Притворись, что любишь

                    — Вот здесь и здесь вам нужно поставить свою подпись, синьор Гримальди, — трескучий, словно заезженная пластинка, голос адвоката звучал где-то вдалеке, словно сквозь вату, но смысл их всё же доходил до Паоло. Ему казалось, что он наблюдает за происходящим со стороны — смириться с провалом у него так и не получилось, но не устраивать же сцен на глазах адвокатов и судьи? Нужно держать лицо, пережить этот момент, а потом… Потом у него будет весь остаток жизни, чтобы скорбеть по потерянному счастью.       Почти не сомкнув глаз ночью, с самого утра Паоло двигался, как автомат, ощущал себя старой механической игрушкой, у которой вот-вот закончится завод. Как ни отгонял он от себя эту мысль, страшный момент расставания настал. Он проиграл, увы, а поражения нужно принимать достойно, так учил его отец. Практически наощупь Паоло два раза поставил свою размашистую подпись на странице регистрационной книги, не сводя при этом глаз с Валерии. Она даже не дрогнула, наблюдая за ним, лишь на мгновение отвела глаза.       Как же она красива! Самая красивая женщина, что он встречал в своей жизни… Неброский макияж, безупречная укладка, лёгкий флёр духов — она выглядела настоящей аристократкой. Безупречной. Даже в такой нерадостный момент Паоло не мог не восхищаться ею, хотя должен был испытывать злость и разочарование. Однако единственное, что он сейчас испытывал — сожаление и горечь. А ещё — боль, что в последнее время стала почти привычной.       Для визита в суд его жена выбрала элегантный брючный костюм нежно-фиалкового цвета, удивительным образом подчеркивающий оттенок её глаз, в сочетании со строгой белой шёлковой блузкой. Паоло не припоминал этого наряда в её гардеробе: наверняка он из последней коллекции Валентино, с которым дружила Чинция. Что ж, у этого модельера и впрямь есть талант — костюм бесподобно шёл Валерии, подчёркивая всё соблазнительные округлости её фигуры.       Короткая нитка жемчуга на шее, неброские серьги с тем же камнем, да изящное колечко на безымянном пальце — вот и все украшения, которые надела Валери, а ведь совсем недавно её шкатулка была полна драгоценностей. Паоло никогда не жалел денег на подарки жене: на каждую знаменательную дату, а иногда и просто так, он дарил ей бриллианты и изумруды, умопомрачительные гарнитуры из сапфиров, аметистов, жемчуга, чтобы потом любоваться, как восхитительно камни смотрятся на её нежной шейке, с каким восхищением она разглядывает своё отражение в зеркале… Увы, все его дары Валери предпочла вернуть, лишний раз доказав, что ей ничего не нужно от бывшего мужа. Это было больно… Ведь он дарил ей подарки не для того, чтобы их потом возвращали.       Стало быть, Валерия решила надеть обновку для того, чтобы быть во всеоружии — показать ему, что она сильная, уверенная в себе и независимая женщина. Что она не проводит дни и ночи, проливая слёзы и горюя по бывшему мужу. Кто знает, может у них с этим доктором уже заказан столик в ресторане, чтобы отпраздновать это событие?       Её лицо, как всегда, внешне оставалось невозмутимым — сказывалась многолетняя привычка держаться хладнокровно, — хотя в больших красивых глазах застыла тоска. Уж кто-кто, а он без труда читал её состояние по глазам — столько лет вместе прожито, как никак. Значит, ей всё-таки небезразлично, что они перестанут быть супругами через несколько мгновений. Неужели и ей так же больно, как и ему сейчас? Тогда почему она так настойчиво отвергала все его попытки помириться? А уж он чего только не делал, разве что на голове не стоял, убеждая её, что раскаивается в содеянном.       Вот и всё… Валери в свою очередь поставила подпись в регистрационной книге, и отныне они свободны друг от друга. Свободны от всех обязательств, освобождены от клят верности и обещаний идти рука об руку до гробовой доски. Словно и не было семнадцати лет брака. Не было семьи. Любви, чёрт подери, выходит тоже не было?! Ярость вдруг всколыхнулась в душе и неистово забурлила в крови. Да, они, бывало, ссорились, ну а кто не ссорится? Но ведь всегда мирились, да ещё как горячо! Как Валери могла забыть обо всём так легко? В глубине души до этого мгновения Паоло всё ещё надеялся, что она в последний момент передумает, но… Не передумала.       Валери Брандо — так теперь её следует называть. Звучит так непривычно, что даже режет слух. Она решила взять девичью фамилию, тем самым нанеся бывшему мужу ещё один жестокий удар — мол, ничего ей от него не нужно, даже фамилия. Лишний раз подчеркнула, что они уже чужие друг для друга.       Только с того мгновения, как Валерия подписала документы о разводе, он окончательно осознал: на сей раз не будет меж ними никакого примирения. Больше они никогда не закроются на ключ в её спальне, чтобы с помощью поцелуев и объятий доказать друг другу, что по-прежнему любят, несмотря на разногласия и недоразумения. Валери не хочет быть рядом, не может простить его глупой ревности и того проклятого револьвера, направленного в её сторону. Вот такой вот бесславный конец у их истории.       Всё, что у него остаётся — это крохотная надежда хоть иногда видеть её, ведь Тео и Лори — их единственное связующее звено — женаты. И хоть молодёжь до сих пор в ссоре, чёрта с два он даст им разойтись! Не будь он Паоло Гримальди! Быстрее бы дети подарили им с Валери внуков, и тогда цепочка, связывающая их жизни, только упрочится.       У здания суда уже привычно дежурило несколько репортёров. Раньше Паоло рассвирепел бы от такого бесцеремонного вмешательства в его личную жизнь, но с недавних пор уже не обращал внимания на такие мелочи, как слухи. Даже на статейки в светской хронике ему стало наплевать, хотя вся столица с удовольствием смаковала крах его брака.       Гораздо страшнее было то, насколько пустым и холодным стал дом без Валери. Он напоминал склеп, где редко раздаются человеческие голоса. Даже прислуга начала общаться с хозяином дома более сухо и официально, и в первую очередь Матильда, преданная бывшей хозяйке всей душой. А тут ещё и разлад между Тео и Лори… Нет, в особняк Гримальди решительно не хотелось возвращаться вечером.       Почему Паоло раньше не понял, что предрассудки и общественное мнение — далеко не самое важное в жизни? Почему позволил себе потерять любимую женщину и допустил развал семьи?       Вернувшись домой после визита к судье, он велел горничным собрать все личные вещи Валерии и тщательно упаковать их, после чего отправил всё к Чинции. Покидая этот дом, она сказала, что он может делать с её вещами всё, что захочет. Вот он и сделал — вернул их ей. Всё — от туфелек до драгоценностей. Уходя, Валери почти ничего не взяла, но и ему эти вещи больше не нужны — только лишний раз напоминают о ней и причиняют боль.       Он и так в последнее время себя чувствовал, как горемыка-фетишист, когда заходил в её комнату, открывал двери в гардеробную и нежно прикасался к её туалетам, представляя, что касается её кожи. Ему казалось, что здесь до сих пор витает запах её любимых духов. Как будто Валерия просто отправилась на встречу с подругами и скоро вернётся. Иногда этот самообман срабатывал и Паоло становилось легче, но лишь на какое-то время. А теперь, когда надежды больше не осталось… С глаз долой эти вещи! Пускай сама отдаёт их на благотворительность, раз решила избавиться от всего, что он дарил ей!       Проигрыши всегда давались Паоло нелегко, но рано или поздно он преодолевал все невзгоды, учился на своих ошибках. Выстоит и на сей раз! Он готов был даже сказать спасибо подлецу-Хилтону за то, что тот организовал ему проблемы в бизнесе, иначе Гримальди думал бы только о Валерии. А так, ему, слава Богу, есть на что направить всю накопившуюся желчь и разочарование. Держись, наглый америкашка, ещё посмотрим, кто победит!

***

      — М-да… не ожидала я от твоего бывшего такого жеста, — задумчиво протянула Чинция, указывая на груду коробок, доставленных из особняка Гримальди. — Даже не знаю, как к этому относиться. Неужели решил окончательно отпустить тебя?       — Просто эти вещи напоминали ему обо мне, вот и решил избавиться, — пожала плечами Валерия, в глубине души ощущая нечто, похожее на разочарование.       Как любой женщине, ей хотелось, чтобы её добивались, но… Разве не сама она ушла от мужа, не выдержав его давления? Он совершил логичный поступок — вернул её вещи, так чем же она недовольна? О, если бы знать! Валери чувствовала себя совершенно подавленной и запутавшейся. Пока адвокаты занимались их с Паоло разводом, она чувствовала себя правой и пострадавшей стороной, но теперь, когда закон официально сделал её свободной женщиной, вдруг почему-то испугалась. Она привыкла ощущать себя за мужем, как за каменной стеной, а теперь осознала, как огромен и враждебен мир вокруг неё.       — И что ты будешь с ними делать? — напомнила о себе Чинция. — Здесь ведь и драгоценности, на приличную сумму, между прочим.       — Не знаю… Одежду возьму с собой, наверное. А драгоценности помещу на хранение в банк, когда доберусь до Франции. Носить их я всё равно не буду. Слишком много воспоминаний они вызывают.       — Быстро сдулся твой Паоло, — разочарованно покачала головой Чинция. — Я думала, он будет бороться до конца, измором тебя возьмёт. Похитит, в конце концов.       — Он уже не мой. — Валерия с громким стуком захлопнула крышку шкатулки. — Значит, смирился наконец.       — Зато Андреа, похоже, сдаваться не собирается. Неужели ты так и уедешь, не сказав ему куда именно?       Чинция, похоже, не собиралась сдаваться и не потеряла надежды устроить личное счастье любимой подруги. Она то и дело напоминала Валерии об Андреа, расписывая в красках их совместное счастливое будущее.       — Пойми, дорогая, я хочу побыть одна какое-то время, — в сотый раз объяснила Валерия. — Побыть вдали от них обоих. Подумать и решить, как жить дальше. Иногда просто необходимо взять паузу.       — Знаешь, у меня такое ощущение, что с кем-то из них ты определённо останешься, — пророчески изрекла Чинция. — Только смотри, как бы из-за этой паузы ты не потеряла шанс на счастье.       — Я не хочу ничего загадывать, но с Паоло наши пути уже разошлись. Что до Андреа… Он ведь младше меня, так что…       — Глупости это всё, я тебе уже говорила! — Чинция назидательно погрозила подруге пальцем. — Молодой, горячий мужчина, да к тому же и весьма привлекательный — что ещё нужно? Может у тебя проблемы со зрением, дорогая?       — Не начинай всё с начала, Чинция, прошу тебя! Я подумаю, обещаю тебе, но сделаю это во Франции. Лучше составь мне компанию, я еду в банк. Нужно снять немного наличных перед отъездом и узнать, есть ли отделение банка в Париже, чтобы потом перевести деньги туда.       — Без проблем, — Чинция тут же поднялась с дивана. — Но к этому разговору мы ещё вернёмся: я мечтаю увидеть тебя в объятиях красавчика-доктора и просто так не отступлюсь.

***

      Спустя двадцать минут Валерия в бешенстве вылетела из здания центрального банка на Виа Национале.       — Я его точно убью! — воскликнула она, прыгнув на пассажирское сиденье.       — Успокойся, дорогая! Объясни мне, что случилось? — Чинция не на шутку встревожилась и ожидала услышать в ответ всё, что угодно.       — Что случилось?! — Валерия была сама не своя. Она побледнела от гнева, руки дрожали, а глаза метали молнии. — Паоло… он…       — Что он сделал? Заблокировал твой счёт? — понижая голос, спросила Чинция. — На тебе лица нет!       — Заблокировал? О, нет! Он сделал прямо противоположное — перевёл на мой счёт миллион лир! Ты понимаешь?       — Миллион? — глаза Чинции округлились. — Ничего себе!       — Он бросил мне подачку, как увольняемой служанке! — всё сильнее распалялась Валерия. — Он думает, что без него я умру с голоду, не смогу прокормить себя! Да как он…       — Постой, дорогая, не горячись, — попробовала успокоить её Чинция. — Ну, перевёл он тебе деньги, и что с того? Ты же отказалась от содержания, так ведь? Ну а Паоло решил помочь тебе, хоть и наперекор твоей воле. Джентльменский поступок, я считаю. Что тебя так удивляет? Он привык заботиться о тебе, вот и…       — А я считаю, что он в очередной раз унизил меня! — упрямо стояла на своём Валерия. — Для него самое важное, чтобы последнее слово оставалось за ним.       — И что ты собираешься делать?       — Я сразу же выписала чек на этот миллион. Прямо сейчас отвезу его Паоло и дело с концом. Не нужно мне от него никаких подачек, — Валерия всё ещё дрожала, но дыхание понемногу начало выравниваться.       — Валери, ты совершаешь ошибку, — укоризненно покачала головой Чинция. — Поступок Паоло доказывает, что он беспокоится о тебе, а ты раздуваешь из мухи слона. Впрочем, поступай как знаешь, я отвезу тебя в его офис и отправлюсь по своим делам. Встретимся вечером дома, там всё и расскажешь.       Ещё через час Валерия уже стояла в приёмной бывшего мужа, изо всех сил стараясь хотя бы выглядеть спокойной. До настоящего спокойствия ей было очень далеко: сердце громко и часто стучало о рёбра от волнения, как будто она пришла сдавать самый сложный экзамен. Почему она так странно себя чувствует? Она ведь пришла лишь за тем, чтобы вернуть Паоло деньги, она права… Тогда почему от волнения у неё подкашиваются ноги?       Секретарша Паоло даже не пыталась скрывать жадное любопытство, разглядывая её, и Валерии быстро стало неуютно под её взглядом. Наверняка их с Паоло развод — тема номер один для обсуждений в компании Гримальди. Ну ещё бы: они долгие годы считались примером для подражания, образцом счастливой итальянской семьи, и тут вдруг развелись. Ничто не предвещало краха, как говорится. Разумеется, все сгорают от любопытства об истинной причине их расставания, а уж сколько предположений ходит по офису, да и городу в целом! Валерия принципиально не читала жёлтую прессу, чтобы не расстраиваться. Да и не всё ли ей равно теперь? Совсем скоро она покинет Италию, и имя Гримальди станет лишь болезненным воспоминанием.       Ждать долго не пришлось, уже через пять минут из кабинета вышел Бенито. Вежливо поздоровавшись с бывшей женой босса, он стремительно покинул приёмную, словно куда-то очень спешил. Секретарша тут же распахнула перед Валерией дверь и с фальшивой улыбочкой пролепетала:       — Прошу вас, донна Валерия!       Паоло сидел за столом, заваленным ворохом бумаг и толстыми папками с документами. Первое, что бросилось в глаза Валери — выглядел он неважно. Усталый и не выспавшийся. Похоже, дела на фирме и впрямь шли не очень хорошо. А может быть снова подводит давление? Он наверняка опять забыл принять лекарство… Впрочем, он давно взрослый и самостоятельный мужчина, так пусть позаботится о себе сам!       — Валерия? — Паоло вопросительно уставился на неё. — Что ты здесь делаешь? Случилось что-то?       — Пришла вернуть тебе кое-что! — она хлопнула ладонью по столу, припечатывая к нему банковский чек. — Я ведь неоднократно повторяла: мне ничего от тебя не нужно, Паоло, тем более вот таких подачек! Я даже от фамилии твоей отказалась, неужели ты думаешь, что сейчас я приму твои деньги?       Несколько мгновений он молча разглядывал чек, подписанный Валери, а потом взял его в руки и разорвал напополам, смахнув обрывки в антикварную бронзовую чашу для сжигания бумаг. Щёлкнув серебряной зажигалкой, он моментально превратил то, что осталось от чека в пепел, и лишь после этого удостоил взглядом бывшую супругу.       — Итак… Значит, тот процент от прибыли нашего общего семейного бизнеса, что ежемесячно переводился на твой личный счёт, ты не считаешь моей подачкой, а эти деньги вдруг посчитала? — голос Паоло звучал негромко, но по потяжелевшему взгляду его чёрных глаз Валерия поняла, что он глубоко уязвлён её поступком.       — Если хочешь, можешь всё забирать, до последнего гроша! У меня есть руки и голова на плечах, уж как-нибудь смогу прокормить себя, — отрезала она, задетая его комментарием.       — Я положил эти деньги на твой счёт и не приму их обратно! — отчеканил Гримальди, жестом останавливая поток возражений, готовый сорваться с уст Валерии. — Если они тебе не нужны, можешь делать с ними всё, что захочешь. Хоть выбросить в канаву. Но обратно я их не приму.       Когда-то давно, сразу после свадьбы, Паоло открыл счёт на имя своей молодой жены. И хоть Валерия не понимала, для чего это нужно, он настоял на своём.       — Эти деньги — ваша с Тео подушка безопасности, — сказал он тогда. — Понимаешь, милая, в деловом мире может случиться всякое. Я могу разориться, конкуренты, мафия, правительство — мало ли кто может поспособствовать этому? А этот счёт открыт таким образом, что пользоваться деньгами сможешь только ты. Я буду каждый месяц переводить на него деньги, но сам распорядиться ими не смогу. Не спорь, мне так будет спокойнее!       Валерия, хоть и была очень зла, но понимала, что в чём-то бывший муж прав. Своим вопросом он открыл ей глаза на двойственность её стандартов, но при этом вовсе не собирался попрекать. Чинция оказалась права: он просто хотел позаботиться о ней, но никак не унизить, а она… Устроила безобразную сцену! Почувствовав себя крайне глупо, Валерия залилась краской и опустила глаза. Господи… Ну с чего она и правда завелась, как истеричка? В конце концов, могла бы просто не трогать эти деньги, снять лишь то, что ей потребуется на покупку жилья, а остальное оставить как наследство для Тео. Боже, как стыдно! Впервые в жизни она чувствовала себя так, словно хотела провалиться сквозь землю.       Паоло тем временем встал из-за стола и неспеша приблизился. Он сразу почувствовал её смятение и не преминул воспользоваться этим. Валерия не успела оглянуться, как вдруг оказалась в его объятиях. Опомнившись, она попыталась оттолкнуть его, но безуспешно — мышцы Паоло стали тверды, словно канаты. И когда это он успел так накачать их? Или раньше она просто не замечала этого?       — Что с тобой, Валери? — тихо спросил он. — Почему ты стала такой нервной и импульсивной? Ведь всё произошло так, как ты хотела: мы развелись, ты избавилась от моей тирании. Что не так?       — Отпусти! — хрипло пробормотала она, чувствуя, как дрожь против воли начинает охватывать всё тело. — Паоло, ты не посмеешь…       — А может быть ты пришла сюда только потому, что хотела меня видеть? — вкрадчиво шепнул он, сжимая её ещё крепче. — Брось, Валери, не притворяйся! Если всё дело только в деньгах, то чек ты могла мне и с курьером передать. Но ты пришла сама…       Боже, а ведь действительно! Она могла передать чек с посыльным, но вместо этого заявилась к нему сама. Неужели Паоло прав? Она всего лишь хотела увидеть его, и ссора — это повод? А может, не только увидеть, иначе с чего бы вдруг так сильно застучало её сердце? Почему начали подкашиваться ноги, а внизу живота сладко заныло, словно её впервые в жизни обнимал мужчина?       — Я… я хотела… — она быстро облизнула пересохшие губы, не зная, как выкрутиться из ситуации, но этим поступком решила свою дальнейшую судьбу.       Не спрашивая разрешения, Паоло обрушился на её губы жёстким поцелуем. Валери не помнила, когда в последний раз он целовал её вот так — властно, жадно, как дикарь. Наверное, в медовый месяц? Даже и пытаться высвободиться было провальной идеей, и она предпочла покориться судьбе. Видимо, нервный всплеск лишил сил к сопротивлению. Перестав противиться самой себе, Валерия расслабилась, закрыла глаза и обвила шею мужа руками.       Почувствовав, что она сдалась, Паоло усилил натиск. Подхватив сомлевшую жену на руки, он дошёл до маленькой двери, ведущей в небольшую переговорную, и толкнул её ногой. Замок в ней был автоматическим, поэтому любое случайное вторжение им не грозило. Что ж, это к лучшему, сейчас Паоло мог пристрелить любого, кто осмелится помешать ему овладеть любимой женщиной. Он так изголодался по ней!       Опустив Валерию на диван, он почти сразу упал на неё сверху, придавив тяжестью своего тела. Это было подлинное сумасшествие. Рыча, как голодный зверь, он лихорадочно расстёгивал пуговицы на её блузке, слыша, как некоторые из них отрываются и рассыпаются по паркету. Валерия так и не открыла глаза, лишь тяжело дышала, принимая его торопливые, грубоватые ласки. Но и не отталкивала. Значит, она тоже этого хочет, так же безумно, как он! Осознание этого окончательно лишило Паоло остатков самообладания.       Он не помнил, как скинул пиджак и сорочку, избавился от своих брюк, юбки Валери и её нижнего белья. Словно по щелчку пальцев они оба оказались раздетыми, а в следующий миг он уже оказался в ней, едва не застонав в голос в экстазе. О, как же долго он мечтал об этом! Разве мог надеяться, что снова будет обладать ею? Паоло ощущал себя двадцатилетним мальчишкой, впервые дорвавшимся до женщины. В груди клокотало что-то необузданное, дикое, похожее на девятибалльный шторм на море. Страсть? Любовь? Желание вымолить прощение и заслужить её доверие снова? Или просто доказать ей, что она по-прежнему принадлежит ему?       Валерия судорожно цеплялась за его плечи, дрожа и тихо постанывая, но так и не открыла глаза, не посмотрела на него ни разу. Ему даже начало казаться, что она делает это специально, поскольку не хочет быть с ним, а лишь подчиняется силе. Вдруг она представляет на его месте своего доктора? Эта мысль вызвала гнев, и он начал ещё яростнее вколачиваться в её тело, пытаясь заглушить ревность и не потерять нужный настрой. До тех пор, пока с её губ не сорвался сдавленный всхлип, полный страстного томления.       — Паоло… О, Боже…       И его сердце тут же отозвалось участившимся до безумия стуком, кровь зашумела и застучала в висках, захотелось буквально кричать от радости. Боже праведный, какой же он идиот! Валери прекрасно знает, кому отдаётся, она откликается на его страсть. Как раньше, когда он имел на неё все права! А он-то, идиот, даже сейчас умудрился приревновать её!       — Я люблю тебя! — сквозь зубы прошипел он, удваивая темп, прижимая её к себе ещё теснее. — Слышишь? Хоть сто раз разведись со мной… сбеги на край света… Всё равно тебе от меня не спрятаться, Валери! Ты по-прежнему моя!