— Рикудо-сеннин, я полагаю?
— Да.
Никто из нас не решился продолжить разговор. Человек предо мной, если верить сказаниям, обрывкам легенд и расплывчатым записям, воплощал умопомрачительный уровень силы. В некотором роде достиг в своем мире того, чего я стремлюсь достичь в своем. Персона пусть и не достойна моего восхищения, но уважения заслужила точно.
Старик и вовсе погрузился в свои мысли, прикрыв весьма примечательные глаза с концентрическими кругами, будто только начавшегося разговора и не было. Никакой угрозы от него не ощущалось, но его возможности мне неизвестны, выработать примерную модель поведения, в связи с этим тоже не представляется возможным. Явной агрессии тоже не чувствуется, либо он понимает, что всё, что является частью внутреннего мира подчинено мне и он в том числе, либо степень его могущества позволяет не заботиться о таких мелких ограничивающих факторах.
Наконец мелко вздрогнув и открыв глаза в которых блестел интерес и… отцовская любовь старик заговорил весьма теплым голосом.
— Каково твое имя, дитя? — так он не знает. Это много меняет.
— Мэсэйоши Учиха.
— Прости что скрыл, столь большое «недоразумение» в твоем внутреннем мире. Я есть воплощение чакры и тот, кто дал возможность её познать людям. Часть меня есть во всём сущем, сливаясь с ним. Чтобы ощутить и найти меня, нужно обладать незаурядными способностями. К сожалению, наше время ограниченно, стоит мне выбиться из общего «потока», обособить себя, как я исчерпаю вложенною мизерную часть своей силы и исчезну. Но все же, мне не передать как я рад, что один из моих потомков проявил твердость, граничащую с безумием.
Последние слова Рикудо несли тепло… которое я ощущал и… понимал?
— Это?
— Ниншу. Моя любовь — то единственное, что согревает Учих и сдерживает скверну моего брата. То единственное, что было призвано возвести мир без боли и страданий, и то, что их породило в десятикратном размере.
— Значит, пока то, что вы назвали «скверной», было благодаря вам скрыто от моих глаз, оно же не просачивалось во внутренний мир. Но брешь слабеет во время сильных потрясений и пробуждение шарингана символизирует установление связи с оскверненным наследием. И чем сильнее эта связь, тем сильнее шаринган?
— Да. К сожалению, я не смог предотвратить пагубное влияние Зецу. Глаза, что должны были видеть суть страданий и боли, стали их проводником и поводырем во внешний мир. Но несмотря на всё это, я не мог допустить столь печальной участи для своих потомков. То, что ты озвучил моя «заплатка» — изначально Учихи должны были рождаться сразу сосредоточением самых худших проявлений человека, как и ещё сотни творений рук моих, которые были извращены в самую худшую свою сторону, потому я «развеял» себя во всем сущем и сдерживаю как могу творения моего «брата». Я дал возможность Учихам получать свое наследие, когда они становились хоть немного сформировавшимися личностями и получать его малыми порциями, чтобы они могли бороться с влиянием извне. Ты бы сразу заметил скверну, стоило тебе пробудить шаринган, это значило бы, что моя заплатка дала трещину.
— Твои ответы сеют лишь больше вопросов, предок.
— Я знаю. И, к сожалению, мои недоброжелатели сделали всё, чтобы я не смог ответить на твои вопросы. Как жаль, что в тебе нет чакры моего сына, тогда меня сковывало бы меньше ограничений, но все же, помоги ему. Я вижу…
Глаза старика вспыхнули, а сам он значительно поблек. Теперь ясно, Рикудо пребывал в бессознательном положении и просто выполнял поставленную перед собой задачу слившись с чакрой. Он ничего не знает обо мне. Я бы смог провернуть тот же трюк с реацу. И именно из-за этого я и не смог обнаружить его через разницу в природе и понимании чакры. Только «ревизия» внутреннего мира позволила заметить нечто странное в самой чакре и её реакции на мою возню с Зецу.
Но всё же позволять старику увидеть всё нельзя. Если он действительно остаток воли, тогда нужно узнать, как связаться с оригиналом. Предложить нечто взамен на явный риск для него. Я резко приблизился и вырвал глаза у Рикудо, всё же он лишь часть чакры. Моей чакры, но символизм, которым страдает всё во внутреннем мире заставляет совершать определенные действия, символизирующие моё нежелание по отношению к действиям Рикудо.
— Понимаю. У всех нас есть свои секреты. Прости старика, последний раз я очень давно общался с живыми, и появился пред тобой потому, что меня здесь больше ничего не удерживает, и я вернусь к основе. Её очень порадуют твои успехи. Маленькие проблески тем более ценны, чем больше тьмы тебя окружает.
И вновь старик легко улыбнулся, а на меня нахлынули его чувства. То, что он назвал… Ниншу? Именно это ощущают Таджима и Хоши? И остальные. То, что застилает им взор и не дает часто мыслить рационально. Как давно… Так пьянит… образ Велтена фон Висмара без моего желания возник прямо перед мной и… Хватит. Сейчас не время.
— Такая пустота… а на ее дне лежит что-то холодное, мертвое, корчась в конвульсиях и затихает. Ниншу дает возможность ощущать не только тебе, но и мне. Если это путь, который позволил излечить скверну… то мне очень жаль. Учиха, выкорчевавший из себя эмоции… возможно, это единственный путь для остальных, но на месте одной травмы появилась лишь новая. Зецу, как же я ненавижу тебя. Непомерная цена. Не мне судить тебя, Мэсэйоши, возможно это был единственно правильный путь. А теперь пришла пора прощаться, извини, что я только сотрясал воздух и не сказал ничего конкретного, но знай, я горжусь тобой.
— Постой старик. Вся проблема ведь в откате?
— Да.
— Если есть чему получить откат — значит тебя возможно «освободить».
— Похвальное стремление, жаль, что бесполезное. Затронутые материи не подвластны тебе, а наложенные ограничения на всех шиноби, — последнее слово прозвучало с явным неодобрением, — никогда не позволят тебе прыгнуть выше головы. Как я и сказал, единственное что ты можешь сделать — это помочь Индре или Асуре, точнее тем, кем они являются сейчас. Я даже не знаю сколько времени пробыл в заточении…
— Я позволю взглянуть тебе еще раз, увидеть обрывки. Тогда у нас завяжется более конструктивный диалог.
Глаза Рикудо восстановились и с любопытством прошлись по нескольким отделенным специально для него сферам, которые я материализовал над своей ладонью. Первоначальный ступор он сбросил очень быстро.
— Душа, обходной путь… нет… то, что есть у каждого, не привилегия Оцуцуки, то, что невозможно взять под контроль… вот значит как. Я и не думал, что в мире мертвых царят такие порядки. Ахахахахахаха, и кто ещё из нас старик, Соуске Айзен, я помоложе тебя буду. В любом случае, теперь это неважно. Отправляйся в изначальное лоно, древний остаток былого, чьи железные рукотворные пики пытаются пронзить небеса.
Как будто сказав что-то запретное, образ старика буквально разорвало на части исчезнувшие из внутреннего мира как будто их и не было.
Пора заканчивать, удерживать в стабильности разъединённые осколки становится все сложней и сложней, но, по-видимому, сегодня день незваных гостей.
Чья-то воля, в виде не оформившегося силуэта, так как и Рикудо материализовалась из ниоткуда, буквально предо мной, и молниеносным движением попыталась достать шар с откорректированными воспоминаниями, которые я предоставил на изучение.
— Сколько же паразитов мне ещё придется выкорчевать? Исчезни.
Сущность попыталась отмахнуться от меня, но в следующую секунду с женскими криками «невозможно» просто испарилась.
— Так значит все было не напрасно. Я буду ждать. И зови меня Ооцуцуки Хагоромо, в титулах нет смысла, Капитан пятого отряда, тебе ли этого не знать.
Голос прозвучал на периферии сознания и затухал с каждой секундой, пока окончательно не пропал.
Значит Хагоромо пусть и частично, но поверил созданной мной легенде, с той лишь разницей, что я перенес некоторые реалии Сейрейтея и смешал с предположениями о здешнем мире мертвых, пусть и максимально расплывчато. Основная цель, которую я преследовал — это убедить Хагоромо, что я принадлежу к этому миру, пусть и его изнанке. Разговор с забредшим недобогом явно велся бы на других тонах. Благо, о местном пристанище душ, по-видимому, неизвестно было и моему собеседнику, либо он притворился что неизвестно. С сущностями его уровня можно строить огромное количество предположений на пустом месте. Пока мне ничего неизвестно о старике, ни слабостей, на которые можно надавить, ни истории его жизни, кроме легенд, не вызывающих доверия, вообще ничего, что способствовало бы в будущем более гладкому для меня сотрудничеству. Хотя, нет, кое-что как раз, есть… Ещё и эти скрывающиеся в чакре воплощения чьих-то личностей… нужно провести фильтрацию.
Сам Рикудо… возможно будет полезен, но совать свою голову в пасть льва ради туманных перспектив как минимум не разумно. Если я вполне могу предоставить помощь — то, что получу взамен? Этот пункт обговорить мы, к сожалению, не успели пусть и некоторые наметки он дал. Впрочем, разобраться можно и на месте, заглянуть в Амэ давно пора. Город дождя со своими небоскребами слишком сильно выбивается из общей картины мира, причем представляя явный интерес как для шиноби, так и для простых людей, остается почти нетронутым.
***
Глубоко под башнями из стали, под ржавыми и протекающими трубами канализации, под проводами и множеством машин, в комнате с серыми стенами, что не имела входа и выхода в позе лотоса сидело тело. Его сердце остановилось, кровь застыла в жилах, а взгляд Риннегана давно потух, органы разложились, кожа и мышцы во многих местах сползли, обнажив кости. Внезапно стены задрожали, как и тело старика, появившиеся мириады фуин окутали заключенного. По скелету пошли трещины, один из Риннеганов и вовсе взорвался кровавыми брызгами. Несколько дней тело без видимой причины истязали как могли с помощью всех 5 элементов и только потом оставили в покое.
Давно застывшая маска безразличия ко всему сущему на обезображенном лице не изменилась после всего произошедшего, но, если внимательно присмотреться, остатки того, что можно было назвать губами ели приподнялись, чтобы изобразить легкую, измученную улыбку.
***
Фильтрацию чакры я также провел в «кустарных» условиях придав тем крохам реацу, что у меня были невероятной агрессивности и пропустив через них всю имеющуюся у меня чакру. Опыт работы с двумя разными энергиями предоставил один из клонов, что сотрудничает с Узумаки и уже получил некоторые плоды своей работы.
Именно реацу я развеял женский силуэт. Потратить её во внутреннем мире невозможно — замкнутая система просто возвращает потраченное, ибо все есть ее частью. Поможет ли это в связи с тем, что чакра постоянно восполняется — вопрос, но проделывать эту процедуру хоть раз в несколько лет, а то и месяцев стоит.
Вернув все на свои места и придав тот изначальный вид внутреннего мира, который меня встретил, я вынырнул из медитации. Искать Хогеку уже не было сил, а учитывая природу самого творения — идея найти и уж тем более перезапустить его в условиях, когда все и так висит на волоске может привести к самым непредвиденным результатам. В конечном итоге заняться придется и этой проблемой, но время пока терпит.
Открыв глаза, меня встретило звездное небо и нависшая над моим лицом Рей, остальные разошлись по домам.
— Сегодня ты долго.
— Непредвиденные обстоятельства.
— Неужто отыскал в своем сердце место для меня, — с ехидством спросила, опершись о дерево молодая куноичи.
— Разве что для твоего афродизиака, распыленного в воздухе.
— Вот так всегда. Это нечестно Мэсэйоши, я даже не пойму злишься ли ты на меня, сколько я уже придумала умопомрачительных подробностей и объяснений для бабушки почему меня сегодня ночью не было дома и вновь ничего шокирующего. Как афродизиак хоть?
— Я бы поменял концентрацию нескольких ингредиентов и добавил корень волкоцвета и семена желтой вдовы.
— Если бабушка узнает на что я трачу деньги у торговцев… брр. Их и так приходится добывать во внешнем мире.
— Спартанский образ жизни.
— Чей?
— Рекомендую почитать о порядках в клане Кагуя.
— Что? Книги, между прочим, стоят не меньше. Вот так всегда, такой момент испортил, неужели я тебе так не нравлюсь?
— Хватит Рей, одного разговора было достаточно. У тебя вполне больше перспектив будет с Хиро, который ответит взаимностью.
— Ну уж нет, за ним и так ухлестывает несколько девиц.
— Рано.
— Ничего не рано. Моя бабушка вышла замуж в четырнадцать и родила в пятнадцать.
— Ранние браки практикуются не в среде элит, которых очень сложно убить. Асука поднялась из низов, в то время как твоя мать родила тебя уже в двадцать пять лет, мои братья тоже все ещё не женаты.
— Не имеет значения, я…
— Каждый раз разговор идет по кругу. Я уже давно расставил все точки над і, за последствия своих действий ты отвечаешь сама. До встречи.
Рей лишь тяжело вздохнула и отправилась домой, но уже на полпути ее лицо приняло хитрое выражение, а глаза заблестели. За столь долгое время ей пусть и не удалось ничего добиться, но привычки и увлечения Мэсэйоши она изучила давно. Сухой и безэмоциональный голос не тревожил ее, на действия она обращала внимания больше. Еще несколько рисковых идей всплыли в голове, но реализовать их будет сложно, даже негласное согласие бабушки, а соответственно и главы клана указывало, что шансы у нее есть. Наверное, это был один из случаев, когда она пожалела, что в клане не практикуют браки по договору.
***
В то же время, во внутреннем мире Айзена кое-что ускользнуло от его взгляда, пусть и с его же позволения. Фиолетовый шар, находившийся даже не в самом мире, а за его пределами в черной пустоте, символизирующей не более, чем место для творения, вспыхнул на несколько секунд. Реацу, с помощью которой была уничтожена женщина, носившее имя богини кролика, сохранила в себя частички чакры будто в резервуаре и без ведома хозяина отправила ее на пробу Хогеку. Несколько секунд ничего не происходило, творение боясь навредить носителю и поглотить так нужную ему реацу, переливалось разными оттенками фиолетового цвета, а потом будто на инстинктах вспомнив, что изначальная его природа должна поглощать и даровать, поглотило саму чакру, а после потребовало еще, но не той обычной, а из которой состояла сама женщина, несмотря на почти идентичную схожесть с чакрой носителя, она отличалась. Хогеку ощутило укол жалости и гнева, что Рикудо все же развеялся бесповоротно, а нового лакомства не предвидится.
***
— В Амэ, значит. Думаю, я могу устроить эту поездку. Подожди секунду.
Легко постучав костяшками пальцев по столу и передав появившемуся посыльному быстро написанное письмо, мы принялись ждать пока через несколько минут в дверь не постучал и уважительно поклонившись вошел знакомый мне человек.
— Вызывали, Таджима-сама?
— Присаживайся, Кайто-сан, я надеюсь, ты не против вновь поработать с моим сыном?
