Новый эксперимент

      Мы метнулись с разворота друг к другу сразу после крика Кито, а наши мечи столкнулись ещё раньше, чем закончилось эхо от его голоса. — Я вскрою тебя в течение минуты.       Дико ухмыльнувшись Озэму выхватил еще один меч, а точнее саблю, оставив висеть кинжал на поясе, и начал наносить ворох ударов с разных сторон, стараясь продавить мою оборону. Я же орудовал обычной, немного удлиненной катаной и отбивал все удары. На лице моего противника начал выступать пот, но яростная сосредоточенность не давала ему сбавить натиск. Я отступал шаг за шагом, молчаливо, показывая, что полностью сконцентрирован на бое, хотя могу закончить его в течение минуты, если делать все правдоподобно.       Озэму полагался на скорость и непривычный стиль боя, сменив тактику, он начал кружить вокруг меня и атаковать точенными выпадами в шею, корпус и голову. И если шлема я не надел чтобы создать видимость, что мне нужен хороший обзор, то удары мечом по доспеху… мягко говоря, ни к чему не приведут, а дробящего оружия у моего противника я не заметил.       Показав утомление, я пропустил один удар в корпус, и меч, встретившись с ним… прорезал его как масло, пустив первую кровь, я же, подавшись вбок и вперед, соскользнул с лезвия и, резко сблизившись с противником, свободной рукой в железной перчатке произвел удар в голову.       Озэму упал на землю, но далеко не вырубился, а перекатился от меня на несколько метров, вскочив на ноги. Его окровавленное лицо все еще ухмылялось мне.       Я бросил взгляд на Кито, но тот никак не отреагировал, нейтрально наблюдая за происходящим. Наши же сторонники активно шептались между собой, а кто-то просто кричал и подбадривал свою сторону, и один из них все же высказался. — Ей, разве это не жульничество? Меч далеко из необычной стали.       Кито сухо ответил. — Снаряжение воина — это снаряжение воина. Он получает его в битве, отбирая у врага, или покупая. В обоих случаях у воина есть или способность забрать силой или способность накопить достаточно денег этой же силой. Мечи из чакро-стали, как и доспехи, не запрещены. Все зависит исключительно от воина.       Теперь пришел мой черед ухмыляться. Вот и изъян в правилах. Пока все слушали Кито, Озэму бросился на меня. Я уверен, у него все плывет перед глазами, но он не может не воспользоваться шансом, ведь один он только что уже упустил.       Стоило моей катане столкнуться с его саблей, как первую рассекло пополам и мне довелось отскакивать на каждый удар Озэму, отклонять свое тело в разные стороны, получать выщерблины на доспехе, разминаясь со смертью, казалось, на считанные миллиметры. — И долго ты так попрыгаешь в своих доспехах? А, Кенджи?       Я специально ничего не комментировал. Наша публика, смотрящая за поединком, замолкла, всматриваясь в каждое наше действие. Клинки Озэму или не могут постоянно использовать свою остроту, или что более вероятно, он может выбирать, когда клинок станет значительно острее. Занятные мечи.       Рана, нанесенная мне, была не глубокой и толком не кровоточила, и это подбешивало моего противника. Что ж, думаю, можно заканчивать. Ситуация столь безвыходная, что не удивлюсь, если меня уже успели похоронить. Значит нужно создать «чудо». Правдоподобное чудо. Замотивировать войска. Мои войска.       Озэму совершает горизонтальный удар, я сближаюсь и подныриваю под ним, чего не делал раньше, летящий сверху же меч второй руки… я резко выхватил кинжал на поясе самого Озэму и попросту отрубил ему кисть.       Крик, раздавшийся на нашем импровизированном поле боя, вывел всех из наблюдательного транса, я же за это время подобрал меч моего соперника. Еще несколько ударов Озэму смог отбить на чистых рефлексах, но в конце концов его собственная сабля в моих руках пронзила его живот. Рванув меч, я буквально выпотрошил зарвавшегося хана и он упал прямо передо мной. Сначала на колени, а потом завалился на бок.       Символизм такого окончания поняли все, я сделал то, что обещал сам Хан. Бурные крики и аплодисменты с обоих «лагерей» посыпались в мою сторону. Я поднял руку призывая к тишине. Стали слышны лишь болезненные стенания Озэму, да видно, как земля становится все красней от крови. — А теперь позвольте мне сказать, — я пнул ногой поверженного противника, позволив ему в последний раз взглянуть на солнце, его грудь сокращалась рывками, что приносило невероятную боль, не удивлюсь, если я задел ещё и спинные нервы. — Уважение должно быть обоюдным. Не проявивший его, не получит в ответ ничего. Спесь, самонадеянность, гордыня, поспешность и эгоизм худшие советники правителя. Спесь, самонадеянность, гордыня, поспешность и эгоизм худшие советники воина. Хан Озэму проиграл не потому, что он плохой воин и правитель, а потому, что у него нет качеств хорошего воина и правителя. В этом и вся разница между нами.       Я расставил руки в стороны и вдохновенно говорил на публику, сам до конца не соглашаясь с тем, что я говорю, но здесь важен момент. — Именно потому ему не суждено выйти за рамки обыденности. Да, хан Озэму, возможно, был неплохим лидером, но не великим. Ты говорил, что Амэ никогда не падет, что ты совершишь то же, что делал тысячи раз до этого, — я обращался к лежащему Хану, всматриваясь в его затухающие глаза, — и этим поставил себя ниже меня. Только делая то, что не может сделать никто, только ломая устоявшийся порядок вещей, только так приходят к величию. Запомните все, — я обернулся назад к публике, — вы никогда не войдете дважды в одну и ту же реку. Все течет, все меняется, у всего есть свое начало и конец. И подлинное величие правителя состоит в том, чтобы хоронить старое и зачинать новое, а не поддерживать существующий порядок, как Озэму. Мне говорят, завоевать Амэ невозможно! Сокрушить орду невозможно! И еще куча «невозможно», о которых вы слышите всю свою жизнь! — Я начал повышать голос сильней и сильней. — Но я говорю вам, что я сделаю это и даже больше! Тот, кто вершит великие дела, идет путем величия, не может обращать внимание на невозможность чего-либо, ибо он делает это возможным! И только так, и никак иначе, вы увековечите свое имя для потомков.       Я поднял меч Озэму и отсек ему голову. Под конец он улыбался. Возможно, насмехался в последний раз, а возможно, что-то для себя понял. — Это разница между нами. Между ретроградностью с застоем и прогрессивизмом с амбициозностью.       Я охватил взглядом всю почтенную публику, сначала свою сторону, а потом и сторону кочевников. Почти каждый из присутствующих здесь примерял мои слова на себя, импровизировал, творил аллегории и находил в себе и своих поступках то, что соответствует моей истине. Это льстило им. По большей части никчемные мечтатели… и среди них было несколько человек, понимающих, что мир устроен сложнее. Гораздо сложнее моих слов. Но игру они оценили по достоинству. — Ты доказал, что ты великий воин, Хосино Кенджи! — слово взял Кито. — И я буду ждать, что ты докажешь, что и не менее великий правитель и полководец! Поединок окончен, расходимся.       Думаю, можно добавить символизма, летописцы и хронисты очень любят описывать такие моменты, а я уже дал их достаточно. Выдернув вторую саблю из холодных мертвых рук Озэму, кинул ее Кито, тот без всяких усилий словил оружие. — Встретимся на поле боя, Хан. Там ведь правило в месяц не действует. — Ахахахаха, ты прав. — Кито впервые проявил живые эмоции на лице и повел свою группу назад в лагерь, только крикнув напоследок. — Завтра в полдень! — Почти поверил!       Араме вышел из круга моих сторонников и, похлопав по плечу, сказал. — Отличное представление. Отличное. А теперь? — А теперь… вернемся в лагерь. Все может решиться уже сегодня. С этого момента армия, стоящая у нас за рекой, наш враг, способный начать действовать в любой момент. И еще мне нужно серьезно переговорить с нанятыми шиноби.       Уже через час я быстрым шагом ворвался в шатер. Здесь собрались самые видные командиры армий, а иногда и дайме. Окинув их взглядом и встретив уважительные кивки большинства, я лишь повторил короткий инструктаж перед генеральной битвой, не занявший много времени. — Итак, все запомнили свои позиции и сигналы к действиям?       Нестройный ряд голосов уверили меня, что проблем не будет. Почти поверил. — Запомните, никакого геройства. Тот, кто решится на самоуправство и отведет свою армию, или решит погеройствовать и ринуться в атаку, не получит ничего при захвате Амэ. Дезорганизация для нас смерти подобна, и это та слабость, что отсутствует у орды. Откиньте хоть на одну битву свою независимость ради собственной же выгоды, докажите, что вы лучше ордынцев. Почему они могут сражаться единой, полностью централизованной армией идя от победы к победе, а у нас все может развалиться из-за одного идиота? И именно для этого предлагаю подписать вот этот договор с только что озвученными мной пунктами.       Я раздал переписанные от руки копии со всеми печатями и знаками отличия, нужными для формального закрепления договора. Едва ли это способно остудить горячие головы, а общая неразбериха в войсках уже моих союзников с замечательной системой «вассал моего вассала не мой вассал» позволит извернуться как ужу и избежать наказания. Но все же такой формализм нужен. Все начинается со слов и обычного декралирования каких-то принципов или положений, а потом переходя к действиям, пусть и со временем, но можно начать закручивать гайки.       Некто сильно побурчал, но всё же подписал нужную бумагу, и мы разошлись, как и армии начали отделяться от основного лагеря, занимая нужные позиции. Я выдохнул и остался в ставке почти один. Только Араме сидел и тихо наслаждался гроздью винограда. Откуда только взял? Я обратился к служанке. — Позови Хаяси Ито, Сато Джуна и Сато Шина. — Сию минуту, господин.       Теперь мы точно одни, и Араме кинул на меня заинтересованный взгляд. — Ты применишь одну из тактик своего мира? — Глупо не воспользоваться его опытом.       Да, я рассказал Араме полуправду. О том, что помню свою прошлую жизнь, о том, что был правителем державы, а точнее ее президентом. Много лжи, и не во всю Араме поверил, потребовав доказательств, в виде стихов, языков, систем религий и правлений и много чего ещё, что человек не сможет просто придумывать на ходу. К самому факту памяти Араме отнесся индифферентно. В конце концов он живет в мире, где существуют шиноби. Боялся ли я разглашения? Нет. Хаяси поставил одну любопытную печать на язык, что убьет сразу при попытке разгласить нужные сведения. Панацея ли это? Нет, но достаточно надежный вариант, а сам Араме достаточно воспрял и заинтересовался теми идеями, что несет будущее и развитие государственной системы. Он уже далеко не так скептически относился к таким ещё далеким для местных понятий, как нация, идеология, республиканство, и прочее, и прочее. В процессе обсуждения у нас даже созрел, с моей подачи, протоплан по созданию государства, объединяющего как минимум все земли, подвластные Учихам, а как максимум — весь регион Полей. То, что Араме буквально на блюдечке получил не только готовые идеи по склейке такого государства, но и то, как оно должно функционировать со всеми своими плюсами и минусами, явно увлекло его. Он начал мыслить шире. В некотором роде становясь больше чиновником этого государства, искренне исполняющим свои обязанности. — В моем мире после наступления порохового века угроза со стороны кочевников со временем сошла на нет, но до того многие регионы сильно страдали от них. — Ты не думал заново создать пушки и аркебузы? Хотя бы для начала. — Эта технология быстро распространится среди всех остальных. Это должен быть наш козырь, и козырь для битвы гораздо более важной, чем за Амэ. Если мы нацелились на регион, то лучше держать эту карту скрытой до конца. — И все же я хотел бы получить на руки хоть один экземпляр и полностью проследить за процессом его создания, чтобы точно знать, что здесь не замешана чакра. Если я получу действующий образец на руки, то я полностью в деле и полностью тебе доверяю. — Без проблем. После битвы за Амэ вернемся ко мне в резиденцию, там все и устроим. — Если так, то нам нужно будет объединить свои государства. У меня есть дочь, если она выйдет за тебя, то мы сформируем персональную унию, сообща управляя уже нашей страной. — Перед таким союзом лучше нарастить силы и не тревожить окружающих нас дайме. — Возможно, но… — Араме не успел договорить, в палатку зашли люди которых я позвал. И еще мой клон в черном плаще, что полностью скрывал его лицо и фигуру. Хаяси старался держаться на отдалении от моего клона. Неприятные воспоминания все еще свежи для него. — Приветствую всех. Подведем окончательные штрихи, но перед этим… Хаяси-сан, что с шиноби? — Мы разворошили осиный улей, Кенджи-сан. Среди армий, которые привели наши союзники, в диапазоне от одного на сотню до одного на тысячу присутствуют шиноби самых разных кланов. Точно присутствуют члены кланов Сарутоби, Яманака, Нара, Акимичи, Хьюги, Рёотэнбин, Сабаку и еще несколько кланов с регионов Гор и Пустыни. — И что ты думаешь? — Думаю, что не мы в этом виноваты. Телодвижения клана Сабаку напрягли всех. Здесь находится сам лидер их клана и бог знает сколько шиноби. Среди орды коэффициент скрытых шиноби наибольший.       Я знал ту информацию, о которой говорил Хаяси, все же сам сенсор, но не мог ее никому рассказать. Ситуация даже печальнее, чем он описал. — Я не понимаю одного, почему так переполошились шиноби? — Слово взял Сато Шин, моя правая рука. — Два месяца назад на Амэ совершило нападение три шиноби, — Джун всеми силами старался сохранить спокойное выражение лица. — Вы это знаете. Но это были далеко не обычные шиноби. Они достигли своей цели и скрылись в недрах запретных подземелий. В то же время начинается пока что успешная осада Амэ. К тому же Сабаку очень, очень и очень сильно не заинтересованы, чтобы город перешел в ваши руки, Кенджи-сан. Вы ведь пообещали правителям Гор льготные условия торговли, соответственно, кому-то придется потесниться. И это будет именно Пустыня, а о том, что Сабаку используют как посредника в торговле Орду, известно всем. Ее проигрыш больно ударит по ним. В обычной ситуации Сабаку не смог бы заявиться на это поле боя, но наличие двух неизвестных сильных шиноби, посеявших хаос так же как и вы, создало огромное количество теорий: от вашей с ними связи до банальной случайности, что сейчас все крупные игроки держат руку на пульсе, если попроще выразиться — то просто появился повод. А то, что Сабаку здесь, дало уже остальным кланам иной повод прибыть и «проследить за соблюдением» всех договоренностей между шиноби и дайме. — Не думал, что все так завертится. — Араме доел гроздь винограда и окинул всех взглядом. — Когда мы победим, нам нужно опасаться именно клана Сабаку. В той неразберихе, что начнется, будет очень легко пустить концы в воду. Обеспечение вашего выживания, Кенджи-сан, первоочередная задача. Если Сабаку ничего не сделают, то и остальные должны просто разойтись. В теории, только в теории, вас должны негласно поддерживать шиноби Четверного союза, ведь дайме их регионов вы тоже предложили кусок пирога. А вот Хьюги как их основные соперники… Хм, у нас же связи с Учихами, думаю, их тоже можно отмести. Думаю, ситуация не такая страшная, как кажется. Наиболее непредсказуемый фактор — это трое шиноби, скрывшихся в подземельях Амэ. — Не волнуйся Араме, думаю, когда власть в городе сменится, то мы сумеем договориться с этими тремя, все же не мы натравили на них тысячи шиноби. Кстати, Шин, что с численностью врага и нашей конницей? — Нас приблизительно сто пятьдесят тысяч, еще около пятидесяти тысяч наемников, откликнувшихся на призыв. Ордынцев около ста шестидесяти тысяч, все на конях. Численный перевес здесь ничего не значит, сами понимаете. У нас кавалерии приблизительно сорок — шестьдесят тысяч. Это будет самая огромная битва за несколько столетий. — Хм, известные мне числа от командирских отличаются… ну ладно, я планировал играть с худшими картами на руках. Тогда, раз все решено, можете разойтись. Черный, — я обратился к фигуре в плаще, — переговори с шиноби Хьюг.       Мой клон, не издавший ни единого звука, кивнул и ушел. Следом за ним разошлись и остальные. Остался только Хаяси и Араме. — Ты что-то хотел, Хаяси. — Да, обсудить наедине. Вашему другу можно… — Да, можно. — Шиноби в черном. Мне кажется, он ведет свою игру. Не знаю, для каких целей вы его наняли, но я видел огромный барьер, охватывающий Амэ и окрестности на много километров. Он невидим для обычного глаза. И еще… у меня очень плохое предчувствие.       Заметил барьер? Даже Хьюги не должны видеть его. Сенсорные способности клана Ито более интересны, чем я думал. Что же насчет предчувствия… этого сюрприза не ожидает никто. — Не волнуйся, я полностью ему доверяю. Как самому себе. — Раз так, откланяюсь. — Удачи, вся надежда на вас, Хаяси. Мониторьте ситуацию с шиноби в армии. Если честно, мне не с руки раскрывать генеральный план за несколько дней до битвы в надежде, что никто из шиноби не передаст его вражеской стороне, а отработать маневры войском… только в моих мечтах. — У ваших противников схожие проблемы. — Но гораздо меньшие.       Теперь мы остались с Араме только вдвоем. Он закинул ногу на ногу и задумчиво смотрел на тарелку, где уже винограда не было. — Обычные солдаты сейчас должно быть на взводе, а их боевой дух повышен, все же вы победили Хана, а уж как приукрасят ваш бой. Большинство солдат готовы сражаться ночью. Незаметно, теми гуляниями, что вы устраивали, вы сместили их режим сна. Заручились поддержкой Учих, сможете приструнить Хьюг. Нашли где-то достаточного способного шиноби, что сегодня ночью обманет всех, сумели заручиться поддержкой многих дайме, в том числе и меня, у вас есть марионетка Джун как будущий правитель города для его скорейшей интеграции и покорности и еще много других аспектов, которые можно списать на удачу. Но это ведь не она. Все как будто идет по заранее продуманному плану, вашему плану. И это только-то, что вижу я. Вы страшный человек, Кенджи-сан.       Я легко улыбнулся. Все действительно складывается «удачно». За дальнейшим обсуждением моего родного мира смертных мы дождались ночи. Я свои доспехи так и не снял, Араме же только что их надел. — Пора выступать.       Мы вышли из шатра. На улице была кромешная темень, где факелы часовых и одинокие костры были единственными источниками света, но много солдат в своих палатках еще не спали. Их начали будить офицеры и строить в боевые порядки. Сомневаюсь, что новоиспеченный Хан догадается, что мы решили пренебречь рекой и перейти в наступление       Нет, за самой рекой точно следят, но если следящие исчезнут… это открывает определенный простор для действий, а главное, для внезапности. Особенно когда сохраняется шанс на то, что новый хан еще не до конца укрепил свою власть. А часовые исчезнут, а главное, мы не обсудили с Кито порядок использования шиноби. Понятно, что массово их никто в бой не пошлет, но отсутствие договора открывает для нас обоих свободу действия.       В обычных условиях сенсор шиноби уже заметил бы, что наша армия начала несвойственные телодвижения, находись он хоть в самой ставке хана. Вот только они не заметят.       Моя с Араме часть армии собиралась переходить реку в самом ее мелководье, в иных частях придется сооружать понтонный мост, но главное, переправиться нашей части, и притом быстро. От быстроты наших действий зависит очень многое. — Творить историю, нет, легенду. Занимательно. Чувствовать, что твое имя уже вписывается в анналы истории… никогда не испытывал такого будоражащего чувства. — То ли еще будет, Араме. Мы только начали. А теперь, вперед.