Ещё один шаг

Ольга Павловна, дежурная медсестра приемного покоя, открыла глаза. Мимо с шумом, волоча за собой большой мешок с мусором, сшитый из старой прорезиненной ткани, прошла санитарка Валечка. Маленькая неуклюжая женщина, одетая в длинный утепленный халат, одарила улыбкой и скрылась за дверью, впустив в помещение клубы морозного воздуха. Ольга Павловна приподняла голову с затёкших рук и взглянула на часы, висящие напротив. - 4:35 Ночь близилась к концу, а с ней и дежурство. Это было спокойное дежурство. Такие бывают редко, но всё же бывают. За всю ночь ни единого поступления. Женщина разогнула шею, слегка потянулась и вздрогнула от истошного вопля санитарки, которая влетела в приемный покой с вытаращенными глазами. -Там… Там… - Валечка заикалась и показывала рукой на дверь. -Что там? -Там покойники сидят… Ольга Павловна, отодвинув рукой перепуганную санитарку, вышла на крыльцо. Прислонившись к стене здания, в каких-то неестественных позах сидели двое. Вид у них был не очень. Женщина с опаской наклонилась и сразу отпрянула. Одежда в крови и грязи и, казалось, оба без признаков жизни. -Зови Петровича… Срочно! Валечка бросилась обратно и забарабанила в дверь ординаторской с криками: « Виталий Петрович! Виталий Петрович! Там Бомжи мертвые!» - Здесь не бомжи, девушки, и не мертвые пока… -А что же здесь? Валечка смотрела во все глаза на врача, опасаясь подойти ближе. - Я думаю, криминал…здесь… - врач наклонился, чтобы ухватить одного из несчастных под плечи, - зови подмогу и в реанимацию звони… Срочно! Ольга Павловна бросилась к телефону, сбиваясь, крутила старый диск и кричала в трубку. Наконец, пострадавших, погрузив на каталки, подняли в отделение реанимации. Валечка, что-то бубня себе под нос, намывала полы, размашисто орудуя шваброй. Ольга Павловна присела на стул и взглянула в окно. За стеклом в снежной мгле таяла морозная январская ночь. Никогда не стоит радоваться наперёд. Вот тебе и спокойное дежурство… -Эх… - вздохнула женщина, раскладывая на рабочем столе бумаги, - ещё и обморозились, поди… Симоненко с трудом удалось припарковать машину у Чистых прудов. Он подъехал раньше назначенного времени, хотелось пройтись и собраться с мыслями. Валерий сразу слился с толпой праздно гуляющих граждан. На город медленно наползали сумерки. Отголоски новогодних праздников то там, то здесь напоминали о себе: иллюминация, болтающиеся на ветру фонарики, яркие витрины магазинов и кафешек. Сколько лет он здесь не был? В центре города праздная беззаботность соседствовала с важностью и респектабельностью. Припаркованные у деловых центров тонированные автомобили, люди в дорогих костюмах у подъездов офисов и банков, вечно кому-то и куда-то звонящие. Свернув в сторону от шумной толпы, Валерий почти сразу оказался перед высокой дверью, посмотрел на свои часы и нажал на звонок. Офицер в форме майора долго смотрел в монитор компьютера, изредка поднимая глаза на посетителя. Проверив документы, приказал следовать по длинному коридору, в конце которого Симоненко ожидала ещё одна проверка. Наконец, весь необходимый регламент был соблюден, и Валерий направился вслед сопровождающему. Шли длинными коридорами, на стенах которых старые массивные светильники создавали ощущение чопорности и величавости. Ноги утопали в мягком ковре, гася звуки шагов. Даже служа в органах, это здание Валерий посещал всего лишь несколько раз, входил в другие двери совсем с другой стороны. Эти же были предназначены далеко не для всех. Понимая неординарность момента, Симоненко вытянулся в струнку, ощущая некий трепет в душе. Сопровождающий офицер остановился, постучал в дверь и пропустил вперед посетителя. -Симоненко Валерий Александрович, - Валерий вытянулся по старой привычке. Генерал жестом пригласил войти. Он был не очень высок, но крепок и хорошо сложен. Его маленькие глаза на круглом лице придавали выражению лица некоторую простоту и обыденность. Встретишь такого на улице и никогда не подумаешь, какое важное место он занимает. Николай Петрович Воробьев вышел из-за стола. -Почему уволились из органов? Симоненко ожидал такой вопрос, вернее был абсолютно уверен, что на этот вопрос ему придется ответить, хотя понимал, что генерал уже всё про него знает. Валерий, выдав свою версию, с облегчением выдохнул. -Приказы и действия вышестоящих начальников не обсуждаются, - голос генерала был резок и не предвещал, казалось, ничего хорошего. -Потому и уволился, товарищ генерал… Воробьев прошелся, закурил сигарету, что позволял себе крайне редко в своем кабинете. Валерий молча наблюдал за ним. Или сейчас генерал даст ему шанс, или ему придётся уйти отсюда ни с чем. В кабинете воцарилось такое напряжение, от которого у Симоненко стоял гул в ушах. Несмотря на простоватую внешность, от генерала исходила какая-то невероятная сила и уверенность. Он докурил сигарету и взглянул на своего посетителя. -Я хочу знать всё! У Симоненко отлегло от сердца. Генерал слушал молча и не перебивал, периодически что-то чертил на листе бумаги и снова курил. -Это всё? -Да, это всё, что я знаю. -Кто еще что-то может знать по этому вопросу? – Воробьев прищурился, закуривая очередную сигарету. -Думаю, больше всех может знать только Пряников… При упоминании о подполковнике генерал Воробьев на секунду замер, брови его поползли к переносице, а на лбу обозначились глубокие складки. - Кто ещё? - Ещё Белов и Соколовский, как я уже и говорил… Но где они, пока неизвестно… - Пока… - Воробьев раздавил в пепельнице сигарету, - а Вы сами какую цель преследуете? Валерий глубоко вздохнул, набрав в лёгкие воздух. -Я люблю эту женщину… Это было истинной правдой. Всё, что бы он ни делал в последнее время, всё было ради неё и для неё. -Благодарю… -За что? – Симоненко вскинул глаза на генерала. - За правду! Генерал как-то уж совсем по обыденному крякнул, поправил на себе китель и пробубнил под нос. - Ох, уж эти женщины… Он приказал Симоненко идти. Валерий вышел от генерала с двойственным ощущением. С одной стороны, он сейчас сделал всё, что смог. С другой, он прекрасно понимал, что всё то, что он сегодня рассказал генералу, не подкрепляя свой рассказ абсолютно ничем, потребует очень тщательной проверки. Откровенно говоря, даже то, что его выслушали и то, что он был допущен на приём, было большой победой. Но этого всё равно было недостаточно. Время неумолимо… Дорог был каждый час и каждая минута. Валерий прошёлся по Мясницкой, зашёл в небольшое уютное кафе и заказал себе кофе. Он прекрасно понимал, что сегодня уже не сможет заснуть. Бесцельно смотря в окно, он пытался сосредоточиться. В дверях появилась приятная молодая особа. Она сняла с шеи шарф, расстегнула верхнюю пуговицу своего пальто и решительно направилась навстречу. -Разрешите? Валерий молча кивнул. - Он меня выслушал… -И это всё? -Пока да… Женщина убрала с лица прядь светлых длинных волос. -Это уже хорошо… - на лице Светланы появилась довольная улыбка. - Хорошо… - Симоненко вздохнул, - это гораздо лучше, чем ничего… Может быть, кофе? -Нет,… - женщина поднялась, отодвинув свой стул, - мне пора… -А давайте я Вас подвезу… Пара вышла из кафе и направилась в сторону Чистых прудов. Генерал Воробьев еще долго сидел в своем кабинете. Достав их личного сейфа документы, полученные от подполковника, он еще раз скрупулёзно их перечитал, делая какие-то пометки. Много курил, ходил по кабинету. Наконец, позвонил по внутреннему телефону и заказал архивные документы. Этот сегодняшний визит многое прояснил ему. Заполучив документы под личную ответственность, генерал углубился в их изучение. За окном уже давно опустилась ночь, а в кабинете генерала Воробьева горел свет, тщательно скрываемый плотными шторами. Спустя некоторое время, оторвав глаза от бумаг, достал очередную сигарету. Сколько лет они не виделись? Воробьев задумался, сразу и не скажешь. Когда- то пути их разошлись. Они во многом были разные, работали по разным направлениям, годами не слышали ничего друг о друге. Потом Максим как-то не очень хорошо себя проявил, на чем его служба в органах сразу и закончилась. Его и Пряникова… Странное совпадение. Очень странное… Вот из-за Пряникова Воробьев и собирался переговорить с Тулаевым. Именно под этой фамилией он помнил этого человека. А сейчас он был абсолютно уверен, что Тулаев и Белов – это одно и тоже лицо. Через полчаса перед ним уже лежал листок с номером телефона. - Приветствую, Максим Сергеевич… На дисплее телефона не обозначился номер. Белов секунду постоял в нерешительности, потом принял вызов. Говорящего он узнал сразу. Время не изменило его голоса, даже тембр остался прежним. - Рад слышать… Максим Сергеевич не был удивлён звонку Воробьева, просто не ожидал, что он сам выйдет на связь. Но это избавило Белова от необходимости самому искать встречи. -А давай в Красногорск! Ты ведь еще катаешься на лыжах? Ноги помнят? - Ноги-то помнят… - Белов посмотрел на часы. -Встретимся тогда часов в десять… Незаезженная трасса самая лучшая! В ухо пошли короткие гудки, Максим Сергеевич опустил руку с телефоном. С того момента, как Белов встретился с Корниловым, прошло не более десяти часов. Покружив тогда немного по городу, он вернулся в отель, где и остановился. Профессиональным чутьем почувствовал, сразу на входе, неприятную ауру. Пройдя мимо сидящих в лобби, спиной ощутил взгляды. Двое тут же направились следом. Максим слегка замешкался у кабины лифта, имитируя забывчивость, и поспешил вернуться к стойке на ресепшене. Эти двое тоже притормозили у лифта. Задав пару несущественных вопросов администратору, скользнул к лифтам с другой стороны, смешавшись с толпой только что приехавших туристов. Выйдя на третьем этаже, поднялся по запасной лестнице и тут же скрылся за дверью номера. Все его предположения оправдались. Максим отдышался, прислонившись спиной к двери. Этот номер он снял на другое имя, но и здесь оставаться было нельзя. Он быстро переоделся и, надвинув вязаную шапку на самые глаза, той же лестницей вышел во двор. Оглядевшись, быстрым шагом направился к метро. Его вполне можно было принять за вечно спешащего москвича. Перекинув через плечо старую кожаную сумку, и сжимая в кармане ключи от квартиры, он вошёл в вагон, сел на свободное сиденье и закрыл глаза. Он не ездил в метро целую вечность, он уже почти забыл этот ни с чем не сравнимый запах подземки. В его старой квартире было всё так же, как и при родителях. Переступив порог дома, Максим Сергеевич прошёл и остановился посреди комнаты. Ничего не изменилось… Если б не обстоятельства, то пришёл бы он когда-нибудь в свой старый дом? Это неизвестно… Родители давно умерли, жизнь помотала его с лихвой, он давно жил в других домах других городов и даже других стран. Эту квартиру он отписал племяннице с просьбой пока не продавать её. И вот ведь когда пригодилась эта маленькая всеми забытая квартирка на окраине города… Положив телефон на старый стол, Максим Сергеевич подошёл к окну. Накануне прошёл снег, выбелив скверы и тротуары, и осевший лёгким белым пухом на ветках деревьев. С ветки, напротив окна, неожиданно вспорхнула птица, и вниз посыпалась белая снежная пыль. Да,самое время кататься на лыжах… У Белова осталось время только на то, чтобы привести себя в порядок перед встречей. Соколовский открыл глаза и разомкнул сухие губы. Болело, кажется, всё тело, кожа саднила и горела. -Пить хотите? Игорь повернул голову. Медсестра с маленькой бутылочкой воды склонилась над ним. Соколовский приник губами к горлышку и стал жадно глотать. Каждый глоток отзывался болью в пересохшем горле и еще где-то в животе. -Спасибо… - Соколовский отставил бутылку и приподнялся с подушки, - со мной еще один человек был… Где он? -В операционной…Шьют его… Игорь замер. -Ну, в смысле, оперируют Вашего товарища… Соколовский спустил ноги с кровати, в глазах сразу потемнело, а в боку запульсировала боль. - Тише… Тише… Вам нельзя, молодой человек. - Пора мне уже… Игорь встал и, держась за стену, направился к двери. -Одежда моя где? Дверь открылась, и в палату вошли сотрудники полиции. -А это еще что? – Соколовский посмотрел на медсестру. -Так положено… О каждом таком случае мы обязаны заявить в полицию. -Спасибо, ребята! – Аверьянов протиснулся от двери и предъявил служебное коллегам, - спасибо, этого человека мы сами ищем и, слава Богу, уже нашли… Минут через десять Соколовский с Аверьяновым стояли в небольшом холле больницы. -Жек, это становится уже какой-то доброй традицией… -Какой? -Ну, из больницы меня забирать… - Игорь сделал попытку улыбнуться. Аверьянов посмотрел на Соколовского, тот был настолько слаб, что едва держался на ногах. Ему стало как-то немного не по себе. Эту ночь Жека тоже провел в больнице, только повод был, напротив, приятный. Этой ночью Нина родила долгожданного ребёнка, Аверьянов был немного уставший, но счастливый. -У нас с Ниной сегодня дочь родилась… На лице Соколовского появилась слабая улыбка. -Ооо, поздравляю молодого отца! Игорь обнял друга, и тот от переизбытка чувств сдавил его в своих объятиях. Соколовский поморщился от боли. -Прости, прости, не рассчитал… Давай к нам… -Нет, Евгений, ты к Нинель, а я домой… Аверьянов не стал спорить, он подвёз Игоря до дома, вернее, до дома, где тот снимал квартиру, и подождал в салоне, пока за ним закроется дверь. Несмотря на счастливые семейные перемены, на душе у Жеки было тревожно. Врачи не давали никаких шансов Пряникову, и забрать его в какую-нибудь московскую больницу тоже пока было невозможно. Накупив в магазине всяких приятных безделушек для Нины, с большим букетом роз он появился на пороге палаты новоиспечённой мамаши. Здесь же в маленькой кроватке, прикрытая по самые пухлые щечки теплой простынкой, спала его новорожденная дочь. Обе его девочки спали. Сегодня ночью он стал богаче. Нина открыла глаза и с улыбкой посмотрела на мужа. Кажется, в эту минуту она любила его еще сильнее. Как только женщина привстала с подушки и потянулась к супругу, в его кармане завибрировал телефон. С лица Нинель тут же сползла улыбка, оставив вместо себя лёгкое недоумение и разочарование. -Да… Да… Перезвоню… Нина опустилась на подушку, её глаза повлажнели. -Ниночка, - Жека присел перед супругой, приложив её слабую ладошку к своим губам. -Да, иди уже… - женщина провела рукой по волосам мужа, - только будь осторожнее… Ты нам с Марусей очень нужен. В глазах Аверьянова появились неожиданные слезы. -А и в правду здорово… Маруся… - Так ведь по-русски… Аверьянов выскочил за дверь, вздохнул, смахнул слезу и сразу же набрал Симоненко. Соколовский повернул ключом, замок щелкнул. В квартире с закрытыми окнами было душно и пыльно. Игорь прошёл в кухню, долго сливал воду, затем опрокинул в себя стакан ледяной воды и, наконец, почувствовал некоторое облегчение. Голова гудела, как улей. Переставляя тяжёлые ноги, он на ходу снимал с себя грязную одежду. Наполнив ванну горячей водой, медленно в неё погрузился. Измученное тело согревалось, боль постепенно отступала, оставляя вместо себя теплую негу. Мышцы приятно заныли, по спине пробежала легкая судорога. Игорь глубоко вздохнул, веки отяжелели. Сон, неожиданно быстро навалился, отключая сознание и склеивая ресницы. Приподняв голову, сквозь сетку ресниц он увидел женщину. Она тянула к нему руки и улыбалась своей невероятной улыбкой. Её глаза светились любовью и нежностью. -Сынок, я здесь… Иди, иди ко мне… -Мама… - как давно он не видел её, как давно не приходила она к нему в его снах… - почему, мамочка? Женщина наклонилась над ним, её лицо почти коснулось его лица, он почувствовал на своей щеке её мягкое дыхание. -Игорёк, ты слышишь меня? Он сделал попытку открыть глаза, но его веки налились тяжестью. Он снова попытался открыть их, но какая-то неведомая сила давила на него всё сильнее и сильнее. Соколовский вынырнул из-под воды, судорожно вдохнул воздух и сел в ванной. В квартире было тихо и темно. Завернувшись в большое полотенце, босыми ногами вышел в прихожую. Сквозь звенящую тишину услышал едва уловимый шорох. Игорь прислушался. Кто-то осторожно ковырялся в замке. Соколовского накрыло… Дежавю… Он осторожно нащупал небольшую гантелю и встал за дверью, стараясь даже не дышать. Дверь приоткрылась, мужчина вошёл в квартиру и остановился, прислушиваясь. Потом резко повернулся и, оказавшись лицо в лицо с Игорем, в то же мгновение получил сильный удар между глаз. Его тело сложилось, и он рухнул на пол.