Соседи по квартире.

О маленькой-большой слабости своего квирка Кацуки не говорил и не любил даже вспоминать. А эта самая слабость проявлялась во время дождя. И нет, это даже не связано с тем, что ему было трудно разжечь искру — с этой проблемой он справился ещё во время обучения в Юэй. Он надеялся, что этот маленький секрет останется между ним и его матерью, которая тоже страдала от этой слабости. Но эту тайну узнала Деку. Недаром же она задротка. И если бы он тогда не подпалил её тетрадь, то оставался бы в блаженном неведении. Из-за нитроглицерина Кацуки мучили головные боли. В обычные дни это выливалось в раздражительность, которую можно было списать на особенности характера. Боль жужжала на периферии сознания, постоянно теребя его нервы. Она перекрывалась лишь умственной работой. Но ничто не спасало его от мигрени во время грозы. Разве что сон и лекарства. В этот день ничего не предвещало беды. Солнышко светило, Изуку тихо сопела под боком, а настроение было отменное. Кофе бодрило, а бисквитное печенье заставляло внутреннего сладкоежку мурчать. Синоптики передавали хорошую погоду на весь день, что не могло не радовать. Выйдя вместе с Мидорией на улицу, они дождались своего автобуса. На заднем сиденье сидел сонный рабочий, который, видимо, возвращался с ночной смены. Атмосфера царила ленивая и тягучая, словно патока. Мерное покачивание транспорта усыпляло и затягивало в тёплые объятия умиротворения. Тишина была мягкой, словно из ваты. Да, определённо это утро, возможно, и день с уверенностью могли бы претендовать на первое место в списке лучших. Даже Киришима в шоке раскрыла рот: на её памяти Бакугоу улыбался, когда… никогда. Кацуки же ничуть не смутился реакции коллеги. Больно нужно растрачивать своё внимание на всяких идиотов. Первая половина дежурства прошла относительно спокойно. Относительно, потому что упомянутые раньше идиоты не смогли без ошибок оформить наипростейший отчёт. Но, как говорится, не всё же будет хорошо. В этом Бакугоу убедился, когда во время патруля небо заволокло тучами. Свинцовое полотно нависало над крышами многоэтажек, погода резко стала унылой, навевающей тоску. Голова Кацуки стала раскалываться. Пепельные брови сомкнулись на переносице, на лице расцвёл жуткий оскал, в глазах заплясал огонь. Если бы перед ним появился даже мелкий воришка, то Кацуки не раздумывая размазал бы его по ближайшей стене — парень мог в этом поклясться. Первая капля дождя упала ему на нос, затем вторая, третья, и уже через несколько секунд Бакугоу стоял под проливным дождём. Внутри себя парень вздохнул с облегчением — не нужно будет объяснять причину преждевременного завершения патруля: в такую погоду толку от него, как от промокшей спички. И плевать, что на поясе у него висела машинка, которая высекала искры исправно и в дождь, и в снег, и в ураган. Ашидо ведь жаловалась на огромное количество бумажной работы? Так вот пусть под дождём и прыгает, а с бумагами он и сам дома разберётся. Удивительным был тот факт, что шайка, которой заправляла Изуку, даже носу в этот день на улицы не показывала. Может Деку проиграла дремоте, которая преследовала её всё сегодняшнее утро? А может в Лиге затесался человек с квирком предсказателя погоды? Кацуки не рискнул ехать на автобусе: настроение и так было мерзопакостное, да и не хотелось как-то мотать срок за убийство в состоянии аффекта. Поэтому поехал он с Киришимой. Это был единственный человек, который смог бы выжить, если Бакугоу вдруг сдетонирует. Дорога, что неудивительно, пролетела быстро. Эйджиро вытолкнула друга-коллегу около многоэтажки и поспешила поскорее уехать: ей очень не хотелось обращаться к Хатсумэ Мей за помощью в починке своей крошки. Снова. Не с первого раза попав ключом в замок и чуть не подорвав несчастную дверь, Кацуки ввалился в квартиру. Дверь за ним с грохотом захлопнулась. Помещение его встретило тишиной, нарушаемой лишь тиканьем часов и шелестом дождя. Бакугоу прикрыл свинцовые веки. Ему сейчас было абсолютно плевать, что он лежит в прихожей на полу в уличной одежде. Голова просто раскалывалась, хотелось просто заснуть. Прошло какое-то время, а парень всё также лежал на полу. Нет, он не спал, но и подняться не мог: тело вмиг стало ватным и неподвластным ему. Непогода за окном не планировала отступать. Ливень превратился в настоящий шторм: громыхал гром, сверкала молния, ветер стучался в закрытые окна. Щелчок замка был оглушающим. Он вызвал новую вспышку боли. Кацуки стиснул зубы. Кажется, его сейчас вырвет. — Каччан, а чего это ты на полу валяешься? Бакугоу зашипел. Тихий голос Деку будто сделали громче во много раз. Девушка помогла ему подняться и отвела в спальню. Она старалась делать всё как можно тише. Бережно стянув с него куртку и берцы, Изуку на носочках прошла в прихожую, стараясь на наступить на скрипучую половицу. Конечно же она помнила о слабости Каччана. Но никогда не видела его таким разбитым. Хотя, если подумать, то она и не могла раньше застать его в таком состоянии. Парень просто не появлялся ни у кого на глазах. А тут они живут в одной квартире. Также бесшумно пройдя на кухню, Мидория достала аптечку. Где-то среди бинтов пластырей и разноцветных пеллюй завалялись таблетки от головной боли. Кацуки не стал отказываться от протянутой руки помощи. Проглотив таблетку, он залпом запил её предложенным стаканом воды и без сил завалился на подушки. Они были определённо лучше холодного твёрдого пола. Прикрыв глаза, Бакугоу благодарно вздохнул. Тоненькие пальчики зарылись в его пепельные волосы, массируя виски и затылок. От приятных ощущений парень улыбнулся. Он же может воспользоваться случаем, чтобы просто насладиться этим моментом близости с Изуку и позволить ещё одну маленькую слабость? Правда же?