Тыквенные Пряности и Другие Радости

— Она такая… чистая. — Мм, — произнёс Чонгук, протягивая руку, чтобы схватить чашу. Тэхён выпустил густой, непроворный клуб дыма поверх открытой передней части джинсов парня и поверх набухающей выпуклости в его боксерах. Он наблюдал, как глаза Чонгука немного расширялись. Его униформа «У Дэнни» выглядела нелепо в постели, словно плохая реклама: горячий молодой актёр, как новенькая форма, грязные простыни и едва ли одетый мальчик. — Это вроде как самая чистая трава, хм… привкус, который я когда-либо пробовал. — Привкус травы, — сказал Чонгук, дыша немного учащённо от зрелища, коим являлся Тэхён: лишь в клетчатой рубашке Чонгука, ниспадающей с плеч, в самом изношенном и запачканном предмете гардероба, который Тэхён когда-либо надевал. Он поднёс воротник к носу и понюхал. — Что ты делаешь? Я не стирал эту вещь неделями. — Это будет звучать чертовски глупо, но ты пахнешь мужчиной. Чонгук фыркнул и нахмурился, но его бёдра пошевелились, и след от члена оттопырился сильнее напротив лица Тэхёна. — Хочешь чего-то? — спросил Тэхён. — Почему ты так много дразнишься? Тэхён дёрнул за ремень его штанов, пока сам немного приподнялся и дал им место, куда можно стянуть вниз, обличая старые, рваные трусы-боксеры, которые были самым далёким от привлекательности предметом, хотя Тэхёну открывался прекрасный вид на яйца через дырку в шве. — Ещё твёрдый? — Ты знаешь, что я твёрдый, Тэ. — Собираюсь сесть на него. — Как ты заставляешь сексуальные вещи звучать так несексуально? Ветвь облетевшего голого дерева продолжала стучать по окну, и Тэхён задумался, как он спал по ночам в такие ветреные дни, как в сегодняшний полдень. Обогреватель работал не так хорошо, чтобы ослабить домашний дубак. Тэхён объезжал Чонгука, пока на них обоих всё ещё была надета большая часть их одежды, а покрывала неплотно обхватывали плечи Тэхёна. Когда он устал, Чонгук уложил его себе на грудь на бугристом матрасе. Он на пробу набрал больше в темпе, что было немного грубее, чем Тэхён мог бы попросить, неопытно и несфокусированно. Ощущение использованности всегда заставляло Тэхёна почувствовать себя немного отчаянным, слегка поплыть, будто ему нужен был именно этот один человек, который бы трахал его вот так до конца его жизни. После этого Чонгук обвился вокруг его спины, единственной сохранившей тепло в ужасно промозглом гараже, они оба слегка дрожали. — Нужно достать больше одеял, — сказал Чонгук. — У меня пока недостаточно денег. Извини. — Хочешь поспать у меня дома? — спросил Тэхён, не задумываясь. Чонгук с минуту неуверенно помычал. — Ага, — произнёс он, — если ты хочешь, чтобы я был там. — Он повернулся и плюхнулся на бок Тэхёна, изо всех сил пытаясь протолкнуть свою руку в рукав свитера-пиджака с изнаночной стороны. — Спасибо. Вернувшись в общежитие Тэхёна, они спали, не занимаясь перед этим сексом, оба в одной постели, потому что на тот момент было бы странно, если бы Чонгук спал на диване, парень за спиной был таким тёплым и крепким. Он мог представить, как люди привыкали к такому. Дыхание Чонгука дуло ему в волосы. Его тёплая и тяжёлая рука лежала на его боку. Раньше он так спал со своими интрижками, они оба растянулись настолько, насколько возможно на своей стороне односпальной кровати. Она казалась больше, когда они устроились вместе вот так. Чонгук открыл окно, прежде чем они заснули, и запах листьев и холода убаюкивал его заснуть рядом с едва различимым рокотом в грудной клетке Чонгука.