****
– Но этого не может быть, - выдохнула Пестроцветик. – Крутобок же… Ты не… А возраст..? Старик лишь сверкнул глазами – его умиляла эта девушка. Она была немного наивной и каким-то тугодумом, хотя, вообще-то, у неё высокий уровень интеллекта. Крутобок всегда хотел рассказать Игогривке и Пестроцветик правду, но всё никак не доходило до этого, а потом этот полёт из окна больницы… Что двигало им в тот момент, когда он хотел убить Голубку? Крутобок прекрасно знал ответ. Он хотел защитить девочку от Звездоцапа, от всех этих безумных игр и бешеных гонок в жизнь… Крутобок сделал бы благое дело. И, хотя он знал, что всех индиго не убьёшь и не защитишь таким способом, он верил, что, если Голубка сейчас жива, то она точно отомстит Звездоцапу. Крутобоку было жаль её. Ей всего четырнадцать, а она уже увидела своими глазами то, что не каждому взрослому доведётся в жизни увидеть. Голубка видела тех, кого не видит никто, она знала, что произойдёт, а это ненормально. Крутобок еще тогда, в квартире, хотел прекратить эти мучения… – Я расскажу мою историю, а ты не перебивай, - произнёс Крутобок. – Обещай, что не будешь меня осуждать, винить в том, чего я не делал, и что я хотел сделать… - Пестроцветик кивнула. – Итак, с чего бы начать?.. Начну с того, что мне действительно шестьдесят лет. Я выглядел всё то время так молодо лишь потому, что принимал лекарства Звездоцапа. Всё в моём организме было молодым: и мышцы, и кожа без морщин. Но неделю я не принимал лекарство и стал стремительно стареть, поэтому я сейчас… такой. Естественный. Такой, каким и должен быть. Иглогривка завозилась на койке, и Крутобок прервал свой рассказ. Он молча кивнул на неё, и Пестроцветик посмотрела, действительно ли её сестра восстановилась после нападения? – Я, правда, твой отец, Пестроцветик. Ты можешь не верить, но я всё время, пока жил с твоей мамой, выглядел на тридцать лет и чувствовал себя точно так же. Понимаю, что ты сейчас думаешь, что во внуки мне годишься, да только правда гораздо больнее. Иглогривка потирала виски, пытаясь сосредоточиться на чём-то одном. – Где я? – первым делом спросила она. – Там, где и должны быть, - раздался из дальнего угла женский голос. Он больше походил на мужской, так как был чуть грубоватым, и в нём слышались оттенки холода и колкости. – Хорошо, что вы зашли на чай. Женщина, было слышно, встала с деревянного стула и принялась в темноте прохаживаться по каменистому полу. Очевидно, на ней были длинные шпильки, поэтому мерное «цок-цок» то и дело раздавалось в ушах пленников. – Не-на-ви-жу, - по слогам произнесла Пестроцветик. – Взаимно, - фыркнула женщина. – Хочу сделать вам всем больно прямо сейчас, пустить по клеткам ток, да только животных жаль, что сидят в соседних клетках… Можете считать меня великодушной сукой. – Непременно, - шикнула Иглогривка, уже совсем забывшая о сне. – Поосторожнее со словами, деточка… Хотя, знаешь, нет. Я передумала, - женщина расплылась в темноте в улыбке. – Звездолом! Быстро ко мне! На её крик прибежал мужчина, причем сделав это очень торопливо, на пути пару раз споткнулся, но ни разу не остановился отдышаться. Наверное, женщина была тут главной. – Забери из клетки одну из девочек. Ту, что с каштановыми волосами, - приказала она, и снова раздалось «цок-цок». Иглогривка сжимала пальцы в кулак, чтобы, если что, ударить мужчину. Но она прекрасно понимала, что не сможет выстоять против него и двух минут. Стиснутые кулачки хоть немного вселяли надежду, поэтому вышла из странной клетки-комнаты со сложенными на груди руками. – Без глупостей, - шикнул Звездолом и повел девушку куда-то вперёд. – Пестроцветик, - тихо позвал дочку Крутобок. – Ты слышишь меня? – Да, - всхлипнула та. – Кажется, я знаю, кому принадлежит тот женский голос, - сказал он. Пестроцветик встрепенулась и смахнула слезинки. – Сильно не пугайся, но… Это был голос вашей мамы.****
– Они меня не принимают, - плакала Остролистая Огнехвосту. – Они считают, что я вру, но ведь это не так… Правда? – Конечно, правда, - заверил брюнетку призрак. – Надо заслужить их уважение, ты же сама знаешь, что так просто они бы тебя по-любому бы не приняли. Всё-таки для них ты ненастоящий, неестественный индиго. Остролистая собрала волосы в хвост и снова их распустила. Слишком много вопросов в последнее время осело ей на плечи. Она чувствовала себя точно так же, как и прежде – вроде, ничего нового. Только ощущение, что внутри неё кто-то есть, не давало Остролистой покоя. Она словно ощущала душой чьё-то присутствие в самой себе, причём, это совсем не радовало, а, наоборот, вызывало еще больше вопросов. – Мне так плохо… - заныла девушка. – Прошу, если ты можешь, забери этот дар… Это вовсе не дар, это какое-то проклятье! – Прости, не могу. – Огнехвост потупил взгляд. – Зато могу я. Неожиданно на поляне без цветов стал проявляться силуэт парня. Остролистая улыбнулась, когда увидела знакомые черты Воробья, а Огнехвост стал, наоборот, еще больше волноваться. – Уходи, тебя здесь никто не звал, - огрызнулся призрак мальчика. – Серьёзно? А я-то подумал, что вот эта милая дама хочет быть такой, как все. Без дара. Знаешь, - он уже обращался к девушке. – я могу это сделать. «Это не Воробей!» - про себя закричала Остролистая. Но до чего же незнакомец был похож на брата… Брюнетка стала перебирать пальцами в воздухе, словно играя на невидимом пианино, и сразу успокоилась. – Уж лучше так, как есть. К сожалению, я вынуждена отказаться от твоего предложения… – От моих предложений не отказываются! – зарычал Воробьиное Крылышко. – Ты либо принимаешь условия сделки, либо погибаешь! – Беги! – закричал Огнехвост, заслоняя Остролистую. И вовремя – ведь ногти Воробьиного крылышка превратились в когти и с хрустом вошли в полупрозрачное тело призрака.