***
И почему она решила заняться именно бумажной волокитой, да ещё и подсчётами того, кто и сколько клиентов обслужил. Она не знала, как эти документы попали в папку, но не вернёт же она их просто так. Всю неделю Дюпен-Чен креветкой сидела за своим столом, разгибаясь лишь на обеденный перерыв и то, приходила она на него лишь под конец, когда столовая начинала пустеть. Только сейчас она осознала, что это непосильный для неё труд. Но зато она выполнила свое желание — не думать ни о ком, заполнить мысли настолько, чтобы даже забывать дышать. Плагг за все время ни разу не появился на работе у отца. Съемка, которую она запланировал на середину марта перенеслась на апрель. В принципе после того случая они вообще не пересекались. Маринетт не хотела с ним разговаривать. Хоть они и оба были виноваты в этой ссоре, но Плагг ведь нарочно её подначивал. Поэтому, её лучшими друзьями на эти семеро суток стали наушники, кофе, реже энергетики, которые ей приходилось пить дома, так как начальство в лице Агреста не одобряло такого. Дюпен-Чен работала сверхурочно, и не жалела об этом. Ей хватало времени ровно на сон, на часовой отдых и на работу. Ей так легче. Чтобы не думать о том, может ли она вновь потерять Адриана. Самым радостным моментом в сутках был десятиминутный разговор с парнем. Он делился тем, как себя чувствует, какие капельницы ставили, какое обследование проходил. Радовало, что он чувствовал себя хорошо, но червь, сидящий в сомнениях Маринетт, который занёс ей врач, после операции, противно копался в голове. В течении трёх лет вероятность того, что амнезия вернется очень велика. Но никто не исключает, что после назначено снова она тоже может выявиться. Здесь вам гарантии никто не сможет дать. Улыбаясь ему в лицо, Маринетт плакала в подушку. Такое состояние вполне было привычно для неё. Но не для психики. Психиатр выписывал ей антидепрессанты и Маринетт думала, что они будут работать без её помощи, на сопоставляя резких и постоянных изменений в своем настроении. И ровно через неделю, в понедельник в пять вечера она стояла напротив кабинета своего начальника. Маринетт огляделась, никого не было. — Габриэль? — девушка постучалась, приоткрывая дверь, — Вы свободны? — Конечно, проходи, — он отставил в сторону закрытый ноутбук, — Я уж было успел подумать, что ты совсем работу забросила, тебя не слышно, не видно, сходил даже узнал у охраны приходишь ли ты на работу. Приходишь, все-таки, — он улыбнулся, — Как проходит твоя работа? Справляешься? — Да, я закончила, могу отдавать на проверку, — она протянула мужчине разноцветные папки с отсортированными документами, — В розовой подсчёты по тканям, в зелёной отчёты по встречам с вип-клиентами, в красной — предложения коллег по улучшению сервиса и несколько отсортированных жалоб, переписанных в предложения. И, вроде всё. — Выглядишь напряжённой, что-то случилось? — поинтересовался Агрест. — Просто не верю в то, что я справилась с этой работой. Боялась подвести вас, ведь из-за своей хотелки я могла выгореть и подставить, свалив всё задание на вас. — Я, конечно, не стал бы делать это сам, для этого есть другие люди, но ты права, мое доверие к тебе было бы подорвано. Маринетт, скажи, почему ты недооцениваешь свой талант? Я понимаю, что ты хотела сразу многого, но я не могу поставить тебя на место главного дизайнера, потому что никто в моей компании не поднялся по карьерной лестнице так, как я в молодости. Я бы не взял тебя к себе, если бы ты была бесталанной и не имела амбиций. Твой статус члена нашей семьи по документам не делает тебя особенной. Но мастерство, которое скрывается в твоем воображении и умелых руках, делает тебя уникальной. Поэтому тебе, как и всем, нужно пройти этот путь, чтобы стать кем-то большим в этой профессии. — Я даже не знаю, что ответить на ваши слова, Габриэль, — тихо произнесла она. — Я стараюсь, правда, возможно, на моем лице до сих пор есть розовые очки, но я хочу быть в ваших глазах не невесткой, а приличным работником. — Хорошо, я перепроверю, но на процент ты уже заработала, так что можешь быть свободна на сегодня. Плюс, я даю тебе один выходной. Возьмёшь его, когда тебе будет удобно, — согласился с её словами Агрест. — Спасибо, — попрощалась с бывшим свекром Маринетт и вышла, желая поскорее оказаться в объятьях Адриана. Она так соскучилась за ним, и вот наконец-то врач решил его посетить.***
Забежав в магазинчик, чтобы накупить разных вкусностей, фруктов и цитрусов, она направилась в больницу. На ресепшене её встретила молодая девчушка-аспирантка, заполняющая медкарты больных. — Добрый вечер, — Маринетт улыбнулась, сматывая с шеи лёгкий шарф, скидывая на руки чёрное пальто. — Мне сказали, что прием закончен, но я могу навестить человека. Адриан Агрест, — назвала имя она, и глаза девушки зажглись. Хоть он сейчас и не был в том состоянии, чтобы улыбаться с обложки журналов, но до сих пор имел множество поклонниц. — Конечно, проходите, — она попыталась показать дорогу, но Дюпен-Чен показала знаком «не стоит». Палата находилась в том же крыле, где он и провел почти полгода. Адриан жаловался на то, что стены гнетут его. Было страшно вновь тут находиться. Отдушиной были разговоры с Маринетт, и он отсчитывал часы до звонка, а после и до своей выписки. Так что его палату девушка нашла быстро, постучалась, не спрашивая, можно ли войти, просто предупредила. — Адриан, привет! — воскликнула она, раскидывая руки в поисках объятий и лишь потом заметила, что он находился не один в помещении. — Привет, Маринетт, — первым поздоровался Плагг, сидящий в кресле напротив кровати Адриана, качая ногой. — Привет, Василёк! — улыбнулся возлюбленный, обнимая любимую девушку, прижимая к своей груди, — А ты не одна пришла меня проведать, Плагг тоже заскочил буквально десять минут назад. Садись, я так рад тебя видеть, может чаю? — Можно, я купила тебе вкусностей, ты же сказал, что сегодня тебя можно только проведать, а завтра уже тебя выпишут, вот я и решила тебя хоть как-то порадовать. — Моя самая большая радость, это твоя улыбка, — он отодвинул волосы со лба, целуя, — я очень соскучился по тебе. — Маринетт, — прервал их Плагг, ему было неприятно смотреть на их горящие друг на друга глаза, — как твоя работа? Я заскакивал на неделе, но так тебя и не увидел. — Ты был в офисе? — Дюпен-Чен похлопала черными ресничками, — Не знала, что ты там будешь. Я была вся в работе, думала, отец вам говорил. — Что-то важное? — он поднял бровь, — Почему не попросила помощи? Если он тебя заваливает работой, ты скажи, я поговорю с ним. — Нет, нет, нет, — она замахала руками, — справляюсь, все хорошо. Да и чего мы все о работе. Адриан, — она повернулась к парню, — как твое здоровье, что говорят врачи? Около часа они втроем говорили обо всем. Дюпен-Чен старалась говорить только с Адрианом, но Плагг все время хотел перетянуть на себя внимание. Поэтому он постоянно вмешивался в личную беседу брата и бывшей жены, под предлогом того, что больше двух всегда говорят вслух. — Кажется, — Маринетт посмотрела на часы, стрелки которых твердили девять часов, — мне пор домой, скоро отойдет последний автобус, не хочу опоздать. — Ты уверена? — Адриан достал смартфон, — Давай я вызову тебе такси? — Не стоит, — вклинился в разговор Плагг, — Я довезу тебя, Маринетт. Ты не против? Дюпен-Чен перевела взгляд на брата, затем на парня, ища в его лице одобрения. Тот подумав несколько секунд, скрепя сердцем кивнул. — Вот и отлично, пойдем, Маринетт. Время позднее, завтра Адриану рано выписываться, ему стоит выспаться перед этим событием, — Плагг встал, подходя к двери палаты, — Идёшь? — он торопился, хотел подольше побыть с Маринетт наедине. Им стоило все обсудить. — Спокойной ночи, Адриан, — девушка подошла к своему парню, нежно обнимая, прижимаясь к груди, — Завтра обязательно встретимся. Покушай, что я тебе принесла. Не засыпай голодным. Люблю тебя! — она чмокнула его в щеки. — И я тебя, — он поцеловал её в уголок губ, крепко сжимая. Они ещё пару раз встретились взглядами и, подхватив сумочку под ручку, Маринетт помахала Адриану, и вышла из палаты, уходя от взора изумрудных глаз Агреста.***
Плагг заботливо отворил дверь автомобиля, приглашая Дюпен-Чен сесть во внутрь. Та, немного мнясь, думая не лучше бы вызвать такси, все же села в отопленную машину. Водитель же сел следом, пристегиваясь, сразу опуская ногу на педаль газа. — Что вообще происходит, Маринетт? — девушка озадаченно отвела лицо в сторону окна, стараясь не смотреть на спутника. — О чем ты? — О том, что после того случая ты мне попросту игнорируешь, ты и так разбила мое сердце, а сейчас просто его добиваешь, — серьезно говорил он, не отрывая взгляда от дороги. — Плагг, мы договорились, что будем друзьями, но ты постоянно переходишь черту, в в прошлый раз так вообще чуть ли не заявил свои права на меня! — отчеканила та, а после сжала челюсти от обиды. Ей так сложно было добиться расположения Адриана, в целом их история это большой, сложный путь. И Дюпен-Чен злило то, что Агрест не хотел принимать её сторону, её просьбу остаться друзьями. Плагг продолжал одаривать её подарками, в то время, как его брат, пропавший в бездне между жизнью и смертью, брал в долги у отца и друзей, чтобы купить малейшую безделушку своей девушке. Ей было больно смотреть на то, как Адриан сдерживает себя, когда Маринетт одаривают драгоценностями и цветами, как дорогую проститутку, ведь Дюпен-Чен получала их… Просто так? — Это забота, Маринетт. За-бо-та, — повторил по слогам тот. Почему Плагг должен был уступать брату эту девушку? Он также любил Дюпен-Чен. Заботился о ней. Переживал. Он привязался к ней крепкими узелками. Не видел смысла жизни без неё. Не мог просить себе свою халатность, из-за чего Маринетт страдала очень долгое время на дорогостоящем лечении. — Ты не различаешь заботу и привязанность. Ты привязан ко мне, Плагг. Я тоже ценю тебя, но как друга, максимум брата. Пойми, я долго шла к тому, чтобы быть с Адрианом. Мне пришлось буквально полностью измениться, чтобы понять, что дело было не в моей внешности, а в моей голове. Я любила его с младшей школы, не смотря на его колкости в мою сторону. И сбежала я тогда лишь от того, что запуталась в себе. А ты просто подвернулся под руку, это просто случайное событие, которое связало нас с Адрианом ещё ближе, — холодно произнесла она, поворачиваясь лицом к водителю. Била. Резала ножом. Стреляла пулями в самое сердце. Но он лишь улыбнулся, словно ожидал такого ответа. — И что ты хочешь? Чтобы я сглотнул свои чувства к тебе, засунул язык в глотку? — Если ты хочешь и дальше общаться со мной, то тебе придется это сделать. В данный момент ты называешь мне свои чувства, ты пугаешь меня своими поступками. Ты становишься похожим на него… Нет. Нет, нет, нет… — Маринетт, да я бы никогда, честно. Ты неправильно все поняла, — Плагг уже начал искать парковочное мест глазами, чтобы обернуться, обнять её, успокоить. Неужели со стороны он выглядел именно так. — Не стоит, если ты хочешь продолжать наше общение, то тебе придется смириться с тем, что я люблю не тебя, — отчеканила она. Машина приближалась к кварталу Дюпен-Чен. Музыка тихо глушила громкое сердце. Маринетт сжала маленькую сумочку в руках, хотелось убежать поскорее, настолько атмосфера была напряжённой. Натянутой, как струна. Плагг который раз переходил черту. Она бы не приняла его чувства, ведь уже когда-то давно давала попытку. Но что он с ней сделал? Растоптал? И почему после этого Маринетт должна ему верить? Она возобновила их отношения только из-за того, что Плагг мог помочь брату. Не более. — Маринетт, — он не успел договорить, как только он остановился у её подъезда, девушка сразу выскочила, хлопнув дверью, — прости меня, если когда-нибудь сможешь… Их чувства медленно иссякали с каждым днем. Но этой ночью умерли окончательно. Но это не помешает Плаггу думать о Дюпен-Чен. Никогда. Она будет преследовать его словно луч света, а он будет её тенью. Ангелом-Хранителем. Всегда. — Мне очень жаль, что мы умрем… Но я люблю тебя очень. Он сжал кулаки, старясь унять бушующие в груди чувства. Вокруг никого, ни единственной живой души. Здесь, в затонированной наглухо машине, никто не увидет его слез. Никогда он ещё не был так слаб. После смерти матери он стал жесток, черств со всеми. Но Маринетт, она вернула его к жизни. Он привязался к неё, потому что она напоминала ему Адель. Как ни странно, эту схожесть замечал не только он, а все, кто находились рядом. Может поэтому ему было так сложно расстаться с ней вновь?***
Адриан, ожидая приема у своего лечащего врача, наконец-то был рад, что его недельное заключение подходит к концу. За это время у него было достаточно времени, чтобы полностью обдумать свою жизнь. Сколько раз за это время он прокручивал в голове свои отношения с Дюпен-Чен? Сотни? Тысячи? Миллионы? Он вспоминал маленькую девочку, которая краснела перед ним, пытаясь признаться в любви. Он, как скотина, решил поиграть на ее чувствах. Наверное, жизнь наказала его за всю боль, которую он причинил другим. Жизнь преподнесла ему тот же бумеранг. Стоило ли все забыть, если сейчас произошло то, что он бы не смог объяснить тому Адриану? Что бы он сказал, если бы попал в прошлое? Что девушку, которую он обижал, теперь любит до безумия, что она же спасла его несчастную жизнь, пожертвовав своей? Что сначала заработал целое состояние, которого хватало на всё, но не дорогостоящее лечение? Что сейчас ему пришлось работать за пятерых, чтобы вернуть былую славу и заработок. А кто бы мог предугадать, что все это произойдет за один несчастный год? И если подчеркивать самое лучшее, то это безусловно — улыбка Маринетт. Та самая, от которой подгибались ноги, а по телу разливалась любовь. От её взгляда хотелось расплыться лужицей, а от поцелуев взлететь в космос. А худшее — возвращение Плагга в его жизнь. После ухода матери они не виделись, решили, что так будет лучше. Её смерть подкосила их обоих, но брата сильнее, ведь он контактировал с Адель больше. А самое ужасное, что он видел в его глазах ненависть к нему самому. Эта борьба за девушку напомнила ему борьбу за внимание матери. Его раздражало то, что Плагг делал вид, что не замечает их отношений, продолжая ухаживать за Маринетт, как за своей девушкой. Отвратительнее всего было то, что Адриан понимал — в таком состоянии он не сможет бороться с Плаггом. Физически, финансово, морально — он проигрывал по всем фронтам. Единственное, как он мог проявлять свою любовь, так это показывать её Дюпен-Чен, надеясь на то, что она действительно любит его искренне за душу, а не за его статус и деньги. Чем больше он накручивал себя, тем понимал, что ревнует Маринетт. Он не знал, чем эти двое могли заниматься наедине, да даже в той же машине по пути домой, хотя очень хотел доверять девушке, но после того, как они скрывали от него больший кусок их жизни. Адриан понимал, что это была вынужденная мера, Дюпен-Чен всегда играла в его пользу, иногда забивая на свои чувства и жизнь. От воспоминаний о милой девочке со светлыми глазками, захотелось вновь посмотреть на неё, улыбнуться её очаровательной улыбке. Агрест неосознанно достал из кармана смартфон, рассматривая обои с их совместной фотографией. Сканер лица сработал моментально и Адриан зашел в контакты, чтобы набрать номер возлюбленной. — Маринетт, доброе утро, — он улыбнулся, чувствуя её тепло даже за гранью мобильника, — У меня выписка сегодня, ты будешь? — Котенок, — она грустно вздохнула, переключаясь на видеосвязь, — Я сейчас с Альей в свадебном салоне. Сегодня пришла коллекция, которую она до безумия хотела примерить на себя, — в этот момент открылась шторка и из-за неё показалась женская рука, — А вот и она, кажется сейчас снова будет негодование по поводу посадки. — Мари, милая, ты где? — Сезар возмущалась, ведь не смогла найти подругу из приоткрытой щелки примерочной, — Скорее, ты должна увидеть это великолепие! — Прости, Адриан, — в кадре появилась её грустная мордашка, — Я не смогла ей отказать. Но я уже договорилась с Плаггом, что вечером я приготовлю у вас дома ужин! Как мы закончим с примеркой, он заберет меня. «Опять он…» — сквозь зубы процедил Агрест. — А почему я не в курсе? — парень постучал костяшками по деревянному столику, явно выражая свое недовольство. — Я сама не ожидала, мне пришлось даже потратить выходной, который мне выписал Габриэль, — из кабинки вновь показались шевеления, а после Сезар прокричала имя Дюпен-Чен, — Мне нужно идти, прости, я люблю тебя. — И я тебя, — он улыбнулся, а после первым скинул вызов. Снова его брат кружил вокруг да около его девушки. А он ведь даже не узнал от неё, как вчера прошла поездка домой. Ну не доверял он Плаггу, не мог жить спокойно, пока он, невмочь с собой что-то сделать, лежал в больнице, а этот недоносок терся рядом. В голову приходила лишь одна мысль, как он мог навсегда справиться со своим недоверием. Избавиться от брата. Сослать его куда подальше, только лишь бы не видеть его рядом. А что, это идея. Пусть валит в свою квартирку в Англии. Так всем будет спокойнее.***
Сезар выпорхнула из примерочной, проводя рукой по шикарному длинному подолу, украшенному различными стразами, связанным на талии корсетом и бюстом без бретелей. — Это! Это точно оно! — Алья кружилась, наблюдая как за ней плавно перебирается подол платья, — Только вот корсет тугой, нужно расслабить, — Она провела подушечками по бокам, — Как тебе, Маринетт? Дюпен-Чен обошла её со стороны, рассматривая. Приложила палец к подбородку, раздумывая. — Прошлое было лучше, — Алья фыркнула, — Шучу, — Маринетт посмеялась с выражения лица подруги, — Оно самое шикарное! Серьезно, ты такая красивая в нем, — она развернулась, протирая глаза, — Кажется с сейчас заплачу. — Ну ты чего! Не надо! — Сезар подошла к подруге, обнимая, — Не смей плакать, поняла? Иначе, я сама заплачу. — Мы столько прошли вместе, а сейчас я выдаю тебя замуж, — она с придыханием выдохнула, — Ты такая счастливая, я безумно рада за тебя, ты заслужила это. — Ты тоже будешь счастлива, милая, я обещаю тебе, — она крепче сжала ту, — Неважно, что ждет нас дальше, главное, что мы вместе. Я ещё и на твоей свадьбе поплачу! Подруги улыбнулись друг другу. Алья разорвала объятья, подзывая консультанта, прося упаковать платье, которое сейчас было на ней. Докинув в корзину разных украшений и аксессуаров, они подошли на кассу, оплачивая покупку банковской картой супруга. — Мари, ты скажи мне, — Сезар сузила глаза, наблюдая, как по ту сторону магазина паркуется автомобиль Агреста, — Что у вас с Плаггом? Ты же ещё с утра мне жаловалась на вашу вчерашнюю ссору. Так почему сейчас он забирает тебя? — Я бы знала, Аль… — тяжко выдохнула та, отворачиваясь от витрины, чтобы не видеть парня, — Всё так сложно, я ужасно запуталась. Знаю одно, что устала от этого. Эти двое безжалостно тянут из меня моральные силы. Я чувствую, как накаляется обстановка между нами, когда мы рядом. Но тя не понимаю, как это исправить. Плагг не понимает моих просьб. Вчера вечером мы говорили о том, что я не вижу в нем партнера, лишь друга, а он мне прямо сказал, что никогда не оставит меня. — Урод, — процедила Алья, махая Агресту, — Маринетт, тебе нужно поскорее разрулить эту ситуацию. — Еще бы я знала, как это сделать. Плагг организатор вашей свадьбы, Адриан и я — свидетели. Минимум до июля он никуда не денется, а это ещё два месяца, — Дюпен-Чен кинула взгляд на календарь, стоящий на кассе — апрель, твердил тот. — А избегать его не получиться? У тебя своя квартира, бери своего парня и съезжайтесь. Тем более, ты пристроила Агреста обратно на работу к отцу. Пару съемок с хорошим гонораром, и он тебе такую квартиру в центе купит — обалдеешь! — Хотели, даже планировали. Я не знаю, нас будто специально Плагг не подпускает к друг другу. Я точно знаю, что больше не смогу так жить. Я словно меж двух огней. Я люблю Адриана, я столько сделала для наших отношений. Но и ценю Плагга, он слишком много сделал для меня. Но я никогда не приму его за мужчину, — Они забрали пакеты с кассы, — Ты знаешь, что измена для меня, это высшая степень предательства, — Уже тише добавила она, когда выходила из магазина. — Привет, шопоголики, — Агрест натянул приветливую улыбку, — Все деньги мужа потратила? — обратился он к Алье. — Конечно, он не жалеет денег на свою супругу, — он закатил глаза, — куда вы сейчас? — Мы? — Плагг приподнял руку, всматриваясь в наручные часы, — Домой, ужин готовить, да, Маринетт? — та неловко кивнула. — Что же, — Сезар чмокнула подругу в обще щеки, — Обязательно отпишись мне, хорошо? — Дюпен-Чен кивнула, обняла на прощанье подругу, а после села в припаркованный автомобиль. Агрест махнул подруге бывшей жены, а после сам сел в машину. пассажирка же, сидевшая напротив, не проявляла ни малейшей инициативы для разговора: спрятала руки в карманы, отвела взгляд в окно, рассматривая пробегающих мимо пешеходов. Он не стал трогать её. Завел машину, слушая как плавно заурчал двигатель, тронулся, зажимая педаль газа наполовину. Разговора в ту поездку так и не последовало.***
Первым делом, когда автомобиль остановился на парковке у дома Агрестов, Маринетт подхватила сумочку, взяла ключи и вышла из машины, не дожидаясь, пока водитель окончит все свои дела и пойдет вместе с ней. Она быстро засеменила ногами в сторону подъезда, но Плагг успел нагнать её у лифта. — Торопишься куда-то? — Дюпен-Чен скривилась, — Лифт только один, так что тебе не повезло делить его со мной. — Что правда, то правда, — съязвила она, отворачиваясь. В апартаментах, как только Маринетт открыла дверь, на встречу сразу вышел Адриан, обнимая девушку, прижимая к сердцу. Он ужасно соскучился по ней за эту неделю и у них толком и не было времени вчера вечером, чтобы побыть вместе. — Привет, моя хорошая, — она млела от его прикосновений, расплывалась в объятьях, хотела продолжить эти мгновенья навсегда, — Не замерзла? Хоть погодой уже и завладел апрель, но на улицах Парижа до сих пор царил промозглый ветер, залезающий под кожу, цепляющий щеки и руки до красноты. — Есть немного, прости, что не получилось встретить тебя. — Я очень злюсь на тебя, — он нахмурил брови, — Но ситуацию спасет ваш целебный поцелуй, — серьезно сказал тот. И Маринетт без промедления встала на носочки, притягивая его за ворот домашней футболки. Мягкие губы коснулись его сухих, завлекая, маня. Сперва кроткий, ещё один, а после долгий, с откликом губ напротив. Тех, что она ценила больше всего в своей жизни. — Можно не на пороге, — возмутился Плагг, хлопая дверью, — Вы не одни здесь живете, хочу напомнить, — он кинул на пол пакет с продуктами. Адриан закатил глаза, прижимая Маринетт ближе. Пусть брат хоть ядом прыщет, не отпустит. — Иди лучше покупки разбери свои, — он сладко протянул, наблюдая за удалявшимся силуэтом брата. — Ты не переборщил? — Дюпен-Чен вытащила нос, пытаясь высвободиться из крепости парня. — А он не перебарщивает, когда катит к тебе? — Маринетт лишь кивнула, подтверждая его слова, — Ну вот и все, ему полезно иногда указать место. Девушка взяла за руку своего возлюбленного и потянула в сторону кухни. Пусть эти двое и ведут себя как наглые индюки, но ужин, для бурчащего желудка, всегда должен идти по расписанию!***
Жарко́е дымилось белым паром, остывая на большой тарелке. Рядом стояли бокалы с апельсиновым соком. Пока Маринетт грохотала посудой, возмущаясь, что в холостяцкой квартире нет не единого кухонного набора, Адриан подшумок отвёл брата в соседнюю комнату. — Ты что-то хотел? Думаю Маринетт не поймет нашей одновременной пропажи. — Да. Ты же закончил все свои дела в Париже? Зачем ты до сих пор тут торчишь? — Ну, не совсем, у меня ещё плотно забиты два месяца наперед, а дальше заказы на съемки я ещё не брал. А ты хотел что-то? Я не вижу смысловой нити в этом разговоре, — Плагг сделал вид, что не понимает, о чем говорит Адриан. — Пойми меня, — парень сжал кулаки, — Ты должен уехать. Плагг вздохнул, отводя взгляд от брата. Когда-то это разговор должен был произойти. Но как он мог уехать, оставив Дюпен-Чен на произвол судьбы? Да не простит он себе этого. Никогда! — Мы на равных правах. Ты сейчас живешь в моей квартире, на работу вышел пару дней назад, получив зарплату за единственную фотосессию. Как ты будешь обеспечивать себя? Маринетт? Дарить ей подарки? Кто, в конце концов, будет возить её на работу? Признайся, ведь все дело в твоей беспочвенной ревности, — Плагг сглупил, сказав это слово, почва была, твердая, основательная. — Да. В ней. Не буду скрывать. Твои слова — оправдания. Я прошу тебя, как брата. Маринетт выбрала меня, и ты должен принять это. Всё, что ты перечислил — бред. Ты знаешь, что я не просто так почти год провел в больничной палате, вернее не по своей воле. И мы доказали друг другу свою любовь. Прошу, оставь нас, дай нам быть счастливыми. — Ты смешной, — он скрестил руки на груди, — Мы с тобой рождены, чтобы отнимать друг у друга всё: деньги, власть, женщин. Мы рождены одной кровью, но это не означает, что мы должны любить друг друга. Я стал ненавидеть тебя, когда узнал, как ты поступил с Дюпен-Чен, что после этого она из страны свалила! — От такого же идиота слышу! Ты изменил ей! И с кем? С моей подружкой? Ты когда обвинения выдвигаешь, подумай, не сыграют ли они против тебя! Оставь нас! — тихо проговорил он, боясь, что Дюпен-Чен услышит и перепалку. — Я оставлю не тебя, а Маринетт. Ты знаешь, что дорогу мы перейдем друг другу ещё не единожды, — свет на его лицо падал угрожающе, словно на нападающего, отступившего в темноту, — Так о чем я? Ты хочешь справедливости для вас двоих? Хорошо. Я отступлю, но по нескольких условиях. — Условия? Раз ты хочешь основательно испортить отношения между нами, то говори, — Адриан сложил руки на груди. — Первое, я останусь здесь до свадьбы Ляйфов. Понимаешь, я не смогу просто так пропасть, ведь некоторые моменты организации держаться на мне. Увы, я такой человек, что стоит мне скосить милую мордашку, так все сразу начнут верить мне. Или бояться. Тут уже нужно смотреть на то, каким я хочу показаться людям, — он застучал пальцами по подоконнику. — А второе, — прошипел Агрест, — Ты не будешь видеться с Дюпен-Чен. По своей инициативе. — И третье, будешь лезть мне пол руку, я аннулирую наше соглашение. Поскольку сейчас ты слабже меня, сделать это будет не столь трудно. — И четвертое, — перебил его Адриан, — Ты свалишь туда, откуда приехал. И больше никогда нас не потревожишь. — Идёт, — парни пожали друг другу руки, заключая соглашения. Один за другим вышли обратно на кухню, где их ждала озадаченная Маринетт, которая уже успела разложить ужин по тарелкам, разлить оставшийся сок по бокалам и рассервировать стол. — У вас все хорошо, — она задала вопрос, оглядывая двух братьев, — Выглядите напряжённо. — Конечно, милая, — Адриан приобнял её, целуя в щёку, — М! Какой аромат! Давайте скорее за стол, — он отодвинул стул, усаживая девушку за него, а затем сел рядом. Маринетт чувствовала нарастающее напряжение, но спрашивать не стала. Может они просто обсуждали рабочие дела? Не хотелось вновь выводить конфликт, поэтому она предпочла промолчать, обхватывая кусочек жарко́е губами.