Новый эксперимент

      Удивление, смятение, растерянность и прочая палитра эмоций сменялись на лице моего давнего знакомого, пока то в определенный момент не стало стальным, ничего не выражающим, а само тело напряглось, пришло в стойку и приготовилось к бою. — Хаширама-сама, нам выпал джекпот, здесь сам младший сын Таджимы. Икоку-сама будет очень довольна, если мы принесём его голову.       Хаширама не проронил ни слова. Худшего варианта и не придумаешь. Если Кио был бы мне вполне по зубам без всяких ухищрений вроде лиса через год или два, то Хаширама… шесть — восемь лет минимум при сохранении нынешнего темпа развития. Как моего, так и противника.       Четыре человека и я, у которого в любой момент остановится сердце от любого резкого движения. Были ещё несколько специфических таблеток, но они убьют меня сразу после приема. Бесполезно. Мир воронов — тоже бесполезно. Связь не восстановилась. Остается уж слишком специфический вариант, который изначально рассматривался как способ стопроцентного убийства уже мертвого врага. Моему основному телу в мукене сейчас будет ну очень неприятно. — Эй мальчик, что ты там шепчешь себе под нос? Решил попрощаться с жизнью?       Стоящие напротив меня люди вели себя более чем фривольно, не видя никакой угрозы и яркими красками обрисовывая мою дальнейшую судьбу. И только один из них всё ещё стоял с каменным лицом, как будто размышляя, что делать дальше. Им же хуже. — О, Господин. Тот, кто носит маску из плоти и крови, кто повелевает всем сущим, кто парит на крыльях, тот, кто поименован человеком. Истина, сдержанность. В стену снов невинных вонзи свои ког…       Не успел я дочитать заклинание тридцать третьего Хадо — Сокацуя, как Хаширама пришел в движение и… быстрыми ударами вырубил своих соратников. Что ж, это даже лучше. Насиловать основу и заставлять ее как тогда отделять куски собственного духовного тела ради заклинания совсем не хотелось.       Ну вот мы и остались одни. Повисла неловкая пауза, пока наконец кое-кто не сорвался на крик. — Какого черта ты забыл на территории моего клана Мэсэйоши?! Совсем жить надоело?! А если бы пришел кто-то другой, что бы ты тогда делал? Я уже не говорю о том, что вы потревожили Лиса и уничтожили этим несколько посёлков!       Несмотря на всю экспрессию и эмоциональность своего крика, Хаширама был рад. Ну что ж, для меня этого пока достаточно. — Хаширама, ты в медицине хоть немного смыслишь? — Да. Стоять, причем здесь медицина, если…       Услышать продолжение мне было не суждено, тело просто свалилось от переизбытка приключений на сегодня. Радует, что затухающее сознание уловило столкновение не с твердой землей, а с подставленным плечом.       Пробуждение было паршивым как никогда. Резерв был всё так же почти пуст, большую часть восстанавливающейся чакры на себя забирало изможденное тело. СЦЧ с большим трудом выполняла свои функции и доставляла чакру к повреждённым участкам, лечением которых явно занимался Хаширама, чтобы хоть как-то облегчить самые серьезные травмы. Правда делая это хаотично и с малым кпд, мне сразу пришлось брать управление чакрой на себя и вручную латать себя. Пассивное заживление, которое идет от бессознательного поведения чакры, направленной на спасение пользователя весьма ущербное, хоть и полезное. Если бы чакра могла преобразовываться в мягко — нейтральную с перевесом в ян составляющую, пока шиноби спит, это сильно бы обесценило работу медика, а так: то, что производится в очаге — то и идет на латание тела. Нужно будет подумать, есть ли какая-то возможность исправить или запрограммировать ее поведение. — А ты ни капли не изменился, Мэсэйоши. Всё так же выпадаешь из реальности. И как ты только с такой привычкой умудрился выжить в битве с лисом и старейшиной Узумаки? — А уж как я рад, что ты ни капли не изменился. Ещё ирьедзюцу немного бы подтянул и вообще прекрасно было бы. Такое чувство, что меня пытался вылечить вивисектор недоучка. — Чего — чего?       Как я уже сказал, Хаширама почти не изменился. Столь прискорбное лицо, которое он изобразил на обычную подколку было и будет неплохим идентификатором столь шебутной личности. И не изменяя своим привычкам, столь же быстро вышел из этого состояния. — Я, значит, ему жизнь спасаю, лечу, как только могу, а кое-кто ещё и недоволен. И кстати, я признан очень неплохим медиком, а мне ещё и претензии выставляют. — Нет предела совершенству. В следующий раз будешь лучше налегать на свои лечебные навыки. — В следующий раз? Ты там с ума сошел, Мэсэйоши? Какой следующий раз?       Как обычно, в присутствии Хаширамы можно было неплохо выговориться. Он сохранил свою способность вызывать доверие посредством некоторой детской наивности, искренней доброты и веры в лучшее, которое так и фонтанировало в его словах и действиях. Даже меня он умудрялся выводить на вполне нормальное общение, которое я без собственной инициативы почти никогда не начинаю.       Пока мы вели обычный разговор, избегая острых тем, я успел неплохо поесть и оценить свое положение. Сейчас мы находились в дупле какого-то огромного дерева с тусклым освещением от обычных масляных ламп, а сама обстановка внутри вполне неплоха и комфортна. Мягкая кровать, столы, стулья, столовые принадлежности и даже несколько отдельных комнат, отведенных под «санузел». Единственная странность, что всё это было сделано из дерева, а остатки чакры Хаширамы четко указывали на изготовителя всех вещей. Чувствую — скоро Мадаре придется резко менять свой стиль боя. Значит, вода плюс земля равно дерево. Хотя мне точно известно о шиноби со стихией грязи, образующейся от тех же элементов. Хотя выделять грязь в отдельный элемент… — Ты опять погрузился в себя? — Да. Может ирьенин из тебя и никакущий, но вот в любом приличном постоялом дворе или замке за такую прислугу оторвали бы руки конкурентам. — Спасибо. Стоять, что? Я безнадежен, правда? — Ну если критерием безнадежности будет выступать создание нового кеккей генкай, то да. — Ты понял? Черт, я ведь так хотел удивить твоего брата. — Так уж и быть, сохраню в секрете. Ты только не убей его случайно. — Хе-хе. Спасибо, ты настоящий друг, Мэсэйоши. Да и кто кого убьет это еще большой вопрос. Пока у нас с твоим братом уверенная ничья. — Даже знать не хочу, что вы еще и соревнования во время боя устраиваете. Ладно, полагаю пора перейти к более серьезному разговору.       Чего не отнять у Хаширамы, так это умения стать серьезным несмотря на первое впечатление раздолбая. Почти уверен, что существует два лица. Одно повседневное — для родных и друзей, второе — лицо уверенного в себе лидера и командира. Наша разведка пусть и очень сильно хромает во владениях Сенджу, но даже косвенных данных с поля боя хватает, чтобы понять, что Хаширама очень уважаем в собственном клане и уже официально назначен преемником на пост главы клана, несмотря на не менее гениального Тобираму. Предо мной сейчас было нечто среднее между этими двумя паттернами поведения. — Не против, если я начну, — кивок головы, — тело Кио, где оно? — В одном из твоих запечатывающих свитков. Вместе с головой. — Понятно. — Встречный вопрос. Что ты забыл на территории моего клана и как здесь оказался труп одного из старейшин Узумаки, да ещё и изгнанника? — Это займет некоторое время, слушай…       Свой рассказ я начал ровно с того момента, как мы уже покидали клан Узумаки, лишь уточнив о перестановках у красноволосых. Причины, которых мне «неизвестны». После речь зашла и за мой бой и его последствия. Всю информацию несмотря на теплые отношения я выложить не мог, пока не мог, в особенности мотивацию Кио, но Хаширама не дурак и был рад уже тому, что получил, даже таким крупицам знаний. — Хорошо же тебя потрепало. Что будешь делать дальше? — Этот вопрос могу адресовать и тебе. Я очень надеюсь, что сенсоры твоего клана нас не засекут, а уж спасение меня путем обезвреживания собственных соклановцев… — Не засекут и какое обезвреживание? Они попали во вполне обычное для Учих гендзюцу, были неосмотрительны и подумали, что враг истощен, за что и поплатились. А я отправился в погоню за врагом. — Ясно. Как я полагаю прошел лишь один день? — Вот именно. У нас те, кто получали более легкие травмы месяцами могли не приходить в сознание, а я только латать тебя начал, и ты уже почти бодрячком. Мне говорили, что у меня сумасшедшая выносливость и сила воли, но видимо придется потесниться. Смотри, ещё несколько лет и все результаты наших соревнований четырехлетней давности придется пересматривать. — Ты всё ещё держишься за эти воспоминания?       Молчание, долгое молчание. Хашираме, как ни странно, было банально больно по одной простой причине. Он понимал одну до безумия простую вещь, которую тем не менее очень сложно осознать. Наши кланы одинаковы. Мы имеем те же стремления, желания, так же любим и так же ненавидим. Но во время войны ты видишь лишь одну сторону противника. Самую худшую. Хашираме удалось увидеть противоположную.       Я никогда не был против кровопролития, но не в нашем случае. Убийство, война, все это свойственно человеческой природе, но, как и когда-то заметил Поинта — это лишь одна сторона медали. Учихи и Сенджу, по сути, режут друг друга из-за мести, которая началась давным-давно и просто перемалывает новые поколения. Здесь давно не играют какую-то роль политика, идеология, желание расширить территории или обогащение, это всё для других. В клане просто нет ни одного человека, который бы не потерял дорогих для себя людей, и они помнят. Помнят и ненавидят. Помнят, и из-за этого не хотят ничего понимать и менять.       И это камень преткновения. За все время, проведенное в этом мире, я не нашел аналогов Учих и Сенджу. Только у нас кровная месть зашла настолько далеко. Скажу даже больше, такое понятие как клановая кровная месть, а не личная, уже давно отошла в прошлое для большинства. Такая практика — удел региона пустыни, и то не всего, и самых диких кланов региона гор. Большинство прекрасно понимает, что враг может стать и союзником. Запустить тот процесс, в котором оказались Учихи и Сенджу вообще по сути своей очень сложно — если бы только часть клана имела непримиримую ненависть — то приложить усилия для достижения мира было бы значительно проще. А полное уничтожение одной из сторон… такое случается, но очень и очень редко, по крайней мере с большими кланами. С мелюзгой расклад совсем другой, там кровавая баня, когда в лету уходят сразу несколько кланов за одну битву — вполне привычная вещь.       Мы же оказались в патовой ситуации. Любая «финальная» битва и по результатам нас сжирают соседи, в итоге и остается только подпитывать этот маховик войны, но по чуть-чуть. С моим появлением эту ситуацию можно кардинально изменить. Скажу даже больше, мой отец именно на это и надеется. Он уже понял, что в противовес Мадаре есть Хаширама, и когда он уйдет, всё продолжится в том же русле, как и много сотен лет до него, но против меня Сенджу ничего противопоставить не могут. И это правда, с моим появлением перспектива той самой «финальной» битвы уже не выглядит столь плачевно. Вот только у меня есть свои планы, и пусть я пока плыву по течению, но это течение смоет любого, кто станет у меня на пути. Впрочем, нужно додавить Хашираму и вложить в его голову несколько полезных мыслей, точнее взрастить их, дать надежду, которую он так сильно ищет. Семена уже давно посеяны, когда мы только встретились, пришла пора взращивать их. — Зачем? — Что зачем? — Зачем ты спас меня, Хаширама? — Не задавай столь глупых вопросов. Ты мой друг, Мэсэйоши! — Тогда полагаю ты уплатил свой долг жизни. — Причем здесь долг жизни? Так бы поступил нормальный друг, это и есть дружба. — Есть конкретный факт спасения моей жизни и есть факт, что я пощадил твою, когда мог спокойно сдать тебя своему клану. Мы квиты.       Хаширама был зол. Для него такое объяснение равносильно тому, что я хочу разорвать нашу связь, аннулировать всё то, что скрепляло раньше нашу хрупкую дружбу. И сейчас я хочу специально дать Хашираме возможность убедить меня в обратном, я позволю развить ему те идеи, которые давно теплятся в его голове и жаждут увидеть свет. Вот только дружба… как давно кто-то был моим другом? Возможно… хах, это будет действительно смешно. — Мы квиты?! Мы ни разу не квиты! И хватит ухмыляться, Мэсэйоши. Если тебе нужны факты, я наведу тебе их. Ты спас врага, четыре года назад ты изначально знал кто я, и все равно скрыл это ото всех, ты первый заложил фундамент. А я спас друга. Наши действия исходят из совсем разных предпосылок, и я ручаюсь, что тебе пришлось пережить гораздо больше моральных терзаний, чтобы разглядеть во мне того, кто я есть. Ценность наших действий никогда не будет равноценной. — Аха-ха. Как же прав был один мудрец, когда говорил, что правда у каждого своя. — Мне всё равно кто и что говорил. Я спас тебя не потому, что искупал долг, а потому, что считал и считаю сейчас тебя своим другом. —Хаширама, я поверю тебе, но только после того, как ты ответишь на один простой вопрос. Если бы стоял выбор: убить меня или своего соклановца — что бы ты выбрал?       И опять молчание. Я собирался принять эту дружбу в независимости от ответа. Я почти уверен, что Хаширама ответит, что сохранил бы жизнь соклановцу, но сразу предложит построить мир, где ни мне, ни ему не придется делать такой выбор. Вот только я ошибся. — Четыре года назад, один мальчик сберег жизнь другому и сейчас, этот другой, убивает его же соклановцев, как и первый, но ни тот ни другой не держат злобы один на одного. Не значит ли это, что мы выше этого? Нас связывает многое и даже больше, чем кровь. Мы способны понять друг друга, что сейчас не могут сделать даже мои родные. Я бы не убил тебя.       Неожиданно. Ответ был более «агрессивен» в своих намерениях, чем я думал. Усугублять и повторять вопрос только с уже вариантом между мной и родными я не стал. Нынешних слов вполне достаточно. Мне же осталось отобразить на своем лице кучу «сомнений и размышлений» за которыми напряженно наблюдал сам Хаширама и в конце концов ответить взаимностью. — Если так, то я хочу, чтобы нам никогда не пришлось делать такой выбор, и я уверен, что в наших силах воплотить наши стремления в реальность, где уже мы действительно сможем открыто назвать себя друзьями…       Излишне возвышенно и пафосно, но момент все же торжественный. Теперь уже мой собеседник залился счастливым смехом. Я лишь вздохнул. У меня очень БОЛЬШИЕ планы на Хашираму, настолько большие, что Хаширама их даже представить себе не может и настолько же трудно реализуемые. И я со всей готовностью ждал возможности ухватиться за его предложение. Я не планировал, что смогу взять Хашираму в оборот так рано, до того момента как смогу хоть что-то ему противопоставить в боевом плане, но пока несуществующая удача на моей стороне.       Сам Хаширама, несмотря на радушное расположение духа, понимал, что пути назад не будет. Не стоит думать, что ему самому просто так дались свои слова. Груз смертей дорогих людей на его плечах далеко не маленький, но несмотря на это он может смотреть в будущее, а не зацикливаться на прошлом. Он способен поставить разум выше эмоций и игнорировать этот самый груз. До поры до времени. Моя основная задача — либо убрать этот груз вовсе, либо не дать перевалить ему за критическую отметку, ведь несмотря на всё, Хаширама достаточно молод и подвержен влиянию извне, так и клановой среде.       Когда обстановка разрядилась и самый напряженный момент был пройден, настало время хотя бы приблизительно сделать наброски нашего сотрудничества или хотя бы ключевые моменты, с которых мы сможем начать сотрудничать. Нас ждал ещё один томительный разговор, время есть, а нервные клетки отца я более чем компенсирую своим трофеем. — Тогда с чего начнем, Мэсэйоши? — Предлагаю начать с Мадары.