***
— Как-то странно, — тянет Ламбо, развалившись за столиком номер пять, — что букет на свадьбе Тсуны поймала Селеста, а замуж выходит Алида. Если сёстры, то, выходит, без разницы, кто ловит? Или дело в Гокудере — жениться не хочет? — Не твоего ума дело! — мгновенно заводится Гокудера. Селеста кладёт ладонь ему на плечо. — Расслабься, Хаято. И, Ламбо, тебе для справки, замуж не хочу я. — Почему? — Потому что не вижу смысла пачкать паспорт. Если человек тебя действительно любит, он будет с тобой и без всякого штампа. — Но все девушки хотят замуж. Фантазируют с самого детства. У И-Пин до сих пор есть тетрадка, где она всё подробно расписала. — Ламбо! — шипит покрасневшая И-Пин, пихая его. — И потом, наша мама два раза выходила замуж, но счастья ей это, что-то, не принесло. — Вот и я говорю, — вклинивается в беседу Бельфегор с бокалом шампанского, — что не в свадьбе счастье. Можно обойтись и без неё. — Ты говоришь так потому, что за тебя никто не собирается замуж, — Фран закатывает глаза и делает глоток красного сухого вина. — А ты? Ты разве не собираешься? — А я похожа на человека, который собирается за тебя замуж? — Я же принц! Как можно не хотеть выйти за меня? — Представляешь, можно! — Вот поэтому, — шепчет Селеста, наклонившись к И-Пин, — я и Хаято расписались несколько месяцев назад. Не афишируя и никого не привлекая. Подумали о своих и о чужих нервах. — Поздравляю, — девушка улыбается. За другим столиком было ещё интереснее. — Всё-таки она захотела свадьбу. — Да, а я с удовольствием на это согласился. — Не согласился, а прогнулся. — Слушай, заткнись, а, сегодня мой день. Занзас усмехается и переводит взгляд на танцевальную площадку, где Тсуна танцует с Хром. На ней — нежно-голубое платье, переливающееся на свету. Девушки, сняв туфли, отплясывают босиком. Рядом с ними танцуют Дино и Бьянки, которая смеётся, слушая то, что ей говорит Каваллоне. Настаёт очередь мечника усмехаться. — Конь таскается за ней, как влюблённый мальчик. Аж смотреть тошно. — Кто бы говорил — сегодня сам чуть не разрыдался у алтаря. Я уж думал нести тебе платок, но потом вспомнил, что у тебя длинные волосы. — Какой же ты отвратительный шафер… Тост произносит мама Алиды и Селесты. Сначала Мукуро порывалась написать речь, но Тсуна решила, что после такого с Рокудо подерутся даже те, кто к ней нейтрально относится, поэтому предложила синьорине Агрест произнести тост и небольшую речь, избавив остальных от сочинительства. — Никогда не думала, что доживу до этого дня, — начинает Оливия, усмехаясь, — но, видимо, всё к этому и шло. — Говорила мне мама, что ты на мне никогда не женишься, — Алида наклоняется к Скуало, пока мама начинает расписывать, как она познакомилась со «Ску». — Твоя мама много чего говорила. Я ей никогда не нравился, а особенно после истории с переворотом. Мне кажется, она готова была меня не то, что метлой погнать, а граблями. Алида смеётся, вспоминая это так живо, словно всё произошло вчера. Вот она, шестнадцатилетняя, стоит под руку со Скуало и представляет его маме, а мама неодобрительно смотрит на него и особенно — на варийскую форму. — Ей не понравилось, что ты из Варии. — А кому понравится, — Скуало поглаживает её пальцы. — Мне. — Далеко не всем нравятся представители Варии, — замечает на это Скуало. — Особенно в тот момент. Так что твою маму понять можно. — В конце концов, она с тобой смирилась, — хмыкнула Алида. — Да, мама? — она обращается к маме. — Ты же смирилась? — Да. Я говорила, что мне будильник не нужен, когда ты гостил у нас в доме.***
— Я не знала, что у Алиды и Селесты такая классная мама. — А уж как она твоего отца периодически на место ставит, — Занзас ловит непонимающий взгляд Тсуны и поясняет: — Она — его правая рука. — Какое у неё, должно быть, безграничное терпение, — Тсунаёши снимает серьги, колье и браслет, складывая всё в тёмно-зелёную бархатную шкатулку. Тряхнув ногами, сбрасывает туфли. Волосы распустила ещё в машине, когда они стояли на одном из светофоров. — Безграничное терпение у твоей мамы, — Занзас усмехается, снимая пиджак. Тсуна смеётся. — Действительно, любовь слепа. Когда он снимает галстук, Тсуна падает на кровать прямо в платье. — Иди ко мне. Босс Варии ложится рядом и поворачивает голову, смотря на неё. Синьора Скайрини кладёт ладони на живот и делает глубокий вдох, рассматривая белоснежный потолок. — Сегодня было так здорово. И мне было приятно, что ты всё время не сводил с меня глаз. Платье понравилось? — Одолжишь? Тсуна смеётся и поворачивает к Занзасу голову, смотря ему в глаза. Он касается её лица пальцами, и она прикрывает глаза, наслаждаясь прикосновением. Такая податливая и счастливая. — Я… — И я тоже. Будет, что рассказать нашему ребёнку. И пока Занзас соображает, целует. Между двумя людьми мост построить можно. Как и между людьми в браке по расчёту.