Страна потухших голосов

      — Инспектор Лотто, — Аллен приветливо приподнял широкий цилиндр в присутствии дамы и робко улыбнулся, — добрый вечер.       Вечер и в правду был на удивление спокойным и тихим. Даже порядком уставшие фонари отдаленных районов Англии закоптились лишь на четверть, отбрасывая свой желтоватый свет неровными пятнами на стены близлежащих домов, грязный асфальт и надежно зафиксированное в ловушке тело акумы. Инспектор Лотто сегодня казалась на удивление миловидной и ранимой, должно быть, причудливая игра теней в каштановых завитках или мягкие полутона на серьезном лице заставили Аллена так подумать. От его приветствия женщина отмахнулась, как от жужжания назойливой мухи, а вот жилистое, покрытое многочисленными шипами-выростами тело демона пошло мелкой неказистой рябью, изогнулось под немыслимым углом и с громким хрустом рассыпалось в угольную пыль.       Аллен с пугающим равнодушием проследил за душой совсем еще молодого парня, которая, скинув с себя лоскуты цепкой тьмы, исчезла в приятном бирюзовом свете, наклонился, чтобы стряхнуть с носов чистых ботинок осевший на них пепел, а затем наткнулся на пронзительный взгляд карих глаз. Алая форма европейского подразделения придавала инспектору Лотто солидный вид, которого она обычно была лишена, а виток временной петли, что стальным диском завис за ее обманчиво хрупкой спиной, походил на ангельские крылья. Такой, инспектор выглядела на несколько лет младше своего истинного возраста; харизматичной и, бесспорно, опасной. «При других обстоятельствах из нее бы вышел хороший Ной, — с некой тенью сожаления подумал Аллен, — но генов Адама в ней, как чистой силы во тьме».       — А, Пятнадцатый, — ничуть не растерявшись, кивнула инспектор, с усталым выдохом инактивировала свою иннонсенс, а затем посмотрела на Аллена уже внимательнее. — Несмотря на то, что в последнее время при встречах мы только ссорились, я рада тебя видеть, — осторожная улыбка на миг озарила лицо инспектора Лотто, но, впрочем, исчезла столь же стремительно, как и появилась. Должно быть, она боялась, что эту улыбку у нее кто-нибудь может украсть. Кто-нибудь похуже Пятнадцатого во фраке и цилиндре. — Тебе совершенно не идет маскарад Тысячелетнего графа, — вдогонку фыркнула инспектор, отточенным движением извлекла из кармана пачку сигарет и зажигалку. — Будешь?       — Нет, благодарю. Не знал, что ты куришь, Миранда, — Аллен как-то удручающе покачал головой, словно разочарованная в своем чаде мамаша (о чем ему тут же не преминула сообщить инспектор Лотто), а затем какое-то время наблюдал, как женщина возится со слабым огоньком, а потом с явным удовольствием втягивает в себя пары никотинового дыма.       — Я тоже не знала, что ты разгромил африканское подразделение, — жестко осадила его Миранда и гордо прошествовала мимо, на ходу отряхивая черный рабочий плащ. — Стой, подожди, не поправляй. Дай угадаю! Сейчас ты попытаешься оправдаться, что принимал в этом участие не один, а с Четырнадцатым, да? И действовал, согласно четкой инструкции? Не смеши меня, пожалуйста, Аллен. Я не настолько наивная и глупая. С тех пор, как мы познакомились, прошло немало времени, я изменилась, понимаешь?       — Мы все изменились, Миранда, — совершенно спокойно пожал плечами Пятнадцатый. Хотя вид у него, должно быть, был крайне виноватый, раз взгляд инспектора Лотто неожиданно смягчился, а шаг стал чуть менее напряженным и размашистым. — Мы уже обсуждали все это ни один раз. Разве ты сама пошла бы к «Воронам», если того не требовали обстоятельства? — Аллен поймал женщину за руку, настойчиво развернул к себе лицом и нахмурился. Не то он хотел увидеть в изнеможенном, осунувшемся, но, стоило признать, ожесточившимся лице. Там должны были отражаться сила и внутреннее пламя, а никак не усталость и боль.       — Прости, я не хотел, — мягко коснуться губами лба, успокаивающим жестом заправить выбившуюся из низкого хвостика прядь. — Мне так же тяжело, как и тебе, не нужно думать, что я забыл о первоначальной цели, хорошо? — голос у Пятнадцатого всегда был тихим и убаюкивающим, а объятия — согревающе теплыми, так говорил ему Неа, когда он изредка прижимал его к себе, такими их помнила и инспектор Лотто, на ту пору еще растерянная и до жути неуклюжая.       — Я думаю, ты устала после уничтожения акум, да и я, признаться честно, не отказался бы сытно поужинать, так что… Как насчет зайти в ближайшее кафе и выпить там по чашке кофе с чизкейками?       — Ты не выносим!       — Я буду считать, что это было согласие, — бархатно рассмеялся Аллен и потянул Миранду вслед за собой, на ходу сбрасывая с головы противный цилиндр и громоздкий черный пиджак особого покроя. В конце концов, Миранда совершенно права, — фраки никогда ему не шли. — Пойдем, расскажешь мне, как сильно надрывается Рувелье, пытаясь отыскать следы моей семьи, — с очевидными смешинками бросил Аллен.       …Ночь плавно входила в свои права, обступая одинокие улочки и поедала дрожащий свет догорающих в фонарях свеч. Пятнадцатый Ной пил чай и уплетал двадцать третье по счету пирожное, краем глаза наблюдая за нервно мечущимися за окном тенями и расслабившейся Мирандой, которая периодически подозрительно клевала носом. На натянутом куполе стали вспыхивать редкие белые искры. Скоро столь безмятежное иссиня-черное небо разрежет острая усмешка жестокой луны, внезапно понял Аллен, с потаенной опаской вглядываясь в горький сумрак и надеясь, что в этот раз обременительная слежка все же потеряла его след на границе Японии.       Миранда с пристальным интересом разглядывала свой полупустой бокал из-под красного вина, иногда переключалась на редкие танцующие в центре заведения пары, а потом неизменно возвращалась к шраму Аллена. Настроение, должно быть, у нее менялось с той же поразительной легкостью, если судить по уровню шального блеска в глазах. А уж его-то Пятнадцатый различал умел. И ждал, когда же спиртное развяжет женщине, как обычно, язык. Однако прошло еще долгих полчаса, прежде чем бокал дважды успел опустеть, а Миранда — начать свою проповедь с громогласного:       — Мы, вроде не на поминках сидим, сыграй что-нибудь повеселей, — почти прорычала инспектор Лотто и ободрительно замурчала в такт оживленной польке, которая началась слишком уж стремительно, словно музыкант только и ждал сигнала. — Так-то лучше, парень! — низко рассмеялась Миранда и отсалютовала ему бокалом. Остатки вина она пригубила в три больших глотка, а затем с неприсущей ей бесцеремонностью и жадностью запустила вилку в пирожное Аллена. — Должна признать, идея была не настолько ужасная, как мне показалось сначала, — доверительно сообщила инспектор Пятнадцатому Ною, а затем отправила большой кусок чизкейка в рот. — Забавно признавать, но, если бы не ты, Пятнадцатый, я бы так и осталась неудачницей Мирандой, которая даже помыть посуду без ужасных последствий не могла. Меня бы до сих пор дразнили дети и презирали горожане… Хотя, с другой стороны, не встреть я тебя, может быть, не было так больно смотреть, во что превращается мир, — фыркнула Лотто, почти равнодушно, стоило отдать ей должное.       — И что, по-твоему, лучше? — не без любопытства спросил Аллен. Миранда, конечно, не впервые за время их знакомства заговорила о своем прошлом, но… чтобы придать их встрече негативный оттенок? Да, пожалуй, это был первый раз.       — Сидеть здесь с тобой и размышлять о жизни, — ядовито прошипела Миранда и с досады махнула рукой, словно показывая масштаб всей катастрофы, в которую она попала, сойдясь с Алленом на своем пути. Бокал опасно покачнулся на краю стола, но Пятнадцатый вовремя успел его перехватить.       — Нужно быть осторожнее, инспектор, — он укоризненно покачал головой, но, вопреки своим словам, снова любезно наполнил женщине бокал.       — Брось, Аллен, даже если бы он разбился, я бы восстановила его с помощью чистой силы, — вяло отмахнулась Лотто и настойчиво протянула ладонь к бокалу. — Не нужно на меня так смотреть, конечно же, он бы потом превратился в гору стекла на подносе у официанта, но, согласись, это уже его проблемы. Забавно, что за такие вещи тебя грызет совесть, Пятнадцатый, а за разгром целого подразделения ордена — нет.       — Ты хотела рассказать мне про результаты поисков Рувелье, — почти снисходительно напомнил Аллен и обжег подозрительную тень за окном очередным колким взглядом. Ему хотелось точно так же посмотреть и на Миранду, но не позволяли остатки совести и воспитание.       — Это ты хотел, — на удивление трезво отрезала Миранда и внезапно поднялась из-за стола. Ее, впрочем, тут же опасно повело в сторону, но она раздраженно отбилась от рук резко подскочившего следом Аллена и упрямо направилась в сторону двери, все еще ровно и независимо. — Я надеюсь, тебе не сложно оплатить счет, а то на жалование экзорциста много не выпьешь, — фыркнула Миранда у самых дверей. — Бывай, Пятнадцатый. Ничего твой Рувелье не смог раскопать… и навряд ли сможет.       — Миранда! — Аллен на мгновение замялся, а затем выдавил из себя кислую гримасу. — Спасибо тебе за все, и, прошу, будь осторожна.

***

      Аллен сошел с поезда рано утром, когда отголоски ночного сумрака еще клубились в воздухе серой дымкой и скрывали от глаз то, что должно быть скрыто для простых обывателей, и почти сразу влился в суетливый поток приезжих. Под ногами приятно зашуршал английский гравий, небольшой чемодан оттягивал руку, а в воздухе разливался терпкий и густой запах свежести и озона, который иногда перебивался дымными парами паровоза. Следом за ним с излишне трагичным видом из чугунного монстра вывалился Неа и, неприязненно косясь на большую половину людского рода, пошаркал следом. Он брезгливо оглядел небольшую группку ребят-сорванцов, которые с суетливым визгом пронеслись мимо, наградил беднягу-поберушку — скромную и тихую старуху — потоком тихой брани и колким взглядом, одним отточенным движением поправил сидящий на голове цилиндр и тяжко вздохнул.       — Святые экзорцисты! Аллен, почему мы не могли просто воспользоваться ковчегом, а не тащиться в такую даль на поезде? — не хуже тех самых, упоминаемых ранее детей, прохныкал молодой человек почти возмущенно.       — Наверное, потому, что приехали сюда искать обладателя постепенно пробуждающегося ото сна гена Ноя, ты не думаешь? — без всякого видимого раздражения отозвался Аллен, уверенно обогнув шумную стайку студентов и ловко юркнул в крохотную арку, которая служила выходом в город. — Ты же помнишь, что стало с Узами пару поколений назад? Гены Ноя в момент пробуждения, что пороховая бочка. Наша задача всего лишь не добавлять ей огня, а терпеливо ждать первых признаков проявления стигматов.       — Что вообще будущий Ной забыл в этом кротовнике? Тем более, в шахтах?.. — Аллен не видел, но мог с титанической уверенностью заявить, что Неа за его спиной скривился, словно пожевал лимонную корку.       — Сигнал, пусть и довольно слабый, пришел отсюда, — неопределенно пожал плечами Аллен. — Господин Тысячелетний просил проверить. Согласись, не будет ничего хорошего, если экзорцисты первыми заинтересуются подозрительно увеличившейся активностью акум в этом месте. Следом за ними, глядишь, и «Вороны» подтянутся, брюзжа что-то про мир, дружбу, уничтожение графа и прочие прелести жизни.       — Так убьем их, и дело с концом, — Неа поравнялся с Алленом и расслабленно ему улыбнулся. Аллен вернул скромную улыбку, если едва приподнявшийся уголок рта так можно было назвать. У Четырнадцатого всегда все было просто. Он жил по принципу «убей или умри», когда им владели скука и уныние, а затем внезапно мог превратиться в паука, плетущего интриги за спиной у семьи. Аллен на своем отнюдь немаленьком веку останавливал забавы Неа трижды, прежде чем те постепенно переросли в разряд предательства.       — Мы итак стерли с лица земли африканское подразделение, пусть немного отдохнут. Помни, что они нужны нам для поисков «сердца». Не знаю, как ты, а у меня нет никакого желания методично шерстить деревушки и города на наличие чистой силы. Проще работать с конкретикой, чем тыкать пальцем в небо, — размеренно заметил Аллен, на ходу поймал какую-то зазевавшуюся даму и, с негромким пожеланием быть осторожнее, поставил ее на ноги.       Раскрасневшаяся непонятно от чего дама кокетливо стрельнула взглядом из-за расписного веера с перьями, улыбнулась Аллену яркими малиновыми губами почти заискивающе, но тот лишь обошелся коротким кивком и двинулся дальше. Неа посмотрел на него насмешливо. О, он никогда не понимал, откуда в Пятнадцатом столько человечности и безукоризненной вежливости, которой он щедро раскидывался направо и налево. Но Аллен не мог его в этом винить. Неа не помнил слишком много, чтобы понимать мотивы всех его поступков.       Они неспешно миновали центральную улицу, свернули в отталкивающие своей мрачностью и грязью закоулки, где тут же скинули надоедливые цилиндры и черные фраки. Неа остался в свободной рубахе с рукавами-фонариками, удобных брюках, которые держались на нем благодаря честной работе подтяжек. Неа редко принимал человеческую форму. Он почти брезговал ей и не изменил своим принципам даже сейчас. Ряд стигматов он скрыл за густой челкой, глаза — за темными очками, а цвет кожи предпочитал объяснять восточным акцентом и загаром. «Забавный он все-таки», — с теплотой подумал Аллен и покачал головой.       По плану они должны были снять небольшой номер в самой дешевой гостинице, а затем попробовать устроиться на работу в шахты. В отличие от улыбчивого графа (Аллен все чаще стал подозревать, что скулы у того свело) Четырнадцатый и Пятнадцатый не могли с полной уверенностью указать на пробуждающегося Ноя. Никто из семьи не мог, разве что… Мечта. Но та еще не вернулась в круг перерождений, так что оставались лишь они, как самые опытные в этом поколении. Узы занимались поимкой Мариана Кросса уже пятый год к ряду, явились лишь на семейный ужин, переполошив половину обитающих в пустоте акум, а затем снова скрылись в неизвестном направлении. Отвертеться, прикрываясь очередным стечением обстоятельств, не получилось.       Неа, наверняка, смущала пугающая решимость и не былой энтузиазм Аллена, который буквально светился, когда любезнейший граф упомянул о координатах другого ноя. Впрочем, недоумение Пятнадцатого он вполне мог понять. Аллен их работу, откровенно говоря, не жаловал, на аккум смотрел порой проникновеннее, чем на членов семьи, неудивительно, что Неа коробило от такого пренебрежения.       Гостиница выросла перед ними располневшим чудовищем из сказок про короля Артура. Она смотрела на братьев темными глазницами немытых, покрытых пылью и копотью окон, улыбалась косо сбитыми ступенями небольшого порога и протягивала кривые руки-заграждения. Скромное здание в три этажа выглядело откровенно уродливо даже напротив других ветхих домишек. Внутри даже отсюда можно было различить веселый гвалт и треск ломаемой мебели, звон пивных бокалов и тоненький писк девиц-разносчиц. Аллен и Неа понятливо переглянулись, поудобнее перехватили массивные чемоданы, в которых, на самом деле, не было особой надобности, а затем уверенно вошли внутрь с хищными улыбками на лицах. Мимо уха Неа просвистел тупой нож и, столкнувшись с деревянной балкой, с громким звоном упал на пол. Аллен ловко ушел от летящего в него стола и пробрался к барной стойке, за которой застыл длинный мужичок с седой бородкой и азиатским разрезом глаз. Он наблюдал за всем этим непотребством с живым интересом и даже не пытался вмешаться в шахтерскую попойку.       — Старик, нам бы номер на двоих на длительное время, платим сразу, — Неа грохнул локоть на стойку, вальяжно повиснув на ней, прямо-таки под стать здешнему контингенту. Губы его исказила шаловливая улыбочка, а взгляд забегал от одной девичьей юбки к другой. Аллен украдкой усмехнулся на мгновенно вошедшего в роль брата, а затем передал мужчине увесистый кошель с деньгами. Тот скрупулезно вытряхнул монеты на ладонь, пересчитал их и резво спрятал во внутреннем кармане жилета.       — Второй этаж, левый коридор, двести шестнадцатая комната, ребятки. Добро пожаловать к нам, — скрипуче, но весьма бодро отозвался мужчина и вручил Аллену тяжелый железный ключ, поеденный коррозией.       — Спасибо, старик! — весело рассмеялся Неа, а затем перебросил тому еще пару монет. — Я буду светлое пиво, как только спущусь, — развязно распорядился он и резво ускакал к лестнице вслед за Алленом.       Они сбросили чемоданы в пыльную комнату, лишенную всяких изысков, и снова спустились в холл. Неа тут же подхватил с подноса хихикающей девушки стакан с заказанным пивом и невозмутимо плюхнулся за ближайший столик к порядком захмелевшим шахтерам. Те приняли его радушно, похлопали по плечам натруженными руками и принялись громко обсуждать чертовы шахты и где они их видели. Аллен был чуть скромнее, отыскал свободный стол и картинно разложил перед собой скучный пасьянс. Какое-то время он задумчиво перебирал карты, а Неа горланил песни с новыми знакомыми. Чуть позже к нему подтянулись охочие поиграть в покер, принялись делать заведомо высокие ставки, еще не подозревая, с каким демоном столкнулись. Аллен обходил их шутя, постоянно смеялся с глупых шуток, успевал прятать честно награбленное добро по карманам и слушал, о чем роптали постояльцы. Неа действовал более активно, встревал в крупные компании, заказывал всем выпивку за его счет, но ни на секунду его взор из-под очков не терял орлиного сосредоточения.       Аллен и Неа вернулись в номер ближе к вечеру, уставшие от суеты, но, в целом довольные, каждый чем-то своим. Неа, несмотря на обилие выпитого, ровно держался на ногах, связно говорил и сохранил остроту ума. Он прошмыгнул вперед Аллена и тут же с размаху завалился на скрипучую кровать, поднимая небольшое пыльное облако. Аллен прикрыл за собой дверь, робко присел в изголовье собственной койки, а затем собрал волосы в забавный хвостик на затылке. Стянул белые перчатки и закатал рукава строгой рубашки до локтей. Неа наблюдал за ним все это время с лукавым прищуром. В его золотой радужке бесновались чернильные искры, хитрые, сулящие много разных перспектив.       — Удалось что-нибудь узнать? — негромко спросил Аллен, близоруко щурясь на слепящий желтый свет от лампочки. Неа лениво потянулся, встал с кровати и вальяжно подплыл к Пятнадцатому. Он оперся обеими руками по бокам от бедер Аллена, горячее дыхание коснулось его губ, но тот не отпрянул, лишь заинтригованно склонил голову на бок, как маленькая птичка.       — Пока слишком много информации, я не знаю, на чем стоит остановиться, — небрежно пожал плечами Неа, надавил одной рукой на чужую грудь, мягко толкая назад и заставляя Аллена откинуться на спину. Он навис над ним голодной тенью, наконец стряхнул с лица раздражающие очки. — Посмотрим дальше, а там — поймем, — почти промурлыкал Неа, склонился ниже, ластясь щекой к протянутой к нему ладони.       — Что на тебя нашло, Неа? — нежно прошептал Аллен, ласково поглаживая. Вместо ответа Неа коротко прижался губами к узкому запястью сухим поцелуем, не отрывая взгляда от расслабленного лица брата. Чистая сила, заключенная в чужой руке, игриво опалила Неа, не доставляя особого вреда, словно заигрывала с ним.       — Соскучился, — шутливо соврал Неа, словно завороженный огладил кончиками пальцев продолговатый шрам на щеке Аллена, а затем медленно опустился на него всем весом.       Какое-то время они разделяли одно дыхание на двоих, пока Аллен не подался навстречу манящим губам, сминая их чувственно и осторожно. Они целовались лениво и самозабвенно, впереди у них была соблазнительная вечность, разделенная между ними. Неа перебирал серебряные пряди пальцами, зарывался в них всей ладонью с жадностью, в то время как Аллен поглаживал поджарый живот через рубаху. Рука Неа загремела его ремнем, нагло залезла под кромку брюк и нижнее белье, а затем грубовато сжала заинтересованный член у основания. Аллен резко выдохнул в чужой рот, царапнул грудь Неа короткими ногтями через ткань рубашки. Тот сдавленно застонал, приспустил собственные брюки, а затем обхватил оба ствола, тесно прижимаясь. Комната постепенно наполнялась тихими поскрипываниями кровати, приглушенными стонами, частым дыханием и едва различимым шелестом одежд, но едва ли их могли различить посторонние. Любые подобные шорохи перекрывали крики шахтеров и визгливая музыка с первого этажа.       Позже Неа так и остался лежать верхом на Аллене. Он выводил подушечкой указательного пальца по плечу Пятнадцатого, вырисовывая одному ему известные узоры, и тихонечко урчал от удовольствия и окутавшего его тепла. Аллен крепко обнимал его одной рукой поперек поясницы, изредка целуя сонные веки, податливые губы и даже вихрастую макушку. Это началось так давно, что никто из них уже и не помнил точно, когда и почему. Им просто было хорошо вместе, между ними не было пресловутого «нельзя», навязанного обществом, существовали лишь они и их противоречивые чувства. Неа постепенно задремал под ненавязчивой лаской, забавно обмяк, наваливаясь всем весом. Аллен слабо улыбнулся и тоже прикрыл глаза.       Он, в отличие от брата, кое-что сумел выцепить в пафосном трепе одного шахтера, который играл с ним в покер.