Три Бакотика

Перед дверью в квартиру Баки привычно помедлил. В последние дни он старался возвращаться домой как можно позже, как можно реже видеть Стива и Джеймса. Сначала еще пытался убедить себя, что должен защищать Стива от Солдата и постоянно находиться рядом, но врать себе не мог: Солдат был угрозой для кого угодно, но не для обожаемого «куратора», которого сберег даже от мячика на первой тренировке. В коридоре было темно, а из комнаты доносилось тихое бормотание телевизора. Джеймс несколько дней назад уговорил Стива пересмотреть фильмы, которые они оба любили, когда были мальчишками. Видимо, сейчас один из таких сеансов. Солдат в такие вечера обычно сидел рядом и сосредоточенно смотрел в экран, а Баки старался побыстрее сбежать: ни одного из этих фильмов он, конечно, не помнил. Снимая куртку, Баки прислушался: — Этот Хайд больше не побеспокоит вас, даю вам слово, — произнес мужской голос. — Откуда вам знать? — истерично ответил ему женский. — Он вернется, вернется и убьет меня! Вы его не знаете, это не человек! [1] Баки едва не уронил куртку, но все-таки заставил себя донести ее до вешалки. — Я дал вам слово. Больше вы Хайда не увидите. Он прошел через коридор и заглянул в комнату. На большом экране шел черно-белый фильм, и как раз сейчас заплаканная женщина в старомодном платье прощалась с влюбленно смотрящим на нее мужчиной. Джеймс и Стив сидели рядом, а Солдат чуть поодаль, и выражение лица у него было нечитаемым. Никто из них Баки не заметил. — Ненавижу этот момент, — пробормотал Джеймс, который устроил голову у Стива на плече. — Этот придурок врет ей. — Он не хочет ее потерять, — негромко ответил Стив. — Он просто трус. Стив тихо засмеялся, ероша волосы Джеймса. Сцена на экране сменилась. Мужчина, который прощался с заплаканной женщиной, шел вдоль реки. Баки отстранено смотрел, как его черты лица расплываются, превращаясь в жуткую физиономию, похожую на обезьянью морду. — А вот и истинное лицо мистера Хайда, — поставив фильм на паузу, Джеймс обернулся и посмотрел на Баки. — Помнишь самый первый раз, когда ты смотрел этот фильм со Стивом? Баки замер, не сводя глаз с Джеймса. Тот хитро улыбался, а Стив, который секунду назад сидел, расслабленно откинувшись на спинку дивана, обернулся. — Баки! Баки словно в замедленной съемке наблюдал, как между бровей Стива появляется тревожная морщинка, как он сам садится прямо, словно желая выглядеть более собранным, как губы сжимаются в нитку. За какие-то доли секунды безмятежность, которую излучала фигура Стива, сменила сосредоточенность. После всего того, что Баки натворил, трудно ожидать от Стива другой реакции. «Все, что держит рядом с тобой Роджерса — чувство вины и старые воспоминания», — как наяву прозвучали в ушах слова Тони. — Ну же, мистер Хайд, мы все ждем, — снова рассмеялся Джеймс и потянулся к миске попкорна на журнальном столике. Несмотря на заданный вопрос, он повернулся к экрану и щелкнул пультом, чтобы снять фильм с паузы. — Баки? — повторил Стив, глядя ему в лицо. — Все в порядке? Баки выдохнул. Пора было признаться себе: у него не вышло. Не получилось сыграть настоящего человека, кого-то, с кем Стиву было бы хорошо. Баки знал, как выглядит со стороны: грубый и замкнутый солдат, который не выносит прикосновений и язвит в ответ на каждую адресованную ему фразу. То, что Стив несколько недель назад взял его с собой на задание, впервые доверив Баки прикрывать спину, стало самым большим подарком. Большего он и желать не смел. И все-таки в тот день, когда Стив поцеловал его, а Баки изо всех сил старался не сойти с ума от счастья и впервые за всю жизнь наслаждался прикосновениями, ему пришло в голову, что… что Стиву может быть наплевать на то, что рядом с ним оказалась всего лишь тень человека, сломанная игрушка, которая впадает в панику от мыслей о добрых словах и близости, неизбежно влекущими за собой уязвимость. Что Стив каким-то неведомым образом понял, как Баки любит его, — понял и дал шанс быть рядом по-настоящему. Баки надеялся со временем стать кем-то, достойным этого. Но ведь Старк прав: все дело в старых воспоминаниях и любви Стива к другу из прошлого, к Джеймсу из Бруклина, который сейчас чудом оказался рядом. И Баки давно разбил бы чертов ретранслятор, чтобы не возвращать Джеймса в его мир, оставить здесь, рядом со Стивом. Но тогда Стив из другой Вселенной, к которому не вернется Зимний Солдат, останется один на один с Гидрой. Баки не мог этого допустить. «Помнишь самый первый раз, когда ты смотрел этот фильм со Стивом?» — еще несколько дней назад Баки пришел бы в ужас от этих слов. Его и сейчас словно ледяной водой окатило, но теперь он точно знал, как использовать вопрос для того, чтобы позволить Стиву жить свободно, без призраков прошлого. Построить жизнь с кем-то, кто даст Стиву то, чего он заслуживает. Стив должен возненавидеть Баки. Стив… Столько недоумения в глазах, желания помочь. Хотелось обнять его, успокоить, но Баки запретил себе думать об этом. — Нет. Не помню, — равнодушно заявил он, глядя Стиву в глаза. — Хотя я вообще не помню ничего, что было до Гидры. — Бак… — неверяще прошептал Стив. — Ты что такое говоришь? — Хоть сто лет зови меня этой собачьей кличкой, ничего не изменится, — Баки наблюдал, как в голубых глазах что-то гаснет. — Я не твой друг, и никогда им не был. Я Зимний Солдат. Я работал на Гидру. А потом из-за тебя Гидра рухнула — и мне нужно было за что-то зацепиться, чтобы не угодить в тюрьму. Обеспечить себе тыл. А тут ты — называешь меня другом и отчаянно пытаешься спасти. Прикинуться, будто я тебя помню и дорожу тобой, было самым лучшим решением, — Баки хмыкнул. — Хотя в одном я был честен. Я не прочь с тобой перепихнуться. Борясь с отвращением к себе, Баки скользнул по Стиву взглядом, каким смотрят на дешевых шлюх. — Ты что несешь, придурок, — зашипел Джеймс. — Соображалку включи… — О, что касается тебя, красавчик, — Баки оскалился. — Хочешь узнать, что будет дальше? Думаешь, на войне будет тяжело? Брось, сержант, тяжело будет потом. Когда ты окажешься в застенках одной организации, специалисты которой одержимы желанием сделать из тебя послушную машину для убийств. Знаешь, что лучше всего помогает послушанию? Боль. Ежедневная. Разная. На грани восприятия, когда не получается потерять сознание и отключиться хотя бы на секунду. Совсем скоро ты будешь валяться на холодном полу камеры, корчиться на железной кушетке или сидеть на допросе и ждать, ждать, ждать Стива. Он ведь уже спасал тебя — спасет и сейчас. О, ты будешь уверен, что Стив вот-вот найдет тебя. Сломает железную дверь, передушит голыми руками медиков и охранников, а тебе поможет добраться до безопасного места. И этот ужас, наконец, закончится. Но знаешь что, сержант? Никто не придет. Баки видел, как одновременно бледнеют Джеймс и Стив. Под ребрами кольнуло виной, но отступать было некуда. — А знаешь, в чем тут соль? Роджерс даже не подумает искать тебя. Сгинул и сгинул, правда, Стив? Туда ему и дорога? — Баки в упор посмотрел на белого как мел Стива, у которого дрожали губы.— Да, Роджерс, в том, что со мной случилось, в том, кем я стал, — твоя вина. — Прекрати, — ожил до этого сидящий неподвижно Солдат. — Куратор не заслужил… — Это в твоем мире Роджерс прыгнул за тобой, — Баки резко перебил Солдата. — Твой куратор не заслужил. А Роджерс предпочел жить дальше, когда был мне нужен, — Баки фыркнул. — Этот куратор заслужил каждый упрек, Зимний. Роджерс, кстати, не забывай: все жертвы павшие от моих рук — твоя вина. Ты мог бы изменить все, мог бы спасти меня и предотвратить создание Зимнего Солдата — но не стал даже пытаться, — Баки сжал губы. — Ах да, вспомнил недавно, — произносить эти слова было сложно, но Баки не имел права останавливаться. — Хочешь знать, чья кровь на моих рука, Стив? Нет, не множества безымянных людей, хотя и их тоже. На моих руках кровь Говарда и Марии Старк. Это я убил их. Причем Старк меня узнал. Сержантом звал, просил помочь… я сломал шею его жене и потом вернулся, чтобы добить его самого. И знаешь что? Я об этом не жалею. Мне, на самом деле, плевать. Воцарившаяся тишина заставила Баки усмехнуться. — Вы хотели истинное лицо мистера Хайда? Вот, получите, — фыркнул он. В полной тишине Баки хлопнул входной дверью и бегом спустился по лестнице. Его колотило, когда он вылетел на улицу. Господи, что он наговорил? Он ведь так не думает, никогда не думал! Стив самый лучший человек из всех, кого знал Баки. Даже не помня того, что случилось, Баки был уверен: если бы Стив хоть на секунду усомнился в том, что его Баки погиб, он бы разобрал по камню то ущелье, но нашел бы его. Но Господи, Баки сам убил бы Стива, вздумай тот искать его и угоди из-за этого в Гидру. Хорошо, что Стив не узнал, каково там. Хорошо, что не стал искать. Господи, только бы у Стива получилось жить счастливо после этого! Баки махнул рукой проезжающему мимо такси и не смог сдержать горькой ухмылки: за рулем сидел тот же водитель, который когда-то вез его к Старку чинить испорченную пулями руку. Тогда на губах Баки чувствовал поцелуи Стива, а в будущее смотрел с надеждой и радостью. Устроившись на заднем сидении, Баки вытащил из кармана джинсов телефон и набрал номер: — Тони? Я еду к тебе. Я знаю, ты всегда занят. Удели мне пять минут, дело срочное. Оставался последний шаг — сущая мелочь по сравнению с тем, что Баки уже сделал. *** — Что я слышу! Ты наконец одумался, и хочешь исчезнуть с горизонта? — Старк откинулся на спинку широкого кресла. Он согласился поговорить с Баки в кабинете, и Баки смотрел на него через широкий стол. — Именно так. — Небеса упали на землю? — продолжил ерничать Старк. Костяшки пальцев, сжимающие стакан виски, побледнели, а взгляд карих глаз уже подернулся мутной поволокой от алкоголя. — И зачем же ты пришел с этим ко мне? Почему ты до сих пор не на Канадской границе, за что мы все были бы тебе благодарны? — У меня есть несколько условий, — выдавил Баки. — Даже так. — Во-первых, я уйду не раньше, чем мы обезвредим Висву. До той поры мне нужно где-то жить, чтобы не пересекаться со Стивом и двумя Барнсами. Во-вторых, на операциях ни с кем из них в связке не работаю и вообще пересекаюсь по минимуму. В-третьих, — Баки сжал зубы. — После того, как все закончится. Если я узнаю, что ты, самодовольный засранец, хоть как-то обидел Стива, я… — Ну надо же, — Старк залпом допил виски и снова наполнил бокал. — Что я вижу? Ты, Пиноккио, стал настоящим мальчиком? Или у тебя контакт в мозгу заклинило так, что ты научился думать о ком-то, кроме себя? — Заткнись. Ты согласен или нет? Баки тревожно вглядывался в глаза Старка и облегченно выдохнул, когда услышал: — Да. Могу я узнать, с чего ты решил принять первое правильное решение в своей жизни? Помедлив, Баки ответил, зная, что подписывает себе смертный приговор: — Я расскажу тебе позже. Скоро все закончится. *** Как Баки могло прийти в голову, что Стив выставит его вон, если узнает, что тот ничего не помнит? Предал однажды — предаст еще раз? И как Стив мог не заметить, что симпатия Баки была всего лишь игрой? Он казался таким честным и настоящим. В каждом взгляде, поцелуе, жесте, даже грубости, о которой очевидно сожалел, стоило ей сорваться с губ. В последний раз Стив чувствовал себя таким разбитым, когда Баки упал в ущелье. — Стив, — Джеймс нарушил тишину. — Он… Какую-то ерунду говорил. Стив сжался еще сильнее, словно его ударили. — Нет, Джеймс, — прошелестел Стив, разглядывая пол. Посмотреть в глаза Джеймсу он не мог. — Он прав. Баки упал в ущелье. Я не пошел его искать. Вот и вся история. Руки тряслись, а изнутри поднималось что-то, что жгло глаза, застревало болезненным комом в горле, заставляло крепче ухватить себя за плечи, чтобы стать как можно меньше. Баки никогда не хотел в новом времени быть с ним. У него просто не оказалось другого места, куда он мог бы пойти. А Стив, как дурак, поверил в то, что может быть любимым даже после того, как предал. Хотелось выть. — Стив… Он не думает так. Я уверен. Что бы там ни случилось. Он не может так думать. На плечо легла тяжелая металлическая ладонь. — Нерационально, — Стив заставил себя поднять голову: Солдат смотрел с сожалением и каким-то тяжелым пониманием. — Мы ничего не можем изменить, Стив. В другое время Стив бы порадовался: Солдат впервые назвал его по имени. Прикоснулся первым и даже нарушил свое правило десяти секунд. Но сейчас все воспринималось словно через плотную броню, которая накрыла его, как саван. Стив даже не был уверен, что ему не почудилось прикосновение Солдата. В одно мгновение мир рухнул, рассыпался миллионом осколков, как кривое зеркало из сказки. Стоило поблагодарить Солдата и Джеймса. Наверное, снова включить фильм, делая вид, что все в порядке. Стив шмыгнул носом. Это прозвучало жалко и как-то по-детски. Он снова опустил глаза. Когда Солдат осторожно погладил Стива по голове, а Джеймс сел ближе, молчаливо поддерживая, Стив сжал зубы, чтобы прийти в чувство и не скатиться в позорную истерику. Он — Капитан Америка. Он не вправе раскисать. Просто не должен. Фильм они все-таки досмотрели. На кнопку «плей» нажал Стив, а Солдат и Джеймс молча сидели рядом. Они втроем словно договорились делать вид, что ничего не произошло: как будто сегодня обычный вечер, Баки задерживается, как часто бывало, а из забот только то, какой фильм смотреть следующим. Ужин Стив готовил на троих. Готовил, старательно удерживая в голове мысль, что четвертый больше не вернется. Рядом обеспокоенным котом крутился Джеймс, а Солдат сидел за столом, не спуская со Стива глаз. Наверное, они о чем-то разговаривали — Стив не помнил. Он резал овощи и мясо, отмерял приправы, стараясь сосредоточиться только на этом занятии и боясь, что, когда ужин будет готов, а руки будет нечем занять, признания Баки и та безысходность, которая поселилась после них внутри, просто разорвут его на части. Стив так привык к тому, что Баки рядом, пусть далекий, не подпускающий к себе близко и неуживчивый, как царапучий кот, что сейчас его отсутствие ощущалось так, словно у Стива отрубили половину и поставили зияющей раной на краю обрыва. Холодно, шатко, больно. Нет причин не спрыгнуть. Но у Стива было немного времени на то, чтобы собрать себя по кускам и придумать причину жить. Примерно полчаса до того, как будет готов суп. Наверное, у каждого человека был лимит того, сколько потерь он может пережить. Лимит Стива был исчерпан единственной еще в сороковых — и вторая ударила так сильно, что подкосила внутри что-то важное, глубинное. Жизненный корень, основу, вокруг которой Стив успел заново построить свою жизнь. Стив бросил взгляд на Солдата и Джеймса, одинаково взволнованных, одинаково настороженных, готовых в любой момент броситься утешать. На кухонном столе валялись забытые Баки в спешке ключи. Интересно, где он сейчас? В мотеле? В Башне Тони? На пути в маленький городишко на окраине штата, где так удобно залечь на дно? Но… Как бы то ни было, Баки жив. Стив улыбнулся, заставив Джеймса и Солдата синхронно вздрогнуть и переглянуться. Баки ушел. Он не считал Стива другом, не хотел и не любил его — но Баки был жив, мчался сейчас сквозь ночной город куда-то в автомобиле, шел по тротуару вдоль фонарей или уже разглядывал трещинки на потолке комнаты мотеля. Он был жив и, скорее всего, был в безопасности. Все остальное по сравнению с этим мелкое и не важное. Стив улыбнулся, вытирая руки кухонным полотенцем. — Суп готов. Не пролить ни капли, разливая суп по трем тарелкам, потребовало определенных усилий, но Стив справился. Они молча поужинали, как в самый первый вечер, когда Джеймс и Солдат оказались в его квартире. Сейчас Стив, внутри которого несмотря выстроенный заново, пока готовился суп, экзоскелет, что-то погасло, рассматривал их обоих, скрупулезно подмечая перемены. Джеймс стал серьезнее и как будто вдумчивее. Искоса бросал взгляды на Стива, нутром понимая, что говорить сейчас не стоит. Еще пару месяцев назад Джеймс не упустил бы возможности пройтись по сцене, устроенной Баки, чередой шуток — он всегда так делал, когда бывал чем-то обеспокоен. Болтал без умолку, стараясь ободрить Стива, заглядывал, как щенок, в глаза, пока Стив не уверял его, что все в порядке. А сейчас молчал. Рука Солдата больше не коротила. Помог ли ему Баки, или Солдат просто стал спокойнее? Стив смотрел, как тот расправляется со своей порцией, и запоздало понимал, что Солдат уже давно не ждал его команды, чтобы начать есть, отлучиться в другую комнату или взять очередной нож на тренировке. Стив потянулся через стол и потрепал его по плечу, радостно чувствуя, что мышцы под его рукой не напрягаются, как бывало раньше. — Ну ладно, — пробормотал Джеймс и нарочито беззаботно улыбнулся Стиву. — Раз мыть посуду в новом веке не нужно, а я все еще не могу нарадоваться на неограниченный запас горячей воды — в душ я первый. Полотенца в шкафу? Стив кивнул, разглядывая свой нетронутый ужин. — Верхняя полка. *** Джеймс старался выбросить из головы то, что сказал Баки. Конечно, он давно понял, что его будущее… пожалуй, будет не таким радужным, как он мог бы себе представить. Значит, плен. О чем-то таком Джеймс догадывался, подмечая детали поведения Солдата. Но ведь ничего непоправимого не произошло? Солдат и Баки — да на них обоих пахать можно! Обоим палец в рот не клади, крепкие сильные солдаты, Баки еще и язва первостатейная, уже кем-кем, а забитым жизнью и сломленным он не выглядел. Солдат, пожалуй, слишком вышколен, но Баки слышал, что такое бывает с теми, кто давно не был на гражданке. Значит, все не так уж страшно. А еще в конечном итоге они со Стивом оказались вместе — так что в некоторых аспектах будущее оказалось даже лучше, чем он мог себе представить. Но вот Баки хотелось пристрелить. Внутри все зудело от желания хлопнуть дверью, найти этого придурка, хорошенько встряхнуть, а потом притащить сюда за шкирку и бросить перед Стивом на пол, заставив извиниться. Что, во имя всего святого, на него нашло? Нет, Баки, конечно, всегда был тем еще засранцем, но то, что он дыхнуть лишний раз боится на Стива, заметил даже Джеймс. Чего стоили хотя бы их пикировки с Солдатом. Джеймс против воли ухмыльнулся, вспоминая, как они оба поначалу старались занять место поближе к Стиву, которого явно собирались защищать друг от друга до последней капли крови. А еще Джеймс вспомнил сцену, свидетелем которой он стал в первую неделю после того, как появился в этом мире. Тогда он боялся Баки и Солдата до дрожи — а кто на его месте не испугался бы?! Малодушничал, выгадывая момент для того, чтобы остаться со Стивом один на один и рассказать то, что успел узнать про Баки: что тот, первое, ни черта не помнит, второе, плевать хотел на Стива. А потом, выйдя из душа, увидел… это. То, что заставило его захлопнуть рот и не лезть не в свое дело. Он увидел прикорнувшего на диване Стива. И Баки, который укрыл его одеялом, аккуратно подоткнув края так, чтобы ступни и бока оказались в тепле. А потом сел на пол — и стал просто смотреть на Стива. Молча. С таким непонятным выражением лица, открытым, будто свежая рана, что внутри у Джеймса что-то замкнуло. Конечно, он по-прежнему считал Баки засранцем. И по-прежнему считал, что тот должен все Стиву рассказать. И, да, конечно, Джеймс не мог не щекотать ему нервы, заговаривая со Стивом о прошлом. Но в тот момент, пожалуй, понял, что для Стива Баки не более опасен, чем сам Джеймс. И что, во имя всего святого, на этого придурка нашло сегодня?! Чтобы дотянуться до полотенец, которые лежали на верхней полке шкафа, пришлось встать на цыпочки. Вслед за махровой тканью в руки упала картонная папка. «Дело №17» было выведено на обложке крупными буквами на английском и еще на каком-то, Джеймсу незнакомом, языке. Что делают документы на полке с полотенцами? В животе зашевелилось нехорошее предчувствие. Открыв папку, Джеймс увидел себя. На фотографии внизу, в форме и фуражке. На большой фотографии, которая занимала почти всю страницу, тоже было его лицо, но — за стеклом? С закрытыми глазами? И почему стекло покрыто изморозью? К толстой пачке документов на неизвестном языке — кажется, русском — были приложены переводы. На первых нескольких страницах не было ничего интересного: какие-то докладные записки о нарушениях обслуживания, приказы о назначении ответственных, запросы на активацию и прочая канцелярская ерунда. Если бы не название проекта — «Зимний Солдат» — и не его собственные фотографии на первой странице, Джеймс уже захлопнул бы папку, приняв за хлам, который рачительный Стив не решился выбросить. Перевод документа «Краткий отчет о создании актива «Зимний Солдат» (Приложение Я-13 к Инструкции об обращении с активом «Зимний Солдат»)» был аккуратно скреплен скобой и занимал всего страниц десять. Там Джеймс впервые увидел свое имя. Он стоял рядом со шкафом, держа в руках папку, а потом опустился на пол, разбросав вокруг документы и перелистывая страницы отчета. Наверное, руки у него дрожали — как иначе объяснить то, что строки, набранные ровным шрифтом, плыли перед глазами? «Цель эксперимента: установление контроля над сознанием. Планируемый результат эксперимента: корректное исполнение объектом приказов уполномоченных лиц. Этапы проведения эксперимента:…» Джеймс ухмыльнулся — конечно, держите карман шире, будет он что-то исполнять. Он быстро пролистал отчет, на каждой странице которого было почти одно и то же: размораживание личности (болевое воздействие по протоколу №5), гипноз, препараты (Приложение И), проверка. Новый круг при малейшем сбое. Размораживание (болевое воздействие по протоколу №6), гипноз, препараты (Приложение К), проверка. Новый круг при малейшем сбое. Одно и тоже на каждом листе. Последний отчет был датирован пятьдесят пятым годом, а ниже хвастливая приписка сообщала о достижении цели со ссылкой на еще один отчет. — Стив! — позвал Джеймс. Он уже отложил отчет, и держал теперь в руках список имен и фамилий. — Стив, смотри, какую ерунду я нашел! Это какая-то шутка, наверное? — он просматривал список по диагонали, когда наткнулся на что-то знакомое. — Стив, тут есть Говард и Мария, про которых говорил Баки! Но со знаком вопроса… Изнутри рвался смех, и Джеймс всхлипнул. Он отбросил подальше список и потянулся к последним листам папки — протоколы «Обнуление». Прочитав их, Джеймс не выдержал и расхохотался. Протоколы были датированы семидесятыми-восьмидесятыми годами. Вот потеха-то, как один человек может столько прожить? Посмотрев на цифры в записях, Джеймс рассмеялся громче. — Стив! — он посмотрел на Стива, который замер в дверях. Его лицо немного расплывалось. — Посмотри, какую они ерунду пишут! Прочитай, «1 час воздействия электрическим зарядом 100 мА». Кто такое выдержит? Ой, а в этом, смотри. «Протокол дисциплинарного воздействия». Послушай, какую ерунду они здесь пишут: «Мера взыскания: лишение сна, содержание в камере с температурой ниже нуля, лишение пищи и воды. Срок — 10 суток. Обнуление» — ну не дураки ли! — Джеймс ткнулся лбом в колени. — Они ведь заморили свой объект уже на третий день наверняка. Еще и печать поставили — прошло успешно, цель достигнута — и подписи, смотри! Джеймс смеялся, а перед глазами стояло то, как Солдат боялся шагу ступить без приказа, как Баки дергался от шума электрических лампочек, как Стив старательно избегал говорить с ним о том, что будет с ними дальше. — Джеймс… Пришедшая в голову идея показалась гениальной. — Я понял, Стив, — посмеиваясь, он встал и посмотрел на Стива почти спокойно. — Не нужно мне ничего объяснять. Я просто не поеду в Европу Сказав это, Джеймс замер, словно налетел на стену. Он не поедет в Европу. — Джеймс? С плеч вдруг словно упала огромная гора. Страх и тяжесть, которые давили на плечи с того момента, как он получил повестку, подогреваемые странным поведением Баки и Солдата, сейчас вылезли на поверхность, чтобы он признался себе: он боялся. Все это время боялся садиться на пароход, боялся надевать полевую форму, боялся брать в руки оружие. Боялся оказаться в Европе, в окопе, на фронте, под пулями, в грязи и крови, боялся убивать и калечить сам и боялся того, что убить или покалечить могут его самого. Боялся того, что что ждет дальше. «Думаешь, на войне будет тяжело? Брось, сержант, тяжело будет потом. Когда ты окажешься в застенках одной организации, специалисты которой одержимы желанием сделать из тебя послушную машину для убийств». Господи, неужели Баки не врал?! — Я просто не поеду в Европу, — спокойно повторил Джеймс. — Я могу не ехать и не поеду. И всего этого не произойдет. Стало так легко, что Джеймс снова захохотал, запрокинув голову. По щекам текли слезы, он хотел остановиться, но не мог, чувствуя, как тело трясется в судорогах. Вдруг щеку обожгло болью, и кто-то сильно встряхнул его за плечи. Джеймс открыл глаза и увидел Солдата. — Стоп. Ты нужен. — Что? Солдат закусил губу, он часто так делал, когда слышал вопрос. Джеймсу казалось, что Солдат борется с собой. Теперь Джеймс, пожалуй, понял, с чем тот боролся: с намертво вбитой привычкой не думать свой головой. — Придется, — произнес тот голосом еще более механическим, чем обычно. — Через все это придется пройти. Ты будешь нужен. Джеймс даже не спросил, кому. О ком еще Солдат мог говорить так благоговейно, почти нежно? Джеймс бросил взгляд на Стива, который был готов, кажется, разреветься впервые в жизни, и уткнулся носом в плечо Солдата. Когда тот положил ладонь ему на макушку, Джеймс понял, что он должен со всем справиться. С тем, что написано в чертовых отчетах, и с тем, что пока оставалось неизвестным. Ему придется.