(не) последняя осень

Шото Тодороки никогда не имел друзей. Он слыл одиночкой, своим холодным, презрительным отношением к людям, выделялся умом и внешностью — по мнению общества, он был «слегка» неординарным. Странно, что в мире, где царит магия, где у каждого вырастают то хвосты, то крылья или рога, где человек может изрыгать огонь или что похуже, все ещё оценивается внешняя привлекательность. Шото никогда не знал, что такое любовь и забота, его мать, единственный любящий мальчика человек, давно умерла, а отец видел в сыне только один сплошной потенциал и ничего больше. Шото привык, смирился и отчаянно пытался найти в этом плюсы. Шото закрылся от всех и стал безразличным абсолютно ко всему. До определенного момента. Тодороки было тринадцать, когда его магия проявилась. С ее появлением в жизни подростка что-то поменялось — добавились краски, детское озорство, желание узнать этот мир лучше и просто жить. Тогда отец каждый день пичкал мальчика наставлениями, заставлял тренироваться усерднее и все время чем-то попрекал якобы из добрых побуждений, мол, так у сына появится мотивация. Вот только мотивации угодить папаше не прибавилось, а руки почесать об его рожу хотелось ой как сильно. Тодороки действительно упорно развивал свою магию и физическую подготовку, но не ради отца. А ради себя и своего настоящего будущего. Ему было пятнадцать, когда они встретились. Тогда парень отправился в Осенний Лес на охоту и заодно провести время в одиночестве, насладиться природой. В его жизни почти ничего не изменялось, только сам он становился сильнее. Семья повлияла на него или же нет, но силой духа Тодороки обладал внушающей и, безусловно, гордился собой. Друзей у него так и не появилось, но он не нуждался в них. Все его существование заключалось в бесконечных тренировках и попытках стать лучше, чтобы дать достойный отпор отцу. Ему надоела эта жизнь, и Шото желал свободы. А получить он мог ее только таким путём. Лес переливался оранжевым, жёлтым и красным, сиял, искрился и словно дышал. Высокие большие деревья верхушками уходили в небесную серую даль, крупными ветками задевали одежду и царапали кожу, шуршали неопавшими листьями, будто разговаривали, и пели свою песнь. В воздухе пахло пожухлой травой, спелыми яблоками и чем-то необычным, свойственным только волшебному лесу. Здесь круглый год царила осень, шумела сухая листва, раздавался стук дятла и шорохи от пробегающих мимо животных. Лес имел свою душу и силу и никогда не умирал. Юноша заприметил хорошенькую молодую лань и поспешил бесшумно достать стрелу из колчана. Он двигался медленно, аккуратно, стараясь не наступать на ветки, и не сводил глаз с животного. Лань спокойно жевала траву и не оглядывалась по сторонам. Она была среднего размера, красивой коричневой шерсти с еле заметными белыми пятнами, стройной и грациозной. Жалко такую убивать, но ничего не поделаешь — подобная дичь ценится более всего. Тодороки прицелился, напрягся и приготовился. Лань застыла, а после подняла голову и посмотрела на него. Она не убегала, не отворачивалась, не пыталась защититься. Только смотрела неотрывно своими сверкающими глазами. И тотчас парню померещились очертания людской головы на месте звериной, шерсть вдруг ее обратилась в кожу, а теперь уже человеческие губы что-то неясно шептали. Шото встряхнул головой и вновь посмотрел на лань. Но её уже не было. На него глядела молодая девушка, нагая и испуганная. Она продолжала что-то тихо говорить и стала медленно отползать назад. — Пожалуйста…не делай этого. Юноша вздрогнул, отшатнулся, словно его ударили, а рука его при этом дернулась в сторону. Стрела понеслась в сторону незнакомки. Та свернулась на земле и закрыла голову руками, тело ее мелко тряслось, ожидало и одновременно боялось атаки. Тодороки и сам испугался от неожиданности и с ужасом наблюдал, как стрела приземлилась рядом с дрожащим телом девушки. Она всхлипывала и не двигалась. Шото не понимал, что происходит, а потому медленно подошёл к незнакомке и присел на корточки напротив нее. От его бывшей добычи не исходила опасность, скорее наоборот, она вся сжалась и не торопилась подниматься. В парне впервые появилось чувство, похожее на жалость или сочувствие, и он не понимал его. Он тихонько дотронулся до ее прохладного плеча, отчего девушка дернулась и порывисто подняла голову. В тот момент то странное ощущение, когда он столкнулся с ее взглядом в первый раз, усилилось и буквально накрыло его всего. Шото словно был в тумане, где не видел ничего, кроме бледного лица. И, кажется, такое испытывал не только он. Тодороки слышал о фамильярах различные басни и россказни, но и подумать не мог, что сам столкнется с подобным. Фамильяры были редкостью, и найти своего означало обрести надёжную магическую защиту, уважение и почтение на всю жизнь. От девушки не веяло никаким чувством защищённости, выглядела она жалко, но её аура была необычной. Такой не обладают обычные люди или маги, такую невозможно как-то подделать, она настоящая и излучает свет и силу. На душе вдруг стало тепло, когда лань заметно успокоилась и расслабилась, понимая, что бояться нечего. Она присела напротив него, прикрываясь руками, и изучающе смотрела на юношу. — Как тебя зовут? Девушка чуть улыбнулась и ответила: — Момо. *** По деревне начали ходить слухи, что сын вождя завел себе тайные отношения — уж слишком часто он с утра до вечера пропадает в Лесу. Шото только усмехался на эти доводы, а вот его отцу совсем было не до смеха. Своевольничать своему отпрыску он не даст, достойная партия давно подобрана, осталось только подождать, а всякие дикарки из Леса мешаться на пути однозначно будут. Впрочем, избавиться можно и от них, с трудом, конечно, но иначе никак. Тодороки — будущий вождь и жена у него должна быть соответствующая. Его отец начинал волноваться по этому поводу, и каждый раз, когда парень уходил из дома, скандал разрастался сильнее. Но Шото было, если честно, плевать. Он всю жизнь жил по указке отца и впредь не собирался следовать его желаниям. Мальчишка никогда не мечтал возглавить племя, он хотел стать хорошим магом и покинуть дом. Ему было здесь некомфортно. Здесь его никто не любил. А там, в Лесу, жизнь казалась совершенно другой. Там его ждали и радостно приветствовали. Со дня знакомства прошло немало времени, и весь этот период парень, грубо говоря, изучал теперь уже своего фамильяра. Он никому не рассказывал о девушке, да и в принципе так заложено, что об этих существах не должен знать никто. Между хозяином и фамильяром существует особая, магическая и ментальная связь, которую никто, кроме двоих связанных, не сможет увидеть или почувствовать. Тодороки ощущал невероятное тепло и покалывание на кончиках пальцев, стоило только лани оказаться где-то поблизости, он понимал ее настроение, состояние, мог знать, грозит ли ей опасность или нет, чувствует она боль или же спокойствие. Разумеется, к этому они пришли не сразу. Но и особых усилий не пришлось прилагать. Связь возникла в момент первого контакта, но развиваться стала постепенно. С каждым днём они понимали друг друга лучше, чувствовали, разбирались, а чем больше пара находится вместе, тем быстрее и сильнее крепчает их общая сила. Шото не понимал, почему ему хочется возвращаться в Лес снова и снова. Возможно, это связано с тем, что подобный опыт он испытывает впервые, все в новинку, такое странное и необычное, хочется узнать больше, наблюдать и приходить к каким-то выводам. Да черт возьми, у него есть фамильяр! Этого уже вполне достаточно, чтобы окончательно поселиться в Лесу. Однако парень осознавал, что есть ещё какая-то причина. Но какая именно, пока не знал. Внутри все сразу затрепетало, взволновалось, ладони вспотели, а сердце забилось быстрее то ли от быстрого темпа, то ли от приближения к девушке. Забылось все: жизнь в деревне, ругань с отцом, нравоучения учителя, насмешки сверстников, все неудачи и промахи. Важно только то тепло, что шло от самой души. Момо всегда улыбалась ему при встрече. Она то ягоды собирала, то грибы, то листья для неизвестных Тодороки отваров, шила сама себе платье с помощью магии и лесных даров, присматривала за другими обитателями Леса и поддерживала в нем баланс. Фамильяры являются одними из Хранителей тех мест, где они живут, и обязанность заключается в постоянной охране и питании. Силы существ значительно возрастают, когда они находятся в своем истинном, животном обличии, а потому большую часть времени они проводят в теле зверя. Но Момо, едва почувствовав приближение парня, сразу меняла свой облик. Она понимала, что та магическая сущность является неотрывной ее частью, однако желание предстать перед своим хозяином в привычном для него, человека, виде пересиливало все остальное. Девушка не хотела выделяться для него. Она хотела быть такой же, как и все. Но Тодороки не обращал внимание на тех, обычных девиц, его привлекала именно она, лань, фамильяр, его друг. Настоящий друг. Парень, на самом-то деле, понятия не имел, кто такие настоящие друзья, но почему-то Момо считал именно таковой. На удивление самого юноши Шото не хотел испытывать девушку в бою. Он не желал знать ее магическую силу, ему было важно, чтобы в случае опасности она могла за себя постоять, и все. Странно, что Тодороки успел привязаться к фамильяру так быстро. Он ни с кем не мог так разговаривать, как с ней, чем-то делиться, расслабиться и успокоиться. Душу парня все ещё съедала неуверенность и страх предательства. Маг всегда старался быть настороже, подсознательно ожидая удара в спину. Потому что так не бывает. Не бывает, чтобы человек или существо, не важно, хоть кто-то живой действовал бескорыстно и только из чистого желания помочь, сделать добро. Не бывает простой любви или дружбы. Между людьми уж точно. А лань чувствовала смятение друга и откровенно не понимала. Она старалась сделать хоть что-то, что успокоило бы его, однако тревога уходила только на время. Шото приходил к ней уставший, порой злой, но чаще всего подавленный. Девушка не знала, что заставляет его волноваться, и всякий раз пыталась его подбодрить, успокоить, узнать, что же произошло. Ей была до жути интересна жизнь хозяина. Их миры разительно отличаются друг от друга, но Шото не всегда был в настроении рассказать о людском быте и обычаях, в отличие от Момо, которая с радостью ведала о своей жизни. Зная прошлое и настоящее друга, девушка могла бы как-то помочь ему, но тот словно воздвигал барьер вокруг себя и ставил табу на эту тему. И это её, конечно же, расстраивало. Они вместе прогуливались по Лесу, умывались прохладной водой из озера, собирали орехи и любовались закатом. Солнце освещало макушки деревьев красно-оранжевыми лучами, листва будто горела в этом сиянии, водная гладь светилась розовым, а пара молча провожала этот день. Они сидели у кромки озера, соприкасаясь плечами и думая о своем. Вечер подходит к концу, уступая ночи, и парень понимает, что ему нужно спешить домой, иначе отец опять будет кричать. Но ему не хочется покидать свою лань, теплую, заботливую и невероятно добрую. — Я не хочу уходить, — прошептал он. Момо повернулась к другу, недоуменно смотря на того. Ей не была чужда грусть, однако от Шото исходило что-то близкое к отчаянию, и от этого лани становилось не по себе. Хотелось забрать большую часть его страданий себе, облегчить его участь, помочь. И не важно, что Момо и так разделяет и пропускает через себя все чувства своего хозяина. — Ты поэтому грустишь? Парень кивнул. — Есть много… обстоятельств, из-за которых я не хочу возвращаться домой. И так просто от них не избавиться. — Возвращаясь туда, ты слишком подавлен и несчастен. Мне не нравится это. Почему ты не можешь хотя бы раз не ходить домой? — спросила девушка, обращая на него свое внимание. Она даже придвинулась чуть ближе, упираясь своими коленями в его и не замечая этого. Важен был только его тяжёлый взгляд разноцветных и удивительных глаз, направленный на нее. — Потому что я не знаю, чем это может обернуться потом. Есть вероятность, что они найдут тебя, а этого нельзя допустить. Осознание того, что Шото беспокоится о ней, заставило молодую лань встрепенуться и податься к юноше вперёд. — Ты волнуешься за меня? — Да. Момо улыбнулась. Ее вдруг охватила внезапная нежность к этому человеку, возникло желание обнять его и сказать, что все хорошо. Она что-то значит для него. Она не просто фамильяр, вещь, оружие, а нечто большее. Это понимание приятно грело душу. — Не о чем переживать. Я фамильяр, забыл? Твой защитник. Пускай с виду и не скажешь, но мне по силам защитить не только себя, но и тебя, Тодороки. — Тогда пообещай мне одну вещь, — маг никогда не верил в подобное, но в этот момент захотелось сделать кое-что, увериться. Его не покидало чувство предстоящей беды, казалось, догорающий закат сулит нечто нехорошее, что-то, что вот-вот случится. Если это сможет хоть как-то навредить Лесу и его обителям… Нельзя этого допустить. — Всегда будь со мной на связи, нашей с тобой связи, чтобы я смог прийти на помощь, хорошо? Момо кивнула и аккуратно взяла его за руку. — Мы с тобой и так связаны. Я чувствую твое волнение сейчас и хочу тебя заверить, что все будет в порядке. Я обещаю, Тодороки. И благодаря теплу ее кожи, горячему шепоту, благодаря искрам в ее глазах, Шото поверил. Он всегда будет настороже, всегда его тело будет ожидать удара, но не сейчас. Сейчас бы ему по-настоящему расслабиться, откинуться на женское плечо, прикрыть веки и наслаждаться тишиной. Вместе с ней, его первым и единственным дорогим человеком, другом.