Настроение
21 июня 2020 г. в 01:47
Сегодня тронный зал не пустовал, как обычно. Зевс, Афина, Афродита и Аполлон восседали на своих тронах, беседуя на простые божественные темы, пока музы заполняли пространство нежным звучанием лир.
Зевс переговаривался в основном с Афиной. Аполлон же никогда не вникал в их разговоры, так как считал, что это дело его не касается уж точно. А вот присутствие Афродиты вызывало вопросы. Она, обычно, бывала там, где происходило что-то интересное, а точнее максимально драматичное по любовной шкале, но, оглядев тронный зал ещё раз, Аполлон так и не понял, что могло быть интересного в практически пустом помещении, где не происходило ровным счётом ничего.
Бог поэзии собрался уже уходить, но тут послышался грохот, что заставило замолчать даже Зевса с Афиной. Боги переглянулись и посмотрели на большие двери, ведущие из тронного зала на главную площадь Олимпа. Двери слегка затряслись, словно кто-то хотел протаранить их.
Афродита с интересом подалась вперед, подпирая голову рукой.
— Что там происходит? — спросил Аполлон.
— Не думаю, что что-то серьёзное, — холодно отозвалась Афина. — Скорее всего у Ареса опять плохое настроение.
— О нет, дорогуша, — хитро сказала Афродита. — У Ареса как раз настроение хорошее. Это кое-кто другой.
— И кто же? — Зевс лениво облокотился на спинку трона и скучающе посмотрел на массивные двери.
Афродита посмотрела на Аполлона, словно у них был общий секрет. Тот свёл брови к переносице, пытаясь понять богиню, но даже догадок на этот счёт не было.
Двери задрожали сильнее — так всегда случалось, когда один бог (чаще всего Посейдон) приходил «поговорить» с Зевсом — и отворились.
В дверном проеме стоял Гермес, но вид у него был, мягко говоря, не очень. Нет, не злой или разъярённый, скорее очень печальный и усталый, словно это он держал на своих плечах небо, а не Атлант.
Афина даже не сдвинулась с места, продолжая с отстранённым видом наблюдать за происходящим. Зевс вопросительно поднял густую бровь, ожидая объяснений от посланника богов. А Афродита переводила взгляд с Гермеса на Аполлона. Последний в свою очередь ничего не понимал, но очень хотел.
Гермес не обратил внимание на богов и просто прошёл мимо, направляясь в коридор, ведущий в жилое крыло, где располагались покои. Все сидящие взглядами проводили Гермеса: кто заинтересованным, кто холодным, кто с немым вопросом. Аполлон резко повернулся в сторону трона Афродиты, но богини и след простыл, словно всё самое интересное уже закончилось.
— Чего это с ним? — спросил Аполлон, обращаясь к отцу и сестре.
— Понятия не имею, — сухо отозвался Зевс. — Да и не наше это дело, пока не затрагивает Олимп.
— А откуда нам знать, что случившееся с ним не затронет нас? — продолжил Аполлон.
— Тогда он обязан сразу сообщить об этом, — заметила Афина. — Но он даже не удосужился посмотреть в нашу сторону, так что это только его дело. Мы лезть не будем и тебе не советуем.
— Он уже не ребёнок и в состоянии справится со своими трудностями сам, — сказал Зевс, вставая со своего места. — Я, пожалуй, пойду. У меня ещё куча дел.
— Мне надо посетить открытие новой библиотеки в Афинах, — богиня встала вслед за отцом, и они вместе покинули тронный зал, оставляя Аполлона наедине с собой.
Аполлон остался со своими музами в пустом зале и не знал что ему делать, что случалось крайне редко. Такие ситуации заставляли бога поэзии нервничать.
В комнате послышался запах мягкой свежей фрезии и цитрусов в сочетании с манящей сладостной майской розой с ноткой пряной ванили и травяными аккордами из пачули.
— Ты разве не ушла? — тихо спросил Аполлон, зная, что богиня рядом. Кивком головы он приказал музам покинуть зал.
— Собиралась, — спокойно ответила Афродита. — Но я не могла уйти, зная, что ты сидишь на одном месте и ничего не делаешь.
— Когда тебя волновала моя занятость?
— Ты знаешь о чём я. Может, другие боги и считают меня глупой, но они слепы раз не видят очевидного, — богиня стояла рядом с троном Аполлона и заговорщицки смотрела на бога поэзии. — Не будь глупцом. Иди к нему.
— У него сейчас нет настроения, если ты не заметила, — отозвался Аполлон.
— А что тебе мешает узнать причину? А потом возьми и исправь это, — Афродита прошлась мимо Аполлона, и запах цветов прошёлся лёгким шлейфом за богиней. — Не мне тебя учить как это делать.
Аполлон вдохнул такой манящий аромат и в очередной раз одёрнул себя — Афродита была мастером морока, давя на эмоции и чувства не только людей, но и богов. Её чары не действовали только на Афину, которая пренебрегала эмоциями, предпочитая им разум.
Бог поэзии хотел было пропустить речь богини мимо ушей, но вспомнил о ком идёт речь и задумался над дальнейшими действиями. Оставлять всё как есть он не хотел, но и огрести от злого Гермеса не собирался.
Идея посетила светлую голову Аполлона и, улыбаясь своим мыслям, бог поэзии направился в сторону их импровизированной столовой.
Богам еда смертных была не нужна — они прекрасно жили, питаясь амброзией и нектаром, но некоторые из богов, например Гермес и Гестия с Деметрой, могли время от времени прийти и приготовить какие-нибудь блюда смертных. Аполлон знал об этом, потому что иногда заставал Гермеса за готовкой какого-нибудь очередного блюда, о котором посланник богов узнал в одном из своих многочисленных странствий по миру. Гермес был очень занятым богом, но при этом никогда не просил никого из слуг приготовить ему еду, предпочитая всё делать самому. Аполлон пару раз видел с каким воодушевлением Гермес готовил очередное блюдо, видел, что ему доставляет удовольствие размеренная готовка, которая отличается от его быстрого темпа жизни. Аполлон видел в этом какое-то очарование: бог скорости, который не желал торопиться с приготовлением пищи, смакуя каждый момент и этап готовки — зрелище действительно стоящее.
Само помещение столовой было небольшое и не особо пестрило той роскошь, которую можно наблюдать в остальной части дворца. Столовая была объединена с кухней, где суетилась пара сатиров, приготавливая какое-то блюдо — видимо, по приказу Гестии или Деметры.
Переступил порог комнаты, бог поэзии понял, что не знал что можно отнести Гермесу. Он стоял в дверном проёме, думая над этим вопросом. Первое, что Аполлон вспомнил — Гермес очень любил сладкое. Это не могло не радовать, потому что сладкое всегда поднимает настроение, а это сейчас бы не помешало. Осталось вспомнить, что именно любил Гермес. С этим оказалось сложнее, потому что посланник богов был во многих местах и перепробовал большое количество сладостей. Аполлон вспомнил, как ещё давно Гермес был в Египте и попробовал там финики, а по возвращению решил немного поэкспериментировать и полил их мёдом. С тех пор Гермес частенько на десерт готовил именно их.
Не желая тратить время на возню с сатирами, он достал тарелку фиников и баночку мёда. Полил плоды тягучей жидкостью и поторопился в сторону покоев.
Бог солнца слегка замешкался, стоя перед дверью, и подумал, что, возможно, затея так себе. Он ещё раз подумал об этом и решил, что в крайнем случае просто уйдёт, если Гермес не захочет его видеть. Постояв ещё пару секунд, Аполлон быстро, но не слишком сильно постучал по двери. Глухой стук эхом прошёлся по пустому коридору, разбавляя напрягающую тишину.
Когда в течение десяти секунд, ответа не последовало, Аполлон глубоко вздохнул и, удерживая одной рукой тарелку, осторожно открыл дверь. Заглянув внутрь, он увидел Гермеса, лежащего на кровати с лирой в руках. Видимо, он сделал ещё одну для себя. Комната как и всегда была завалена разными вещами. Могло показаться, что в стольком количестве вещей было просто невозможно что-то найти, но Гермес всегда без проблем ориентировался тут.
Посланник богов никак не отреагировал на незваного гостя и продолжил с пустым взглядом смотреть в потолок и иногда проводил рукой по лире, высвобождая довольно неприятный на слух звук. Аполлон знал, что Гермес прекрасно владел этим инструментом и способен сыграть на нём самую приятную слуху мелодию. Аполлон остановился в дверном проёме, ожидая хоть какой-то реакции от владельца покоев, но тот всё так же не реагировал. Тогда златокудрый не стал дожидаться ответа и прошёл к небольшому столику, стоявшему возле кровати. Он аккуратно поставил тарелку на стол и повернулся к Гермесу.
На лице бога не было ни одной эмоции, но в глазах читались злость, усталость и раздражение. Аполлон не знал, что могло на это повлиять, но уж очень хотел узнать ответ на этот вопрос. Бог солнца быстро перебрал все за и против того, что хотел сделать и, не найдя в своей идее достаточно минусов, осторожно опустился на край кровати, застеленную шёлковым бельем. Не получив, в ответ на свои действия, какого-либо сопротивления, Аполлон лёг рядом с Гермесом, который снова провёл по струнам лиры, и от этого звука бог солнца слегка поморщился.
Пора было прекращать это и как-нибудь отвлечь Гермеса. А ещё узнать причину столь нетипичного для самого жизнерадостного и озорного бога на Олимпе поведения. Аполлон осторожно подвинулся вплотную к нему и нахмурился, когда тот устало вздохнул, уронил лиру слева от себя, но на бога поэзии так и не отреагировал. Тогда Аполлон решил сделать то, от чего, скорее всего, потом ему сильно влетит. Не впервые, но влетит.
Он прильнул к шее Гермеса, медленно водя по светлой коже носом в ожидании какой-либо реакции. Сначала ничего не происходило, но, видимо, осознание происходящего стало доходить до последнего, так как плечи бога заметно напряглись. Что ж, Аполлону удалось заполучить его внимание. Но и этого было мало. Тогда он аккуратно коснулся чужой шеи губами и, когда понял, что останавливать его не собираются, продолжил прочерчивать путь поцелуями до ключиц.
— Прекрати, — еле слышно произнёс Гермес.
— Тогда расскажи, что же так огорчило тебя, — не поднимая головы сказал Аполлон.
Гермес продолжал молчать, и Аполлону уже казалось, что ответа он так и не получит.
— Хорошо, — вновь нарушил тишину Гермес, и сел, оперевшись на руки. Какое-то время он пустым взглядом смотрел перед собой, прикусывая нижнюю губу, словно в попытке подобрать слова. А Аполлон не торопил. Вместо того, чтобы в нетерпеливой манере выпутывать слово за словом, он сел, оперевшись на спинку кровати и потянул на себя Гермеса, устраивая его голову у себя на плече. Тот послушно позволил приобнять себя.
Так они молчали минуты две пока Аполлон мягко поглаживал плечо бога. Молчание было таким долгим, что Аполлону оно показалось нескончаемым, пока тихий и мягкий голос Гермеса не разрушил такую давящую тишину.
— Порой мне кажется, что я уже не могу справляться со всем этим, — начал посланник богов, поднимая голову с плеча Аполлона, и нахмурился. — «Гермес, отнеси это туда, это тому. Отправь послание, сбегай туда, ты же шустрый бог, тебе это не составит труда. Ой, а ты же быстрый, собирай души и отправляй их к Аиду» как будто это так легко. В их представлении я как автоматон Гефеста — никогда не устаю и исполню любой приказ. Но ведь это не так. Я устаю и мне не улыбается быть мальчиком на побегушках.
Аполлон молча слушал Гермеса и взял его руку в свою, поглаживая запястье. В голове бога поэзии крутились разные мысли, и самая яркая из них злилась на других богов за такое отношение к Гермесу. В отличие от Аполлона они не видели всей той усталости, что таилась в глубине светлых глаз, несмотря на яркую улыбку. Они не знали, сколько обязанностей лежало на его плечах, и продолжали относиться к нему несерьёзно. Это не могло не злить.
— Недавно я так устал, что перепутал послания и развязал конфликт между Бореем и Нотом из-за чего были сильные ураганы, которые уничтожили некоторые дома и посевы смертных. А это разозлило Деметру. Ты хоть представляешь какого это бегать от одного бога к другому и использовать Кадуцей, чтобы помирить этих упрямцев? Меня так вымотало это, что я совсем забыл про сбор душ. А это привело к тому, что мне пришлось ещё час выслушивать от Танатоса и Аида нотации об ответственности. А из-за этого мне пришлось носиться и собирать эти души, параллельно разносить послания и следить, чтобы они опять не перепутались. Это…утомительно.
Гермес закончил свою короткую тираду и уткнулся лбом в плечо Аполлона. Бог солнца выпустил правую руку Гермеса и взял левую. Он притянул её к своим губам и легко, едва касаясь, поцеловал костяшки пальцев Гермеса.
— Может тебе стоит поговорить с Зевсом об этом? — Предложил Аполлон. — Я думаю, если у него будет хорошее настроение, он выслушает тебя и сократит твои обязанности.
— Когда в последний раз у отца было хорошее настроение? — Устало спросил Гермес. — Он же даже слушать не станет. Отмахнётся и всё. Сам же знаешь это.
— Знаю. Но это не повод позволять им всё. Можем поговорить с Афиной или с Герой. Зевс их слушает время от времени. А Афина так вообще его любимица.
— Тебе напомнить, что Гера нас с тобой ненавидит? — Гермес расслабился в руках приобнимающего его Аполлона. — А Афина слишком занята, чтобы слушать нас. Меня только удивляет, как она справляется со всеми обязанностями.
— Ладно. Если ты сам не пойдёшь к отцу, то это сделаю я, — после минутного молчания сказал Аполлон, наклоняясь к Гермесу. — Ты не должен так себя изматывать. Поэтому обещай, — Аполлон одним лёгким движением подцепил пальцем подбородок Гермеса и поднял его так, что тому не оставалось ничего другого, кроме как смотреть прямо в голубые глаза бога поэзии. Аполлон приблизился к лицу Гермеса и прошептал: — Обещай, что, как только выйдешь из этой комнаты, отправишься к отцу и поговоришь с ним. Если он не будет слушать, то мы найдём способ достучаться до него.
Гермес прикусил нижнюю губу, раздумывая над ответом. Затем закатил глаза и произнёс:
— Ладно, даю тебе слово. — Бог поэзии мигом улыбнулся. — Но только после отдыха. Я чертовски устал, — поспешил добавить Гермес, устроился поудобней в объятьях Аполлона и закрыл глаза.
— Что-то мне подсказывает, что зря я принёс твои любимые финики, — насмешливо сказал Аполлон, играясь с тёмными прядями.
— Ты сделал что? — Спросил Гермес, подняв голову, и посмотрел в сторону столика.
— Финики принёс. Но кажется зря, потому что я и без них прекрасно справился, — лёгкое самодовольство позабавило посланника богов.
Гермес усмехнулся и с искорками веселья посмотрел на Аполлона
— Чего? Не забудь, что тебе надо будет пойти к Зевсу. Желательно это сделать сегодня.
— Как настроение поднял, так и испортить его решил? — слегка обиженно спросил Гермес, чем вызвал смешок со стороны Аполлона.
— Если тебя это так волнует, то, после того как решишь вопрос, могу поднять его снова, — хитро сказал Аполлон.
Гермес закатил глаза и вырвался из объятий, чтобы добраться до фиников.