AU collection

Лань Чжаня всегда удивляли странные вкусы своего мужа. То он хочет острой еды, то в следующую секунду подавайте ему орехов. А в одну из ночей, когда в Облачных Глубинах было тише чем в заколоченном гробу, Вей Усянь вдруг разбудил Чжаня и сказал что хочет фруктов, а именно яблок. И не простых яблок, а в шоколаде, да еще и посыпанные малиновый сахарной пудрой. Честно, Лань Чжань уже свыкся с такими закидонами своего омеги, но в последнее время они становятся все страннее и страннее. Вот как сейчас например. — Лань Чжань, — зовет Вей Ин спящего альфу. Тот молчит. — Лань Чжаня, — вновь зовет младший, тот опять молчит — Лань Чжань… Лань ВанЦзи… Ханьгуан-цзюнь… Гэгэ! — прикрикиывает Усянь. — Вей Ин, не шуми. Я тебя слышу. — тихо отвечает ВанЦзи поворачиваясь к мужу лицом. — Гэгэ, мне не хорошо. — Что такое? Где болит? — тут же спохватывается альфа начиная осматривать Вей Ина. — Вот тут. — спокойно говорит Вей Ин и кладёт руку ВанЦзи себе на живот. — Гэгэ, я хочу гриб. — выдает А-сянь наслаждаясь замешательством ВанЦзи. — Гриб? — глупо переспрашивает Лань Чжань. Ханьгуан-цзюнь тот человек, который всегда отличался сдержанностью и трезвостью ума. Тот, кто всегда мог выражать свои мысли лаконично и не запинаясь в словах. Но с тех пор, как в его жизни появился один конкретный омега, все эти качества пошли коту под хваст. — Да, гриб. Такой красненький с белыми точечками. Не помню как называется. — жестикулирую руками, пытается объяснить Вей Ин. — Вей Ин, этот гриб нельзя есть. — остужая пыл мужа, говорит Лань Чжань. — Как нельзя? — переспрашивает А-сянь поднимая на ВанЦзи глаза, в которых отражается боль чуть-ли не всего мира. — Нельзя, он ядовитый. — Но я хочу этот гриб. — начинает хныкать Вей Ин, пускай одинокую слезу вниз по щеке. (Завтра первым же делом отведу его к лекарю), думает ВанЦзи обнимая мужа и успокаивающе гладит его по волосам. Слишком уж странные запросы у него в последнее время. Они и так были не айс, а тут вообще выходят за все рамки. Ну вот кто в здравом умер захочет есть мухомор? Правильно, никто. . . . Стоило утру наступить и Вей Ин тут же забыл о своем ночном запросе. Только вот Вей может и забыл, а Чжань нет. Поэтому стоило Усяню встать с кровати как его одели, умыли и повели к лекарю. — Лань Чжань, куда ты меня ведешь? — спрашивает Вей Ин не отставая от мужа. — К лекарю. — невозмутимо произносит ВанЦзи. — Зачем? — Хочу кое что проверить. — И что же? — Узнаешь. . . . Заведя Вей Усянь к лекарю, ВанЦзи с серьезным лицом вышел за дверь и начал неосознанно мерить шагами территорию. — Ханьгуан-цзюнь, — в приведствии кланяться ему младшие адепты клана. — Сычжуй, — вылавливает Чжань нужного адепта из толпы. — Останься со мной. Мне надо тебе кое что сказать. Остальные можете идти на занятия. В следующую минуту младшие адеты разошлись по своим занятиям, а Сычжуй остался с ВанЦзи ожидая дальнейших действий старшего. — А-юань, — зовет ВанЦзи младшего. Тот тут же вскидывает голову внимательно слушая отца. — Мне надо тебе кое-что сказать. — Отец, не томи. — просит Сычжуй видя улыбку ВанЦзи. Лань Чжаня каждый раз пробирает дрожь стоит только Юаню назвать его отцом. Только вот к сожалению делает он это лишь когда они наедине. — Возможно что Вей Ин беременный. — с облегчением выдыхает старший Лань. Ему надо было это кому-нибудь сказать. Смотря как лицо подростка в момент вытягивается по струнке смирно. — То есть как беременный? Когда? Где? Почему? — А-юань, прошу тебя, избавь меня от участие объяснять тебе как беременеют омеги. — заливаясь краской просит ВанЦзи, и именно в этот момент кажется что это Юань старший, познавщий жизнь, человек. — Отец, не беспокойся. Папа уже посвятил меня во все омежьи прелести. Как омега омега. Вопросы просто сами вырвались. Так облегчённо ВанЦзи выдыхал лишь раз. Когда понял, что в теле Мо Сюань Юя находится душа Вей Ина. Дальше они стояли молча, будто ждут смертного приговора, который вышел через минут десять из комнаты лекаря весь в соплях и слезах. — Вей Ин, что случилось? Что-то серьезное? Это не лечится? — подскакивает к зареванному Усяню Чжань и зеленеет от старха за мужа. А вдруг не беременный, а больной. — Не лечится. — воет Вей Ин падая на грудь ВанЦзи и пугает старшего еще больше. — Папа, что случилось? — теперь уже и Сычжуй волнуется за старшего омегу. Ведь если это не лечится и с Вей Ином что-то случится, отец не переживёт этого. — Я беременный! — воет Вей Ин сильнее стискавая ВанЦзи в объятиях. Сычжуй с ВанЦзи резко замирают и понимает что «это» вовсе не смертельно. — Б-беременный… — проговаривает Лань Чжань. — Но, пап, это же не смертельно. — спокойно проговаривать Юань, понимая в каком сейчас шоке отец. — Не смертельно говаришь? Не смертельно?! Да мне теперь девять месяцев пить нельзя! — начинает истерить Вей Ин. — Меня будет мучить токсикоз, а еще я буду есть непонятно что! — Но, пап, твои вкусы и раньше были страноваты. — Ты не понимаешь, это другое. — отрицательно качает головой Вей Ин. — Вей Ин, ты беременный… — Да! Беременный! И все из-за тебя! — воет Усянь вновь обнимая старшего за талию. А после нескольких минут молчание вдруг говоришь. — Лань Чжань. — Мгм — Я хочу картошку. — Какую катрошку? — Ну такую коричневую, которую из земли достают. — Но Вей Ин, она ведь сырая. — Но я хочу эту картошку. — вновь начинает завывать Вей Ин. — Хорошо, я принесу тебе картошку. А наблюдающий на этой картиной Сычжуй понимает, что его отцу придется очень не сладко. Это уже на ранних стадиях беременности понятно. Потому что беременный Вей Усянь равен чуть-ли десятерым Вей Инам, которые решили собраться все вместе в одно время в одном месте.