Песни усыхающей луны

— Ты несовершенный сосуд, Ник. — именно эту фразу постоянно говорит Люцифер, разглядывая себя в ростовом зеркале. Он видит в отражении испуганного человека, почти безумного, но не пытающегося сопротивляться ему. И именно поэтому, как считал дьявол, тело Ника отторгало его. Люцифер ощущал, как буквально каждая клетка визжала от боли, как по венам тёк яд, пытаясь вытравить его архангельскую благодать из тела. Но дьявол силён: подавлять и властвовать — это его предназначение. — Ты слишком слаб, Ник — говорит Люцифер, подробно разглядывая своё лицо. Оно было покрыто кроваво-красными пятнами, кое-где отслоилась кожа, а по её воспалённым краям скопились бледно-жёлтые капельки гноя. Люцифер скривился: ранее он был прекрасен, а нынче должен пребывать в этом гниющем теле. Человеческие тела несовершенны — дьявол всегда знал об этом, но сейчас всё это переходило всякие границы. Надо быстрее менять сосуд, иначе противные язвы сползут с лица на грудь, руки и ноги.  — Я не виноват. — шепчет голос Ника на краю сознания Люцифера. И дьявол бесится и кричит, но понимает, что человечишко прав. Он направляет взор в свою суть — благодать и с ужасом видит, как белые божественные нити переплетаются с красными и чёрными в бешеном танце. Волокна эти, как щупальца, обвивают крылья. По белёсым перьям проходит дрожь, и Люцифер замечает на них пока ещё маленькие дырочки, будто их прогрызли насекомые. Кое-где нет целого ряда перьев и новые уже не растут. Дьявольское сердце пропускает удар, и он болью отдаётся в сознании. Люцифер зрит себе в сердце, чего не делал со времён беспечного детства. Красный пульсирующий центр покрылся чёрными пятнами, сквозь которые почти не пробивается свет. Архангел хочет вырвать эту массу, но ярость лишь заставляет чёрные прожилки быстрее оплетать всё вокруг. Люцифер выныривает в реальность и своими горящими рубинами всматривается в тело Ника повторно. — Ты гнилой, Ник. И мы с тобой идеальны. — зловещая, но довольная улыбка соскальзывает с обветренных губ Люцифера. — Мы идеальны.