Дебби обнимает себя за плечи, втягивает живот и зажмуривается, когда первые капли октябрьского дождя в беспорядочном марше стучат по оконному стеклу.
Кажется, этим утром Париж плачет вместе с девушкой, чьи волосы цвета летнего солнца.
На востоке золотистые проблески тонут в тяжёлых тучах серого цвета.
Колокол на площади звенит в третий раз и тонкими пальцами Райан сжимает бархатную кожу сильнее до маленьких сиреневых пятен-отпечатков потому, что воздух плотным комом стоит в горле, не давая дышать.
Девушка заправляет прядь волос за ухо, ладонью стирая слёзы со щёк.
Время летит неумолимо быстро и в голове, как мантра, бьётся всего одна мысль:
«Только бы успеть».
Дебби собирает на голове тугой хвост, стоя в прихожей и наматывая на холодные ступни льняные чулки.
Не хочется думать об этом, но война жестока даже тогда, когда вот так просто отбирает у девушки женственность: пару месяцев назад эти чулки любимый мужчина ощущал под пальцами, проводя ладонью по мягкой ткани, но сейчас рыжеволосая крепче вяжет их на ногах, надевая затем грубые
мужские сапоги, которые велики до такой степени, что даже это не помогает.
Локоны волос выбиваются из причёски, прикрытой сверху шёлковым платком и девушка бежит по родным улицам, спотыкаясь от тяжести обуви.
Вдалеке мерцают огни керасиновых ламп, слышится гул голосов и шум толпы, который нарастает с каждой секундой.
Райан пытается отдышаться, руками опираясь на хлипкий стол, за которым сидит черноволосый мужчина, чернилами выводящий что-то в старой тетради.
Пульс стучит в висках, а лёгкие сковывают спазмы от холодного воздуха. Гром раскатом обрушивается на землю и вместе с этим звуком девушка с карими глазами чувствует, как внутри за грудной клеткой разливается боль.
– Мисс? – мужчина встаёт, всматриваясь в неестественно бледное лицо, замечая как по практически белым щекам скатываются слёзы.
– Дебора Райан, – Дебби вытирает рукавом глаза, чаще моргая.
– Извините, я не понимаю... – черноволосый приподнимает бровь в немом жесте недоумения, но меняется в лице, когда из кармана старой ветровки девушка достаёт и кладёт перед ним потрёпанную книжечку -
паспорт.
Окружающий шум отходит на задний план и, кажется, нить тишины и звона в ушах натягивается до предела.
– Женщина на фронте... – мужчина кашляет в кулак, оттягивая воротник куртки. – Нет.
– Пожалуйста, – рыжеволосая шепчет, не чувствуя под ногами почвы, – у меня там, – слезы скапливаются в уголках глаз, разбиваясь затем о холодную поверхность стола, –
муж.
Девушка врёт, глядя прямо в глаза командиру полка французской армии.
–
Нет, – во второй раз говорит мужчина, сам крепче сжимая зубы - он ведь не стальной, прекрасно всё понимает, но
не может подвергнуть девушку всем ужасам войны, не смеет отобрать у неё всё.
– Прошу Вас, – Райан не чувствует, как падает на колени, от отчаяния цепляясь пальцами за рукав одежды мужчины напротив, – разрешите, чего вам стоит? Чего вам стоит? – слова звучат подобно мольбе и холодный дождь смывает этот позор, оставляя место только желанию не потерять того, кто дороже жизни.
– Не могу, – хриплый голос надламывается, какой же стыд для солдата - женщина, стоящая перед ним на коленях.
Дебби смотрит в черноту чужих глаз и видит в них только жалость.
– Марк, – на плечо мужчины ложится холодная рука, – оставь её, –
женский голос звучит приглушённо и затем Райан чувствует, как её берут за локоть, поднимая на ноги.
– Даже не думай, Дженна, я не позволю, – Эшлеман взглядом следит за тем, как женщина с короткими белокурыми волосами достаёт из внутреннего кармана куртки белый платок и вкладывает его в руку Дебби.
– Медсестрой пойдёт, – Блэк хмыкает, из под бровей глядя на мужчину и тот поджимает губы, не найдя слов для ответа.
Рыжеволосая сжимает в руке лоскуток ткани, не решаясь заговорить даже тогда, когда на ватных ногах идёт за женщиной, платком вытирая слёзы.
– Муж? – Дженна оборачивается, улыбаясь уголками губ.
– Муж, – шепчет Дебби, опуская глаза.
***
Граница столицы Франции белеет лесополосой, перед которой с одной стороны - железная дорога, а с другой - возможность бежать в маленькие городки, куда ещё не добралась в полной мере война, где ещё люди спят ночами
спокойно.
Один час и тридцать семь минут сотни людей идут по землистой дороге, перешёптываясь друг с другом.
– Так ты, выходит, вернуться надеешься? – парень, которого, Дан знает, зовут Ник, приподнимает бровь, толкая Джоша в плечо.
– Надеюсь, – пожимает плечами мужчина, глядя себе под ноги. – А ты разве нет?
– Знаешь... Надежда есть, да вот смысла нет, – усмехается Томас, –
не для кого.
Джошуа неосознанно останавливается, чувствуя металлический привкус на языке, но затем ускоряет шаг, не выбиваясь из общего строя - внутри приятно греет мысль о том, что ему
есть, к кому возвращаться.
***
Старые вагоны поезда пестрят тёмно-синим цветом на фоне серости проливного дождя и сырой земли. Вдалеке виднеются высокие сосны, от ветра колыхающиеся размашистыми лапами-ветвями.
– Пора, – голос Дженны звучит тихо, когда она поворачивается к Дебби, стоящей совсем рядом.
Рыжеволосая только кивает, крепче сжимая себя руками и боясь осмотреться среди толпы на перроне: едким першением в горле оседает мысль о том, что её может увидеть Джош. Боится.
Поезд подаёт звуковой сигнал и мужчина в форме открывает дверь гудящего вагона - люди по одному заходят, но Райан стоит в стороне, не решаясь сделать этот шаг.
В голове за десяток секунд проносится всё самое тёплое - руки матери, собирающие дочери косу из рыжих волос и её голос, говорящий наставлениями ещё в старшей школе: «Дебора, будь сильной, мы гордимся тобой», объятия Джошуа и его поцелуи, которые, кажется, по меньшей мере - карамель,
но теперь с привкусом соли, уютный дом, родной Париж - городок солнечный и тихий.
Суматоха и шум вокруг.
Дебби делает глубокий вдох и становится на подножку поезда, но в последний момент успевает схватить женщину с голубыми глазами за запястье:
– Спасибо Вам, – девушка проговаривает слова одними губами, но Блэк слышит её и улыбается в ответ.
–
Береги себя, – Дженна отходит в сторону. Тонкие пальцы отпускают её руку.
Поезд в последний раз подаёт гудок и мужчина кричит "Отправляемся", но Блэк всё ещё стоит у вагона до тех пор, пока двери не захлопываются.
Состав сдвигается с места, стуча тяжёлыми колёсами по полотну рельс.
Этой ночью холодает и железо вагонов остывает изнутри.
Звёзды кажутся выше, а за окном мелькают пустынные поля и изредка - старые станции, на которых состав не сбавляет скорость.
Дебби прикрывает глаза, уткнувшись носом в грубую ткань одежды и в ту же секунду в соседнем вагоне Джошуа хмурится, вспоминая, как перед ним промелькнул на перроне силуэт девушки с рыжими волосами и мысленно ругает себя за то, что,
кажется, совсем свихнулся.
