Три Бакотика

Едва добежав до конца коридора, где не было камер, Баки сполз на пол и обхватил голову руками. Тело била крупная дрожь, в мозгу набатом отдавались слова Стива. «Человек, который рядом со мной всю жизнь», «лучший друг детства» и «надежный». Честный. Баки не был ни тем, ни другим, ни третьим. А еще он врал Стиву, врал каждую минуту с того момента, как начал осознавать себя чем-то отличным от Гидры. Не мог вспомнить ничегошеньки о Стиве, ни одной минуты об их общем прошлом и порой думал, что просто как две капли воды похож на этого «Баки». Ужасно боялся того, что его ложь раскроется, и в тайне хотел этого, потому что притворяться уже не было сил. Баки ненавидел себя. Стив доверял ему безоговорочно, прощал любую грубость — и от этого на душе становилось так погано, что хоть волком вой. Мало того, Стив каким-то шестым чувством каждый раз улавливал моменты, когда Баки становилось особенно хреново, и спрашивал, чем может помочь. Его глаза светились таким искренним участием, что от ненависти к себе у Баки руки тряслись. Он грубил Стиву, кричал на него, отталкивал — непривычные бушующие внутри эмоции требовали выхода, и Баки совершенно не знал, что с ними делать. В глубине души надеялся, что Стив поймет все сам. Перестанет быть таким понимающим. Поймет, что перед ним предатель, и… Предатель. Внезапно Баки замер. Идиот! Сбежал из зала, как чувствительная девица! А Стив… Сердце заколотилось. Как он мог настолько утратить бдительность? Расслабиться, неужели Зимнему Солдату удалось провести даже его? Баки вскочил и понесся по коридору к тренировочному залу. А что, если Зимний Солдат решит напасть именно сейчас? В первый день он едва не убил их всех. И именно желание убивать Баки увидел в глазах Зимнего Солдата. Значит, пока цель жива, он не отступится. А что, если именно сейчас Зимний Солдат решит, что настал подходящий момент? И Стив, этот самоотверженный идиот, пострадает, пытаясь защитить других?! Баки распахнул дверь, готовый драться за Стива до последней капли крови, и остолбенел. В тренировочном зале был всего один человек — Зимний Солдат. Он стоял в полусотне шагов от круглой красно-белой мишени, которая откуда ни возьмись появилась посреди зала, и сосредоточенно кидал ножи прямо в центр — один за другим, почему-то правой рукой. Баки аккуратно приблизился. — А где все остальные? — Куратор в сопровождении Джеймса и Брюса Беннера отправился в архив, — ответил Солдат и метнул очередной нож. Центр мишени уже был утыкан полностью, так что нож вошел чуть левее. — Мне приказали тренироваться. Я выбрал ножи. Баки кивнул. Любимое оружие Солдата. От сердца немного отлегло: Стив в архиве, наверняка пытается найти что-то об оставшихся кусках Висвы. В безопасности, достаточно далеко от Солдата. — Почему ты зовешь Стива куратором? — спросил Баки, почти не надеясь на ответ. Такую информацию не разглашают кому попало. Солдат опустил руку с очередным ножом, и Баки поймал внимательный взгляд серых глаз. Пожалуй, сейчас Баки впервые как следует рассмотрел Солдата. Рваные пряди, которые как нарочно скрывают лицо, — Баки тоже любил носить такие, ведь это единственный кусок личного пространства, который удавалось сохранить. Настороженность. Даже сейчас в позе Солдата читалась готовность в любой момент перейти в боевой режим. А еще в глубине глаз плескалось что-то, похожее на надежду. Солдат нахмурился и проговорил: — Потому что он — мой куратор. Там, откуда меня выдернуло, — он опустил взгляд. — Надеюсь, его не накажут за мое исчезновение. Баки открыл рот от удивления. В голосе этой машины для убийств читалась искренняя тревога. Но ведь Солдат не может ничего такого чувствовать! Баки уверен, что в Гидре не чувствовал ничего. Ничего, кроме страха перед наказанием, боли и холодной сосредоточенности на миссиях. Он не мог вспомнить ни одной другой эмоции до того момента, как Капитан Америка, который помешал ему устранить Ника Фьюри несколько лет назад, растерянно спросил: «Баки?» — Ты что, беспокоишься за него? Солдат удивленно посмотрел на него, как будто Баки спросил что-то настолько очевидное, что сам вопрос ставит в тупик. — Куратор не заслуживает наказания. Он не виноват, что я исчез. У него и так много болезненных… процедур. Для улучшения функциональности, — последнее предложение Солдат с ненавистью выплюнул. Обернувшись, вогнал в мишень нож по самую рукоятку и схватил со стола следующий. Внутри все похолодело. — Ты ведь… Подожди… Стив тоже… Зимний Солдат? — Да. Зимний Солдат и мой куратор, — нож полетел в мишень и едва не опрокинул ее. Зимний ругнулся себе под нос и продолжил: — Он был всегда. При разморозке он всегда рядом, его будят чуть раньше меня. И задания… Мы выполняем их вместе. Иногда что-то не получается — тогда наказывают куратора. Меня реже. Только заставляют смотреть, — взгляд Зимнего был устремлен куда-то мимо Баки. — Я просил, чтобы делали наоборот, но меня не слушают. Баки смотрел на Солдата, подрагивающая металлическая рука которого сдавила лезвие очередного ножа так сильно, что оно погнулось. Только сейчас он понял, откуда у Солдата эти звериная преданность и желание постоянно защищать Стива. Стив — Зимний Солдат. Напарник. Куратор. Но как?.. Был только один вариант, и у Баки внутри все похолодело от свалившегося понимания. Чертов Стив. В той Вселенной, откуда принесло Солдата, этого механического подкидыша, Стив прыгнул с поезда следом за Джеймсом и угодил прямо в лапы Гидры. Зимний Солдат. Куратор, у которого много «болезненных процедур». Господи. — Тони Старк был вашим заданием? Солдат промолчал, глядя в пол. Конечно. Висва наверняка вытащила Солдата прямо с миссии — судя по тому, что тот был в тактическом костюме. Если бы Зимний находился в своей Вселенной и провалил задание — его куратора бы наказали. Наказали. Баки невесело хмыкнул. Какой изящный эвфемизм для обозначения нескольких часов пыток на электрическом стуле, после которых жалеешь, что остался жив. — Мне так жаль, — вырвалось у Баки. Солдат кивнул. — Куратор был всегда. И здесь он тоже есть, — Зимний встряхнулся и тяжело посмотрел на Баки. — И вы с Джеймсом причиняете ему боль, — внезапно выдал он. Баки оторопело моргнул, пытаясь подстроиться под ход мыслей Солдата. — Роджерс крепкий. Он суперсолдат, физически ему непросто навредить, — любимая мантра сорвалась с губ сама собой. Баки столкнулся с осуждающим взглядом своих же собственных глаз. — Тело заживет. А внутри больно. Я знаю — у меня все внутри обрывается, когда моего куратора наказывают, — неожиданно поделился Зимний. — Неужели ты функционируешь иначе? Баки сглотнул подступивший к горлу ком. — За прикосновения вас тоже наказывают? — говорить было трудно. — Дольше десяти секунд? — За это больше всего. За любые… контакты. И всегда куратора. Я не хочу, чтобы ему было больно! Никогда! Слышишь? Почему мой куратор должен мучиться?! *** В машине было тихо. Стив поглядывал в зеркало заднего вида на Баки и Солдата, которые с одинаковым выражением лица смотрели в пол, и недоумевал, что между ними изменилось за то время, что они с Джеймсом были в архиве. Раньше Баки смотреть на Солдата не мог без ненависти, а сейчас сидел близко, почти касаясь плечом. За ужином говорил в основном Джеймс, а Баки, который обычно неприязненно дергался от каждого его рассказа, в этот раз вовсе не обращал на разговор внимания, только изредка бросал взгляды на Солдата. Тот, подражая Стиву, старался есть ножом и вилкой, но левая рука из металла все никак не могла ухватить прибор правильно. — Там контакт закоротило, — тихо сказал Баки. Все обернулись к нему, он кивнул головой на Солдата. — Пальцы плохо слушаются, потому что кистевой контакт закоротило. Пойдем, помогу настроить. Солдат вопросительно посмотрел на Стива, и тот кивнул. Когда Баки и Солдат ушли, на кухне повисла тишина. Замолчавший внезапно Джеймс собрал посуду и встал около мойки. Включив кран, он потянулся к губке. — Не обязательно мыть ее руками, — проговорил Стив. — Для этого есть посудомойка. Джеймс выключил воду и облокотился о раковину. — Точно. Один небольшой ящик моет посуду, второй — стирает и сушит одежду, кинотеатр в каждом доме, а вместо мишеней для стрельбы — умеющие атаковать роботы. Я же в будущем, — он невесело рассмеялся. — Какой-то бред. Иногда я думаю, что сошел с ума. — Я понимаю, Джеймс, — Стив подошел ближе и сжал его плечо. — Поверь мне, как никто другой. Скоро мы найдем способ вернуть тебя домой. Тело под его рукой вздрогнуло. Джеймс обернулся, и его выражение лица в один миг сменилось с испуганного на шутливое, словно переключили тумблер. Так всегда бывало, когда Джеймс не хотел говорить о чем-то. — Значит, ты и киборг? Не думай, что я забыл о том случае в лаборатории. Вы целовались! Если бы Солдат не вошел, зашли бы еще дальше, — Джеймс скрестил руки на груди. — Ничего не хочешь рассказать? — Рассказать? — сглотнул Стив. Он почувствовал, как изнутри поднимается паника. Почему-то захотелось, чтобы рядом оказался Баки: он одним взглядом умел осадить любого, кому приходило в голову задавать неудобные вопросы. Но Баки рядом не было, и приходилось справляться самому. — Ну да, — Джеймс пожал плечами, стараясь выглядеть безразличным. — Что?.. — он неопределенно повел в воздухе руками. — Мы ведь… — Друзья? — Да! — Джеймс ухватился за это слово, как за соломинку. — А вы с ним… Ты и я… Мы… Стив смотрел на то, как Джеймс пытается подобрать нужные слова, смешно размахивая руками и волнуясь. Хотелось успокоить его, взъерошить волосы, как младшему брату. Перед внутренним взором проносились годы юности: тайное любование лучшим другом, стыд, попытки стать нормальным, скручивающее нутро желание и снова стыд, и Баки, каждый день… Стив видел свое прошлое в каждой черте лица Джеймса, в каждом жесте — и не чувствовал ничего, кроме грусти и нежности. Словно его любовь, пронесенная почти через столетие, выросла, окрепла и изменилась вместе с ним самим и вместе с адресатом. Стала такой же, как Баки, подаренный ему этим веком: грубой, раненой, обожженной. Очень честной. Сильной, как удар, и абсолютной, как время. Удивительно, но чувства, которые Стив испытывал сейчас к Баки, которые давно стали его основой и стержнем, он не мог даже мысленно перенести на Джеймса. Слишком… юного, чтобы понять и пережить их. — Послушай, мелкий… — Джеймс осекся. — Кажется, тебе теперь не очень подходит это прозвище. — Когда ты впервые меня таким увидел, ты сказал, что я был меньше, — вырвалось у Стива. Свалившееся понимание давило на грудь. Он любил Баки. Не то чтобы в жизни Стива был хоть один день, когда он думал иначе, но… порой Стив мечтал, чтобы всего этого не произошло. Не было бы Второй мировой, фронта, Гидры и Зимнего Солдата. Не было бы Потомака, реабилитации и долгих попыток наладить отношения. Стив представлял иногда, как вместо того, чтобы уйти на войну и там почти погибнуть, они могли бы жить в каком-нибудь доме на отшибе. Завести ферму, общаться только друг с другом и умереть в один день от старости году в восьмидесятом. Прошлое и настоящее пересеклись сейчас для Стива, наложились друг на друга, как цвета на фотопленке, и мир предстал таким, каким он был на самом деле, наконец ярким и четким. Он любил Баки. Такого, каким его сделало все пережитое, такого, каким он стал сейчас. Потому что и сам Стив изменился ему под стать, но только сейчас это понял. — Еще бы, — улыбка Джеймса вдруг стала какой-то потерянной. Он оттолкнулся от мойки и подошел ближе, замерев всего в паре дюймов от Стива. — Кажется, я теперь даже не смогу обхватить руками твои плечи. Такие они широкие. Это нелепое высказывание вернуло Стива в реальность, и он засмеялся, все-таки взъерошив пальцами темные по-солдатски коротко подстриженные волосы. Баки предпочитал длинные. Они постоянно лезли в лицо и это, наверное, та вещь, которая никогда не перестанет умилять Стива, как и мрачное чувство юмора. Джеймс, которого от Баки отделяли даже не сто лет жизни и не разные миры, а тяжелый и ломающий опыт, казался родным и бесконечно далеким одновременно, как теплое воспоминание. — Ну извини, — подразнил его Стив. — Придется довольствоваться полумерами. — Не придется, — взгляд Джеймса на мгновение стал отчаянным, каким был у Баки в их последний довоенный вечер в Нью-Йорке. Джеймс придвинулся ближе, скользнул рукой по шее и, привстав на цыпочки, поцеловал. Стив что-то невнятно промычал от удивления и уперся ладонями в плечи Джеймса. Касание губ ощущалось неправильным, и Стив с облегчением отстранился, когда услышал шум за спиной. В дверях никого не оказалось, и Стив перевел взгляд на Джеймса. Тот стоял, закрыв лицо ладонями. — Эй, — тихо позвал Стив. — Ты в порядке? Джеймс судорожно закивал, а затем покачал головой. — Нет. Все… нормально. Прости. Не надо было. — Все хорошо, — Стив привлек к себе Джеймса и успокаивающе провел рукой по спине. — Успокойся. — Прости… Я думал, что раз ты тоже он, и ты целовался с киборгом… И ты не против такого. Я решил… Хотя бы попробовать… Представить… — Джеймс уткнулся Стиву в плечо и выдавил: — Я скучаю по нему. По Стиву. — Он тоже скучает, — уголки губ сами собой растянулись в улыбке. — Ты не понял! — Джеймс резко отстранился. — Я скучаю по нему… Я скучаю по нему не так! Если он когда-нибудь узнает… — Джеймс, все в порядке… — Все не в порядке! — воскликнул Джеймс. — Это ты почему-то можешь ответить своему киборгу, а он… Джеймс безнадежно махнул рукой и отвернулся. Стив бы рассмеялся. Рассмеялся бы, если бы для Джеймса все не было сейчас так серьезно. Почему Стив был таким слепым? Они оба. — Он тоже, — проговорил Стив, не зная, что еще может сказать. — Что — тоже? Что ты вообще знаешь? — Джеймс неожиданно разозлился. — Он рисует тебя, — перебил Стив. Во рту неожиданно стало сухо, словно он снова стал несуразным пареньком, снизу вверх смотрящим на лучшего друга. — Говорит, что тренируется рисовать скулы, но на самом деле ему просто нравится смотреть на тебя. Иногда, когда вы идете рядом, он дотрагивается до твоей руки — вроде бы случайно, и тут же отпрыгивает. Краснеет. Ненавидит, когда ты вытаскиваешь его из драк, предлагаешь деньги, потому что по-прежнему надеется когда-нибудь понравиться тебе и не хочет, чтобы ты видел его слабым и никчемным. А еще, — Стив замялся, но заставил себя продолжить: — Если бы ты заглянул под его матрас, нашел бы там несколько рисунков, которые он сделал по памяти и никогда ни за что тебе бы не показал. Ну, знаешь… таких рисунков. С каждым словом Стива лицо Джеймса становилось все более удивленным, затем удивление сменили радость и смущение, словно Джеймс выиграл в лотерею. — Черт. Поцелую его, первым же делом, когда вернусь с войны! Стив закусил губу. Даже под угрозой расстрела он не смог бы сейчас сказать Джеймсу, которого всячески ограждал от лишней информации, специально не учил пользоваться Интернетом и не говорил о выставке в Смитсоновском музее, что с войны тот не вернется. *** Баки раздраженно пнул лежащий на дороге камень. Очередная база оказалась пустой: ни следа Страйка. Они со Старком обшарили уже восемь мест, где мог бы расположиться отряд Рамлоу, но все, что нашли, — крысиный помет и покрытое нетронутым слоем пыли древнее оборудование. Других вариантов, где мог бы прятаться Страйк, не было даже у Пятницы. Вдобавок, когда они уже решили возвращаться, костюм Старка сбойнул — и теперь они, как два идиота, плелись вдоль хайвея в сторону Нью-Йорка. Разумеется, ни одна попутка подвозить их не собиралась: у Баки в руках была винтовка, а металлическая рука блестела на солнце. Хорошо хоть костюм Тони свернулся в компактную коробочку размером с пачку сигарет, иначе пришлось бы тащить и его. — Перестань так сопеть, Холодное Сердце, — пробурчал Старк, который на ходу ковырялся отверткой в шлеме, пытаясь починить связь с искином. — Поверь, я зол не меньше тебя на то, что Страйк ушел. Над нами по-прежнему висит угроза нашествия армии из других миров, а про твои пиратские копии, которые заполонили мою Башню, я вообще молчу. Второй камень полетел еще дальше. Стив, Джеймс и Солдат действительно все свободное время тренировались — Баки не занимался с ними после того случая с мячом. Вспоминать об этом было стыдно даже сейчас. Он и сам не мог бы объяснить, почему тогда взорвался. Глупо, но он так и не смог сказать Стиву ничего хорошего, словно язык отнялся. Было страшно. Хотел потом, один на один, подойти, попросить прощения. Открыть рот и сказать наконец правду: что Стив самый желанный и потрясающий человек в его жизни, а сам Баки — везучий сукин сын, раз Стив его выбрал, но… он зашел на кухню не в самый удачный момент. Или наоборот — в удачный? Баки увидел, как Джеймс целовал Стива, а Стив держал Джеймса за плечи и выглядел счастливым. Конечно, Баки не был дураком и знал, что Стива всегда заставляла заботиться о нем надежда, что Баки когда-нибудь станет «прежним». Таким, каким Стив знал его до Гидры. Наверное, Стив всегда искал в нем Джеймса. И сейчас, когда Баки познакомился с Джеймсом лично, пора было признаться: он никогда и ни за что не сможет стать таким. Он - кукла-марионетка, которая только учится жить без поддерживающих нитей приказов, никогда не станет веселым и легким другом для Стива, кем-то, не испорченным войной и пытками. Хотя больше всего на свете Баки хотелось бы стать тем, кто заставит Стива смеяться и расслабленно потягиваться, кому не будет сложно говорить о том, какой Стив удивительный, хоть сотню раз в день. Но Баки был не тем, кто нужен Стиву, чтобы быть счастливым. Ему нужен был Джеймс или кто-то вроде него. Кто-то нежный и добрый. — Может, это и неплохо, — хмыкнул Баки. — Стив при деле и уже месяц не влипает в неприятности. — Кэп в восторге от твоей говорливой копии? — безразлично спросил Старк, не поднимая глаз от шлема. — А робот-убийца его тоже устраивает? — Оба устраивают. Мимо пронесся грузовик, обдав их потоком воздуха. Баки бросил взгляд на Старка, в который раз ощутив смутное беспокойство. Что-то не давало покоя, какое-то воспоминание. Почудился звук, словно ломаются чьи-то кости, виски закололо. Что-то произошло, что-то важное. Что-то, что Баки должен вспомнить. Ночь. Это, определенно, была ночь, и… — Разговорчивость не твой конек, — заявил Старк, перебив поток мыслей. — Что же в тебе так Роджерса привлекает? Может, в рот… — Хватит! — рявкнул Баки, злой оттого, что в который раз не смог ухватить за хвост крутящееся в голове воспоминание. — Устраивай свою жизнь, а не суй нос в чужую! — А я бы и устраивал, — разозлился Старк. — Я бы все уже устроил, если бы ты не свалился как снег на голову три года назад! Они оба замерли, лицо Старка перекосило от злобы. — Ему было хорошо без тебя! У нас со временем все сложилось бы! — Тони махнул шлемом прямо у лица Баки, едва не задев щеку. — Мы только начали сближаться, а тут являешься ты — и все! Капитан танцует вокруг тебя, подтирает сопли и ни-че-го не видит, кроме своего драгоценного Баки! — Ты много о себе думаешь, — Баки развернулся и пошел вперед, стараясь не смотреть на Старка. «Ему было бы хорошо без тебя», — Баки многое бы отдал за то, чтобы это было ложью. — Неприятно? Нет уж, ты меня выслушаешь! — Старк схватил Баки за плечо и развернул к себе. — Ему было бы хорошо со мной! И я сейчас не про деньги, об этом даже упоминать глупо. Я умею быть ласковым, любить и, черт, я хотя бы могу это показывать! — Ты не можешь знать, что для Роджерса лучше, — проговорил Баки, стараясь выглядеть уверенным. — Он не ребенок, чтобы мы за него решали. — Ой ли? Знаешь, Барнс, даже ты со своим ослиным упрямством и эгоизмом не можешь не замечать, что ему плохо оттого, что ты рядом. Он чуть не погиб на последней миссии, тебя полез спасать! Да я не помню, когда он улыбался хоть раз с того момента, как ты появился, — до того, как его рассмешил сержант. Когда ты поймешь, что все, что держит рядом с тобой Роджерса — чувство вины и старые воспоминания? — Старк оскалился. — Впрочем, не удивлен, что тебя все устраивает. Вряд ли тебе есть дело до кого-то кроме себя. Слова жалили, окружали болезненным облаком. Перед глазами все поплыло, Баки выбросил вперед вибраниумную руку, схватив Старка за горло. Хотелось, чтобы тот замолчал, хотелось увидеть, как самодовольство в карих глазах сменит страх. «Сержант Барнс?» Карие глаза, наполненные ужасом и мольбой. Пальцы разжались, и Баки схватился за виски. Воспоминания текли свободным потоком и вот-вот грозили затопить с головой. Все действительно произошло ночью, на пустой загородной дороге. «Помогите моей жене…» Одна из самых простых миссий, которые приходилось выполнять Солдату. Двое людей, у которых даже не было оружия, и небольшой контейнер с сывороткой. Баки помнил, как все произошло, а вот имена всплыли в памяти только сейчас: Говард и Мария Старк. — Тони… — Что, Тони? — голос откуда-то сверху звучал хрипло. — Ты опять с катушек слетел? Мало того, что ты забрал у меня Стива без борьбы, просто так. Ты даже не понимаешь, как тебе повезло! Так я еще и должен смотреть на тебя каждый день, а теперь еще и на этих двоих, и чинить твою руку, который ты только что пытался меня задушить! — Тони, я должен… — Исчезнуть? Баки набрал в грудь побольше воздуха, когда с громким гулом рядом с ними остановилась фура. Из-за опущенного стекла на них смотрел водитель с обветренным лицом и в засаленной бейсболке «Доджерс». — Приятель, с тобой все хорошо? До города подвезти?