Ты как всегда

Крабы оказались более чем съедобными. Конечно, к ним не хватало специй и того ни с чем не сравнимого запаха костра, какой бывает только у блюд, приготовленных без магического вмешательства, но проголодавшиеся Геральт и Францеска остались довольны и этим. Покончив с трапезой, они скинули остатки прямо в черную бездну, разложили на камнях чародейкин плащ и прилегли отдохнуть. — Геральт? — сросила она сквозь сон. — Хм? — А у тебя есть план дальнейших действий? — Хм. Честно говоря, нет. А у тебя? — Может быть. — И какой же? — Когда проснусь, хочу все здесь просканировать. Тут такая мощная магическая аура… Не удивлюсь, если портал откроется прямо у нас перед носом. — Хорошо бы. Сытно поесть. Выспаться вдоволь. И снова в путь… Если бы еще с обратной стороны портала обнаружилась Цири, живая и здоровая… Вместо окончания фразы Францеска услышала раскатистый ведьмачий храп. По пробуждении Геральт первым делом заметил, что лежит на плаще один и обнимает оказавшийся под рукой каменный уступ. Приподнявшись на локте, он осмотрелся, но не увидел никого. — Францеска?! — Я тут! — ответила она снизу, с трудом перекрикивая гул воды. Размяв затекшие конечности, Геральт спрыгнул с террасы к реке и в полумраке увидел, как его спутница стоит по колено в воде и сканирует окружающее пространство. Над ее головой реял магический светлячок, и в свете его было заметно, как золотистые волосы Францески практически стоят торчком. «Ничего себе магический фон», — подумал ведьмак. — Ну как успехи? Чародейка опустила руки и открыла глаза. Геральт вздрогнул — радужка и зрачки светились едва ли не ярче, чем ее сфера. — Энергии столько, словно здесь не портал, а межмировые врата, — ответила она. — Меня высасывает досуха. Кажется, еще немного и магии во мне останется не больше, чем в них, — она подняла из воды ногу и продемонстрировала Геральту уцепившегося за сапог краба. — Ну и прекрати себя мучить. — Если я не буду себя мучить, то мы так и останемся тут жить. — А почему нет? Сложим из камней домик, еда есть, пресной воды столько, сколько за жизнь не выпить. Даже искупаться не проблема. Кстати, насчет искупаться я бы не против. — С этими? — уточнила Францеска и изящным движением скинула в реку краба, висевшего на ее сапоге. — Мы их отгоним, — ухмыльнулся Геральт. — Соорудим себе из камней небольшую купальню. — Понятно. Ты хочешь все тридцать три удовольствия. На возведение крошечного бассеина ушло несколько часов, но результат стоил того: вода в реке была прохладной и чистой, камни гладкими, а обнаженная королева Дол Блатанна в объятиях ведьмака — прекрасней всех без исключения женщин на свете. Немало радовал также тот факт, что с тех пор, как она скинула одежду и устроилась у него на груди, глаза ее снова перестали светиться. — Хорошая была идея с купанием, — призналась Францеска. — Вода расслабляет и впитывает в себя излишки энергии. — И запах пота тоже, — невозмутимо отозвался Геральт. — Надеюсь, ты свой запах имеешь в виду. — Конечно. С моей-то профессией хорошо пахнуть — непозволительная роскошь. — Я не заметила, что ты как-то плохо пахнешь. — Мда? Странно. Обычно ваша сестра жалуется, что от меня несет трупниной. Она прижалась носом к его шее и глубоко вдохнула. — Ну как? — Пахнешь ты отнюдь не розами, но не сказать, что совсем ужасно. — Правда? Я польщен. — Ты пахнешь… мужчиной. — Странно. Заказов давно не брал, наверно. Она внезапно улыбнулась: — А чем пахну я? — На это я давно обратил внимание: ты пахнешь утренней морозной свежестью. Словно скованный тонким слоем льда цветок. — Ох, как романтично! Совершенно от тебя такого не ожидала, Геральт Ривийский. — Да я вообще поэт в душé. — Ты пишешь стихи? Прочти что-нибудь из своего. — Хм. Я почти все сразу забываю. — Прочти то, что помнишь. — Ну, есть про Ламберта стих… — Я вся внимание. — Думаю, не стоит. Это сильно с уклоном в ведьмачью романтику. — А я настаиваю. — Ну ладно, ладно… Только учти: ты будешь разочарована. Он поглубже вдохнул и прочистил горло: — Ламберт, Ламберт! Последовала долгая пауза. — И это все? — спросила Францеска. — Краткость — сестра таланта? Геральт, явно отвлекшись от поэзии, снова втянул носом воздух. — Что такое? — Опять этот запах. Я уловил его один раз, когда мы еще были в туннеле. Без дальнейших объяснений он выбрался на берег и, как был обнаженным, подошел к краю бездны и глянул вниз. — Это несет оттуда. — Это что-то живое? — А черт его знает! Утопец — это живое? А грайвер? Или водяная баба? В любом случае мне это не нравится. Лучше бы нам одеться. — Мы уходим? — Пока не уверен, но я бы предпочел быть в боевой готовности. Собирались быстро и молча. Вернувшись на террасу, подняли брошенный на камнях плащ, капюшон и меч Геральта. Не сговариваясь, в последний раз подошли к краю и посмотрели вниз. — Пойдем? — спросил Геральт Францеску. — Куда? — Отсюда подальше. — Ты уверен, что это так уж необходимо? — Считай, что интуиция. Она снова глянула в бездну и замерла. Бездна манила и притягивала ее своей бесконечной чернотой. — Францеска, хватит, пойдем. Нечего там высматривать. Она не двинулась с места, и Геральт потянул ее за локоть. — Францеска? — Мы не можем уйти. Портал там внизу. По тому, как голос ее вдруг стал совсем чужим, ведьмак определил, что Францеску снова накрыло. — Даже если и так, мы же не собираемся туда прыгать. — А и не надо прыгать, — она потянулась рукой в темноту. — Он идет к нам сам. — Кто идет? Портал? Только ходячих порталов мне не хватало. Францеска уже не слышала. Она пристально смотрела вниз, как-будто что-то там видела, и глаза ее в очередной раз загорелись потусторонним огнем. — Францеска, ты меня пугаешь. Ты была права с самого начала: не следовало нам сюда соваться. Она обернулась к нему, и на лице ее расплылась холодная и чужая улыбка. — Вы прибыли по назначению и как раз вовремя, - то, что заняло тело Францески, указало вниз. — Ты слышишь это, ведьмак? Он прислушался — и, действительно, вдали раздался гул и рокотание, словно огромная волна родилась из морской пучины и теперь надвигалась прямо на них. — Францеска? — Она тебя не воспринимает сейчас. — Что ты такое? Существо не ответило, но вместо этого, потеряв в Геральту всякий интерес, снова уставилось в бездну. Гул снизу нарастал, становясь все ближе, а Геральту совершенно не хотелось встречаться лицом к лицу с неизведанным. Он отступил назад ко входу в туннель, в душé проклиная себя за беспечность и за то, что не знает, как помочь Францеске. Но и бежать он не имел права. Оставалось только стоять и смотреть, как… Оно поднялось из глубины и медленно вползло на террасу. Огромное, бесформенное, пузырящееся и черное, оно светилось мелкими зелеными огоньками, то гаснущими, то вспыхивающими внутри желеобразного тела. Оно нависло над телом Францески и рассматривало ее, решая, что с ней делать. Геральт узнал это существо: именно такое было изображено на бесчисленных барельефах, выцарапанных на черных стенах мертвого города. Перед лицом ведьмака предстал никто иной, как бывший раб-строитель, способный принимать любую форму по приказу хозяина. Текучий, бессмертный, ко всему приспосабливающийся слуга. Монстр застыл, рассматривая кого-то, занявшего тело Францески, а этот кто-то рассматривал монстра. Они взирали друг на друга без страха и с любопытством, словно были равными. — Tekeli-li, — наконец сказала «Францеска» и засмеялась так, что задрожали стены пещеры. Бесформенный монстр рыкнул и запузырился пуще прежнего. Примерился, а затем схватил мгновенно отросшими щупальцами тело чародейки и поглотил его своей черной массой. Геральт остался с чудом из глубин один на один. — Вот тебе и текелили, блять. Почему хочешь, как лучше, а получается, как всегда? Наконец обратив внимание на ведьмака, монстр подполз ближе и уже собирался заглотить его на десерт. — Я надесь, ты подавишься, сука! Геральт ударил по врагу Аардом, вложив в удар всю свою злость. Монстр даже не шелохнулся. — Я и так заебался Цири искать, ты у меня еще и Францеску забрал! Ни Игни, ни Аксий не произвели ровным счетом никакого эффекта. «Все-таки Францеска была права: нас здесь ждет только смерть. Прости, Цири. Я не смог…» Он мог бы броситься бежать со всех ног, мог бы попытаться обрушить стены туннеля заклинанием, но какой в этом был смысл, если Францеска погибла, а без нее ему не выбраться из этого мира? Он не может помочь сам себе — куда там пытаться помочь Цири? Помочь Владычице Времени и Пространства победить смерть? Какой абсурд, какое самомнение. Какая безнадежность. Остановиться и опустить руки. Взглянуть своей погибели в лицо, хотя и в этом ему отказано: у нависающей над ним твари и лица то не было. Ни один ведьмак еще не умер в своей постели от старости. Геральт не станет исключением. — Ну давай, не томи уже… Монстр ни с того ни с сего вдруг противно булькнул и весь как-то подтянулся. А затем страшно запузырился, словно начал плавиться, завыл, как дюжина раненых бесов. Выкинул щупальца и полез на стены. Раздвоился, растроился, размножился, распадаясь на вязкие комки грязи. Геральт прикрыл лицо как раз за секунду до того, как монстр, последний раз рыкнув, разлетелся на мелкие кусочки, изгадив все вокруг, а из его утробы, вся чумазая и страшная, как водяная баба, выпала Францеска. Ведьмак тут же кинулся к ней и нащупал пульс. — Да живая я, живая, — просипела она, открыв глаза. — Черт, я уж думал все… Пачкая одежду в черной в жиже, он заключил Францеску в объятия. — Геральт, задушишь же! — Ой, прости. Ты как? — Мне эта дрянь в глаза попала и в рот. Ужасная гадость. — Ничего страшного, отмоемся. Я, честно говоря, не очень понял, что случилось. А ты? Францеска посмотрела на него задумчиво. Не без радости ведьмак отметил про себя, что наводящее жуть свечение в ее взгляде исчезло и спутница его совершенно вменяема. — Он не мог сам сойти с престола, вот и воспользовался мной. — Кто это «он»? — Геральт. Я словно дерьма наелась. Позволь я хотя бы рот прополощу.

***

— Знаешь, мы ведь не в безопасности, — заметила Францеска, пока они отмокали в реке и Геральт отмывал ей волосы от черной жижи. Аккуратно перебирал прядку за прядкой, стараясь не причинить чародейке неудобства. — Мне как-то похер, честно говоря. Достало все. Я просто устал и хочу немного отдохнуть. — Монстрам из глубин тоже наплевать на твою усталость, — улыбнулась Францеска. — Я рассчитываю, что ты меня защитишь. К тому же против такой штуковины все мои способности бесполезны. Мечом это не разрубишь, в огне оно не горит, Аардом его лишь немного потрясет, а для Ирдена эта тварь слишком огромна. Едиственный вариант выжить при встрече с таким монстром — это бежать со всех ног. Ну, если конечно, рядом нет такой способной спутницы, как ты… — Геральт, я ведь… Это не я убила ту тварь. — А кто? — Хм. Я не знаю его имени. Все, что могу сказать, — это то, что он невыразим никакими словами. — Бог, что ли? — Да, вроде того. — Это про него ты говорила, что он проживает в какой-то долине, что лежит за высоченными хребтами, которых отсюда даже не видно? — Да, наверно. Я не очень помню, что делала, когда была не в себе. И он не то чтобы живет в тех горах. Он вообще не поместился бы в трехмерном мире, вот и выпирает одним боком в этой сфере. — А зачем он в тебя вселился и убил монстра? — Хм. Я не до конца уверена, но кажется, это его ребенок. Недоношенный, неполноценный. — Типа урод? — Да. — Тогда я вообще ничего не понял. А при чем тут бочки? — задумавшись, ведьмак случайно вырвал у Францески волос. — Геральт, осторожней! Я не хотела бы вернуться домой лысой. — Прости. Ну так что там с бочками? — Бочки… Когда они прилетели в этот мир, бог уже обитал здесь. В результате его жизнедеятельности появились монстры. Но он… Как бы тебе объяснить? Он не родил их, а… Они случайно от него отпочковались. В общем, они скорее его выделения, понимаешь? — Он их, что ли, высрал? Францеска усмехнулась: — Точнее, наверно, не скажешь. Они попали в реку, и поток отнес их на место поселения бочек. — То есть у них не река была, а божественная канализация? — Мне нравится твой образ мыслей, и ты опять тянешь мне волосы. — Извини. — Бочки, увидев, что у них плавает в реке, сначала ужаснулись, а потом открыли, что монстров можно разделить на более мелкие части, обучить и использовать в качестве слуг. И все бы хорошо, но только монстры с течением времени эволюционировали и сильно поумнели. В конце концов они подняли восстание против своих хозяев, а позже и вовсе их истребили. — Значит, те кривые и косые барельефы — это дело рук божественных деточек? — Именно! — А бочек больше не сушествует? — Наверно, нет, — покачала головой Францеска. — Судя по всему на глубине теперь обитают только лишь божественные выкидыши. — А зачем их папаня занял твое тело? Какой ему резон убивать собственное дитя, каким бы уродливым оно ни было? — До конца я не понимаю зачем. Только мне кажется, что этот бог не воспринимает их как детей. Они просто его нечистоты. — То есть он пришел убраться? — Не знаю. Может, это любопытство. Может, он пришел посмотреть, кто объявился в давно мертвом городе. — Хорошо, что он на нашей стороне. — Я бы на твоем месте не обольщалась. Он ни на чьей не стороне и поступает, как ему вздумается. — Как бы там ни было, мы живы, а его выкидыш сдох. Я, кстати, закончил и неплохо справился: ни следа жижи не осталось. — Ну вот видишь, — широко улыбнулась Францеска и медленно развернулась к Геральту, — и ты на что-то сгодился. Она обняла его за плечи и обхватила ногами его бедра. Глаза королевы Дол Блатанна заблестели, и блеск этот Геральт воспринял как сигнал к действию. В воде вдруг потеплело. — Это ты? — спросил ведьмак. — Да. — Надеюсь, это магия. — Какой же ты мужлан, Геральт Ривийский, — Францеска прикрыла веки и потянулась к его губам. Едва только ведьмак и чародейка, забыв обо всем на свете, начали наслаждаться обществом друг друга, как сверху с террасы раздался треск, за которым последовала яркая вспышка света. «Портал!» — одновременно сообразили они, а затем услышали до боли знакомые голоса, мужской и женский. — Мы туда попали? — спросила девушка. — Понятия не имею. Я твое перемещение никак не направлял. — Геральт?! У ведьмака заныло сердце. Оторвавшись от губ Францески, он поднял голову и посмотрел наверх. — Цири! — Я здесь! А где ты? — Я тут, но… Погоди… Цири, естественно, не видела ни единой причины ждать, а посему резво подбежала к краю террасы и глянула вниз. Узрев нагого Геральта в объятьях королевы эльфов, выпучила и без того огромные зеленые глаза и отступила назад. На беду ее спутник оказался не менее любопытным и тоже вытянул белобрысую голову, чтобы посмотреть. Уже через секунду лицо Францески пылало багрянцем. — Аваллак’х, — сказала она, — какой приятный сюрприз. — Я тоже рад тебя видеть. Последовала неловкая пауза. — Цири, — успешно подавив смущение, Геральт прервал молчание первым. — Ты все-таки жива… — Ага, — рассмеялась ведьмачка. — А ты как всегда.