Коробка

Солнце печёт нещадно, освещает корабль, нагревает древесину. В такую погоду — либо устроить сражение с водяными пистолетами, чтобы промокнуть до нитки и хоть как-то освежиться, либо спрятаться, да подальше. Но на веселье сегодня никто как-то не настроен, на Санни тихо, подозрительно тихо, это даже немного напрягает. Вся команда периодически оглядывается в надежде зацепить взглядом соломенную шляпу капитана и убедиться, что он своим чрезмерно тихим поведением не намекает на надвигающиеся неприятности. На Санни сегодня жарко; чем выше, тем жарче — потому что ближе к солнцу, думает Зоро, и вместо привычного вороньего гнезда прячется в баре-аквариуме. Там его поджидает приятная прохлада и полумрак. Там на удивление никого нет. Зоро это, в общем-то, не очень заботит, он в любых условиях заснуть способен по необходимости, так что вместо того, чтобы ломать голову, Ророноа просто разваливается на диване, откинувшись на его спинку и закинув за голову руки. Тишина способствует сонливости, по полу и стенам лениво плавают тени рыб, и Зоро даже не надо стараться. Дрёма настигает его сама, веки смыкаются под её тяжестью, и на какое-то время он теряет связь с реальностью. Не очень громкий хлопок двери не возвращает его обратно, нытьё Луффи этому тоже не способствует — у всей команды против него уже иммунитет, но вот неожиданно вернувшаяся жара вынуждает Ророноа открыть глаза и смерить капитана недовольным взглядом. Тот его успешно игнорирует, прижимается щекой к плечу и закидывает на Зоро руку, явно устраиваясь поудобнее в причудливой позе, чтобы отойти ко сну. — Эй, Луффи, какого хрена?! — бурчит Ророноа, пытаясь отпихнуть от себя Монки Ди, но тот пристал как банный лист — вцепился и не отпускает. Зоро, в общем-то, почти что всё равно, ему не впервой, и обычно компания Луффи его нисколько не тревожит — он даже не просыпается или сам устраивается подле него в редкие моменты спокойствия капитана. Но сегодня слишком жаркая погода, чтобы позволить себе такую роскошь, и кожа у Луффи раскалённая — словно пролежавшая несколько часов на солнце резина, а потому первая реакция Ророноа — сопротивление. Которое, впрочем, очевидно не имеет успеха. — Да блин, — тянет ворчливо Луффи, корча гримасу, но упорно продолжая липнуть к старпому, — тебе жалко, что ли? Зоро недовольно сопит и супится, но попытки вырваться прекращает. С Луффи, в общем-то, спорить бесполезно, Ророноа это лучше других знает, а потому и подчиняется, позволяя капитану буквально развалиться на нём. Монки Ди всегда охоч до внимания. Ему нужно, чтобы был кто-то, кто поддержит, развеселит, выслушает, сыграет или просто побудет рядом. Зоро, конечно, больше всего подходит для последнего, но капитана всё устраивает — засыпать рядом с ним уже своего рода традиция, и тут не нужно просить разрешения или беспокоиться, что его могут пнуть под зад как надоедливого пса и отправить спать в другое место. — Чтоб тебя, — беззлобно отвечает Ророноа, на что Луффи ехидно посмеивается, лишь сильнее сжимая объятия. Губы невольно трогает лёгкая ухмылка. Последние капли сопротивления покидают его тело, и Зоро расслабляется, чувствуя рядом с собой чужое тепло. Привычное и родное, наличие которого нисколько не ухудшает ситуацию, а лишь подтверждает, что он не один. Ророноа оно нравится. — Вместе спать лучше, согласись же, — слышит Зоро голос капитана, доносящийся будто из-под толщи воды, и ему остаётся разве что согласно кивнуть и промычать что-то нечленораздельное в ответ, прежде чем погрузиться обратно в манящую дрёму. Не только их капитану необходимо внимание. А жару можно и перетерпеть.