничего не знает, кроме того, что она тоже вела себя не совсем прилично.
— О Патриции я тоже мало что знаю, детка, — тщательно подбирая слова начала Кларисса. — Я не была на их свадьбе, поскольку твой отец женился скоропалительно, никого не предупредив, а после огорошил нас с Паоло этой новостью. Я видела её лишь пару раз.
— Она тебе тоже не нравилась? — голос Лори дрогнул от волнения.
Ей отчаянно хотелось найти в покойной матери хоть что-то хорошее, за что можно было любить её. Мати сказала, что Патриция была позором для своей семьи, неужели и тётя скажет то же самое? Кларисса легко прочла страх и надежду в больших карих глазах девушки и успокаивающе пожала её руки. Как бы ни было тяжело снова врать, нужно успокоить девочку.
— Твоя… мама была не такой уж плохой, я уверена, — мягко улыбнувшись, сказала монахиня. — Иначе твой отец не выбрал бы её в жёны. Джулиано всегда был очень требователен к своим… девушкам. К тому же, Патриция достойна доброй памяти хотя бы за то, что произвела на свет такое чудо, как ты! Ты не находишь?
— Спасибо… — тронутая добрыми словами в адрес матери, которую она никогда не видела, Лори готова была снова расплакаться.
— А Джулиано… — голос Клариссы едва заметно задрожал, — он и правда был… замечательным. Конечно, у него были недостатки, как у всех людей, но сердце у него было золотое.
— Тогда почему они с дядей Паоло не ладили?
— Это долгая и грустная история, милая, и началась она очень давно. Если не вдаваться в подробности, у нас с Паоло разные матери, как тебе известно. Когда наш отец женился второй раз, Паоло отнёсся к этому очень болезненно. Он невзлюбил мачеху и перенёс это чувство и на нас с Джулиано. Возможно, в этом была и доля вины отца, но после смерти родителей Паоло относился к нам холодно. Со мной он обращался не так грубо, а вот на Джулиано часто кричал. Твой отец всегда отличался живым нравом, часто шалил и нарушал правила поведения, а когда вырос, ситуация только усугубилась.
— Да, я знаю, Мати говорила об этом, — кивнула Лори. — Папа действительно связался с плохой компанией? Из-за этого они с дядей ссорились?
— Да… В основном из-за этого, но у них в принципе никогда не было взаимопонимания, — ответила Кларисса, отводя взгляд.
Лори сразу почувствовала, что тётя в очередной раз о чём-то недоговаривает. Впрочем, причины неприязни между братьями Гримальди её не касались, ей просто хотелось узнать больше о людях, подаривших ей жизнь. Пока версии Матильды и тёти были идентичны, ничего принципиально нового она не узнала. Но подсознательно чувствовала, что это не всё. Расскажет ли тётя правду до конца?
— Печально, что близкие люди отдалились друг от друга, — осторожно заметила Лори. — Надеюсь, что дядя всё-таки любил моего отца, хоть немного. А ты… Ты сбежала в монастырь, чтобы избежать брака, который пытался навязать тебе дядя Паоло?
— Я, так или иначе, собиралась принять постриг, — поспешно ответила Кларисса, и щёки ни с того ни с сего покрылись румянцем. — А Паоло не желал об этом и слышать, он считал, что я должна продолжить род Гримальди и родить ребёнка.
— Совсем как я сейчас, — нервно хмыкнула Лори. — Дядя требует от нас с Тео, чтобы мы как можно скорее обзавелись малышом. А мне сейчас совсем не хочется рожать, я думаю только об учёбе. К тому же… Мне только семнадцать, я не готова!
— Никто не может заставить тебя родить ребёнка против воли, детка. Но… поскольку ты замужем, и всякое может случиться, мне кажется, тебе нужно сходить к доктору и обследоваться хорошенько. На всякий случай.
— И ты про это обследование! — всплеснула руками девушка. — Дядя тоже мне все уши об этом прожужжал. Я и сама хотела сходить к гинекологу, чтобы удостовериться, что у меня всё в порядке, но дядя настаивает, чтобы доктора обследовали меня с головы до ног, словно лабораторную крысу! К чему вся эта суета? Я что, похожа на больную? Насколько я помню, я даже в детстве болела редко, разве нет?
— Дорогая, ты напрасно так нервничаешь. — Монахиня обняла девушку за плечи, бегло коснувшись губами её лба. — Это простая формальность. И мне будет спокойнее, если я буду знать, что ты совершенно здорова.
— Формальность, тётя, это просто сдать кровь на общий анализ, — не уступала Лори, — а то, чего требуете от меня вы с дядей, вызывает подозрения даже у Тео и донны Валерии. У меня есть какая-то наследственная болезнь? Снова какая-то тайна?
— Нет-нет, детка, что ты! Господь с тобой! — испуганно перекрестилась Кларисса. — Это не более чем мера предосторожности. А что об этом думает твой муж?
— Что дядя излишне беспокоится. И кстати, почему обследовать решили только меня? А как же Тео? Здоровье будущих детей зависит и от отца!
— Полно, дорогая, не волнуйся так! Никто не вправе принуждать тебя к чему-то. Посетишь только тех врачей, которых вы с Тео сочтёте необходимыми. Главное, чтобы у вас с мужем было полное взаимопонимание.
— У нас всё хорошо. — Лори немного покраснела и опустила ресницы, вспомнив, как провела прошедшую ночь. — Даже лучше, чем я ожидала.
— Правда? — Кларисса взглянула ей в лицо с какой-то светлой грустью, нежно поправив упрямо выбивающийся локон у виска. — Я очень рада. Значит, Тео ответил тебе взаимностью?
— Да, он любит меня, я уверена. — Лори тут же просияла счастливой улыбкой. — Мы разрешили все недоразумения. А о той девушке, Франческе, я стараюсь не вспоминать, она, кстати, скоро выходит замуж.
— Вот и славно. А теперь идём, дорогая, мне уже пора возвращаться в обитель.
Бросив последний взгляд на могилы, Кларисса и Лори медленно направились к выходу, где их ждал Винченцо.
— Тётя, я совсем забыла спросить, — вдруг встрепенулась девушка. — Ты не знаешь, у дяди Паоло остались семейные фотографии? Я нашла в библиотеке большую шкатулку, но она заперта, а спросить у него я постеснялась. Вдруг там что-то личное?
— Альбом был, я точно это помню. — Кларисса наморщила лоб. — Довольно толстый, в тёмно-красной кожаной обложке, в нём было много старых фотографий. А вот где он сейчас — не представляю. Возможно, Паоло сжёг его.
— Как можно сжигать память о своей семье? — ужаснулась Лори, невольно вздрагивая. — А как же потомки?
— Насколько я помню, альбом часто пересматривала Доротея, — задумчиво протянула Кларисса. — Возможно, она его спрятала или даже забрала с собой в дом престарелых. Твой дядя ненавидел разглядывать старые снимки, тем более, что там было много фотографий нашей матери.
— Очень жаль, если альбома действительно нет, — огорчённо вздохнула Лори, — я так хотела увидеть твои и папины фото в детстве.
— У меня осталась одна такая фотография, — улыбнулась Кларисса. — Если хочешь, возьми её себе.
— Правда? — обрадовалась девушка.
— Разумеется. Должна же у тебя остаться хоть какая-то память об отце. Жаль, что у меня нет фото твоей матери…
— Ничего, пока мне хватит и фото папы. Спасибо, тётя!
Однако в голове Лори прочно засела мысль о том, что альбом может быть у Доротеи. Может, и правда стоит рискнуть и съездить к старушке вместе с Тео? А вдруг у неё наступит просветление, и она вспомнит что-нибудь интересное?