Обледеневшие за ночь вагоны стучат тяжёлыми колёсами по железнодорожному полотну.
Слышится скрежет и жёлтые искры блестят огнём - состав останавливается там, где рельсы обрываются.
Впереди серое поле, а за ним - восток и восходящее солнце.
Девушка с рыжими волосами ладонью проводит по запотевшему стеклу, когда слышит глухой стук.
Тяжёлые шаги заполняют пространство, а поезд подаёт сигнал.
Точка прибытия - вот она.
Гул, шум, суматоха, громкие голоса...
Ранним октябрьским утром компас судьбы Дебби окончательно меняет своё направление.
Теперь его стрелка указывает на восток - туда, где на границе двух осенних месяцев ветер разносит звук выстрелов.
Через пару минут кареглазая делает глубокий вдох и горло обжигает холодный воздух, когда она спрыгивает с подножки поезда на насыпь из гравия.
Грубая мужская рука подхватывает её под локоть, помогая устоять на ногах.
В толпе людей становится душно даже в эти минус три по Цельсию и Райан застёгивает куртку, хотя жар обдаёт с головы до ног, но так спокойнее. Так спокойнее.
– Аарон! Время! – хриплый голос заставляет людей замолчать.
Первые лучи солнца касаются земли и сердце Дебби норовит остановиться - это момент невозврата.
– Постройтесь в три шеренги! – широкоплечий мужчина в серой форме надвигает на лоб шапку и откашливается в кулак.
Кто-то отталкивает рыжеволосую локтём, кто-то задевает плечом её плечо.
Ветер жжёт морозом щёки и губы, забирается под пряди волос к шее и проходится холодом по спине, но замёрзшие руки девушка сжимает в кулаки, зажмуриваясь всего на секунду, чтобы сморгнуть горячие слёзы.
В первой шеренге она стоит ровно шесть минут до тех пор, пока не слышит шёпот за спиной.
–
Для чего ты здесь, Дебби? – звучит тихо, осторожно, но Райан вздрагивает и мурашки бегут по бархатной коже.
Джошуа вздыхает и качает головой, опуская взгляд. Пульс считает секунды, мужчина прикрывает глаза и протягивает руку вперёд, прикасаясь к талии девушки.
– Что ты здесь делаешь? – Джош сжимает ладонь неосознанно сильнее, но Дебби молчит, когда хочется кричать от спирающей в груди горечи.
В родном голосе кареглазая слышит отчаяние.
Взгляд Дана скользит по рыжим локонам, по некогда изящному силуэту, сейчас одетому в грубую одежду и он
не понимает, желая задать последний вопрос:
«Почему, Дебби?».
Мир этих людей разбивается на осколки и пока война идёт в нескольких километрах отсюда, вот она - боль, не меньшая чем та, что от снарядов.
– Первая шеренга. Шаг вперёд, – женщина с каштановыми волосами, небрежно спрятанными под капюшоном куртки, скрещивает руки на груди.
Синхронно три десятка людей делают единый шаг.
Но кареглазая не решает сдвинуться с места до тех пор, пока ладонь Джошуа всё ещё сжимает её стройный стан.
Райан прикасается к руке мужчины, рвано проведя по ней от запястья до кончиков пальцев и Дан чувствует, как немеет всё там, за грудной клеткой, но несколько секунд ведёт линию прикосновениями по спине девушки, замирая, когда дотрагивается до пряди рыжих волос.
Не чувствуя ног, Дебби делает шаг вперёд и дрожащими руками вытирает холодные щёки от солёных дорожек слёз.
– Тебе со мной, – та самая женщина жестом руки подзывает Дебору к себе, отворачиваясь, ведь смотреть на чужую боль всегда горько.
Рыжеволосая поворачивается к Джошу и взгляд её карих глаз бегает по его лицу. Она пытается запомнить каждую родинку, каждую морщинку и шероховатость.
Всё это такое родное.
Одними губами девушка произносит заветное слово
«Прости».
***
За серым полем рыхлой земли, в которой вязнут тяжёлые ботинки, на востоке небо белеет мягким перламутром.
Солдатский лагерь гасит свет керосиновых ламп, но в одном из бараков зажигается тусклый мерцающий огонёк - парафиновая свечка.
– Не бойся, – темноволосая женщина закрывает хлипкую дверь и подходит к столу, наливая в алюминиевую кружку кипяток, затем протягивая её Дебби. – Здесь будешь спать, Эшли даст тебе одеяло, – голос звучит устало, как-то приглушённо.
Райан садится на панцирную койку и теперь, в дрожащем свете свечи, замечает, что Эбигейл на самом деле измотана - растрепались короткие каштановые волосы, собранные в хвост, подрагивают пальцы рук и под тёмными глазами фиолетовым отливает тень истощения.
– И волосы... – женщина поджимает губы, запинаясь. – Волосы нужно обрезать.
«Волосы нужно обрезать», – повторяется мыслью три слова и Дебби молчит, чувствуя, как согреваются кончики пальцев.
В тесной комнатке пахнет сыростью, старые доски прогнили и износились, а из под оконных рам тянет холод, но Эбигейл качает головой, зажигая ещё одну свечу.
– Надень, – женщина из под кровати достаёт пару поношенных кирзовых сапог, – всяко будут лучше, чем твои.
– Спасибо, – полушёпотом произносит Райан, отставляя кружку с кипятком и наклоняясь, чтобы развязать шнурки на ботинках.
Трясущимися руками девушка только со второго раза подцепляет нужный конец, вытаскивая его и затем притрагиваясь к исцарапанной в кровь щиколотке.
Алые пятнышки на бледной коже подобны вкраплениям красного воска на белом снегу.
Болит. Жжётся.
***
Сегодняшней ночью канонада выстрелов звучит громче, громовыми раскатами слышатся вдалеке взрывы и Дебби сильнее кутается в грубую ткань солдатской куртки.
Девушка зажмуривается и закрывает руками уши, сидя на влажном от сырости полу.
Слёзы хрусталём разбиваются об деревянные доски и рыжеволосая слышит голоса, доносящиеся из-за дверей, окон, отовсюду: сегодня люди не спят.
Мелкая дрожь бьёт по всему телу, липкий страх окутывает своими волчьими лапаями, острыми когтями-иголками пронзая насквозь.
–
Notre Pere, qui es aux cieux [Отче наш, сущий на небесах], – шепчет на родном языке девушка, сильнее сжимая себя руками и роняя голову на колени.
Оконные рамы дрожат и ещё один громкий взрыв разрезает воздух.
–
Que ton nom soit sanctifie [Да святится имя твоё], – Дебби короткими ногтями впивается в свою кожу, путаясь в словах, –
que ton regne vienne [да будет воля твоя], – рыжеволосая, выкрикивая строки в истерике, чувствует, как её хватают за плечи.
– Дебора! – Эбигейл трясёт девушку, поднимая её на ноги. – Возьми себя в руки! Слышишь? Возьми себя в руки!
–
Que ta... [Да будет], – проговаривает едва слышно Райан, глядя в глаза темноволосой и не моргая.
– Я прошу тебя, – женщина держит рукой запястье рыжеволосой, – соберись. Пожалуйста, соберись, – Эбигейл выдыхает, отпуская девушку и делая шаг назад. – Мы нужны там, Деб.
Уши закладывает и дыхание сбивается, когда девушка выбегает на улицу под проливной дождь, оглядываясь назад - вспышки света с востока окрашивают небо в огненно-оранжевый.
Дрожащими руками Дебби прижимает к себе небольшую белую сумку-аптечку и ноги подкашиваются:
только бы Джош был жив.
