Ещё один шаг

-Похоже, мы опоздали… Аверьянов стоял посреди комнаты, в которой не более часа назад находилась Вика. На его лице читались сомнения, тревога и разочарование. Прислонившись к стене и закрыв лицо руками, плакала до смерти перепуганная девушка. - Идиотка… - Тамара Семёновна с нескрываемым раздражением бросила в сторону своей молодой напарницы. - Еще раз спрашиваю, кто здесь был, и где пациентка? – Симоненко повторил свой вопрос. - Откуда нам знать, кто вы такие и чего хотите? – женщина хоть и была испугана, но старалась держаться достойно, - те первые тоже ворвались, как сумасшедшие… Аверьянов подошёл к медсестре и раскрыл перед ней служебное. Женщина взглянула и спрятала глаза. -Вопрос ясен? -Их было четверо, - Татьяна перестала плакать, вытирая мокрое лицо ладонью, - все так прилично одеты,… что и не подумаешь… -О чём не подумаешь? -Что бандиты… - девушка осеклась под недобрым взглядом старшей медсестры. -Не разглядели мы особо, нас в комнате заперли,… но привозили её точно другие… попроще… - женщина осторожно подключилась к разговору, всё ещё с опаской глядя на двух молодых людей. -Звонил кто? -Я,… то есть эта женщина с моего телефона… Нам ведь не положено, - совсем сконфузилась Татьяна. Симоненко с Аверьяновым переглянулись. В дверях показался Иван. -Я тут местного встретил, он видел машину, - Ваня протянул Симоненко маленький листок бумаги, - вот номер, если не врет... -А, правда, что эта женщина капитан полиции? – Татьяна спросила и снова осеклась. Мужчины разом обернулись, Симоненко подошёл к девушке, которая уже пожалела о своем вопросе. -Вам лучше никому и ничего больше не говорить. В целях вашей же безопасности, понятно? -Понятно… Понятно стало всем. Аверьянов с Симоненко перекинулись взглядами и оба замолчали. Машину заносило на крутых поворотах, Жека чертыхался, наконец, не вытерпел. -Мысли есть какие? Он повернулся и через плечо посмотрел на Валерия. Тот сидел с бледным лицом и плотно сжатыми губами, смотрел куда-то в сторону, словно и не слышал вопроса. На заднем сиденье заерзал Ваня. Он, вообще, не очень понимал этих «ментов». По его мнению, надо было срочно броситься в погоню, так сказать, по горячим следам. Ему всегда проще было общаться с Соколовским, они понимали друг друга с полуслова и с полувзгляда. Теперь он был рад, что не успел сказать Ане, что её сестра жива. Пришлось бы сейчас объяснять девушке, где она. Да и врач не советовал пациентке никаких сильных эмоций, как плохих, так и хороших. И несмотря сейчас на всю свою природную позитивность, Иван был не очень уверен, что вся эта история закончится добром. Наконец, Симоненко оторвал взгляд и повернулся к Аверьянову. -Жек, есть мысли,… - по серому лицу Валерия пробежала легкая судорога, - высади меня… Аверьянов притормозил, Симоненко, хлопнул дверцей, приподнял воротник своего пальто, втянув голову в плечи. -На связи… Корнилов барабанил пальцами по гладкой поверхности большого дубового стола, занимающего чуть ли не треть всей комнаты. Его напрягала вся эта ситуация, в кои веки он чувствовал какую-то неуверенность, что-то подмывало изнутри. Он бы с удовольствием находился бы сейчас совсем в другом месте. Генерал прищурился, глядя на сидящего напротив него человека, губы его искривились в натужной улыбке. -Ну, что, Андрей… Васильевич, вспомнил, где документы? Пряников приподнял на него свой глаз. Одутловатое лицо с ссадинами было перекошено из-за большой, нависающей над бровью гематомы. Подполковник втянул носом воздух, дотронулся рукой до разбитой губы, обтёр кровь, тут же выступившую из раны. - Что? Не нашёл? -Хм… - генерал налил в чашку чая, пододвинул её Пряникову. -Я не пью чай… -Ах-хах-ха…! – генерал зашёлся в смехе, - можно и по коньячку… Подойдя к шкафу, достал бутылку, плеснул в стаканы янтарного напитка. Пряников сглотнул. Каждое движение приносило мучительную боль в теле, картинка перед глазами медленно поплыла, и он уже почти не слышал того, что говорил Корнилов. С трудом заставил себя посмотреть на генерала. -Выпью, пожалуй… Подполковник опрокинул в себя коньяк, вытер ладонью рот. -Не благодарю... -Твоя капитанша у меня… - Корнилов перекинулся через стол и изменился в лице, - Ну, это, чтоб память тебе освежить… -Сука ты… Как сукой был, так ею и остался, - Пряников поставил стакан на стол, - бабами всю жизнь прикрываешься… Генерал резко откинулся на спинку стула, свёл губы в длинную полоску, изогнув их в гримасе. Кивнул стоящему в углу человеку в штатском. Тот одним движением приподнял со стула подполковника и, оказавшись с ним за дверью, поставленным ударом сбил его с ног. Удары избирательно в живот наносились методично и сильно, Пряников уже перестал их считать, с каждым новым ударом боль становилась всё интенсивнее, солоноватый вкус густой крови вызвал острый приступ тошноты. Дверь приоткрылась, в глаза ударил яркий свет. Соколовский сощурился. Двое крепышей заволокли тело и бросили на пол. Игорь привстал из своего угла, пошатываясь, подошёл и присел перед подполковником. -Андрей Васильевич,… жив что ли? – Соколовский попытался перевернуть Пряникова на спину. Тот застонал. Игорь подтянул тело, уперев его в стену. Подполковник приоткрыл свой глаз. В свете луны, что заглядывала в помещение через маленькое окно, окровавленное лицо с разбитыми губами… Пряников попытался сплюнуть кровь и застонал. Соколовский приподнял подполковнику голову. -Игорь… - Андрей Васильевич открыл глаз, - Игорь,… документы в банке… в ячейке на твоё имя… Соколовский с ужасом смотрел на подполковника, пытаясь разобрать, что тот говорит, и еще немного приподнял ему голову. Тот закашлялся и, нащупав в темноте руку Игоря, слегка сжал её. -Игорь,… Вика у него… Соколовский почувствовал, как ужас медленно проникает под самую кожу. Губы его задрожали, он сглотнул, почувствовав боль в горле. Пытаясь сдержать себя, он прислонился к холодной стене и закрыл глаза. -Прости, Соколовский… Пряников выдохнул и отключился. Корнилов широкой ладонью сдавил стакан с коньяком. Жидкость заколыхалась, костяшки его пальцев побелели. Генерал поднёс стакан ко рту, немного помедлил, потом резко запустил его в стену. Толстое стекло мгновенно разлетелось на мелкие осколки и осыпалось с характерным звуком на пол. Генерал был не просто взбешён, он был в ярости. Всё внутри вздымалось. Никто и никогда за многие годы не видел его в таком состоянии. Корнилов быстро вышел из кабинета, даже не закрыв за собой дверь. Он резко дернул ручку переключения скоростей, автомобиль дернулся и сорвался с места. Ему необходимо было уехать, необходимо было привести свои мысли в порядок. Повинуясь своему хозяину, автомобиль мягко скользил шинами почти по голому асфальту. Он ехал туда, где его всегда ждали. Его ждала женщина, которую он любил. Любил… Ему так казалось. Долгими вечерами она ждала его в этом доме. Он позволял себе не приезжать неделями, но она всё равно ждала. В последнее время, он приходил лишь на её концерты, дарил большие букеты и уезжал. Она смотрела на него полными любви глазами. С тех пор, как он построил этот дом для неё, он знал, что у него всегда есть гавань… Когда-то он увел её из семьи, от мужа, но так и не женился. Вернее, не смог развестись. Дома была жена, с которой они не разговаривали и не виделись месяцами. Это устраивало их обоих, у каждого была своя жизнь. Так получилось… А Людмила ушла сама… Значит, любила,да и все ещё любит… За столько лет ни одного упрека. Только рядом с ней он мог быть самим собой и позволять себе самые простые человеческие слабости. Корнилов вывернул руль, автомобиль слегка повело в сторону. Генерал ругнулся про себя, он не любил эту дорогу. Но сегодня он не хотел рядом никаких чужих глаз. Он въехал во двор и заглушил мотор. В сгущающихся сумерках слабый свет в одном единственном окне. Подморозило, ледяная корка хрустела под ногами. Корнилов толкнул незапертую дверь. -Люда… - он прошёл длинным коридором и встал в дверях гостиной. Женщина стояла у окна, кутаясь в длинную ажурную шаль. Он резко подошёл и развернул её к себе. Женщина судорожно вздохнула, крылья её носа дрогнули. -Что случилось? – приподняв подбородок, взглянул в её заплаканное лицо. -Он только что был здесь, - Людмила Петровна облизала пересохшие губы. -Чёрт возьми! Люда! Кто? – генерал почувствовал, что теряет терпение. - Максим… - женщина закрыла лицо руками. Её худенькие плечи задрожали, сама она вся как будто сразу сжалась, как от удара. Увидеть своего бывшего мужа через столько лет небытия стало для неё потрясением. Она стояла посреди просторной гостиной, в которой было жарко натоплено, куталась в шаль и дрожала. - Где он? - Корнилов почувствовал, как к горлу подступила горячая волна. Он взял женщину за плечи, сдавливая их пальцами, и потянул её на себя. - Ушёл…только что... Владислав ослабил хватку, женщина обмякла и отступила. Телефон генерала в кармане завибрировал и залился длинным гудком. Резко сбросив руки с её плеч, он быстрым шагом вышел на крыльцо. -Вечер добрый… Этот голос он узнал сразу. Ни один мускул не дрогнул на лице генерала. - Чего тебе нужно? -Жду тебя ровно через час в Лефортовском парке… Корнилов опустил телефон и взглянул на часы. Времени оставалось только, чтобы доехать. На ходу запахивая пальто, он сел за руль и, взглянув на окна дома, выехал за ворота. Катя встала с дивана и подошла к окну. Во дворе покачивались тени в такт раскачивающемуся под порывами ветра фонарю. Она и подумать не могла, что когда-нибудь сможет оказаться в квартире Родионовой. Странные ощущения… Катя отошла от окна и задернула штору. В комнате в свете старого торшера было неуютно, девушка обняла себя за плечи и поёжилась. Ваня много не говорил, он привез её в квартиру и сразу куда-то уехал. Катя попыталась уснуть, но сна не было. Теперь она бродила бесцельно по квартире. В маленькой кухне то там, то здесь на глаза попадалась детская посуда. Игнатьева прикусила нижнюю губу: « А ведь у Родионовой должен быть ребёнок… Интересно, кто, мальчик или девочка?» Катя взяла с полки маленькую тарелочку с забавным принтом: « Видимо, девочка…» Почему-то показалось, что такая посуда может быть именно у девочки… Девушка поставила на место тарелку и вернулась в комнату. На высоком комоде среди книг несколько фотографий в простеньких рамочках. - Хм… - Катя взяла одну из них. С фотографии на неё смотрел довольно милый ребенок с большими глазами и в крупных темных кудряшках. Где-то глубоко что-то заныло, чувство, какое-то странное, ранее незнакомое, стало медленно овладевать ею. Игнатьева отставила рамку. Рука потянулась к книге, она перелистнула странички, и под ноги упал белый маленький листок. Катя подняла и замерла. Мягкая ироничная улыбка, темный ёжик непослушных волос… Во взгляде прищуренных глаз насмешливость и беспечность. Она не знала Соколовского таким… Таким он, видимо, был в той, другой жизни… Игнатьева проглотила нервный ком в горле, в груди резко кольнуло… Она провела подушечкой пальца по фотографии… Почему-то захотелось плакать… Слёзы оказались так близко и так некстати… В коридоре щёлкнул замок, Катя вздрогнула. В комнату вошёл Ваня. -Что там у тебя? Вид у него прямо-таки был не очень. Он взглянул на девушку из-под сведённых бровей. Игнатьева стояла спиной к комоду и выглядела растерянной. -Ничего там у меня… - она с вызовом показала ему свои ладони. - Ммм… Парень прошёл в кухню и поставил на огонь чайник. Катя быстро убрала фотографию в карман джинсов и вытерла о ткань влажные ладони. -Иди чай пить… - крикнул из кухни Иван. -Хм… - Игнатьева сжала губы и вздёрнула подбородок, - я не голодна… Максим Сергеевич Белов, он же Рутберг Михаил Сергеевич, уже около двадцати минут сидел в машине, припаркованной у Лефортовского парка. Он вскинул руку с часами и уточнил время. На какое-то мгновение ему показалось, что Корнилов уже не придет. Такая мысль промелькнула в его голове, но он очень хорошо знал генерала, он почувствовал в его голосе страх. Значит, придет. Белов принял решение ехать в Москву, и вот он здесь. Решение было спонтанным, но вполне осознанным. Он понимал, что теперь он обязан сделать всё и даже больше. Максим Сергеевич боковым зрением увидел, как со стороны Головинской набережной притормозил автомобиль, и широким шагом навстречу двинулся высокий мужчина. - Ты не пунктуален… - Пробки в Москве, Максим, ты уже забыл… - Да, нет, я много, чего помню… - Надеюсь, у тебя очень важная причина… – Корнилов выпрямился, словно встал в стойку, - чем обязан? - У меня есть кое-что, что тебя непременно заинтересует… - А, если нет? Белов улыбнулся одними губами. Их взгляды встретились, Корнилов прищурился. - Я могу сделать так, что это заинтересует не только тебя… Набрав в лёгкие воздуха, Корнилов выдохнул, его желваки заходили под грубой кожей. - За бабу мстишь? - Мелко мыслишь, Владислав… - Белов усмехнулся, - да, собственно, ты всегда мелко мыслил… Корнилов чувствовал, как кровь прилила к лицу. Он сейчас ненавидел себя за то, что не мог ответить, каждое сказанное им слово могло сыграть против него. Он всегда знал, что Белов жив, и он недооценил его. - Что… ты… от меня… хочешь? – каждое слово, выдавливая из себя. Максим отошёл, спиной почувствовал напряжение Корнилова, потом резко развернулся к нему лицом. - Для начала… Пряников здесь абсолютно ни при чём… и тот парень тоже… Корнилов сжал скулы, кулаки в карманах сжимались и разжимались, вытягивая дорогую ткань пальто. -Документов у них нет… Генерал вскинул глаза. -А ты думал, что я доверю все то, что собирал годами, этим неудачникам? Корнилов опустил глаза, слова застряли в горле. Он ненавидел, ненависть захватывала его целиком. Он прокусил себе губу, почувствовав вкус крови, с отвращением сплюнул. - Ты лох, товарищ генерал… Ты лох… И оба, слышишь, оба должны быть в полном порядке… - Белов развернулся и зашагал к выходу. - Я позвоню. Проводив взглядом Белова, Корнилов кричал в трубку. Сегодня всё раздражало генерала: и слёзы Людмилы, и бестолковость подчиненных, и собственная уязвимость. - Что сказал? - Сказал отвезти этих отсюда… - Куда? - В больницу… Мужчины переглянулись, ослушаться они не могли, хоть этот приказ и показался им более, чем странным. Через полчаса фургон остановился около маленькой районной больницы. Двое рослых прилично одетых мужчин затащили на крыльцо приемного покоя двух человек. Приперев тела к стене здания, оставили их там, а сами скрылись.