Мгновения, мгновения, мгновения...

      Скайхолд окутывает глубокая ночь, люди расходятся кто куда, и все снаружи затихает.       Инквизитору не спится. Он молча смотрит в потолок, прислушиваясь к глухим шумам за распахнутым окном. От холода легко спасает теплая постель, но от бессонницы она помочь не может.       В личных покоях Тревельяна слишком тихо, так что он легко может услышать свое дыхание, шелест плотных портьер и одеяла, и даже собственные мысли звучат в голове почти оглушительно.       Инквизитор не знает, который час, когда решает пройтись. Сон все равно не идет, а мрачные мысли подстегивает внезапно занывшая метка, так что он ничего и не теряет.       Ноги заводят его в библиотеку. Там непривычно тихо и безлюдно. Тревельян даже не пытается подавить досадливый вздох — теперь он понимает, что шел именно сюда, втайне надеясь встретить в очередной раз засидевшегося с книгами Дориана. Но уголок с уютным креслом, который себе обустроил Павус, сейчас пустует.       Соласа внизу тоже нет. Только на его столе красуется идеальный порядок, которому Инквизитор малость завидует.       Отсутствие эльфа на привычном месте расстраивает. Солас всегда готов поддержать разговор и даже рад, когда его расспрашивают о Тени. Разговоры с ним не утомляют, вовсе нет — просто странно умиротворяют. После них легче засыпать, и спится крепче. Отступают кошмары о Тени, потому что Инквизитор понимает, что бояться там не нужно, и даже метка после долгих бесед с Соласом как будто смиреет и почти не напоминает о себе.       Тревельян почти решает вернуться в свои покои, когда его слуха достигает воронье карканье. В тишине, нарушаемой только едва слышным треском огня факелов, звук кажется слишком громким, но почему-то совсем не зловещим. Чуть запоздало на одиночный крик отзываются еще несколько воронов, а потом доносится и приглушенный голос Лелианы. Инквизитор тут же направляется к лестнице.       Тайный канцлер Инквизиции возится с воронами сама и очень редко позволяет заняться этим кому-то еще. Впрочем, Тревельян уверен, что у большинства ее подчиненных есть свои птицы.       Замерев у входа, Инквизитор наблюдает, как Лелиана выпускает одного ворона из клетки и прикрепляет к его лапке капсулу с очередным посланием. Она управляется с профессиональной скоростью и приятной глазу грацией. А еще она тактично делает вид, что не заметила чужого появления, так что Тревельян сам выходит в узкий круг света от свечей.       — Вы должны отдыхать, — первой говорит Лелиана. Закончив с очередным вороном, она поворачивается к гостю, а птицу выпускает в распахнутое окно. Ворон оглушительно каркает, прежде чем скрыться в ночной темноте. — Если вы завтра выдвигаетесь в Изумрудные могилы, вам понадобится много сил.       — Не спится, — Инквизитор слабо улыбается и старается незаметно сжать левую руку. Однако от взгляда Лелианы очень сложно что-то утаить. — А вы почему так поздно работаете? Вам тоже нужны силы.       Лелиана вдруг лукаво улыбается, отходит к столу и берет еще две капсулы с письмами. Одну из них она вручает Тревельяну, а затем приближается к клеткам.       — Моя работа не располагает к отдыху. Тайный канцлер никогда не спит, — говорит она и выпускает ворона. Тот ворчит, хоть и не так громко, как его собратья, но послушно замирает у нее на руке. Инквизитор с легким непониманием следит, как Лелиана приближается к нему и протягивает руку. Как-то не верится вот так сразу, что тайный канцлер, оберегающая тайны ото всех, собирается позволить ему самому отправить ворона с посланием. На его замешательство Лелиана понимающе улыбается. — Вы можете помочь, Инквизитор. Письма должны быть доставлены в срок. Вороны знают, куда им нужно, так что вам остаётся только вложить письмо.       Тревельян запоздало кивает и забирает ворона. У него, в отличие от Лелианы, нет специальных печаток, так что когти птицы легко прокалывают ткань его рубахи и больно впиваются в кожу, но эта боль помогает отвлечься от метки, так что он решает оставить как есть. Тем более, птица на его руке держится удивительно аккуратно, цепляясь сильно, но недостаточно, чтобы серьезно навредить.       Хотя Инквизитор много раз пользовался таким способом связи, в этот раз он возится долго. Или так просто кажется в сравнении с Лелианой — к тому времени, как Тревельян выпускает своего ворона, она успевает взять еще одного, сама прикрепить письмо и тоже отпустить птицу наружу. Вороны с карканьем разлетаются каждый в свою сторону, и Инквизитор задерживается у окна, вдыхая ночную прохладу и прислушиваясь к быстро удаляющемуся хлопанью крыльев и вороньему перекрикиванию.       — Вот теперь я закончила, — подает голос тайный канцлер той довольной улыбкой, которая появляется после завершения длинного списка дел. — Спасибо за помощь и за компанию. Но вам все еще следует пойти и выспаться. В походе такой возможности не будет.       — Кому все эти письма? — с любопытством спрашивает Инквизитор. Теперь его взгляд направлен на опустевшие по большей части клетки. Улыбка Лелианы тут же становится формальнее.       — Двум моим агентам в Изумрудных могилах, одному в Крествуд и еще одному в Вал Руайо. Еще два — в Ферелден, королю Алистеру и одному из лидеров местных магов. И еще одно — моему старому знакомому в Антиву.       Тревельян медленно кивает, но взгляд его прикован к клеткам. Он заходил несколько часов назад, видел, скольких воронов не хватало тогда.       — А еще одно? Не хватает еще одного, — в голосе Инквизитора ни ноты недоверия.       Он прекрасно знает, что в Инквизиции не найдется человека преданнее Лелианы. И та это явно чувствует, поэтому в ее голосе слышится несвойственная тем, кто живет Игрой, искренность и теплота.       — Все наше дело — ради защиты других, — начинает она, как кажется, издалека, и Тревельян уже знает, что не получит четкого и прямого ответа. Но ответ все-таки получит. — Конечно, благородно спасать весь мир сразу, но куда большая вовлеченность ощущается, когда защищаешь кого-то конкретного. Мне есть, кого оберегать. А вам?       Неожиданно для себя Инвизитор чувствует смущение. Он еще не забыл их относительно недавний разговор о прошлом Лелианы — она не скрывала, кому отдано ее сердце. И разумеется, разумеется она знает, где сейчас находится легендарный Серый страж. Впору было бы обижаться — раскрой она эту информацию с самого начала, ему, Тревельяну, не пришлось бы лезть в яму с ядовитыми кольями, коей, на его взгляд, и является должность Инквизитора. Но он все же понимает, что было бы неправильно обвинять в чем-то Лелиану. Варрик ведь тоже защищал Хоука. И Тревельяну хотелось бы верить, что и его друзья могли бы сделать ради него нечто подобное.       — Почти все они здесь, и тоже защищают меня, — Инквизитор улыбается искренне, хоть и немного грустно.       Где-то там, в Оствике, остались его родители. Он не видел их лишком давно, но сейчас нет времени и возможности навестить их — нельзя тянуть с расправой с Корифеем, ради их же блага. Становится вдруг понятно, почему Лелиана использовала именно слово «оберегать».       Лелиана следит за ним неотрывно и, кажется, даже мысли читает. В ее глазах теплится понимание, и Тревельян почти не удивляется, когда она говорит:       — Я могу выделить вам одного ворона. Сможете тоже связаться с теми, кого хотите сберечь. Путь в Оствик он знает.       Не дожидаясь ответа, она подходит к клеткам с птицами и берет одну. Инквизитор принимает ее с благодарной улыбкой, рассматривает гаркнувшего оттого, что его потревожили, ворона, и все-таки прощается — даже если ему не спится, тайному канцлеру отдыхать тоже нужно, если не нужнее.       В своих покоях Тревельян долго подбирает подходящее место для клетки. Письмо лучше будет написать утром, на свежую голову и не впотьмах. Ворон недовольно ворчит, пока его носят туда-сюда, но и только. Решив, наконец, оставить клетку пока на своем столе, Инквизитор наконец возвращается в постель.       И то ли из-за прогулки и разговора, то ли из-за вороньего крика, нарушающего давящую тишину, но в этот раз он засыпает почти сразу.