Кадриль

Осень в этом году была самая что ни на есть классическая, как на картинке: серо-стального цвета небо, где среди тяжелых туч лениво кружат вороны, оглашая округу пронзительными звуками; целыми днями моросят дожди, и ты словно сквозь мелкую сетку рассматриваешь, как медленно опадает, кружась на ветру, пожелтевшая листва с деревьев, которые еще вчера казались живыми; темнело рано, и окна жилых зданий издали светились уютными ровными квадратами. Конечно, все это полная чушь, и ничего красивого в этом октябре не было. Михаил иногда впадал в поэтические настроения и начинал цитировать некоего Есенина, но красный Медик мог бы охарактеризовать осенний месяц тремя емкими словами: грязь, холод, простуда. По коридорам базы уныло ковылял непрерывно чихающий Скаут, замотавший свое лицо клетчатым платком по самые глаза, Демо совсем перестал расставаться со своей бутылкой, от чего всегда пребывал в приподнятом настроении и оставался единственным из всей команды, кто не заболел, а Солдат постоянно был перемазан землей с ног до головы, потому что даже плохая погода не могла отвадить его от сооружения окопов и того, что он под насмешливые гримасы Шпиона называл «разведкой территории». Приближалось тридцать первое октября. Забавно, но целая команда взрослых, состоявшихся мужчин действительно с нетерпением ожидала праздника и всего того безобразия, что ему сопутствовало: тыквенных бомб, что взрывались под ногами в самые неожиданные моменты; полчищ летучих мышей, которых кто-то шутки ради выпускал из коробки прямо посреди ожесточенных схваток с Синими (и пугая до смерти наемников обеих команд); возможности переодеться любимым кинозлодеем или, улюлюкая, бегать по коридорам, притворяясь привидением и угрожая окружающим замогильными голосами; в конце концов – были тыквенные кексы, пироги и «ведьмины пальцы», которыми можно безнаказанно объедаться всю ночь напролет. Но, к сожалению, помимо приятных и веселых традиций было и множество проблем. Чем ближе был Хеллоуин, тем заметнее нервничал Де Грут, ожидающий, что его личное проклятие в виде Глазастуса отыщет его и на этот раз, чтобы терроризировать целую ночь, не давая покинуть дом. И чем заметнее нервничал Де Грут, тем больше окружающим приходилось выслушивать его болтовню. - Проклята адская хреновина, - говорил Демо, очерчивая в воздухе необъятных размеров сферу в попытках описать Глазастуса недоверчивому Скауту, уверенному, что это очередная нетрезвая фантазия одноглазого шотландца или, на худой конец, просто страшилка, рассчитанная на дурачков, коим Скаут, по собственному мнению, естественно, не являлся. - Да ладно, не может такого быть, - морщился он, громко сморкаясь в помятый носовой платок, - а-а-пчхи! Я понимаю, там, привидения… книги заклинаний… шеститысячелетний поехавший маг… но огромный глаз – это чересчур! - Ой, зря ты сейчас упомянул магию, - покачал головой проходящий мимо Инженер,- Хеллоуин на носу, только Маразмуса нам и не хватало. Помните, как он однажды заставил нас провести всю ночь в своем дурацком парке аттракционов? - Еще бы! Это ж я таскал гребаный чемодан с билетами, - окинув Конагера враждебным взглядом, ответил Скаут. - Мне потом два месяца во сне эти машинки являлись, - мрачно кивнул Де Грут, которого аж передернуло от этих воспоминаний. - Да уж лучше машинки, чем гребаных уточек сбирать, - с отвращением выплюнул Скаут, - я не чертов ребенок в надувном бассейне, чтобы возиться с резиновой дрянью! В этом году запрусь в подвале и до самого утра не сдвинусь с места. - Пссст, парень, я слышал, этот маг умеет открывать порталы, - громким шепотом сообщил Демо, делая страшное лицо и совершая странные жесты руками, как будто творил заклинание. – Спроси Солдата, он тебе про этого чудика такое расскажет! - Спасибо, отличный совет – говорить с одним психом про другого, - саркастично протянул Скаут, и поспешил убраться, пока ненормальный подрывник не решил заговорить про какие-то еще способности, которыми обладал упомянутый волшебник. Вообще-то, бостонец не особо верил в магию. Он считал себя человеком прогрессивным и образованным, а вся эта хеллоуинская ерунда и прочее сверхъестественное годилось для разного рода деревенщины, которая не видела нормальной цивилизованной жизни. Ну… то есть, он, конечно, допускал, что, например, Пеший всадник без головы мог быть чем-то явно большим, чем просто хорошим маскарадным костюмом, но только когда об этом говорили не чокнутые типа Солдата или вусмерть пьяные типа Подрывника. - Глазастус существует! – проорал ему вслед Де Грут, но Скаут был уже далеко и реагировать на заявление не собирался. - Если ты хотел запугать парня монстрами, чтобы избавиться от его назойливого общества на Хеллоуин, то это была на редкость жалкая попытка, - усмехнулся Конагер. - Да проще от Глазастуса избавиться, чем от него, - вздохнул Демо, единственный из всей команды, чьи паршивые отношения с мальчишкой были не притворством, а реальностью. Скаут изводил шотландца насмешками и издевками, а тот в ответ высмеивал его неопытность во всех сферах жизни и открыто демонстрировал, что не воспринимает его всерьез. Но при всем при этом был готов отдать за него жизнь. Все-таки они были командой и это были не просто слова. – Хотя мы и избавились. - Сам-то веришь в это? – скептично приподняв бровь, поинтересовался Инженер. - Отвали, - спустя пару секунд молчания буркнул Де Грут и сделал еще один большой глоток из своей бездонной бутыли с ромом. Но, несмотря ни на что, утро тридцать первого октября оказалось самым обычным из всех. Все тот же Снайпер, бормочущий ругательства в адрес всех вокруг. Все тот же Шпион, спрятавшийся за газетой, на первой полосе которой напечатали очередную статью про очередной подвиг Сакстона Хейла. Все тот же Хеви, жующий бутерброды собственного приготовления, потому что яичница с беконом, которую сварганил Пиро, казалась ему «крайне нездоровой пищей», за что он удостоился насмешливого взгляда Медика, предложившего ради разнообразия угоститься тем, что в качестве еды поглощал Скаут. Где-то во дворе привычно шумел Солдат - никто не захотел интересоваться, чем он там занят. Не хватало только Инженера с Демо – праздник праздником, а контрольная точка все еще была не за Красными (впрочем, и не за Синими тоже, что не могло не радовать), поэтому первый отправился устанавливать телепорт, а второй готовил Синим сюрприз в виде нескольких ловушек из бомб-липучек. День тридцать первого октября тоже был не то чтобы чем-то необычным. Он был наполнен выстрелами, взрывами, недовольными рассуждениями Солдата на тему «эта контрольная точка все еще не наша», и яростными криками Демо в ответ в стиле «не дайте ему захватить точку, иначе нам всем конец!». К наступлению сумерек точка все еще оставалась нейтральной, Солдат с Подрывником вдрызг разругались и демонстративно друг друга игнорировали, всем надоело сражаться и большая часть наемников удалилась в сторону бара - ночь Хеллоуина бывает всего раз в году, а контрольными точками все уже были сыты по горло. Удивительно, но даже язвительных комментариев от Администратора на этот раз не прозвучало. Вечер тридцать первого октября начался достаточно мирно. Несмотря на весьма обширные горные территории, за которые команды в некотором роде сражались, бар здесь был на редкость крошечным. Странным было также то, что располагался он аккурат напротив церкви, окна которой зияли разбитыми стеклами, а деревянная дверь, обитая железными обручами, висела на одной петле. Скаут было заикнулся, что именно туда он пойдет прятаться от чудищ, но стоило ему увидеть это зловещее строение на холме, как он тут же заявил, что нет ничего лучше, чем вечер, проведенный в компании хорошо вооруженных друзей. Друзей, конечно, собралось не то чтобы очень много: в небольшое помещение уместилось от силы девять человек: на четверо Синих приходилось пятеро Красных, и Скаут нервно поглаживал биту, готовый в любой момент броситься в атаку, если кто-то посмеет оскорбить его честь и достоинство. - Парень, я бы на твоем месте выпил тыквенного соку и успокоился, - усмехнулся Инженер, который вместе со Шпионом устроился у дальнего столика, откуда отлично было видно весь зал — Шпиону очень удобно было критиковать со своего места все, что движется, а Конагер лишь посмеивался, слушая его забавные комментарии. - Этой ночью на свободу вырвутся все самые страшные чудовища преисподней, и Синие — меньшее, чего тебе стоит опасаться, - заметив, как бостонец начал настороженно озираться, будто ожидая, что чудовища в самом деле полезут из ада, который разверзнется прямо под его ногами, Делл посерьезнел и добавил: - У нас что-то типа перемирия. Если вдруг начнем убивать друг друга — нам за это даже не заплатят. Да и помрешь ты насовсем, респаун сюда не достает. - Совсем не достает? - на всякий случай уточнил Скаут, косо поглядывая на Синих Пиро и Снайпера, чьи перекрестные взгляды парнишке казались какими-то уж слишком враждебными. - Совсем, - подтвердил Инженер, отхлебнув пива из своей кружки, за что удостоился язвительного замечания Шпиона на тему того, что у него совсем нет вкуса и «от этих помоев просто невыносимо несет деревенщиной». - Но подобные моменты оговорены в контракте, в случае чего твоя семья получит страховку... - Вы посмотрите, какое убожество, - вдруг выдал француз, глядя куда-то поверх головы Конагера. В направлении его взгляда находился красный подрывник в костюме пирата — настоящая капитанская шляпа с черепом и перекрещенными костями, привычная повязка на глазу сменилась огромным, ужасающего вида стеклянным глазом, который бешено вращался в разные стороны, за спиной был примотан корабельный штурвал, а на плече пристроился попугай, высокомерно осматривающий собравшихся наемников. - Просто банальщина. Думаешь, он тебя не узнает? И что это за глаз, ты украл его из кунсткамеры? - Насри ему за шиворот, Птицелов, - хмуро попросил Демо, но попугай выполнять указание не спешил, только перевел высокомерный взгляд уже на своего хозяина. Отлепив искусственный глаз от своего лица, Де Грут прицельно запустил им в Скаута — тот увернулся, и глаз шлепнулся прямо в кружку Конагера, расплескав содержимое во все стороны. - Ладно, ты победил, - разведя руками, сказал Инженер Шпиону. - Теперь я точно это пить не стану... - О, не переживай, вон у него, - француз кивнул на Медика, в одиночестве сидящего у барной стойки и медленными глотками опустошающего кружку, - судя по лицу — вкус еще гаже. Да, здесь, конечно, не Октоберфест. Кстати, посмотри-ка — по-моему, выглядит слишком вычурно, - пожалуй, в этом Шпион был прав. Медик оделся под вампира, в викторианском стиле — под халатом виднелся расшитый золотыми нитями черный бархатный жилет, из под которого выглядывала белая рубашка с высоким воротом и завязанный причудливым узлом белый же шейный платок. Из-под верхней губы выпирали небольшие накладные клыки, которые, впрочем, явно не мешали немцу сосредоточенно пережевывать кусочек кекса. - Даже в честь праздника не снял свой халат, - протянул Инженер. - Он в нем вообще круглосуточно ходит. Он даже спит в нем, - страшным шепотом поведал Скаут, чем вызвал со стороны барной стойки насмешливое фырканье — если он хотел, чтобы его услышали только ближайшие тиммейты, то в этом он, как всегда, не преуспел. - Откуда такие сведения, молодой человек? - поинтересовался Медик. - Что-то не припомню, чтобы хоть раз видел вас в своей постели. - Да я… - Скаут резко покраснел и сделался похожим на помидор. С ответом он не нашелся и поспешил перевести стрелки: - Это все Шпион! Он весь вечер критикует чужие костюмы. А сам даже не озаботился! - Ах, mon cher, если бы я захотел надеть хеллоуинский костюм, я бы просто замаскировался под тебя, - пропел француз, и достал портсигар, будто в самом деле вознамерился прямо сейчас сменить облик. - К вашем сведению, - не дав Скауту ответить достойным оскорблением, отчеканил Медик, подняв вверх указательный палец, - мы находимся в помещении, полном озлобленных, вооруженных дикарей. В любой момент может произойти что угодно, требующее немедленной медицинской помощи. И в ваших же интересах знать, кто может ее оказать — даже если этот человек в хеллоуинском костюме. Потеряв к собеседникам всяческий интерес, Медик снова взялся за свою кружку и повернулся в сторону Синего Солдата, который тоже сидел в одиночестве на противоположном краю этой же барной стойки. Джейн Доу выглядел совершенно незаинтересованным в происходящем, он со всей возможной сосредоточенностью изучал развернутую перед ним на столешнице карту. Медик постарался незаметно вытянуть шею и сумел рассмотреть знакомые очертания поместья Маннов, которое они разгромили пару лет назад, сражаясь с Пешим Всадником без головы. Солдат наверняка заметил такой неприкрытый интерес, но виду не подал. Казалось, мысленно он пребывал где-то совсем в другом месте, потому что никакого костюма на нем не было, пива и праздничных сластей он себе не взял, а увивающегося вокруг себя Синего Скаута упорно не замечал. Но, тем не менее, в какое-то мгновение Медик успел уловить едва заметный, быстрый взгляд, который бросил на него Джейн из-под каски — может, просто, чтобы убедиться: немец действительно на него смотрит. С их последней… личной встречи прошло немногим больше месяца. За это время наемникам ни разу не удалось оказаться наедине на поле боя и поговорить — Хэви после того инцидента принялся охранять своего доктора еще более рьяно, а сам Медик этому был только рад, потому что такое положение вещей освобождало его от необходимости придумывать, что сказать и как начать разговор, которого ему очень хотелось, и который он так старательно откладывал. Наверное, Джейн ждал от него ответного шага — в прошлую их встречу он дал немцу понять, что не желает его смерти, и что его интерес отнюдь не военного характера, но Медик так к нему и не подошел. Но сегодня в этом баре Хэви не было. Сегодня не было сражений, где снаряды, турели, снайперкие пули и Синий Медик могли бы встать между ними. Да, Джейн угрюм, отстранен и его плотно сжатые губы выглядят непоколебимыми, но, черт возьми, сегодня он, доктор Людвиг, выбьет из Солдата улыбку, чего бы это ни стоило. - ...положено наряжаться! - послышался совсем рядом звонкий голосок Синего Разведчика. - Я тебе что, кисейная барышня, что б во всяком тряпье дефилировать? - несмотря на то, что мальчишка наверняка бесил всех так же, как и его красный оппонент, реплика Джейна прозвучала достаточно беззлобно. - Вон, посмотри, как выглядят приличные люди, - он совершенно неожиданно кивком указал на Медика, который больше не скрывал, что наблюдает. - А тебе самое место вон в том гробу — хочешь, помогу устроиться там поудобнее? - Гроб-то ненастоящий, - неуверенно произнес синий, опасливо поглядывая на упомянутое вместилище, в котором он бы, кстати, действительно отлично смотрелся с его висящей лохмотьями одеждой, сероватой, земельного оттенка, кожей и торчащими в разные стороны костями, как у самого натурального зомби. - Ну, это неточно, - усмехнулся Солдат и даже встал, делая вид, что твердо намерен проверить свое утверждение. Спустя мгновенье Скаута уже как ветром сдуло, и у противоположной стены он затеял яростную перебранку с красным, суть которой сводилась к выяснению того, кто из них выглядит более устрашающе. Все это приправлялось едкими комментариями Шпиона о том, что они смогут запугать разве что друг друга. Медик молча стоял напротив Джейна, больше не прячась, открыто блуждая взглядом по его задумчивому лицу и бледным губам. Солдат отвечал ему тем же, не двигаясь с места, будто ожидая, что немец сам шагнет ему навстречу. Кто-то словно приглушил звук и все вокруг затихло — звяканье бутылок и кружек друг о друга, шум голосов — даже голосов все еще спорящих мальчишек, истошные вопли попугая подрывника, которому явно не хотелось здесь находиться. Во всем мире остались они двое, Медик и Солдат, неспособные отвести друг от друга взгляд, оба желающие, но неспособные начать разговор. На самом деле это длилось, наверное, от силы пару секунд, и потом Медик заговорил: - Мистер Доу. - Мистер Людвиг. - Я должен извиниться за прошлый раз. Мне жаль... - Это война, - тут же отозвался Джейн, будто ожидал от немца именно этих слов. - И на войне люди убивают друг друга, не задавая вопросов. И твоему Хэви совсем не жаль. - Но мне жаль, - возразил Медик. - Мы так и не договорили тогда. - А мне показалось, ты хотел как можно быстрее сбежать, но уж никак не говорить, - усмехнулся Солдат. - У меня было… время подумать, - ответил Медик, отводя взгляд. - Подумать, - презрительно скривил губы Солдат. - Ну хорошо. Я с удовольствием выслушаю тебя сейчас. Медик не спешил говорить, и не только потому, что до сих пор не мог подобрать слова. Он медленно окинул взглядом помещение, задержавшись на старом музыкальном автомате с облупившейся краской. Интересно, работает ли он до сих пор? Когда последний раз кто-то вообще к нему подходил? Оставив Джейна провожать его вопросительным взглядом, Людвиг задумчиво провел рукой по кнопкам, выбирая одну наугад. Зазвучала тихая, нарастающая музыка, бодрая, явно танцевальная мелодия, и немец неуверенно протянул Солдату руку. - Танцуешь? - Танцую, - сказать, что Доу был удивлен — значит, ничего не сказать. Кажется, он бы куда более спокойно воспринял со стороны Красного удар убер-пилой в живот или статуэткой Гиппократа — по голове. И какое-то мгновение он выглядел так, словно его действительно ударил по голове древнегреческий врач. Но он протянул руку Медику в ответ, и они медленно закружились в танце. - Мы с тобой по разные стороны баррикад, Джейн, - заговорил Медик, чтобы музыка скрывала от посторонних его слова. - Нам нельзя даже разговаривать вне официальных сражений. Она смотрит за каждым нашим шагом. - Ерунда, - отмахнувшись, перебил Солдат. - Этой бабе нет никакого дела до нас. Ты слышал сегодня от нее хоть одно слово за весь день? Ей плевать на то, кто мы и что делаем, пока мы исправно друг друга убиваем! - Но ей не было плевать на твою дружбу с Де Грутом, - тихо напомнил Медик. - Кто-то ей донес, - уверенно сказал Джейн. Воспоминания о предательстве Де Грута причиняли ему боль, но он был практически уверен, что это не было его личной инициативой. Кто-то пронюхал про их тесное общение. Кто-то рассказал Администратору. Вина Демо не становилась от этого меньше, но все же Солдат был уверен, что их обоих просто подставили. - Послушай… сегодня же Хеллоуин, - с этими словами Доу достал откуда-то из-под барной стойки небольшую коробку с изображенным на ней лицом робота и водрузил ее себе на голову, опровергая собственное недавнее замечание о нарядах и костюмах. - Нас все равно никто не узнает. Сегодняшней ночью мы можем делать, что захотим. - Ты правда веришь в это? - слабым голосом спросил Медик, но Солдат вместо ответа лишь сильнее сжал его руку, вторую руку положил на талию и задвигался быстрее, повинуясь ритму музыки, вынуждая немца следовать за ним. Больше они не сказали друг другу ни слова — все равно из их уст вырывались не те слова, что были нужны, потому что их закаленный войнами разум не мог пропустить чувства, рождающиеся внутри зачерствевших сердец. Медик разрывался между желанием танцевать, чувствовать теплую ладонь Солдата на своей спине и невольно вслушиваться сквозь музыку в его дыхание – такое же ли оно неровное и частое, как и его? – и отчаянным порывом оттолкнуть его от себя и невозмутимо усесться обратно на свое место за барной стойкой, будто ничего не случилось и ничего особенного не происходило. Людвиг умел разбираться в себе, он знал себя слишком хорошо, но сейчас он чувствовал себя каким-то другим человеком, с которым никогда раньше не имел дела и которого не понимал. Он вел себя неправильно. Чувствовал неправильно. Желания были неправильные, и сопротивляться своим эмоциям он попросту был не в силах – грош цена всей сдержанности и холодности, которые правили бал его жизни все эти годы. Джейн Доу - Синий Солдат, так некстати появившийся на его пути, был кем-то особенным: нет, не тиммейтом, которого хорошо знаешь, не другом, которому доверяешь, не приятным собеседником — он вообще способен быть приятным хоть в чем-то? Не просто партнером по танцам. Не просто врагом, которому можешь открыто пожелать смерти и даже собственноручно приблизить ее. Будь это так — это шаткое равновесие между ними не нарушилось бы этим вечером. Будь это так - он бы не чувствовал неловкость и смущение, не отводил взгляд, чтобы только не посмотреть в его глаза, и румянец не коснулся бы его щек. Чувства и мысли, которые сейчас овладевали Медиком, были знакомы ему очень смутно. И он не был им рад. Но, кажется, это спонтанное предложение просто расставило все по своим местам. Сегодня он, доктор Людвиг, просто… перестал думать. И когда они поворачивались в танце, и рука Солдата вновь скользила по плотной ткани белого халата, краем глаза Медик замечал выражение его лица – забавно, Джейн точно так же старается не смотреть в его глаза – он вдруг чувствовал, как сердце начинает биться чаще, и он судорожно выдыхает, надеясь, что Доу не видит, что с ним происходит. Почему он никогда раньше не замечал, какими мягкими становятся черты лица Солдата, когда тот улыбался — может, потому что просто никогда раньше не видел улыбки на его лице, и даже не представлял, что она может там появиться? Почему раньше ни разу не задумывался, что его сильные руки могут не только крепко сжимать лопату или с одного удара вырубать противника — они могут еще и вот так уверенно придерживать кого-то за талию, не давая потеряться в этом сумасшедшем ритме кадрили, не давая упасть, даже если очень сильно захотеть? Почему раньше, за всеми этими внешними атрибутами закостенелого вояки, способного лишь отрывисто выкрикивать приказы на поле боя, не находил совсем другого человека, до которого смог достучаться лишь сейчас? Ответ лежал на поверхности: не замечал, не задумывался, не находил — потому что не хотел. Не хотел видеть Солдата другим. Не хотел чувствовать себя другим. Наверное, еще никогда в жизни он не ощущал такого внутреннего трепета – а вдруг просто показалось, и это всего лишь танец, вдруг ничего на самом деле нет, и когда наваждение этого вечера рассеется, они просто разойдутся, удивляясь, что это на них нашло, да возненавидят друг друга уже не понарошку? Но они танцевали дальше, и все мысли то рождались в сознании, то снова вылетали, потому что в гармонии музыки и плавных движений не было места панике и хаосу человеческих эмоций. Но вот музыка понемногу затихает, они останавливаются, и их взгляды все-таки пересекаются. Наверное, вся Вселенная замерла в этот миг – так показалось Людвигу, которого будто парализовало, у которого сердце будто пропустило пару ударов. Странно было понимать это, но ему правда нравился Джейн Доу таким, каким он был — угрюмым, мрачным, вечно недовольным, уверенным в своем праве всеми помыкать, способным быть настолько быстрым и точным, что уйти от его ракет не смог бы даже быстроногий Скаут. Таким — гордым, непобедимым, упорным, целеустремленным, готовым на все ради победы своей команды. Таким — способным неожиданно преображаться, улыбаться, беззлобно подначивать тиммейтов, забавно шутить и действительно верить, что под хеллоуинской маской можно отыскать убежище. Пусть этот древний музыкальный автомат заиграет снова. Чтобы музыка не умолкала, чтобы не пришлось останавливаться, и их руки вновь соединились, обжигая друг дуга непривычными обоим прикосновениями. Медик вдруг понимает, как близко друг от друга их лица, что он может чувствовать на щеке его дыхание, что его глаза кажутся огромными и в них можно смотреть бесконечно, и что отвести взгляд невозможно. Медик не может себя остановить, он вообще не успевает понять, что делает – потому что ему вдруг так сильно захотелось этого, пусть даже это было глупо, странно и неправильно. Он осторожно коснулся губ Солдата своими, притягивая его к себе еще ближе, чем того требовал танец; не чувствуя сопротивлений, немец продолжал его целовать, пока до затуманенного сознания не дошла эта мысль: что именно он только что сделал. Хочет отстраниться, но Джейн не отпускает, обнимает за шею, притягивает поближе, не дает разорвать их близость. Медленно выдыхает и проводит языком по нижней губе Медика, руки которого судорожно сжимаются, обхватывая ладонями выпирающие лопатки. - Я думаю… - через какое-то время тихо произнес Доу, - что за такой поцелуй ты заслуживаешь сохранить парочку убер-зарядов. - Премного благодарен, - фыркнул Медик, понемногу приходя в себя. Шутка Солдата сглаживала неловкость, которую он ощущал, к тому же, смущен и озадачен был сейчас не только он. - Это была разовая акция? - немец хотел произнести это уверенным утвердительным тоном, но почему-то получился вопрос. Как много действий и слов прорывается наружу, если отпускаешь себя на свободу, больше не ограничивая искусственными и правильными мыслями. - Зависит только от тебя, - многозначительно ответил Джейн с хитрой улыбкой. - Тебе стоит только на какую-то пару минут сбежать от своего русского… А я всегда буду неподалеку. - О, кажется, я только что нашел способ выиграть эту войну, - улыбнулся Медик в ответ. - Весь гравий мира будет принадлежать Редмонду Манну. - Зато Медик Красных будет принадлежать мне, - самодовольно заявил Солдат — не поймешь даже, шутит теперь или говорит всерьез. - Знаешь, это будут самые честные в мире отношения: мне ведь совсем не нужны твои убер-заряды. И тут же перевел тему на другое: - Кстати, скажи — ты правда спишь в халате? - Ты никогда не узнаешь правды, - с непроницаемым лицом отозвался Медик, а Доу со странной улыбкой только хмыкнул, как будто знал что-то, о чем немец пока даже не подозревал. Снаружи неожиданно раздались взрывы и чей-то крик, в котором утонула какая-то фраза Администратора. Табличка над дверью бара зажглась красным, демонстрируя собравшимся, что их перемирие окончено и контрольная точка только что перешла в руки команды КРС. - О, это наш Солдат, - сообщил Конагер, взглянув на экранчик своего КПК. - Наверное, соскучился по Маразмусу, не терпится с ним встретиться. - Тупоголовый болван, - мрачно отозвался Шпион. - Мы же договаривались не захватывать точки на Хеллоуин! - Сейчас сам ему напомнишь, он только что умер, - флегматично произнес Инженер, словно смерть его тиммейта от неизвестных причин его нисколько не беспокоила. - Нет, я первее его прикончу! - рявкнул Демо, ударяя кулаком о стол. - Я весь день ему твердил… а он все-таки сделал это! Двери бара отворились и в проеме появился сияющий Солдат Красных, с окровавленным ведерком на голове, а дубинку в его руке венчала чья-то треснувшая черепушка. - Дамочки, я захватил для вас контрольную точку, - гордо сообщил он. - Представляете, Синие все куда-то подевались… - тут он оглядел помещение и возмущенно добавил: - А что Синие делают здесь? - Я тебе сейчас расскажу, что они здесь делают! - заорал Де Грут, мгновенно оказываясь рядом с тиммейтом и хватая его за грудки. - Нас теперь десять, и мы все обречены! И Синие, и Красные, все умрут! - Ты что, Кассандрой заделался? - с неуверенным смешком поинтересовался Красный Скаут. - Что это за пророчества неминуемой гибели? - А ты пойди, да выгляни наружу! - прорычал в ответ Демо, отпуская Солдата и делая шажок в сторону мальчишки, будто намереваясь собственноручно вытолкать его за дверь. Мальчишка за дверь не хотел — оттуда раздавались пугающие звуки и сквозь щели проникало зловещее фиолетовое свечение, поэтому он юркнул за спину Инженера, будто разозленный тиммейт не посмеет тронуть его в попытках достать самого Скаута. - Слабак, - самодовольно произнес Синий Скаут и решительно распахнул дверь — а потом так же решительно ее захлопнул спустя секунду. - Ой. Там он. Я, пожалуй, тут лучше посижу. Де Грут, иди-ка сам разбирайся. - А разве ты не говорил, что мы от него избавились? - напомнил Конагер недавний разговор. - Магия, черт возьми! - развел руками Демо, схватил гранатомет и выскочил наружу. Вслед ему летел комментарий Синего Скаута «псих ненормальный» и зеленый попугай, который, вероятно, разделял эту точку зрения. Дверь была открыта лишь несколько секунд, но за это время внутрь бара успела ворваться своеобразная ракета — окутанный тем самым фиолетовым свечением небольшой глаз, который, впрочем, единолично оставил от барной стойки одни обломки, отшвырнул в сторону Медика и превратил большинство бутылок в стеклянную крошку. - Су-щест-ву-ет, - по слогам проговорил пораженный Красный Скаут, который такого поворота событий не ожидал совершенно. Неожиданно все засуетились: Шпион моментально ушел в невидимость, Солдат Красных поудобнее перехватил невесть откуда взявшийся ракетомет и поспешил вслед за Демо, оба Скаута наперегонки кинулись к контрольной точке, а Инженер достал из-под столика большой красный ящик и тут же занялся постройкой телепорта, на который враждебно косились оставшиеся Синие, неспособные этим телепортом воспользоваться. Джейн же бросился к растянувшемуся на полу Медику, которого одним рывком поставил на ноги и тут же приобнял его, чтобы тот удержался на ногах. - Цел? - Цел. После твоих ракет ущерб обычно куда больше. - Вот именно,- Доу снова улыбнулся. - Запомни эти слова: только я имею право запускать в тебя свои ракеты. - А я этого никогда и не забывал, - Медик улыбнулся в ответ. Солдат аккуратно приподнял пальцем верхнюю губу немца и подцепил ногтем накладные клыки, которые все еще оставались там. - Так это был поцелуй вампира, - протянул он, отбрасывая ненужный аксессуар в сторону. - Теперь ты обратил меня? - Это Хеллоуин, - отозвался Людвиг. - Мы можем быть, кем захотим. Даже ты можешь быть, кем захочешь. - Ты прав, - Джейн снова притянул Медика к себе и прижался к его губам своими. Это не было полноценным поцелуем и длилось лишь несколько секунд, будто Джейн просто хотел запомнить вкус его губ напоследок. - Сегодня я хочу быть тем, кто заслуживает твоих поцелуев. До встречи на поле боя, Др. Акула. - До встречи на поле боя, мистер Робот, - вторил ему Медик и тихо добавил, когда Солдат скрылся за дверью: - Ты всегда заслуживал их, mein lieber. Он бросил последний взгляд сожаления на музыкальный автомат, который сегодня сделал так много, как, наверное, еще никогда за все время своего существования. Нельзя сказать, что Медик любил Хеллоуин — праздник резко перестал манить своим очарованием, когда стал ассоциироваться с безумными волшебниками, огромными рыцарями с проклятыми топорами и всякой прочей магической мутью, которая происходила за этой дверью прямо в этот момент. Но сегодняшний Хеллоуин добавил к этим ассоциациям еще одну. И ради нее, возможно, стоило перетерпеть все, что прилагалось к празднику. На улице действительно происходила какая-то вакханалия. Демо не соврал, Глазастус был огромным, и… адским. Бешено вращаясь, он расшвыривал свои снаряды во все стороны, оставляя на каменных стенах близлежащих построек темно-фиолетовые опаленные следы. Демо остервенело забрасывал своего давнего врага гранатами, но безрезультатно. Синий Снайпер выпускал в него пулю за пулей, но хеллоуинский визитер словно бы был неуязвим. Кто-то попытался бросить тыквенную бомбу, но та просто отразилась от сверкающего бока чудовища и угодила в Красного Скаута, который тут же принялся оглашать всю округу своими криками. - Что за хрень? - заверещал он, приземлившись аккурат в нагромождение деревянных гробов, опутанных толстыми нитями паутины. - Это ненастоящие гробы, ненастоящая паутина, почему пауки шевелятся, они что, живые?! Медик! Доооок! - Не ори так, уже бегу, - вздохнув, ответил Людвиг. Да, совсем недавно он говорил, что в Хеллоуин можно быть, кем захочешь. Кем угодно. Совсем недавно он говорил, что Медик должен лечить даже по праздникам. Но глядя издалека на Синего Солдата, который с какого-то холма выпускал в Глазастуса ракету за ракетой, Людвига вдруг посетила мысль, что сегодня, возможно, стоило все же не надевать халат. Может, это дало бы ему несколько лишних минут.