Холодный Туманный Альбион.

Легкий пригожий весенний денек, на улицах Лондона только-только разгорается жизнь, а в своем доме молодая леди Ребекка Уинтер, сидя на мягком диване у камина, читала книгу. Вид молодой леди был крайне недовольный, аккуратные брови сведены у переносицы, а губы поджаты так, что побелели. Отчего у молодой леди с самого утра дурное настроение, спросите вы? Так все дело в субъекте нагло лежащем на диванчике, уместивший голову на ее коленях, а ноги на тумбочке, от незваного гостя разило грязной водой и вся его одежда была промокшей насквозь, но молодой человек и не думал переодеваться или принять ванную, хотя был холодным словно лед. Наглец продолжал лежать, прикрыв глаза рукой и изнывать от скуки. — Скучно… мне скучно! — едва ли не волком выл молодой человек и стукнул ногой по поверхности тумбы, — Бекка, ну сколько можно! Я изнываю от скуки! Ребекка медленно подняла голову и вложила закладку в книгу, чтобы убрать ее как можно дальше и, наконец, взглянуть на причину своего недовольства. Черные, извечно лохматые, кудрявые волосы сейчас походили на маленькое грозовое облачко, черные круги под глазами и бледная кожа делали его вид совсем болезненным, как и посиневшие от холода губы. Весь вид гостя выражал напускное страдание и скуку, которую могла развеять хорошенькая встряска, но грозная и строгая знакомая не желала даже слышать об этом. Покачав головой леди Уинтер хотела уже вернуться к чтению, как уязвленный таким невообразимым игнорированием наглец не сильно, но достаточно чувствительно ткнул ее в бок. — Ой, — Ребекка вздрогнула от неожиданности и чуть поморщилась от боли (к нескрываемой радости ее гостя), — Эдвард! Вы невозможны! — А нечего меня игнорировать, я этого не выношу, — ехидный оскал сменился недовольной гримасой, — Я изнываю от скуки. А ты, как хорошая хозяйка, должна была развеселить гостя. — Эдвард Хайд! Это невообразимая наглость! Мало того, что вы врываетесь в мой дом без приглашения через кухонное окно и пугаете прислугу, разбудил ни свет ни заря, разрушил все запланированные на день планы, так еще и требуешь тебя развлечь? Наглец, ничего не скажешь. И слезь уже с моих колен! — Неа. — Ч… что значит «неа»? — девушка пораженно хлопнула ресницами не зная что ответить на подобный отказ, в ее груди не хватало воздуха и хозяйка дома лишь часто дышала, стараясь подобрать правильные слова и не сказать того о чем сильно в последствии будет жалеть, — Э… это возмутительно. Эдвард, от тебя пахнет Темзой, ты весь в грязи, мокрый и жутко холодный, так соизволил лечь на мой диван и испортить мне платье! Мог бы сначала хоть принять ванну и переодеться. — Оставь свои нотации при себе, раздражаешь, да и голова болит уже, — молодой человек поморщился от боли и прикрыл глаза ладонью, — Я не виноват, что констебль оказался таким приставучим, гнался за мной три квартала. Не забывай ты — моя должница. И должна в любой момент обеспечить мне надежное алиби. Ребекке оставалось лишь вздохнуть и признать свое поражение в этом (как и во многих других) споре. Спорить с мистером Хайдом все равно, что плыть на бруске дерева во время шторма — заведомо провальное занятие. За все время их знакомства, она лишь раз выиграла в их спорах и то… потому что ей повезло, констебль был уже рядом и на споры попросту не оставалось времени. — Если тебе скучно, — после непродолжительного молчания леди Уинтер посмотрела на скучающего молодого человека и мягко провела рукой по его взъерошенной шевелюре, чуть морщась, когда пальцы нащупывали грязь или водоросль, — У меня есть идея на сегодняшний вечер… только сначала тебе надо помыться. — Пфе, если потащишь меня в один из своих «девчачьих» мест, то я лучше сразу выпью весь свой запас ядов. — Господин Уильям Деверё, — игнорируя недовольного друга, леди Ребекка погладила черные кудри Хайда и выудила еще водоросль, — Пригласил меня сегодня на званный ужин, являться леди одной на подобный раут не принято, а дорогой папа в разъездах, поэтому я решила «убить двух зайцев», — на слово «убить» ее собеседник издал тихий смешок и искривил рот в нервной улыбке, — Провести время с пользой и дать тебе немного развеяться в высшем обществе. — Бхаха-хаа, «высшее общество» — общество откровенных снобов и самовлюбленных стариканов, смотрящих в область твоего декольте. У меня есть идейка намного лучше, — пружинно подпрыгнув на диване, Эдвард случайно или намеренно (скорее всего намеренно) задел ногой вазу и с неприкрытым самодовольством следил за ее непродолжительным полетом и как теперь живописно лежат осколки ненавистной ему вещицы на полу, — Я всегда говорил — она ужасна! — Если тебе не по-душе подобное времяпрепровождение, я тебя пойму, — а вот это заставило мистера Хайда занервничать, редко когда Ребекка так легко и быстро отказывалась от попыток превратить его в цивилизованного джентльмена, он не мигая проследил как юная дева медленно встала с дивана и, поправив ткань платья, игнорируя мокрое пятно — след от его сырой шевелюры, убрала книгу обратно на полку и позвонила в колокольчик, чтобы прислуга убрала осколки… она даже не отчитала его за разбитую вазу, это явно было не к добру. Ребекка поправила прядь волос и, повернувшись к гостю лицом, приветливо ему улыбалась, только улыбка была такая лисья, словно она что-то задумала и явно нехорошее и именно из-за этой с виду невинной улыбки по спине молодого человека пробежался табун мурашек. — Эдвард, я вовсе не заставляю вас идти со мной, я лишь предложила вам вечер в моем обществе, но раз общество пьяниц и дебоширов вам интереснее, то я попрошу кого ни будь другого провести со мной вечер, — она постучала пальцем по нижней губе, как бы обдумывая нас своими словами, — Ммм… думаю господин Ричард Энфилд с радостью согласится составить мне компанию. Энфилд… этот достопочтенный молодой человек действовал для Эдварда как красная тряпка для быка, стоило леди Уинтер лишь произнести его имя как из глубин щуплого невысокого брюнета раздался звериный жуткий рык, способный напугать даже собаку констебля, глаза налились красным, а руки сжались в кулаки. Все его тело сотрясалось от желания что-нибудь сломать… не что-нибудь… ВСЕ! Все в этой комнате сломать, разорвать, разбить, разрушить, а лучше всего найти этого слащавого Энфилда с его мерзотно-вежливой улыбочкой и выбить ему все зубы собственной тростью. Ох да. Это бы немного успокоило гнев мистера Хайда, немного… но успокоило. Погруженный в собственные грезы по избиению назойливого Ричарда, посмевшего рушить его планы даже не ведая об этом, Эдвард упустил из виду свою знакомую, которая тихо подойдя к нему, мягко сжала острые узкие плечи и погладила по голове, пытаясь пригладить буйную шевелюру. — Эдвард, прошу вас, не уходите в свои грезы и не избивайте в них несчастного Энфилда, — хозяйка дома убрала с лица гостя черную прядь волос, — Может это покажется крайне странным, но ваше общество мне милее и интереснее, поэтому я попросила вас об одолжении, а не господина Ричарда, — Ребекка чуть улыбнулась, когда пораженный ее словами Хайд вздрогнул и посмотрел на нее так, словно она открыла ему тайну мироздания. Увы продолжить свои откровения ей помешала вошедшая прислуга, которая при виде невысокого гостя с аурой настолько жуткой, что будь она осязаемой, то обволокла тьмой весь Лондон и населила его страшными чудовищами, испуганно пискнула и прижала руки к груди. — Миранда, дорогая, приготовьте господину Хайду горячую ванну, у него случилось утром несчастье искупаться в Темзе, а еще пошлите дорогого Томаса за новым костюмом, да поскорее, у нас намечается поездка!

***

Уже подъезжая к поместью Деверё, леди Уинтер вновь не смогла справиться с искушением вновь посмотреть на угрюмую черную тучу, сидящую рядом с ней, умытый, причесанный, в дорогом черном костюме Эдвард Хайд выглядел просто другим человеком, если бы с его лица ушло выражение великой ненависти ко всему живому и желание все это живое разорвать на маленькие кусочки, то не мужчина — мечта! — Я вынуждена сказать вам, в этом костюме вы просто другой человек, — Ребекка попробовала пригладить вечно торчащий локон на макушке, но тот упрямо возвращался на прежнее место очаровательной кудряшкой, на ее комплимент брюнет отозвался очередным ругательством и сильнее ссутулился, недовольно смотря на мелькающие деревья за окном, — Ох, жаль что это до того момента как вы открываете рот. — Что-что? Господин Уильям Деверё — невысокий приятный мужчина в летах, чьи волосы давно потеряли естественный цвет, лицо напоминало сморщенную сливу, а в увесистый живот можно было спрятать целую бочку, но за все прожитые годы не утративший душевной теплоты, джентльмен оставался добрым и приветливым хозяином дома. Ребекке нравилось гостить у старого друга ее отца, а в особенности проводить время за приятной беседой с его младшей дочерью — Аннабет, с которой была разница в два года. Ребекка давно планировала отправить весточку дорогой подруге, но внезапно свалившаяся на нее радость в виде вечно недовольного и склонного ко вспышкам агрессии Хайда заставила отложить некоторые планы в весьма долгий ящик. — Дорогая, Ребекка, рад видеть вас в своем доме, — Уильям Деверё позволил себе обнять дорогую гостью и лишь краем глаза взглянул на сопровождающего ее мужчину. Невысокий и щуплый господин выглядел ужасающе, его холодный, но прожигающий насквозь, взгляд заставлял спину покрыться мурашками, а руку потянуться за крестом, — А… позволь узнать… кто твой… д… друг, моя дорогая? — Этот господин — мистер Эдвард Хайд — человек невероятного ума, — Ребекка с легкой улыбкой взяла недовольного Эдварда за руку и чуть сильнее положенного сжала рукав пиджака, чтобы мистер Хайд перестал смотреть на всех взглядом голодного до крови вампира, — Экстраординарной смекалки и не дюжего благородства. Я невообразимо счастлива называть его своим другом. — Что ж, друзья моей дорогой Ребекки — мои друзья, прошу, — господин Деверё пропустил гостей в зал, рассказывая им о событиях последних месяцев, Хайд слушал пузатого старика в пол уха, слова леди Уинтер выбили почву из-под ног, если из сказанного хоть половина правды, то… она смеет называть такое чудовище как он другом? Даже Джекилл считал аморальным чудовищем, хотя Эдвард лишь отображение его скрытых мыслей и потаенных желаний. Поэтому, к тихому счастью Ребекки, он сделался на редкость послушным и тихим, позволяя себя вести куда угодно. — Господин Уильям, расскажите, как дела у Аннабет?  — Ох, — доброжелательная улыбка сникла и мужчина тяжело опустился в кресло, скрещивая пальцы на необъятном животе, — Я бы хотел сказать, что она, наконец, оправилась после всего, но… это будет ужаснейшая ложь, дорогая Ребекка, с каждым днем ее душа все глубже падает в бездну безумия и отчаяния, я знаю, что вы делали все возможное, чтобы помочь моей дорогой дочери, но боюсь она слишком глубоко увязла в свои страхи. — Скучно, — попытался вернуть внимание Ребекки Эдвард, но заслужил лишь недовольный взгляд ясных очей, он мог бы сейчас как всегда начать буянить и силой заставить обратить на себя внимание, но апатия царившая в этом доме давила на него, покуда Бекка была увлечена разговором с огромной баржей именуемой сэром Уильямом, Эдвард тихонько покинул их общество и решил прогуляться, а заодно осмотреться, раз уж его заставили посетить это место. Домик действительно был не из бедных: дорогие картины, статуи, фарфор, серебряные тарелки и все такое… прочее, Хайд остановился у одного из портретов в позолоченной раме. В центре в огромном кресле сидел тучный сэр Уильям, а по бокам две девушки, определенно сходство между всеми изображенными на портрете присутствовало, хотя стоявшая по правую сторону от мужчины девушка выглядела очень болезненной и худой, даже для своего щуплого телосложения, а вот вторая выглядела достаточно самоуверенной и сильной. Эдвард лишь пожал плечами, его не интересовал этот жирдяй с его куропатками, гораздо интереснее есть ли здесь выпивка? Наглый гость похрустел костяшками от нетерпения, но не успел сделать несколько шагов, как из неприметной дверцы выбежала всклокоченная девушка. Огромные зеленые глаза смотрели на него, но словно не видели, а маленькие трясущиеся ручки сжимали что-то так сильно, что костяшки пальцев побелели. — Черт, что лезешь под ноги мелкое отродье, — ядовитые слова сорвались с языка, Эдвард не терпел такого отношения к своей персоне и уже собирался преподать девушке урок, шаги позади немного умерили его пыл. — Аннабет! — испуганно произнес хозяин дома. — Эдвард, — а это уже произнесла Ребекка, волнуясь скорее за сохранность дочери Уильяма, чем за мистера Хайда, от вида дорогой подруги леди Уинтер едва не схватилась за сердце, — Ох милая, что с тобой ты словно привидение увидела. Аннабет перевела невидящий взгляд на окликнувших ее и тихо засмеялась, их уголка рта потекла слюна и девушка даже не думала ее вытирать, лишь склонила голову словно птичка и смеялась. — Бекки, Бекки — маленькая птичка, полететь бы на юг к гнезду, да ветер северный потрепал крылышки. Бекки, Бекки — маленькая рыбка, переплыть бы реку, да в сети попала. В сети попала и в холоде пропала, — напевала тихо зеленоглазая особа и сжимала в ручках крестик, одна из служанок схватилась за сердце и уже падала без сознания, другая бежала скорее за доктором, дворецкий мягко, но настойчиво пытался увести больную обратно в ее комнату, извиняясь перед хозяином дома и его гостями за это. — Где Элоиза?! — добряк Уильям тут же нахмурил брови и грозно окликнул старшую дочь, Эдвард даже ухмыльнулся от такой быстрой смены настроения, Ребекка поспешила к подруге, но Хайд схватил ее за локоть мертвой хваткой и притянул к себе, не позволяя ей приблизиться. — Эдвард? — Не стоит, сейчас она не в себе… но можешь попробовать поговорить, если считаешь, что второй глаз тебе ни к чему, — почти нараспев произнес брюнет, оскалившись в хищной улыбке, — Занятные у тебя друзья, Бекки. Ребекка лишь бросила недовольный взгляд в сторону ухмыляющегося Эдварда, сейчас совершенно неуместны его шуточки и комментарии. Элоизой оказалась вторая девушка с портрета — настоящая противоположность той, кто встречалась им ранее. Уверенная в себе барышня с безупречным внешним видом и горящими жизнью глазами, прекрасная леди, сошедшая со страниц книг о настоящих джентльменах и дамах их сердец, от такой мысли Эдварда перекосило, такие идеальные с виду всегда таили глубоко внутри себя гнильцу, которая изредка давала о себе знать… уж ему-то не знать об этом. Хозяин дома отчитывал старшую дочь за провинность, а та лишь покорно качала головой и просила прощения у отца, она ведь отвлеклась всего на секунду, чтобы дать сестрице лекарство, а та выбежала из комнаты, крича что-то о привидениях. — Простите нас за этот фарс, господин Эдвард, леди Ребекка, — Уильям тяжело вздохнул и промочил салфеткой лицо, эти несколько секунд превратили его из радушного веселого человека в отчаявшегося, отягощенного жизненными трудностями старика, желающего лишь счастья дочерям, — Я думал общество старой знакомой… простите меня за такую глупость, милая, я думал ваше общество пойдет Аннабет на пользу, но кажется я слишком долго затягивал с этим. Ужин проходил в гнетущей тишине, Элоиза пристыженно смотрела на тарелку, Ребекка лишь изредка бросала взгляд из-под опущенных ресниц на скучающего недовольного Хайда, а причина всех ее тревог, с крайне недовольным кислым видом гонял горошину по тарелке в ожидании следующего блюда. — Кхм… мистер Эдвард, а чем вы занимаетесь? Простите мое любопытство, но мы с мистером Уинтером давние друзья и эта молодая леди мне как еще одна дочь, я беспокоился, что ее тихий кроткий нрав и увлечение книгами может пагубно отразиться на личной жизни.  — Папа! — Элоиз посмотрела на отца, взглядом полным недовольства подобной репликой, — К чему разговоры за столом, тем более что такими вопросами ты ставишь нашу дорогую гостью в неудобное положение, описывая ее как крайне замкнутую и нелюдимую девушку. — Ха-ха-ха, прости меня, Ребекка, я и в правду порой веду себя как старый дурак, но мне просто страшно любопытно как же вы познакомились с таким… — Уильям взглянул на мистера Хайда, эти холодные глаза, заставляющиеся покрыться гусиной кожей, бледное, словно обескровленное, лицо и губы искривленные в жуткой ухмылке, что-то темное и жуткое таилось в невысоком худощавом юноше, но как истинный джентльмен сэр Уильям поборол желание сглотнуть и произнести несколько молитвенных строк и попытался как можно теплее и радушней улыбнуться гостю, — Удивительным молодым человеком? — Почему же как… — Эдвард прямо кожей почувствовал предупреждающий взгляд Ребекки и посмотрел на девушку в ответ, та с каменным холодным ликом смотрела на него, лишь одними глазами предупреждая, что если он сейчас скажет что-то не, то… ох несладко придется ему, ох несладко. Еще ни разу Хайд не видел подругу в гневе, но где-то на уровне животных инстинктов знал, лучше ее не злить, — Мы встретились на мостовой, это был приятный пригожий денек и… я буквально спас жизнь нашей малютке Бекки. — Точнее мою шляпку, мистер Эдвард проявил чудеса ловкости и скорости поймав мою шляпку и спас ее от участи быть поглощенной водами Темзы, — с нежной улыбкой добавила леди Уинтер, Эдвард ей ответил ехидным оскалом демонстрирующим острые белоснежные зубы. — Конечно, я… проявил чудеса по спасению вашей шляпки, дорогая Бекка, — мистер Хайд тихо засмеялся и перевел пронзительный взгляд темных очей на хозяина дома, его улыбка сменилась недовольным оскалом и рука господина Уильяма, державшая щипцы для сахара, замерла прямо над чашкой, — На вашем месте я бы не советовал этого делать, дело в том, что полиция любит присваивать мне… преступления которые я не совершал, досадно было бы получить в свой адрес еще и убийство. — Что вы хотите этим ска… — Господин Уильям, щипцы! — Ребекка с нескрываемым ужасом смотрела на почерневшие концы серебряных щипцов и прикрыла ладонью рот, мистер Деверё посмотрел на предмет переживаний гостей и отбросил от себя столовый прибор, словно вместо него держал ядовитую змею, — Я… яд? — Папа! — Элоиз бросилась к отцу, — Папа, тебе плохо?  — Да, в… все хорошо, как такое может быть? — тучный мужчина смотрел то на гостей, то на сахар в фарфоровой сахарнице, хватаясь за сердце и жадно вдыхая ртом воздух, но не мог прийти в себя, Эдвард с несвойственным ему спокойствием взял сахарницу в руки и провел рукой над сахаром, вдыхая запах.  — Ммм пахнет миндалем, вы уверены, что предпочитаете пить чай с сахаром, а не с цианидом, сэр Уильям? — темные глаза загорелись от предвкушения, кажется скучный душный вечер окрашивается интригующими красками, тонкие губы искривились в хищном оскале, — Как интересно. — Господин Уильям, дышите, у меня с собой нюхательная соль, вот, — леди Уинтер достала из складок платья маленький шелковый мешочек с ароматной смесью, но длинные пальцы с острыми ногтями болезненно впились в ее локоть и потянули на себя. — К черту эту дурь, тут нужно средство намного эффективнее, виски! Или бренди, — свободной рукой брюнет махнул в сторону оторопевшей прислуге, — Что встали как истуканы, бестолковые? Или хотите, чтобы ваш хозяин обмер прямо на месте? Шевелитесь… и мне бокальчик принесите. Живо! — Я бы попросила не командовать в отцовском доме! –наглость гостя старшая Деверё уже не могла более терпеть, она поднялась с колен и ударила ладонью по столу, — Вы… вы гость и не имеете право приказывать! — А, ты, видимо только и желаешь отправить надоедливого папашку на тот свет, да? — Хайд засмеялся в присущей ему манере, упиваясь гневом девушки, — А что с сестрицей сотворила? На опиум посадила? А может, что серьезнее? Ха-ха-а-а. Что так затряслась? Правды боишься. — В… Вон из дома! Прочь! — разгневанную леди Деверё трясло от злости, как посмел этот хам и грубиян оскорблять ее в ее же доме! Так еще и имеет наглости говорить такие ужасные вещи, — Это… Это все ты! Ты, проклятая сарлоса, — Элоиз бросила гневный взгляд на леди Уинтер, та лишь показала чистые ладони и отошла на шаг назад, — Я знала, знала, что твое присутствие в нашем доме до добра не доведет!  — Элоиза, прошу, твоему отцу плохо, а Эдвард, пусть и грубиян, но талантливый доктор, ученик самого доктора Джекила. — Прочь! Не желаю ничего слышать! Вон из моего дома, пока я не позвала констебля! Гневу старшей дочери сэра Уильяма не было предела, Хайд даже облизал кончиком языка губу, наслаждаясь зрелищем, но его ликование спало, как только с уст Элоиз сорвалось слово «сарлоса» Бекки в его руках вздрогнула, словно от удара хлыстом, и ощутимо задрожала, хотя лицо оставалось беспристрастным. Ребекка Уинтер опустила голову и, совладав с эмоциями, переполнявшими ее молодую грудь, глубоко вздохнула, покорно кивнула, прося прощение за сорванный ужин и поспешила покинуть дом сэра Уильяма. Веселье Эдварда сменилось гневом, ему не нравилось видеть Бекки в подавленном состоянии, пусть та и старается выглядеть непринужденно и отстраненно, рука сильнее сжала набалдашник трости, которая так и призывала хозяина вернуться в дом и наградить мерзавку парой увесистых ударов прямо по смазливому лицу, но благоразумие Джекилла взяло верх над сумасбродностью, впервые за все это время Хайд не пошел на поводу у своих эмоций и молча следовал за Бекки, утешая себя, что сейчас не время и не место, он еще настигнет эту поганую Элоиз и та сполна ответит за все оскорбления. О да! Месть будет страшна для нее и невообразимо сладка для него. Уж в этом не сомневайтесь. Свежий ночной воздух немного отрезвил леди Уинтер и та, прижав руку к груди, сделала несколько глубоких вздохов, стараясь унять бешено бьющееся сердце. Дева всегда старалась действовать, отталкиваясь от логики и холодного расчета, не позволяя эмоциям взять верх. — То, что происходит в доме господина Деверё… я не могу оставить это просто так, — спустя несколько минут томительного молчания, наконец произнесла Ребекка, — Сэр Уильям — добрый человек, с большим сердцем, а Аннабет — моя давняя подруга, которую я не могу бросить. — Констебль не поверит ни единому моему слову, я лишь смутьян и нарушитель их драгоценного спокойствия, дорогая Бекки, — нараспев произнес Хайд, снимая с себя надоедливый пиджак, — Но у меня есть идея. Если мы соберем достаточно улик, то сможем заставить напыщенных пустозвонов поверить мне и попытаться найти убийцу… — Побойся бога, Эдвард, еще никто никого не убил, — сама мысль потерять кого-то их семьи Деверё повергла Ребекку в ужас, — Мое сердце не выдержит, если с ними случится беда.  — Пфф «ее сердце не выдержит», — передразнил девушку недовольный брюнет и скривился, ему жутко не нравилось, когда Бекки печется о ком-то помимо него, жутко раздражало и злило. Ребекка посмотрела на Хайда, затем на поместье, ее спокойное лицо омрачилось тяжкими думами и после нескольких минут размышлений, она сжала губы в тонкую линию и решительно кивнула, соглашаясь на авантюру. До этого момента Ребекка Уинтер никогда не нарушала закон… напрямую. Она никогда не воровала, хранила честь и никого не убивала (Боже сохрани!), но вот лгать… тут да и много. Мистер Хайд, подобно урагану, ворвался в ее жизнь разрушая все на своем пути, все устои и принципы, казавшиеся ей непоколебимыми монументами, державшие душу от падения, разрушались под натиском этого человека. Конечно, еще до знакомства с Хайдом, леди Уинтер и сама понимала, что отстроенные за все годы ее жизни, нерушимые сваи устоев и традиций под натиском реального мира давно покрылись трещинами и гнилью. Но ради спокойствия и светлого имени ее любимых родителей, она покорно играла роль истинной леди, пряча под тяжелым замком все печали и тревоги. И тут, как в детской песенке, нещадным ветром вторгся в ее жизнь Эдвард, который не только пошатнул образ тихой леди, но и обнажал пороки и лицемерие общества. Поэтому сейчас с тихим ужасом, от осознания того, что это все реальность, а не дурной сон, она — Ребекка Уинтер — дочь уважаемого в высших кругах человека… Залезает в чужой дом как последний вор! — Ох… какой позор, залезаем в дом как разбойники, — тяжелое платье совершенно не предназначено для запрыгиванию на балкон, ткань постоянно цеплялась за кусты, с огромным трудом перемахнув через перила, леди Уинтер успела пискнуть, как ее жестко схватили за локоть и немилостиво прижали к стене. Позади холодный камень, спереди смущающее близко Хайд, девичье сердце в груди забилось испуганной птицей, закружилась голова, а колени предательски дрожали. Сам мужчина не испытывал даже намека на смущение или дискомфорт от такой близости, он прижал палец к своим губам, призывая к молчанию, и для надежности накрыл ладонью ее губы и воровато обернулся. Неспешно шагающий сторож остановился неподалеку, похрустев шеей, он достал бутылку и почти одним залпом осушил ее до половины, убрав обратно, мужчина (или то, что должно было так именоваться) вытер рукавом рот, икнул, и пошатываясь пошел дальше, даже не утруждая смотреть по сторонам. Когда неспешная фигура скрылась за поворотом, Эдвард выдохнул с облегчением и заговорщицки подмигнул девушке. Та лишь тяжело дышала и смотрела на него полным ужасом взглядом, а щеки пылали маковым цветом, почти как в день их первой встречи. Ребекка, словно находясь в трансе, чувствовала как рука накрывающая ее губы, медленно отпустила рот, затем почти невесомо прошлась по щеке и заправила выбившуюся прядь волос за ухо, он был так близко, что кожей леди Уинтер ощущала его дыхание… теплое. — Эдвард, — она облизнула пересохшие губы, глядя на это Хайд лишь усмехнулся и приблизился к ней, как наткнулся на преграду, Ребекка уперлась ладонями ему в грудь и мягко, но настойчиво не давала приблизиться, — Слишком близко. — А ты не шуми, — щелкнув ее по носу, Эдвард ловко проник в гостиную и поправил рукава пиджака, — Черт, как неудобно в этом фраке. — Почему мы просто не можем отправиться в полицию? — Потому… — Хайд покрутил в руке небольшую статуэтку и уже собирался припрятать ее себе в карман, как получил предупреждающий хлопок по плечу, — Ладно… успокойся. — Даже не думай обворовывать сэра Уильяма, — угрожающе прошептала Бекки и поежилась, — Как тут… жутко. — Тебя никто не заставлял со мной идти, — потерев «пострадавшее» место брюнет поставил статуэтку на место и пошел вперед, изредка останавливаясь, чтобы вслушиваться в темноте. — А теперь подумай, у толсто… ладно, у сэра Уильяма одна дочь имеет явные проблемы с головой, — открыв буфет возмутитель спокойствия Лондона осмотрел содержимое и осторожно понюхал, — Гуляя в своих эфирах, она сама того, не ведая случайно поменяла банки с сахаром и мышьяком. — Она не безумна. — Да, стекающая по подбородку слюна, песенки про птиц и рыб, — Эдвард достал вторую баночку и проделал тоже самое с содержимом второй емкости, затем взвесил их в руках, недовольно цыкнув языком, он убрал банки обратно, — Стеклянные глаза — оплот благоразумия и трезвости ума. Как думаешь полиция сразу ее упечет в психушку или сделает видимость расследования преступления? Его холодные, спокойные слова, словно воды Темзы, пробирали до костей, юную леди передернуло от страха только от одной мысли, что милую Аннабет упекут в такое страшное место, словно она до этого недостаточно страдала. — Ты знаешь, что творится за закрытыми дверьми клиники? — его тонкие губы исказила жуткая ухмылка, Ребекка крепко зажмурилась и покачала головой не желая слушать об этом. — Прекрати, хватит… меня страшит только одна мысль о подобном месте, — вдруг где-то на кухне послышался шорох, сердце леди Уинтер пропустило несколько ударов, а Эдвард, крепко сжав набалдашник трости, тихо подошел к двери и медленно, готовый в любой момент нанести удар, открыл дверь. Никого. Пустая кухня выглядела жутко и удручающе одновременно или это темнота и щекотливое положение создавали подобный эффект? Шорох повторился, в пустой безжизненной комнате, казалось, что он раздавался отовсюду и Ребекка уже подумывала о крысе в стенах, но за неприметной дверью кладовой кто-то тихо плакал. В душной тесной комнатушке, сжавшись калачиком сидела совсем юная горничная. От скрипа петель, служанка вздрогнула и подняла затравленные красные от слез глаза. — Л… Леди У… Уинтер? — Тише, Молли, что с тобой? — невысокая худая девчушка Молли попыталась встать, но ее ноги свело судорогой и, издав пристыженное «ой», она упала на пол, Ребекка незамедлительно поспешила помочь служанке встать и, придерживая ее под локоть, вывела из кладовой, недовольное выражение лица Хайда, леди Уинтер предпочитала игнорировать. — Расскажи, что случилось? — К… Когда л…леди Элоиз выгнала вас, то с…сэру Уильяму стало плохо и… он потерял сознание, л… леди так разозлилась, что приказала нас всех наказать, особенно кухарку и меня, — девушка дрожа показала красные от побоев руки, — А потом Клара заперла меня здесь, чтобы я усвоила урок. — Но почему дом такой мертвый? Так тихо… хоть кто-то, но должен следить за домом в такой поздний час. — А потому что кое-кто любит баловаться вот этим зельем, — указательным и средним пальцами Эдвард держал маленький флакон из темного стекла, демонстрируя дамам находку, — Знаешь, что это милая Бекки? А это лауданум. — У господина Уильяма больное сердце, а у госпожи Аннабет проблемы со сном, — сердобольная Молли попыталась оправдать нахождение в их доме флакона с опиумом, но на Хайда это не возымело успеха, мужчина лишь фыркнул, заставив забитую служанку вздрогнуть и задрожать от страха. — Конечно, слабовольные бесхребетные болваны, — лицо брюнета исказилось бесчеловечной злобой, глаза сверкнули инфернальным алым цветом, но гнев быстро сменился жуткой улыбкой, хотя это ни на йоту не смягчило его жуткий вид, — Если ты — бестолковая кукла — хочешь, чтобы твой хозяин остался жив, а тебя вместе с этой поехавшей не упекли в дом для душевнобольных, ты будешь делать то что я скажу, — тихим шепотом, с холодным немигающим взором красных глаз и оскаленный в жуткой улыбке рот превратили невысокого молодого человека в настоящую инфернальную сущность, перепуганная Молли сжимала тоненькими ручками нательный крестик, трясясь как заяц перед волком, — Знаешь, что делают там… в клинике с такими маленькими и кроткими девочками как ты? — Эдвард, — попыталась вмешаться Ребекка. — Их окунают в чан наполненный ледяной водой, а потом делают такое, что портовым проституткам будет страшно произнести вслух, — оставаясь глухим к просьбам Ребекки и мольбам прекратить Молли, мистер Хайд приблизился вплотную к служанке, продолжая смотреть на нее не мигая, — А когда они выжмут все соки, выпьют твою душу без остатка, а потом, когда твое искалеченное тело перестанет хоть как-то прельщать их, то возьмут длинную иглу и будут забивать тебе в мозг, пока не станешь безвольной, пускающей пену оболочкой и… Звук пощечины раздался в мертвой тишине, на бледной впалой щеке Эдварда заалел маком след от ладони, а рука Ребекки пульсировала от боли, подхватив осевшую на колени рыдающую служанку, она стерла слезы и помогла встать. — Молли, слушай меня, слушай очень внимательно, — леди Уинтер быстро повела девушку ко входу для прислуги, — Беги, беги как можно скорее приведи сюда доктора и мистера Аттерсона, поняла? — получив утвердительный кивок, Ребекка отпустила служанку. — В… в комнате леди Аннабет, я иногда слышала мужской голос, к которому она обращалась как к покойному сэру Оливеру, — Молли вновь посмотрела на мистера Хайда и тут же выбежала из дома. Ребекка даже не успела выдохнуть с облегчением, как ее жесткой хваткой схватили за руку и с силой прижали к кухонной плите, настолько злым Эдварда она еще никогда не видела, его глаза пылали красным светом, а тело сотрясалось от злости, он сжимал ее так сильно, что ткань на рукавах платья начинала трещать. — Лучше бы тебе больше так не делать, — он сжал пальцы еще сильнее, длинные ногти проникли под кожу и по тонким белым пальцам потекла кровь, — Если не хочешь разделить участь тех двоих. Поняла?