Индиго 2: Зазеркалье

«Замолчите! Я хочу послушать тишину».

Остролистая разорвала подушку в клочья и с криком открыла глаза. Огнехвост… Он мёртв? Но такое не может быть, ведь он уже был мёртв… Пульс бешено скакал, адреналин до сих пор бушевал в крови. Она огляделась – обыкновенная незатейливая комнатка, рядом еще одна кровать, на ней кто-то спит, кажется, Голубка. «Понятно, - зло выдохнула Остролистая. – Я вырубилась прямо в доме Листвички». Но сон больше не шёл, как бы девушка не ворочалась. Она встала и босиком принялась мерить комнату шагами. Остролистая посмотрела в окно – о рассвете не было и речи, всё небо было черным-черным, бескрайним, как бездна… – Остролистая? – послышался сонный голос Голубки. – Ты почему не спишь? – Не могу, - коротко ответила она. – Если бессонница, я могу попросить Листвичку дать тебе снотворного… – Не нужно мне никакое снотворное! – чуть ли не закричала Остролистая и поспешно уже намного тише добавила: - Я видела во сне такое… Голубка мгновенно отогнала от себя сонный осадок. Она села на кровать и уставилась на подругу. Остролистая медленно начала рассказывать, как увидела сначала Огнехвоста, а потом Воробья, который почему-то назвался Воробьиным Крылышком… – Ты думаешь, что тебя не принимают из-за того, что ты не родилась индиго? – с нотками горечи в голосе спросила Голубка. – Тогда, прости, ты полная идиотка! Мне лично всё равно, кем была, кем будешь, но на данный момент ты – индиго, ты такая же, как мы все. Мы обязаны друг другу помогать. – Не обязаны. – Остролистая скрестила руки на груди. – Я стала такой не по своей воле. Я, наверно, даже не хочу быть индиго. Голубка приоткрыла рот от изумления. Конечно, её способность ей сначала не нравилась, но постепенно она к ней привыкла и даже считала даром, особой силой, ведомой только ей одной… – Уверена, что не хочешь спать? – вдруг спросила Голубка. – Кстати, на этой кровати спала Светлоспинка. Это было последней каплей. Остролистая вылетела из комнаты в тёмный коридор. На ощупь кое-как дошла до первой попавшейся двери – всё равно куда идти, лишь бы не оставаться с Голубкой. Девушка закрыла за собой дверь и поняла, что оказалась в практически такой же комнате, где спала. Только кровати было три, а не две, и, к тому же, все пустовали. Остролистая вздрогнула и поняла, что в комнате не одна – тень, которую она приняла за вешалку, стала двигаться. – Кто ещё? – буркнул недовольный мальчишечий голос. «Чёрт! Вот это я попала!» - мелькнуло в сознании Остролистой. – Это я, Остролистая. А ты, должно быть, Шмелегрив? Тень возмущенно что-то пробормотала, но выгонять девушку из комнаты он не собирался. Повисло неловкое молчание. Она хотела спросить, почему Шмелегрив не спит, но ей этот вопрос показался невежливым. – Почему именно ко мне в комнату? – вдруг нарушил молчание парень. – А? – Остролистая сначала не поняла, почему он начал разговор первый. – Я не знала, к кому иду, в темноте было непонятно. Я случайно, честно… – Да ничего страшного, - отмахнулся Шмелегрив. – Всё равно я не спал. Третью ночь уже не могу уснуть, думаю, скоро совсем свалюсь. Вот будет весело – отключусь прямо на тренировке! Наверно, всё вокруг станут бегать, восклицать что-то, а я наконец буду счастлив – долгожданный сон пришёл. А ты-то почему не спишь и бегаешь ночью к мальчикам в комнату? Помимо меня тут должны еще спать Воробей с Львиносветом, но они пока в городе, в квартире. – Да кошмар приснился… Очень реалистичный кошмар… - промямлила Остролистая и с большим удивлением обнаружила, что Шмелегрив сел на кровать и жестом приглашал её присесть рядом. Слова хлынули потоком, будто гейзер. Она всё говорила и говорила, а парень молча слушал, иногда прерывая её, чтобы уточнить какие-то детали. Остролистая подробно расписывала все минусы жизни индиго, плюсов пока что находилось мало. Девушка под конец рассказа обнаружила, что по щекам катятся предательские слёзы. – Я тоже не хотел быть индиго… - Остролистая открыла было рот, чтобы задать вопрос, но Шмелегрив уже опередил с ответом. – Я такой с самого рождения. Но силу применял очень редко, практически никогда не пользовался. Мне это было и не надо – я всегда был чужим в любом обществе, хоть со способностью, хоть без способности. Тяжела жизнь индиго, и, знаешь, я на это не подписывался. Мне вдвойне тяжелей. – Может, убежим? Вопрос застал врасплох даже саму Остролистую. Она не ожидала, что её полусонный так мгновенно среагирует и предложит вполне хорошую идею. – А ведь отличная идея… - произнёс Шмелегрив. – Нас, конечно, тут не держат, но всё равно не то, да? – Девушка кивнула, хотя ответ был не нужен. – Прямо сейчас? – Не против, - пожала плечами Остролистая. – Особенно учитывая тот факт, что вещей у меня с собой – всего-то портфель… Шмелегрив осторожно шёл по лестнице следом за Остролистой. Дом спал, на улице только-только небо начинало подергиваться первыми розоватыми лучами рассвета. Парень нёс сумку, где была сложена их с Остролистой одежда на ближайшую неделю. За час они продумали побег до мелочей: как убегут, на чём, на что будут жить, где будут жить… – Быстрее, - скомандовала девушка, отпирая замок на входной двери. – Идём, пока нас никто не засёк. Но она ошибалась. За ними следили, правда, даже обитатели этого дома не подозревали о возможных жучках или других следящих устройствах, находящихся в самом безопасном месте для них. Остролистая и Шмелегрив закрыли за собой входную дверь, ночные улицы встретили их чуть влажным, но свежим воздухом. Подростки побежали, не теряя ни секунды, за территорию дома. Когда ограда осталась позади, парочка облегчённо вздохнула. Их план состоял в том, чтобы сесть в любой микроавтобус, едущий за город. Позже они бы вышли где-нибудь в лесу, отыскали бы дом сестёр Шмелегрива… А потом, если получится, они бы нашли самих Иглогривку и Пестроцветик. «Как же они наивны, - подумала Милли. – Настолько тупые, что не просто не хотят замечать очевидное, но и даже не могут. Думают, что в безопасности… Ха, любой житель нашего города сейчас в такой же безопасности, как рыба, лежащая в миске перед мордой кота. Стоит коту только обратить внимание на рыбу – как её уже нет. Но стоит ли рыбе так уж себя представлять, чтобы сам кот пригляделся повнимательнее и заметил в ней пищу, а не просто ком из чешуи и костей?» – А мне интересно, смог бы ты так же, как я, вломиться ко мне в комнату посреди ночи, чтобы неожиданно огласить идею побега? – спросила Шмелегрива Остролистая. – Мне кажется, нет. Я не настолько уверен в положительном ответе. А если я не уверен в чём-то, я этого не делаю. Милли прыснула в кулак. «Шмелегрив, ой-ой, расскажи мне, что ты уверен в правильности побега. Я же знаю, что ты думаешь. По крайней мере, догадываюсь… Эх, если бы у меня был дар читать мысли, тот, что у этого лидера, Когтегрива, я бы его использовала со знанием… Как всегда, судьба несправедлива». Милли верила в судьбу, во всякие потусторонние штучки, даже в гороскоп – не послушала утром – день не удался! Как бы тут не поверить, когда обладаешь странным даром, пускай и не самым сильным, но, как говорил Звездоцап, любой дар можно отнять или передать… «Интересно, с чего он это взял?» - подумала женщина, но решила лишний раз не тревожить свой воспалённый рассудок. «Когда висишь на волосок от смерти, когда уже нечего терять, жизнь обретает другой смысл. Можно рисковать всем, чтобы потом получить гроши, но ничего не поделаешь. Когда знаешь, что скоро умрёшь, другие ценности становятся главными… Жаль, что этого никто не понимает. Даже Крутобок, тот, что хотел убить Голубку, и тем самым спасти её от судьбы… Интересно, кто же посвятил его в подробности будущего этой девочки? Неужели кто-то из своих предал?» Милли желала смерти любому существу, мешавшему её спокойному существованию последние полгода. Ровно полгода назад она почувствовала жуткие головные боли, сопровождаемые высокой температурой. Пару походов к врачам – и страшный диагноз не заставил себя долго ждать. Опухоль головного мозга. Ей дали ровно год. «Поплатилась за свой дар», - отшучивалась Милли, но на самом деле очень серьёзно ко всему этому относилась. Она, правда, слишком много использовала свои способности и теперь расплачивалась за всё. Всё, что она хотела – увидеть детей, от которых она отказалась после рождения. Милли знала, что они просто так не согласятся ни на что… Она желала детям лучшей судьбы, чем та, что тяжким грузом висит на них сейчас. Милли было всегда мало. Милли решилась на поступок, на который ни один здоровый человек никогда бы не решился.