***
Всю последующую неделю весь Рейкьявик обсуждал триумф Маттиаса Тригги Харальдсона на вернисаже современного искусства в Париже. Но Клеменс старательно избегал что-либо о нем слышать, и каждый раз, когда новостные телепередачи освещали парижскую выставку, выключал телевизор. Звездный час Маттиаса пробил, но ему, Клеменсу, теперь какое до этого дело? Вот и в день закрытия вернисажа он лег спать раньше обычного. Никакого телевизора! Никаких новостных порталов!***
На утро Клеменс получил в мессенджерах несколько сообщений, весьма его озадачивших: «Клем, ты простил Маттиаса?», «Что ты ему ответил?» и т.п. Что и кому он должен был ответить? И вообще, какого черта все эти люди лезут в его жизнь?!***
За завтраком мама села напротив Клеменса, и пристально глядя сыну глаза, заговорила: - Клемми… Ты бы простил Маттиаса!.. Я, конечно, не знаю всей ситуации изнутри, но что-то мне подсказывает, что Маттиас – человек ведомый и легко поддающийся чужому влиянию. Кто-то присел ему на уши, вот он и пошел у этого человека на поводу. Но кто из нас не без греха? Идеальных людей нет. Ты ищи не идеального, а подходящего! Ну и того, кто бы тебя любил… А Маттиас тебе подходит! Я ни с кем не видела тебя таким счастливым, как с ним! И он любит тебя! То, что он сделал, он сделал не из подлости, а по глупости. Он совершил ошибку. И теперь из-за его ошибки ты готов зачеркнуть все то хорошее, что между вами было? Клеменс недоумевающе уставился на мать. - Мам… Ты вообще на чьей стороне?.. Ты оправдываешь человека, который причинил мне столько боли?! - Я всегда на твоей стороне, сынок, - мать нежно дотронулась до руки Клеменса, - Бывает так, что любящие люди ранят друг друга. Думаешь, мы с твоим отцом никогда не причиняли друг другу боль? Случается, что и сейчас причиняем. Но мы работаем над отношениями и идем дальше, а не разбегаемся всякий раз, как что-то пошло не так. Сказать: «Ах, он такой негодяй!» и уйти – проще всего. А понять, простить и принять человека таким, каков он есть, со всеми его слабыми сторонами, и выстраивать с ним, таким неидеальным, отношения – это искусство! - Ладно, мам… Мне пора! – Клеменс резко встал из-за стола, поцеловал мать в щеку и побежал в прихожую. - Подумай над моими словами, сынок! – крикнула ему мать вслед.***
Зайдя в диспетчерскую, Клеменс почувствовал царящее в ней небывалое оживление. Водители сбились в кучку и что-то с азартом обсуждали. Лишь только Клеменс появился на пороге, как коллеги обступили его плотным кольцом и затараторили наперебой: - Ну что, Клем, ты его простил? - Клем, что ты ему ответил? - Надеюсь, ты сказал ему «да» !.. - Когда свадьба, Клем? - Нам готовить подарок? Весь этот гвалт стремительно ворвался в уши и голову Клеменса. Он беспомощно озирался по сторонам. - Ребята… Я ничего не понимаю… «Что за сумасшедшее начало дня?! Они что, сговорились все, что ли?! Сначала эти сообщения в мессенджерах, потом мама… Теперь вот и коллеги-таксисты…» - Да ладно тебе! – не унимались таксисты, - Не притворяйся! Все ты прекрасно понимаешь! - Послушайте… Я действительно понятия не имею, о чем это вы! Какая свадьба?.. Вид Клеменса был таким растерянным и недоумевающим, что, наконец, коллеги ему поверили. - Ребята, походу, он и правда не в курсах, - сказал один из водителей, затем взял пульт от телевизора, зашел в Интернет на сайт исландского центрального телеканала, нашел вчерашний выпуск новостей и поставил на воспроизведение. «Сегодня в Париже завершился ежегодный вернисаж современного европейского искусства, - вещала девушка-диктор, - После жарких споров жюри присудили первую премию нашему соотечественнику – молодому художнику Маттиасу Тригги Харальдсону. Его неоднозначная работа «Оргазмирующий Дионис» произвела настоящий фурор и разделила ценителей живописи на два лагеря – одни сочли ее гениальным произведением высокого искусства, другие – грязной порнографией, которой не место на выставках международного уровня. Но, как бы то ни было, дискуссии позади, и премия у представителя Исландии!» Далее председатель жюри зачитал поздравительную речь. И вот на сцену под аплодисменты вышел Маттиас, и председатель вручил ему золотистую статуэтку. Настало время для ответной речи Маттиаса и слов благодарности. «Эту победу я посвящаю своему любимому человеку – Клеменсу Ханнигану! – с жаром начал Маттиас, глядя в камеру горящими от волнения глазами, - За время пребывания здесь, в Париже, да и ранее, в Исландии, я многократно слышал, что «Оргазмирующий Дионис» выполнен гениально. Что ж, возможно, так оно и есть… Но ведь Клеменс позировал мне не менее гениально! И эта работа – наше совместное детище, ода нашей любви! Я горжусь нами обоими!» Далее случилось невероятное, от чего у всех присутствующих в зале из легких вырвался возглас изумления и восхищения. Маттиас встал на одно колено, приложил правую руку к сердцу, а левую вытянул к камере, и, обращаясь к воображаемому собеседнику, продолжил: «Клемм… Ты появился в моей жизни, когда я переживал не лучшие времена… Ты вытащил меня из жуткой депрессии. Спасибо тебе за это… за твою любовь… просто за то, что ты есть! Прости меня… ну, ты знаешь, о чем я… Я очень тебя люблю! Ты тот человек, с которым я готов прожить жизнь. Будь моим мужем!» Зал разразился бурными аплодисментами и криками «браво». Далее на экране появились первые лица государства – президент, премьер-министр, мэр Рейкьявика, которые поздравили Маттиаса и, как один, заявили, что для маленькой Исландии это большая честь, когда ее представитель выигрывает престижный международный конкурс в какой бы то ни было области. Но Клеменс уже слышал их речи как через звуковой фильтр. Его сердце бешено колотилось, кровь шумела в ушах, а по лицу катились слезы. На этот раз – слезы умиления и счастья. В эти мгновения он от всей души простил Маттиаса. Тут дверь диспетчерской отворилась, и на пороге появился мальчик-подросток с огромной корзиной алых роз. Кто-то из водителей присвистнул от неожиданности. - Служба доставки, - представился паренек, - Заказ поступил аж из самого Парижа! Мне нужен Клеменс Ханниган. - Так вот он! – расступились водители. Курьер подошел к так и не обретшему вновь дар речи Клеменсу, глаза и щеки которого все еще были мокрыми. - Распишитесь в получении. Клеменс поставил закорючку в протянутой ему бумажке, и, когда курьер ушел, кто-то из таксистов заметил: - Ребята, гляньте, тут какая-то коробочка! Клеменс раздвинул розы, достал спрятанную среди них подарочную коробочку, в какие обычно упаковывают ювелирные изделия, и открыл ее. В коробочке красовалось мужское обручальное кольцо, выполненное в розовом и белом золоте. Слезы вновь градом полились из глаз Клеменса. Водители радостно засвистели, зааплодировали и одобрительно загудели – не каждый день в их таксопарке случаются подобного рода события! - Вот уж не думали, Клем, что ты такой чувствительный и сентиментальный! – галдели таксисты, - То в обморок падаешь, то разревелся, как баба! Ну, чего встал, как вкопанный? Надевай кольцо! Или, нет… Пусть твой возлюбленный тебе его и наденет, когда встретитесь! В этот момент в диспетчерскую вошел директор таксопарка и обратился к все еще находящемуся в ступоре Клеменсу: - Я не пойму, Клеменс, чего ты ждешь?! Самолет из Парижа прилетает через полчаса! Поезжай, встречай суженного! Мария, - обратился директор к девушке-диспетчеру, - Оформляй заказ на аэропорт!***
Машин в тот день на дороге, ведущей в аэропорт, было как обычно в это время, но Клеменсу казалось, что туда ломанулся весь Рейкьявик. Клеменса распирала досада, что машины затрудняют движение, становясь препятствием между ним и его любимым. Он совершил несколько рискованных обгонов. И тут (о, нет!) перед ним, размахивая жезлом, появился инспектор ДПС. - Вы превысили скорость… - начал было офицер после того, как представился. - Скорее выписывайте ваш штраф и отпустите меня! – перебил полицейского Клеменс и умоляюще посмотрел в его глаза, - Господин офицер, пожалуйста!.. Мой жених прилетает через двадцать минут! Я еду его встречать! - Ваш… простите, кто?.. – с нотками раздражения в голосе начал было инспектор, но тут же осекся – в наше время быть гомофобом, живя в цивилизованном обществе, стыдно! Он бегло взглянул на документы Клеменса и выписал квитанцию о штрафе. - Оплатите в течение тридцати дней. А теперь – поезжайте! Клеменс вновь ударил по газам. Душа ликовала и пела. За спиной выросли крылья! Какие-то несколько минут отделяют его т встречи с любимым! Вот и здание аэровокзала. Клеменс оставил машину на парковке и пулей влетел в зал прилетов. В эту минуту Маттиас как раз прошел паспортный контроль и отошел от стойки. - Матти! – крикнул Клеменс во всю мощь своих голосовых связок. Маттиас обернулся на любимый голос. Их взгляды встретились. Встречать своего героя приехали и представители артистических кругов, и уже знакомая Клеменсу парочка с центрального телеканала – журналистка и оператор. Но раздача интервью и принятие почестей – это как-нибудь потом! В эти минуты для Маттиаса существовал только Клеменс. Расталкивая путающихся под ногами людей, Маттиас бросился к возлюбленному и заключил его в объятия. Молодые люди жадно целовались, поглаживая друг друга ладонями по спинам. Наконец они разорвали поцелуй и замерли, держа лица друг друга в ладонях. По их щекам катились слезы счастья. - Клем, любимый!.. Я так боялся, что ты меня не простишь! - Я тоже боялся, что точка невозврата пройдена…