В борьбе за счастье.

Всё тот же ледяной металл башни, всё та же ночь и те же звуки радостных парижан, празднующих святой праздник пришествия в наш мир сына Божьего. Но холодно не было, более того, никаких ощущений тоже не было, только ласковое и такое ручное тепло из ниоткуда. Нуар открыл глаза и ещё долго не мог понять, что с ним произошло. -Как странно,-подумал он, глядя на своё тело, без всяких ран и прочих источников боли.-я ведь помню, как было больно, когда «катаклизм» отталкивает тебя, а я его направил сразу на себя. Как так вышло, что я не только остался жив, но ещё и не чувствую ничего? Двигаться ему было пока страшно, ибо ощущения были какие-то странные, не естественные совсем, но любопытство взяло верх и он встал, оглядываясь по сторонам. Конечно, он и тело, истекающее кровью увидел, и то самое лицо, которое не так давно исказили руки смерти, но не было в нём чего-то такого, что хранят в себе трупы. Она просто лежала на холодном полу с неестественно белым лицом, алыми губами и, о бог мой, с нежным румянцем на пухленьких щёчках. Кровь больше не сочилась. Она будто застыла на месте, даря девушке шанс, но как? Как она смогла вернуться с того света? -Я точно живой?-подумал в ужасе глядя на такой же нежный как и при жизни силуэт любимой, попутно ощупывая себя, дабы удостовериться в своей физической форме. -Да какого чёрта тут происходит!-не выдержал и судорожно выпалил он. И не успел он дойти до той самой точки, откуда без смирительной рубашки и поломанной психики не возвращаются, как вдруг, некто, с очень холодными руками дотронулся до его плеча, слегка остудив его пыл, тем самым вернув в реальность. От неожиданности парень обернулся и увидел брата, лицо которого говорило о том, что всё-таки что-то произошло за то время, пока он отсутствовал. Вид, правда, у него был потрёпанный: волосы взъерошенные, брови чуть дёргались, а по щеке сползала толстая капля крови, обрамляющая тонкой линей всю её по периметру, плавно стекая на костюм. Ничего не объяснив, Феликс бросился на брата с распростёртыми объятиями, крепко прижимая к себе ничего не понимающий лик озадаченного героя. Ему ничего не оставалось, как потрепать мускулистую спину родственника. --С возвращением!-чуть не плача, воскликнул парень в серебряной маске, с сияющей улыбкой, отливающей блеском в глазах. Но Агрест чуть оттолкнул от себя брата, после чего, ухватившись за его плечи, дабы опереться, стал рассматривать и расспрашивать его о случившемся. -Что это за кровь на твоей щеке?-беспокоился он. -Не важно. Просто подарок от страстной любовницы.-с лёгкой комичной усмешкой отвечал брату парень, размазывая по лицу последствия подарка. Рана слегка пощипывала и пульсировала, но ему нужно было рассказать Нуару всё то, что произошло за те часы, что он провёл без сознания. -После того, как ты направил на себя свою силу, ты потерял сознание и всё. Потом какая-то вспышка на руке Леди и вы, вы будто под куполом оказались. Я сперва хотел посмотреть, что там да как, но не успел. То яркое свечение над вами прошло и ты вновь задышал, но самое главное, что у Мари появился пульс. Она жива, но всё-таки что-то произошло и нужно снять с неё серьги, а то в больнице не поймут. -А кровь откуда?-снова переспросил брата кот, возбуждённый от такой новости. -Я должен рассказать тебе это более подробно, не здесь. Давай снимем трансформацию и поедем в больницу, а то мне кажется, что там всё куда серьёзнее, чем мы себе представляем. -Да, ты прав. Я просто до сих пор не понимаю, как так получилось, что мы до сих пор живы. У Агреста перехватывало дыхание от всего осознания своего воскрешения. Нельзя сказать, что он был не рад, но это по большей части был шок. Они быстро нашли общественный туалет, забежали по кабинкам и сняли маски. Феликс вылетел прочь, дождался Адриана и торжественно, с полным повиновением в движении, снял с себя злосчастную брошь, вручив её в руки ничего не понимающего брата. -Пусть он пока будет у тебя.-произнёс он, глядя в глаза растерянного блондина.-Ничего не спрашивай, просто возьми его себе, мне так спокойнее. Конечно, у Адриана рука взять чужой камень чудес и спрятать его в потайном кармане своего пиджака не поднималась, но времени на размышления особо не было, так что он выхватил брошь из сжатых вместе пальцев брата и молниеносно устремился на башню за полуживой невестой. Феликс разумеется побежал за ним, еле передвигая ногами от не меньшей степени шока, а может и какого-то опасения. Дрожащими руками, Адриан подхватил окровавленное тело любимой, глядя на бледную кожу на прежде румяных щёчках. Так получилось, что когда он её поднял, её носик уткнулся прям ему в грудь и от этого ему даже стало немного жутковато, ведь такой холодный, раньше любимый носик, который он после ночных патрулей обожал целовать, стал каким-то чужим, мёртвым. Но то, что долго, неутомимо терзала его душу и изнутри рвало грудь, извергая обжигающие языки пламени, наконец смогла вырваться и войти в полную силу, испепеляя несчастного парня заживо. Что-то ударило ему в голову со страшной силой и он, как разъярённый зверь, кинулся спасать своё самое ценное, не задумываясь о том, что вершится снаружи его исторического купола. Он кое-как добежал до парковки, откуда забрал свою машину, где снял драгоценный талисман с окаменелых мочек любимой. Из своего укрытия вылетела Тикки и сразу почувствовала сильный и такой навязчивый аромат сыра, обожаемого Плагом. Ей явно не хватало энергии, так что она попросила парня угостить её чем-нибудь. -Адриан, прошу тебя, успокойся. Сейчас главное не паниковать. Ты должен понять, что ни при каких обстоятельствах нельзя снимать с её руки тот браслет. Там создаётся новый квами, который питается энергией Мари. Это важно. -Из-за этих талисманов, она сейчас на границе двух миров. Какая же это удача, если она в любой момент может покинуть этот мир. Не будь этих талисманов вовсе, с ней бы всё было хорошо и она бы сейчас жила. -Не будь талисманов, ты бы не влюбился в Ледибаг. Ты ведь её за маску полюбил.-отозвался Плагг. --Нельзя влюбиться только во внешность человека. Я полюбил её душу и ощутил на себе Биение её сердца. До меня рано или поздно бы дошёл этот сигнал свыше, что нам предначертано быть вместе. В этом и есть любовь-чувствовать и разгадывать загадки судьбы, двигаясь по своему собственному пути, ведь только нам можно выбирать свою судьбу, а кто-то может оказаться с похожим пахло жизни, как и мы. Но любой пазл порой теряется, но детали всё равно с теми выемками, что и тогда, когда были скреплены вместе и их всё равно связывают рапы и общая картинка с названием Жизнь. -Тогда, если хочешь оставить свою половинку рядом, не смей снимать браслет. Это опасно.-выкрикнула божья коровка и подлетела к хозяйке. Было не похоже, что Адриан хотел делать всё, как сказала божья коровка. В какой-то момент в его голову влетел этот чёртов реализм, а в делах дружбы с духами и прочей магией это не самое лучшее качество. Но слова Тикки прозвучали уж очень убедительно, так что ослушаться не получилось бы даже на подсознательном уровне. Он просто сел в машину и захлопнул дверь. Он предварительно отдал ключи брату, у которого так не тряслись руки, а сам сел назад к любимой и всю дорогу не отпускал её руку, в надежде на нечто божественное откуда-то свыше. А дальше: мелькающие ступени, испуганное, но полное решимости лицо Жаклин, сильный, почти сбивающий с толку запах спирта и каких-то лекарств, аромат которых насквозь пропитывал одежду, крепко въедаясь в её волокна, кровь, такая сильная струя, щелчок поршня анестезиолога и полное онемение. Весь процесс реанимации был таким быстрым, чётким и слаженным, лишь только кардиограф выводил нестабильный и порой даже пугающий ритм её сердца. Всё это, через небольшое окошко видел Агрест, скрестивший на груди ладони, вознося молитвы Всевышнему. Часы неумолимо бежали, унося с собой всю боль и страх за жизнь того, кто всем сердцем и душой любил тебя, каким бы ты не был. Это свойственно людям, сначала, когда тебя любит и ты это чувствуешь, ты привыкаешь и перестаёшь обращать на это внимание, но как только источник иссякнет, ты ощутишь на себе всю ту боль, которую ты никогда бы не почувствовал, будь твоя привычка вечной. И она будет ломать тебя изнутри, не оставляя ни малейшего шанса на спасение, оставляя после себя лишь пустоту. А всё потому, что не ценим то, что имеем сейчас. Не заводите привычку ощущать людей, не надо. Это может плохо закончиться и для тех кто любил, и для тех, кто был любим. Руки его лежали на стекле, за которым боролись за две жизни-матери и её ребёнка. Долгие два часа он стоял, глядя только на её серое лицо, без малейшего намёка на что-то живое и когда-то счастливое. И вот тишина, самое больное и колкое в тот момент-тишина и непрерывный, прямой писк кардиографа. Он даже не понял, как упал на пол и потерялся в пучине пространства. Улетел куда-то в бесконечность, никем не познанную и неизведанную. -Я здесь совершенно один.-открыл глаза в темноте Адриан.-Почему так легко внутри? Почему не больно? И опять эта тишина. Он оглядел всё вокруг, но кроме бескрайней тьмы ничего не увидел. Как вдруг, чей-то голос окликнул его и заставил содрогнуться. -Как ты любимый? -М-Мари? Но как? Он повернулся и увидел свою леди, нежную, как цветок первой сакуры-девственную и непорочную. Она стояла перед ним в нежной шёлковой накидке розовых нитей, слегка отдающих в пудру и в своих любимых балетках на босу ногу. И вроде бы всё, как всегда, та же одежда, волосы, даже цвет лица, только не было глаз, а если конкретнее, то искры, что всегда загоралась и искрилась в них, даря всем вокруг радость и покой. -Я здесь, с тобой. Не стоит отчаиваться. -Вот ведь ирония, я ничего не чувствую. Просто тишина, понимаешь, и ничего. -Какая же тишина, когда я говорю и ты слышишь меня. Просто поверь мне, скоро всё закончится. Я вернусь, обещаю. Не скоро, правда, но обещаю что вернусь. Ты главное не опускай руки и поверь своему сердцу. Не гони от себя тех, кто покаялся, не гони от себя несчастных и влюблённых. Они помогут. -Мари, я не смогу без тебя.-почти плача, произнёс парень, понимая, что слёз никаких нет. -Сможешь, поверь мне. Ты ведь доверяешь мне? Просто посмотри на тех, кто рядом. -А когда ты вернёшься? -Когда на землю упадёт первый цветок сакуры, тогда и вернусь. А сейчас, возвращайся к брату. Дай ему поговорить с тобой. И ни в чём не вини Хлою. Она просто хотела помочь. С этими словами, она дымкой растворилась в темноте, оставляя после себя аромат чего-то резкого, такого как, как... -Может нашатырь поможет?-всплеснул руками Феликс, на коленях которого лежала голова брата. Сестра принесла ватный тампон и склянку со спиртом. Лёгким движением обмакнула его в содержимом склянки и поднесла к носу парня. Он чуть поморщился и открыл глаза, перед этим громко чихнул, разбрызгивая слюной всё вокруг. И только он стал приходить в себя, как вдруг из двери операционной вылетела Жаклин и подбежала к ещё ничего не понимающему телу парня. Она говорила что-то, так быстро и непонятно, что в его голове всё перемешалось в одну кашу. -Адриан! Ты слышишь меня? Мы спасли Маринетт. Состояние её оставляет желать лучшего, но всё-таки... -Что с ней?-вдруг спросил Феликс без всякой надежды в голосе. Женщина вздохнула, посмотрела сначала на Адриана. Потом на спрашивающего, после чего поднялась с колен и еде слышно произнесла: -Она в коме, и не буду лукавить, кома долгосрочная. Она нестабильна, так что такое состояние может продлиться от нескольких дней, до месяцев и даже лет. Вам следует набраться терпения и просто молиться. И тут уже подскочил Агрест: -А что с ребёнком? Что с моим сыном?-воскликнул он, упираясь ладонями в кафельную плитку. -К сожалению, Адриан, но увы. Мы не смогли сохранить беременность. Так что ребёнка больше нет. Но детородные органы в порядке, так что будут у вас ещё дети, и дай бог много. С этими словами, Жаклин ушла в операционную, откуда через какое-то время вывезли полуживое тело Мари. Её состояние ничего не обещало-просто овощ, без эмоций и каких- либо рефлексов. Она ещё не отошла от наркоза, так что и про сознание говорить было нельзя. Каталка с телом девушки двигалась под строгим конвоем специалистов, куда-то в белую даль запутанного коридора, чуть поскрипывая колёсами. Сидящие в предоперационной парни, никак не могли прийти в себя от услышанного. И если Адриана можно понять: он всё-таки сына потерял, да и невеста на волоске от смерти висит, то вот с Феликсом всё куда сложнее. Он и предположить не мог, что всё получится именно так. Что-то изнутри разъедало его, заставляя корчиться от душевной боли. -Ничего сказать не хочешь?-наконец спросил он у брата, который до сих пор не мог поверить в происходящее. -Не знаю,а что сказать?-утирал ладонью слёзы, непонятно откуда взявшиеся в его глазах и носу,Адриан. -Ну да, ты прав. Скажи спасибо. Ещё скажи, что тебе жаль. Верь, что он в лучшем мире, где нет ни грусти, ни боли. Попрощайся. Знаете, наверное из уст убийцы эта фраза прозвучала как-то укоризненно, даже немного неуместно, но так убедительно и больно, колко как-то. И при этом таким тоном, будто бы это Агрест убил самое дорогое, что было у него, растоптал и выбросил всё самое ценное в мусорный бак. Казалось, ещё немного, и он просто взорвётся от собственных чувств, но всё же держался, чем ввёл брата в ступор.Адриан просто с непониманием взглянул на него, такими глазами, что будь это картина, подрисовать бы палец у виска и полный образ бы завершился, но это суровая реальность, так что выдохнув, явно глотая солёную жидкость, поступающую к ноздрям, Феликс решил окончательно всё разъяснить. -А я ведь сам виноват. Правда! Я этого даже не отрицаю. Я идиот. Ты только не думай сейчас, что я бездушная мразь, которой нравится вся эта история с насилием и самоутверждением. Я не такой. Я думал, будь у меня сила ваших камней, я бы стал нужным, меня бы любили и, ну ты знаешь. А когда я увидел, как ты разлетаешься на мелкие кусочки, просто потому что любишь человека, жертвуешь собой, ради неё, я понял, что совершил. Да вот только поздно. Думал, если только я заполучу власть, моя жизнь наладится, а в итоге....-тут он сильно вдохнул, дабы задержать подступающие к горлу ростки истерики, чуть подержал интригу и продолжил, вернее сказать начал свой душераздирающий рассказ. -Ты ведь помнишь, я говорил про какие-то дневники? Так вот, это не мне они были нужны. Я честно сам про них узнал только недавно, недели две назад. Я ведь спал с Лерой, вот она и запросила такой подарок на Рождество. А я ведь дурак в неё влюбился, но не так, как в Хлою-по-настоящему. Я когда её целовал, просто оторваться не мог, хотелось постоянно проводить время с ней, трогать её волосы, касаться её груди ладонями и чувствовать биение её сердца. Но реальность куда суровее оказалась. Вот помню, твои последние слова, твой «Катаклизм», как ты медленно разрываешься и пеплом на землю падаешь, прямо ей в руку. У меня тогда вся жизнь перед глазами пролетела. Я сердцем стал ощущать, а не глазами и руками. Будто частичку от меня оторвали и на моих глазах уничтожили. И вот ты мёртвый, рядом Мари лежит, кровью истекает, а в голове у меня начинают люди мелькать, которым я когда-либо больно делал. Там и Габриель, и тётя Эмили, и Хлоя, вы с Мари и отец.-очередной захват кислорода.-Это ведь по моей вине он умер. Мне тогда пятнадцать было, а он как раз на меня планы свои строил, там готовил куда-то. И в этот же период занимался своим наследством. Я только потом узнал, что там почти всё мне завешено, только тогда мне казалось, что я ему не нужен и он меня ненавидит, а значит и не оставит мне ничего после себя. Вот я и подстроил эту аварию. Там одного парня попросил похлопотать. Только он просто так работать не хотел. Ему очень уж кольца семейные нравились, как раз те, что твои родители на помолвку получили. Вот я и начал делать вид, что про них изучаю, чтобы мать поверила. И вот, дело сделано, спустя полгода мы к вам приехали и я кольцо стащил, ну ты знаешь, ну и отдал этому гонщику. Только вот убивать я не хотел. Думал, что сотрясением обойдётся, ну а я как самый заботливый сын буду рядом и он полюбит меня, станет ко мне прислушиваться, но всё получилось немного не так. На машине пара вмятин и царапины, а вот у отца тромб оторвался и всё. Конец человеку. А он мне перед этим звонил и чуть ли не умолял, чтобы я его послушал и в дипломатию пошёл. Я этого себе никогда не прощу, но самое обидное, что по итогу кольцо оказалось у Габриеля. А другое на руке твоей матери. Я просто, не за что убил человека, по глупости. Я даже не понял, как так получилось, не успел просто. А тут, когда насильно заставил умереть тебя, при этом глядя на то, как всё это произошло, я даже и подумать не мог, как больно близких терять. И знаешь, все обиды, вся эта гниль- всё ушло куда-то. Испарилась в воздухе. Эмили и Габриель по другой причине ушли, хотя нет, их ещё можно вернуть. Там из безопасности было. --А дальше что, ну после?-спросил Адриан, глядя своими бездонными глазами на брата, пытаясь осознать весь тот ужас, что он совершил. -Так вот. Я сидел, осмыслял всё, а потом заявилось оно. -Кто? --Исчадие ада. Лила, кто ж ещё? -Ну, и что она? Кустистые брови Феликса слегка преломились в изгибе и нахмурились. Висок слегка дёргался, а голос стал каким-то тяжёлым и глубоким, будто на струнах резонатора играли Реквием на самых низких ладах его души. И было это так чисто и так искренне, что самым тонким и заточенным остриём копья вонзилось в оставшийся осколок разбитого сердца Адриана, которое и без этой боли мучительно пульсировало от излишнего кровотока. -Наверное, нужно рассказать тебе про цель этой битвы. Тут, возможно, нет логики, но всё же. Я совершил ошибку, впустив в свою жизнь не ту. Это я сейчас так говорю, а пару недель назад, мне казалось, что лучше девушки и во всём мире не сыскать. Она была тем самым утешением для меня, после расставания с Хлоей и переезда в Париж. Мы проводили сумасшедшие ночи вдвоём, пили вино, ели фрукты, и я всегда хотел как-то ей угодить.... -Потому что любил?-перебил брата Агрест. -Именно, так вот. Я понятия не имею как, но она пронюхала про какие-то дневники твоего отца, мол, это секретное оружие против ваших с Мари вторых личностей. Она говорила про какую-то коробку, что в ней помимо дневников лежит кольцо-то самое, что носила твоя мама на безымянном пальце. Она знала мою тайную слабость к этим кольцам, так что всячески выпытывала у меня про этот ящик Пандоры, не, будто он где-то у меня. А я до определённого момента даже и не понимал, о чём она вообще говорит, пока она не раскололась и не рассказала мне всё. Поклялась ещё, что действовать будем вместе, только их надо найти. Я даже к вам в особняк ездил—обыскивал там всё, но увы. А вчера утром ко мне Мари заявилась и мы раскрыли друг друга, совершенно банально и по-идиотски, но раскрыли. И всё само собой сложилось, как нельзя лучше для миня и Лилы, только вот я не учёл летального исхода сей истории, а ведь обещал этой дьяволице быть к Рождеству с её подарком, в виде заветной коробки Габриеля, а тут меня так долго нет. Вот она и примчалась. Увидела всю эту картину маслом и пригрозила, мол, если она сама не найдёт этот чёртов ящик, то просто заберёт себе мой талисман и ваши, заодно. А я вроде немного понял схему вашего «купола жизни», так что позволить ей так вас убить я не мог. -Так ты поэтому мне брошку отдал? -Да, только вот я теперь боюсь, как бы она не нашла эту коробку и не завладела новыми знаниями. -Успокойся, так, как её спрятал я, её никто не найдёт. А даже если и найдёт, то там Хлоя, а она не даст ей ничего взять, я надеюсь. Тут уже свет пал на слегка поблёскивающие изумрудные глаза Адриана, который, подобно своему отцу, вставился в пустоту и молча выдыхал воздух, точно вышвыривая его из лёгких, как непрошенных гостей. Это его поведение привлекло брата, так что недолго думая, Феликс поинтересовался, о чём так тяжело вздыхает его брат. -Сам знаешь, в канун Рождества ссориться нельзя, да и грешить тоже. А я поцеловал Хлою на глазах у Мари. -Ну ты брат дал, конечно! Прям даже беременной невесты не постеснялся. -Да нет, ты не подумай. Там всё куда сложнее. Хлоя напилась чего-то крепкого, а я чая успокоительного ей налил, и себе тоже, ну вот расслабленные мы и поцеловались, вернее, она целовала, а я пошевелиться не мог. Я просто не переживу, если с Маринетт что-то случится, а я даже не извинился. -Успокойся. Зная любовь Мари к тебе, она просто не может тошноты держать обиду, поверь мне. Я бы сейчас переживал за Хлою и твою квартиру. Может стоит поехать и проверить, как там что? -Ты прав, только я за руль не сяду пока. У меня куки трясутся. -Я поведу, отдай ключи. С этими словами, братья встали и быстрыми шагами направились вниз по лестнице, к выходу, срывая с плачь белые халаты для посетителей, сели в машину и направились в сторону района, где находилась заветная квартира, где к тому моменту, уже что-то началось, ну или продолжалось. Перенесёмся на час назад, когда парни сидели под дверями аспирационной и молились на благоприятные прогнозы врачей, а Хлоя, уже тысячу раз пришедшая в себя от бутылки крепкого виски и литра зелёного чая, сидела в гостиной и пыталась понять, куда так быстро убежали хозяева квартиры, в которой она находится. А зло тем временем рыскало по городу, в надежде найти хоть какую-то зацепку для своих поисков и поняв, что её поиски бессмысленны, ей в голову пришла идея, просто пойти в дом, где живёт Адриан и поискать коробку там. Спросите, почему она раньше не догадалась, так всё просто: она ко всем чертям забыла, что у её наставника был сын-смазливый блондинчик модельной внешности. Да, она когда-то была в него влюблена, но предпочла любви карьеру, но там тоже не срослось, вот и подвернулся случай отомстить за всё, а она ухватилась. -Да что же они так долго?-думала Хлоя, когда в дверь постучали. Девушка подошла без всяких раздумий и не глядя в глазок двери, дёргала за ручку и отворила её. На пороге стояла рыжая бестия на высоченных шнурованных ботинках чёрного цвета, в таком же пальто, с шерстяной выделкой и в длинном шарфе в красно-оранжевую клетку, криво закрученном на шее так, что широкий конец свисал на груди, выглядывая из-за шерстяного ворота накидки. Волосы её были хоть и мокрые от талого на них снега, но всё же уложенные, хоть некоторые пряди сосульками свисали с головы, сильно выбиваясь из общей копны. Особенно пострадала знаменитая чёлка на пол лица. Пряди из неё так и крошились на замёрзшие ветки, оголяя её лоб и делая её более неузнаваемой для толпы. Вода капала с них большими, прозрачными каплями, леденящими кожу, но это не мешало её тростниково-зелёным глазам наводить пелену на открывшую дверь девушку. -Хм, вижу ты на внешность кидаешься: от одного брата к другому перебегаешь. Хотя, для девицы твоего ума, я бы так и поступила. И тут о себе дал знать тот самый виски в её крови, который, как она думала, уже давным давно выветрился. Если бы она раньше стояла как вкопанная и молчала, мирясь с происходящими унижениями в свой адрес, то сейчас в ней воспылала та самая Хлоя, которая многие годы томилась в заточении в её душе. Это была та самая стерва, со склочным характером, жаждущая славы и внимания, которую нам преподносила история колледжа Франсуа Дюпона. При этом, наивная кукла куда-то пропала и весь прайм-тайм заняла эгоистичная и до жути противная, избалованная девица, одна снобская фраза которой, могла стать керосиновой каплей для пожара негодования, раздражимости и желчной зависти глубоко засевшей в сердце. -А я смотрю, у этой лисички носил слишком длинный, что лезет не в своё дело. Надо укоротить или приходить к бывшей своего бойфренда уже стало для вас привычкой? -отрезала блонда, опираясь на деревянную балку двери, готовясь вот вот щёлкнуть ею промеж глаз настырной гостьи. Опешившая девица ни слова не смогла выдавить, но хватка сработала на ура и в паре сантиметрах от самой крошечной щёлки, она удержала тяжёлый деревянный пласт. -Ладно тебе, Хлоя. Я к тебе не за этим. -А зачем? --Ты ведь хочешь отомстить Ареста за то, что он выбрал не тебя? Так вот, у тебя есть отличная возможность это сделать. Просто найди коробку с двумя блокнотами внутри. А как найдёшь-отдай её мне, хорошо.? -Ну во-первых, мстить я никому не собираюсь. Во-вторых, ничего я искать не буду, а в-третьих, даже и думать забудь про какие-то условия между нами. -Не заставляй меня применять силу, Буржуа.-сквозь зубы процедила Лила, подняв на девушку свой испепеляющий взор змеи. -Я давно мечтаю надрать твой шлюший зад, Росси. -Смотри, не я начала эту войну, но теперь я просто обязана уничтожить тебя. -Только тронь.... Хуже любого взрыва или иной силы, разрушающей человеческое общество, является война двух неуёмных дам. И длиться она может вплоть до бесконечности. При том на людях, они будут просто ожесточённо испепелять друг друга взглядами, но наедине... В соперницу будет лететь всё что попадётся под руку, швы на одежде затрещат от накала страстей, а ветер протащить по комнате клоки выдранных волос. И если в этот момент кто-нибудь их не успокоит— их будет не остановить. И как раз в тот самый момент, когда дамы выпустили свои дьявольские когти в лица друг друга, на пороге распахнутой настежь двери появились два мужских силуэта, которые в ту же минуту бросились их разнимать. -Вы что? Совсем с ума посходили?-возмущались братья, растаскивающие по разным углам барышень с боевыми ранениями. Они разумеется вырвались, пытались дорваться друг до друга, но сильные мужские руки всё-таки их сдерживали. Наконец, немного успокоившись и придя в себя, у девушек возник вопрос, какого чёрта тут происходит, и где Маринетт. Причём, если Хлоя спрашивала с действительным непониманием на лице и таким искренним взглядом, то Лили было совершенно плевать на это, но не потому что она искренне ненавидела её, нет, просто её голова была забита исключительно мыслью о дневниках. -Мари в больнице. Она попала в аварию, когда убегала из дома.-произнёс Феликс, заткнувший брата, который вот вот хотел начать рассказ о произошедшем на башне. -Фил, можно тебя на минутку?-попросил Агрест. Ничего не понимающий Феликс встал и направился вслед за братом, который с нетерпением ждал его в соседней комнате. -Ну и что случилось?-спросил он, входя в тёмную спальню, свет на которую падал из большого окна, за стёклами которого собирался рассвет. Адриан стоял спиной к входу, сложив руки на груди, глядя на поднимающееся солнце вдали. Он просто молча вглядывался в пейзаж и как бы показывал, что он не в настроении. -Последние годы, моя жизнь всё больше напоминает солнечный цикл: то восстаю из тьмы ночной, свечу весь день, дарю тепло собой, но стоит лишь взойти Луне, мне места нету на земле. -на вздохе произнёс парень, с полным отчуждением от мира. -Хэй, брат, ты чего это стихами заговорил? Я понимаю твою боль, но на этом жизнь не заканчивается. Продолжай радоваться каждому новому дню, хотя бы ради неё. -С Рождеством, Феликс.-почти шепча произнёс он.-Пообещай, что будешь ездить к ней со мной, а иначе, я просто свихнусь там один. -Обещаю, Адри. Ты устал, давай я уложу тебя спать, как в старые добрые. -Сначала, надо решить вопрос с девочками. Хлоя жила у меня всё это время, а Лила? -Я теперь уже и не знаю. Не хочу её больше видеть рядом с собой. Но это мы с ней потом решим. Я отвезу их к себе, а потом вернусь. Я ведь не могу тебя бросить в таком состоянии. -Я думаю, вам стоит поговорить с Лилой, да и с Хлоей реши наконец вопрос. Собирать и выпроваживать слегка подвыпившую и вечно недовольную девушек— не самое приятное и лёгкое занятие. Вывести их из дома ещё полбеды, а вот усадить в машину и при этом никого не потерять, вот это сложно. Хлоя уснула на заднем сидении, а Росси и Феликс решили поговорить, глядя на огромную панораму переднего стекла. —Мы расстаёмся.-резко отрезал парень, чем явно ошарашил девицу. —Я не совсем понимаю? —Я по твоей милости сегодня чуть человека не убил. Я видел самоубийство брата. Я предал себя и свою семью, а ты чего-то не понимаешь? Я лишил человека жизни, ты это понимаешь? А ведь это мог быть мой племянник или племянница. —Ты ведь сам хотел ему отомстить, разве нет? — Моя месть того не стоит, поверь мне. А ты просто помешалась на чёртовой власти, каком-то господстве. Я не хочу иметь ничего общего с тобой. Прости. — Агрест-это Нуар, а Дюпен-Чен-Ледибаг?—спокойно спросила она. Тут Феликс резко повернулся лицом к ней и глядя прямо ей в глаза произнёс: —Отдай камень чудес. Я не хочу, чтобы пострадал ещё кто-нибудь. Яркий свет озарил её ладонь, сжимающую амулет в кулаке. Звук чего-то железного, нереальная скорость, а дальше: силиконы осколков по салону и дымовая завеса, сопровождавшаяся гробовой тишиной. Адриан в это время был в их с Мари спальне, как вдруг вспомнил про её завет. Тогда он бросился в её гардеробную, отыскал там небольшую коробочку, открыл её и взял потёртый, уже слегка пожелтевший от времени дневник.